Что представляет собой обещание, из которого возникает права для другого лица?

IV. 1. Третья ступень состоит в том, что к указанному самоопределению воли присоединяется изъявление готовности передать другому собственное право. Это - совершенное обещание, влекущее за собой действие, сходное с отчуждением собственности. Оно или является способом отчуждения вещи, или есть отчуждение некоторой доли нашей свободы. К первому виду относятся обещания что-нибудь уступить, ко второму - обещания что-нибудь исполнить. Отличные подтверждения сказанного дают нам божественные пророчества, которые свидетельствуют о том, что сам бог, который не может быть ограничен никаким установленным законом, поступал бы против своей природы, если бы не исполнял своих обещаний² (кн. Неэмии, IX, 8; посл. ап. Павла к евреям, VI. 18 и X, 23; посл. I an. Павла к коринфянам, I, 19, X, 13; посл. I an. Павла к фессалоникийцам, V, 24: посл. II ап. Павла к фессалоникийцам. III, 3; посл. II ап. Павла к Тимофею, II, 13). Отсюда следует, что обещания, как видно, могут исходить из природы незыблемой справедливости, общей в своем роде богу и всем тем, кто обладает разумом. К этому относится предписание Соломона (Притчи, V, I): "Сын мой, если ты обещал что-нибудь другому, ты связал свои руки в пользу другого; ты попал в сети словами уст твоих; ты связан выражением уст твоих".

Оттого евреи называют обещание "узами" и сравнивают его с обетом³ (кн. Чисел. XXX, 4, 5, 6). Сходно происхождение слова для обозначения обещания у греков, как это замечает Евстафий в комментарии на вторую песнь "Илиады": "Тот, кому дано обещание, поэтому овладевает тем и подчиняет того, кто дал обещание⁴". Смысл этого неплохо выразил Овидий во второй книге "Метаморфоз", где дающий обещание обращается к тому, кому он дал обещание, со словами: "Речь моя стала твоей".

2. Усвоив это, мы без затруднения возразим на доводы Коннана. Ибо изречения юристов о простых обещаниях соответствуют тому, что было введено римскими законами⁵, которые требуют, чтобы сознательные волеизъявления получили формальное выражение. Мы не отрицаем того, что сходные законы имеются и у других народов. "Какой закон обязывает нас к исполнению того, что обещано кому-нибудь?", - спрашивает Сенека, говоря о человеческом законе и обещании, данном не в торжественной форме⁶ ("О благодеяниях", кн. V, гл. 10).

3. Однако же, возможны и другие, естественные знаки для выражения обдуманного намерения, кроме формальных и тому подобных, наличие которых требует внутригосударственный закон для возникновения права на иск. То же, что выражено без обдуманного намерения, как мы полагаем, не имеет для нас обязательной силы, это отметил и Феофраст в книге о законах. И, с другой стороны, мы отрицаем, чтобы сделанное обдуманно, но без намерения уступить свое право другому сообщало кому-нибудь по природе право требования; хотя мы и признаем, что тут возникает не только долг чести, но и некоторая нравственная необходимость.

О том, что приводится из Цицерона, мы распространимся ниже, где будет идти речь о толковании соглашений; сейчас же посмотрим, что требуется для силы совершенных обещании.