Дозволено ли на войне прибегать к обману?

VI. 1. Что же касается способа действия, то насилие и устрашение наиболее свойственны войне. Обычно ставится также вопрос, можно ли прибегать к хитростям. Гомер сказал, что врагу следует причинять вред:

Хитростью, силой открытой - тайно иль явно.

И у Пиндара встречается такое место:

Твори, что угодно, стало быть, силой

Врагу разрушительной.

У Виргилия сказано следующее:

Хитрость иль добродетель кто во враге ожидает?

Затем идут самые стихи:

Рифей, муж справедливый,

Среди тевкров один, всецело преданный правде.

Можно прочесть, что соответствующим правилам следовал столь славный своей мудростью Солон. Силий Италик в сказании о подвигах Фабия Максима (кн. XV) пишет:

Затем и доблесть облекается коварством.

2. У Гомера Улисс, образец мудрейшего мужа, неизменно использовал хитрости против врагов; отсюда Лукиан выводит правило, что достойны похвалы те, кто обманывает врага. По словам Ксенофонта ("О воспитании Кира", кн. I; "О верховой езде"), нет ничего полезнее хитрости на войне; а Брасид у Фукидида (кн. V) говорит, что величайшая слава из всех на войне достается тем, кто вводит врага в заблуждение⁸. И у Плутарха ("Изречения") Агесилай утверждает, что обманывать врага и справедливо и дозволено. Полибий (кн. IX) считает, что на войне меньшее значение имеют подвиги силы по сравнению с тем, что является делом случая и хитрости. И оттого Силий Италик (кн. V) выводит Корвина, который говорит:

Хитростью надо сражаться, вождю же искусному - слава".

А Плутарх (жизнеописание Марцелла) замечает, что так мыслили сами суровые лакедемоняне и что наибольшую жертву приносил тот, кто достигал цели хитростью, а не открыто военной силой. Он же сообщает, что Лисандр¹⁰ достиг многого, "преимущественно пускаясь на разнообразные военные хитрости". И в похвалах Филопомену он указывает, как тот наставленный учением критян, простые и великодушные обычаи войны сочетал с хитростями и грабежами. У Аммиана Марцеллина имеется такое изречение: "Не проводя разницы между доблестью и хитростью, следует одобрять всех за удачный исход войны".

3. Римские юристы одобряют хитрости, предпринимаемые против врага (D. 1. I de dolo), а также утверждают, что неважно, силой или же хитростью кто-либо избежит власти врага (L. Nihil. D. de captivis). "Хитрость не заслуживает порицания, именно хитрость военная", - замечает на песнь пятнадцатую "Илиады" Евстафий. Среди богословов Августин заявляет: "Когда предпринимается справедливая война, для справедливости безразлично, сражаются ли открыто силой или с помощью хитростей" ("На Иисуса Навина", вопр. X). И. Златоуст говорит, что великую славу заслужили императоры, которые одерживали победы хитростью ("О священстве", кн. I).

4. Однако нет недостатка во мнениях, в которых дается обратный совет; некоторые из таких мнений мы приведем ниже. Постановка данного вопроса находится в зависимости от того, всегда ли хитрость относится к роду зол, по отношению к которым имеет место положение о том, что не следует делать зло ради добра; или же оно относится к числу таких зол, которым не свойственна исключительная порочность по самой их природе, но которые случайно могут причинять и добро.