Какова сила безусловной сдачи?

XLIX. 1. Иного рода согласие на третейское посредничество бывает, когда предоставляют врагу решать свою судьбу. Это есть не что иное, как безоговорочная сдача на милость победителя, превращающая сдавшегося в подданного с передачей верховной власти тому, кому произошла сдача, "Вверить все, что касается себя самих", - так об этом говорили греки. Так, мы читаем о том, как этолиянам был поставлен вопрос в римском сенате, согласны ли они сдаться на волю римского народа (Ливии, кн. XXXVII). Вот каков был, по свидетельству Аппиана (кн. XIV), совет Л. Корнелия в конце второй Пунической войны по делам карфагенян: "Пусть карфагеняне предадутся на нашу волю, как обычно поступают побежденные и как многие поступали до сих пор. А затем мы посмотрим; и если мы в чем-нибудь окажемся для них щедрыми, то они нам будут признательны; ибо ведь они не смогут оказать, что между нами заключен договор. Это составляет большую разницу. Пока мы будем вести с ними переговоры о союзе, они всегда найдут какой-нибудь повод, чтобы возразить против той или иной статьи договора, как если бы они могли считать себя чем-нибудь оскорбленными. А так как обычно имеется немало статей, допускающих сомнительное толкование, то всегда налицо поводы для недоразумений. Но когда мы отберем у них оружие, как поступают со сдавшимися побежденными, и когда мы овладеем их личностью, тогда только они, наконец, поймут, что им не останется ничего в собственность; они смирятся и с готовностью примут от нас что бы то ни было, как принимают какой-либо дар из чужого имущества".

2. Но здесь нужно также проводить различие между тем, что должен терпеть побежденный, и тем, что может делать по праву победитель, не нарушая даже законов долга, и что, наконец, наиболее прилично для него.

Побежденному после сдачи не остается ничего такого, чего бы он не мог перенести. Он уже стал подданным; и если мы примем во внимание внешнее право войны, то он находится в положении, когда все у него может быть отнято, даже жизнь, даже личная свобода, тем более имущество, не только государственное, но и частное.

"Этолияне, - по словам Тита Ливия в другом месте, - сдавшись на милость победителей, опасались дурного обращения с собой" (кн. XXXVII). Выше мы привели следующие слова: "Когда все сдано сильнейшему, то вступает в действие право победителя, и от его доброй воли зависит присвоить то, что ему будет угодно отнять у побежденного" (кн. III, гл. VIII, IV).

Сюда же подходит такой отрывок из Ливия: "У римлян был древний обычай соглашаться на мир с побежденным народом. с которым они не были связаны договором на равных условиях, только тогда, если тот выдаст все свое имущество, священное и гражданское, представит заложников, сдаст оружие и допустит размещение военных отрядов в своих городах" (кн. VI, II).

Мы показали также, что дозволено иногда даже убивать сдавшихся (кн. III, гл. XI, XVIII [XVI]).