Холопство» московской знати

В Средневековой Руси, со времен Древнерусского государства вплоть до эпохи Петра I, существовали люди, находившиеся в полной собственности господ, говоря в категориях современной науки – рабы. Для их обозначения использовался главным образом термин холоп. [86]Холопы могли выполнять земледельческие работы, могли быть домашними слугами, нередко составляли вооруженную свиту знатного человека, могли занимать и административные должности в княжеском или боярском хозяйстве. Но всех их объединяло одно – они были бесправны с юридической точки зрения. За совершенные холопами правонарушения и преступления отвечали не они сами, а их господа, холопы не могли выступать в суде (за исключением особо оговоренных ситуаций), жизнь и имущество холопа были полностью во власти господина. Убийство господином своего холопа порицалось как грех перед Богом, но не считалось преступлением – «душегубством».[87]

В то же время с конца XV века, с княжения Ивана III, распространяется примечательное явление. Представители знати Московского государства – вначале бояре, а затем вообще все служилые люди в обращениях к государю – великому князю, позже царю – именуют себя его «холопами». То есть холопами называют себя люди, положение которых, конечно же, реально было очень далеким от положения настоящих холопов. При этом примечательно, что представители других слоев населения в обращениях к государю холопами себя не именуют. Крестьяне называли себя в челобитных на государево имя «сиротами твоими», а духовенство – «богомольцами твоими». Получается, что знать в XVI–XVII веках определяла себя самым приниженным образом! Положение изменилось при Петре I, который в 1702 году отменил все прежние обращения: отныне все подданные, независимо от сословного статуса, должны были называть себя в обращениях на высочайшее имя «рабами» его Величества. Это правило было отменено лишь при Екатерине II.

Интерпретация этих фактов кажется вроде бы очевидной. Самодержавная, деспотическая власть подавляла всех, и даже знать по отношению к самодержцу была бесправна, как рабы. Крестьяне фактически были рабами своих господ, а сами эти господа – рабами царя! Вот оно, «извечное холопство» русского народа, рабская душа его… Сразу вспоминаются слова Чернышевского, затем повторенные Лениным, о «жалкой нации, нации рабов», в которой «снизу и доверху все сплошь рабы», слова Чехова о «выдавливании из себя раба». Правда, названные авторы имели в виду Россию XIX и (Ленин) начала XX века, но ведь истоки явно ведут в Средневековье и ярче всего проявляются в этом самоуничижении знати, которая сама себя именует «холопами» государя! Эффектная фраза Ленина (из статьи «О национальной гордости великороссов»): «Никто не повинен в том, ежели он родился рабом; но раб, не только чуждающийся стремлений к собственной свободе, но оправдывающий и прославляющий свое рабство – такой раб есть достойный законного негодования, презрения и омерзения холуй и хам» – это, конечно, о его современниках, но разве не подходит она к русскому боярину конца XV века, пресмыкающемуся перед великим князем, пишущему ему – «холоп твой имярек челом бьет»?

Некоторое сомнение может возникнуть, правда, если обратить внимание на уже отмеченный выше факт – что крестьяне, т. е. люди, намного более близкие по своему положению (особенно экономическому) к холопам, в челобитных на государево имя «холопами» не именовались, а называли себя куда менее уничижительно – «сироты». Получается, что вотчинники и помещики, т. е. господа крестьян, по отношению к государю – рабы, а зависимые от них люди – нет… Но в целом изложенная интерпретация самоименования представителей знати Московского государства «холопами» государя выглядит логичной. И она присутствует в той или иной мере во многих работах – исследовательских и научно‑популярных.

Однако, если обратиться к историческим источникам, картина окажется совсем не такой простой. Начнем с самого, пожалуй, красноречивого примера.

В 1523 году крымский хан Саадет‑Гирей, только что вступивший на престол, прислал письмо великому князю московскому Василию III. Говоря в нем о своих отношениях с соседями, правитель Крыма писал: «И как салтан Сюлеймен Шаг – таков у меня брат есть, так же и астороканской Усейн‑царь – то мне брат же, айв Казани Саип‑Гирей царь – и то мне родной брат, и с ыную сторону казатцкой царь – то мне брат же, а Агыш князь – мой слуга, а с сю сторону черкасы и Тюмени – мои же, а король – холоп мой, а волохи – и то мои нутники и стадники» (выделено мной. – А. Г.). В этом перечне как «братья», т. е. равные по статусу крымскому хану правители, определены турецкий султан Сулейман Великолепный, астраханский, казанский и казахский ханы (в русском переводе – «цари»). Подчеркнуто более низкое, зависимое положение ногайского князя (мурзы) Агыша, северокавказских черкесов и татар, а также волохов (предков молдаван). «Король» же, упомянутый в письме, – т. е. Сигизмунд I Старый, король польский и великий князь литовский, назван «холопом» Саадет‑Гирея!

Исследователи, приводя данный текст, комментируют его как «несомненное бахвальство», «явно неправдоподобную картину». Однако что здесь неправдоподобно? В именовании соседних правителей «братьями» ничего необычного нет (казанский хан Сахиб‑Гирей назван «родным братом» тоже в соответствии с реальностью – он таковым Саадет‑Гирею и приходился). Указание на зависимость от крымского хана части ногаев и населения Предкавказья также не противоречит действительности: своих ханов у этих народов не было, и правитель Крымского ханства, считавшегося главным наследником былой Орды, часто признавался ими номинальным сюзереном. Определение в качестве «нутников и стадников», т. е. торговцев скотом и пастухов хана молдаван не тянет более чем на незначительное преувеличение, поскольку они зависели от турецкого султана – покровителя Саадет‑Гирея. Таким образом, неправдоподобным бахвальством кажется именно и только определение короля Сигизмунда как «холопа» (русский термин здесь является переводом тюркского кул – раб). Действительно, назвать короля холопом – ну не хулиганство ли?..

Но в том‑то и дело, что признать этот случай единичным проявлением какой‑то нелепой дерзости хана Саадет‑Гирея невозможно. Оказывается, что именований знатных людей, в том числе правителей государств, «холопами» в источниках конца XV – начала XVI века немало.

Во‑первых, так именовали себя в обращениях к крымскому хану крымские вельможи, а также те ногайские князья, которые признавали свою зависимость от Крыма. Во‑вторых, так нередко называли… Ивана III – того самого правителя, по отношению к которому его собственные бояре начали именовать себя «холопами»! Кто называл таким образом великого князя московского? Это делали в политической переписке между собой его враги – хан Большой Орды, сын Ахмата, Ших‑Ахмет (а также его главный вельможа Тевекель) и великий князь литовский Александр Казимирович. «Холопом» Иван III в их посланиях называется по отношению к ханам Большой Орды – Ших‑Ахмету и его отцу Ахмату. Причем в одном послании 1502 года, отправленном Тевекелем Александру, утверждается, что Иван сам предложил Ших‑Ахмету – «ратай (т. е. пахарь. – А. Г.) и холоп его буду» (об этом факте мы еще вспомним ниже). Что это, просто злобная брань в адрес политического противника? Нет, поскольку «холопом» своим Ших‑Ахмет называл в письме к Александру Казимировичу и бывшего тверского князя Михаила Борисовича, жившего в Литве и являвшегося в обстановке конфликта Москвы с Великим княжеством Литовским и Большой Ордой на рубеже XV–XVI веков потенциальным союзником хана. Кроме того, есть и другие факты именования высокопоставленных лиц «холопами». Афанасий Никитин в своем «Хожении за три моря» (конец 1460 – начало 1470‑х годов) дважды называет «холопами» видных индийских вельмож: в одном случае по отношению к султану Мухаммеду‑Шаху III, в другом – по отношению к его великому везиру. В 1483 году правитель Грузии Александр в письме к Ивану III именует себя «холопом» московского великого князя («менший твой холоп Александр челом бью»).

Суммируя изложенные данные, можно констатировать три вещи. Во‑первых, определение знатных лиц как «холопов» тех или иных правителей широко бытовало за пределами Руси, в других странах Восточной Европы: в Орде, Литве, Грузии.[88]

Это значит, что оно не может восходить к внутрирусским социальным реалиям, не может быть уподоблением отношений правителя и знати отношениям господ и их рабов. Невозможно ведь предположить, что в столь разных по своим языкам и культуре государствах дружно бросились бы переносить на отношения между знатными людьми, правителями государств понятие, использующееся на Руси в сфере отношений рабов и их владельцев. Во‑вторых, термин «холоп» использовался в межгосударственных отношениях: он обозначал зависимого правителя, «вассала». В‑третьих, правителями, по отношению к которым другие носители власти определяли себя как «холопов», были по преимуществу ханы – по‑русски «цари».

Но примеры именования знатных людей «холопами» уходят в гораздо более ранние времена, чем конец XV века.

Сохранился подробный рассказ о споре, произошедшим в Орде в 1432 году между московскими князьями – Василием II Васильевичем и его дядей Юрием Дмитриевичем: они спорили перед ханом Улуг‑Мухаммедом о том, кому должно принадлежать великое княжение. Согласно летописному тексту боярин Василия И. Д. Всеволожский обратился к хану со льстивой речью и начал ее так: «Государь водный царь, ослободи молвити слово мне, холопу великого князя».

Еще более ранние примеры находим в Галицко‑Волынской летописи – памятнике второй половины XIII века. В 1245 году князь Даниил Романович, владевший на тот момент Волынью и Галичиной, вынужден был поехать к Батыю, чтобы, признав зависимость от него, получить подтверждение своих владельческих прав. Рассказав об этом визите, летописец горестно восклицал: «О злее зла честь татарьская! Данилови Романовичю князю бывшу велику, обладавшу Русскою землею, Кыевом и Володимером (Владимиром‑Волынским. – А. Г.) и Галичем со братом си, инеми странами, ньне седить на колену и холопом называеться (вариант – называет и), и дани хотять, живота не чаеть, и грозы приходять». Эмоциональный характер данного отрывка может создать впечатление, что здесь холоп является метафорой – «унизился, как холоп». Но по прямому смыслу текста речь идет о наименовании Даниила «холопом», после чего следует отнюдь не метафорическое «дани хотят». Если правильно чтение «называеться», то Даниил сам назвал себя «холопом» хана, если «называет и» (т. е. называет его, «и» здесь – не союз, а местоимение «он» в родительном падеже) – то его поименовал своим холопом Батый.

В рассказе той же летописи о походе монгольского полководца Бурундая в 1259 году на Польшу через галицко‑волынские земли подробно описан эпизод, происшедший под городом Холмом, принадлежавшим Даниилу Романовичу. Сам Даниил при приближении татар уехал в Польшу, а с войском Бурундая вынужден был пойти его брат Василько. Гарнизон и жители Холма затворились в городе. Бурундай, увидев, что Холм хорошо укреплен, послал Василька уговорить горожан сдаться. Он отправил с Васильком трех татар и толмача, знавшего русский язык. Василько из‑под городской стены стал кричать: «Костянтине холопе, и ты, другии холопе Лука Иванковичю! Се город брата моего и мои, передаитеся!» При этом он применил хитрость – бросал вниз заранее заготовленные камешки, подавая знак, чтобы горожане не сдавались, а готовились защищаться. Один из тех, к кому князь обращался, Константин, понял знак и с притворным гневом погнал Василька от города. Татары передали Бурундаю содержание диалога, и тот ушел из‑под Холма, отправившись в Польшу. Лица, к которым обращался Василько Романович, – наместники Даниила в Холме. Холм был резиденцией Даниила, и его наместниками вряд ли могли быть люди холопского звания; про одного из них, Луку Иванковича, это можно утверждать со стопроцентной уверенностью, поскольку холоп не мог называться по отчеству; другой, Константин, по мнению ряда исследователей, отождествляется с одним из князей рязанского дома, пришедшим на службу к Романовичам. Почему же эти люди названы были Васильком «холопами»?

Здесь следует обратить внимание, что и речь Василька, и другой приведенный выше эпизод с именованием знатного человека «холопом» князя – речь боярина Ивана Всеволожского перед ханом в 1432 году – были рассчитаны на восприятие со стороны ордынцев. Если вспомнить, что большинство определений знатных людей как холопов в конце XV– начале XVI века (и именование «холопом» под 1245 год Даниила Романовича) имеют в виду лиц, зависимых от ханов, становится ясным, что перед нами намеренное подражание терминологии, выражающей в Орде политическую зависимость. «Холоп» – это всего лишь перевод принятых в государствах – наследниках империи Чингисхана терминов, обозначающих людей, зависимых непосредственно от ханов.

Исходным здесь было монгольское слово «богол» – дословно «раб». Известно, что во времена Чингисхана оно применялось для обозначения политической зависимости. Человеку относительно незнатному имя ханского «богола» надо было заслужить – оно давалось за особые заслуги. Этим же наименованием определялись зависимые народы и – по отношению к монгольским ханам – их правители. Надо сказать, что эта терминология очень рано отразилась в древнерусских источниках – сразу же после первого столкновения с монголами в 1223 году, приведшего к поражению от них на реке Калке.

Тогда монгольский отряд во главе с Субудаем и Джебэ, выйдя через Закавказье в Северное Причерноморье, разгромил половцев. Половцы обратились за помощью к русским князьям. Монголы же прислали в Киев к князю Мстиславу Романовичу посольство с целью не допустить русско‑половецкого объединения сил против них. Согласно изложению новгородского летописца послы заявили русским князьям, что пришли не на них, а «на холопы и на конюси свое на поганыя половче». Очевидно, монгольские послы поименовали половцев именно своими «боголами», зависимой общностью, а русские перевели это слово как «холопы».

Любопытно соотнести этот эпизод с событиями, происшедшими почти три века спустя. Зимой 1501–1502 годов. Московское государство находилось в состоянии войны с Великим княжеством Литовским, союзной ему Большой Ордой хана Ших‑Ахмета, а вдобавок и с Ливонским Орденом. Союзник Ивана III – крымский хан Менгли‑Гирей – большой активности пока не проявлял (позже, в мае‑июне 1502 года, он пойдет на Большую Орду и нанесет ей решающее поражение). В этой ситуации Иван III направил в Большую Орду посольство во главе с ясельничим Давыдом Лихоревым. Цель посольства была попытаться оторвать Ших‑Ахмета от союза с Литвой. Для этого Иван III соглашался (притворно, конечно) на признание своей зависимости от хана Большой Орды; туда была привезена (после 30‑летнего перерыва!) дань. По словам второго человека в Большой Орде князя Тевекеля, зафиксированным в его письме великому князю литовскому Александру, Иван III обещал хану: «Ратай и холоп его буду». Вспомним: в 1223 году скотоводы‑половцы были названы «холопами и пастухами». А в 1502 году правитель земледельческого народа называет себя «пахарем и холопом» хана. Перед нами явно «русские следы» одной и той же терминологии, обозначавшей в монгольской традиции зависимость земледельческих и скотоводческих обществ и их правителей от ханов.

По‑видимому, вначале монгольским богол, а затем, по мере утверждения в Орде тюркоязычия, его тюркским эквивалентом кул определялись по отношению к ханам Орды в числе прочих зависимых правителей русские князья: летописный рассказ о поездке Даниила Романовича в 1245 году к Батыю донес сведения об одном из первых случаев такого определения, а именование Ивана III «холопом» хана Большой Орды в ордынско‑литовской переписке конца XV–XVI века является запоздалым отголоском завершающего этапа зависимости русских князей от ордынских «царей».

Итак, исходное значение термина «холоп» по отношению к знатному лицу – «правитель, зависимый от хана», по‑русски – «царя». Определение таким образом знатных людей по отношению к русским князьям следует признать подражанием ордынской терминологии.

Поэтому именование польского короля «холопом» в письме крымского хана в Москву 1523 года перестает выглядеть шокирующим. Как великий князь литовский, Сигизмунд I владел западными и южными русскими землями, которые и после своего перехода под литовскую власть в XIV веке продолжали, как говорилось в главе 13, платить дань Орде. Крымские ханы считали себя главными наследниками Орды и с 1460‑х годов выдавали великим князьям литовским на эти земли ярлыки. В частности, Сигизмунд I, взойдя на престол, получил (в 1507 году) такой ярлык от отца Саадет‑Гирея – Менгли‑Гирея. Таким образом, во всяком случае с крымской точки зрения, король владел русскими землями по ханскому пожалованию, и поэтому являлся на них вассалом хана, т. е., по принятой в Орде и государствах – ее наследниках терминологии, «кулом», в переводе на русский – «холопом».

Но остается вопрос: почему в Московском государстве в конце XV века от единичных подражаний ордынской терминологии перешли к обязательному именованию знатным человеком себя в обращениях к правителю «холопом» государя?

Из дошедших до нас источников следует, что московские бояре начали последовательно определять себя по отношению к великому князю в качестве «холопов» между 1474 и 1489 годами. В 1474 году князь Даниил Холмский в крестоцеловальной записи на верность Ивану III называет себя «слугой» великого князя. За последующий 15‑летний период документов с обращениями представителей знати к великому князю не сохранилось. А с 1489 года в различных источниках – посланиях Ивану III от его наместников в городах, от московских послов в иных государствах, в тех же крестоцеловальных записях – присутствует уже обращение «холоп твой». Итак, 1470‑е или 1480‑е годы – вот время утверждения этого обращения.

А это была эпоха, когда Иван III обрел независимость от ордынского «царя» (см. об этом главу 12) и сам начал претендовать на царское достоинство. Что означало в свете этих претензий московского государя именование лиц из его окружения «холопами»? Оно означало, что зависимые от Ивана знатные люди начинают именовать себя так, как было принято называть вассалов «царя»! Ни о каком уничижении не может быть и речи: называясь «холопами» великого князя, московские бояре подтверждали тем самым его новый, высший политический статус – независимого «царя».

Другое дело, что впоследствии, начиная с эпохи Ивана Грозного, совпадение определения служилых людей как «холопов» государя с наименованием людей несвободных способствовало развитию представлений о приниженном положении знати по отношению к правителю. Складывание системы крепостного права, после которого большинство рядового населения по своему юридическому положению стало много ближе к холопам, чем ранее, оказало, несомненно, серьезное воздействие на ментальность всех слоев населения. Но изначально определение знатными людьми себя в качестве «холопов» государя не имело целью уничижение знати. Оно было направлено в первую очередь на повышение статуса великого князя. А кроме того, как ни парадоксальным это может показаться, такое обращение к государю поднимало статус и самих представителей знати. Ведь кого прежде (да и в современных эпохе Ивана III государствах – наследниках Орды) именовали «холопами» ханов («царей»)? Князей. Следовательно, те, кто именовался «холопами» царя московского, тем самым приравнивались к князьям. Какое уж тут самоуничижение…

Подведем итог.

Именование представителями знати Московской Руси в конце XV–XVII веке себя в обращениях к государю его «холопами» восходит к ордынской практике, где монгольским термином «богол», а затем его тюркским эквивалентом «кул» назывались знатные лица, непосредственно зависимые от ханов. Русское «холоп» было в данном случае дословным переводом этих слов. Совпадение этого определения с древним русским наименованием рабов – не более чем любопытный факт истории взаимодействия языков. К уничижению знати обращение «холоп твой» не имело в период его появления никакого отношения.

Источники: Полное собрание русских летописей. Т. 2. М., 2001 (Ипатьевская летопись; Т. 25. М. – Л., 1949 (Московский летописный свод конца XV века); Хожение за три моря Афанасия Никитина. Л., 1986; Сборник Русского исторического общества. Т.41. Спб., 1884; Т. 95. Спб., 1895; Lietuvos metrika (1427–1506). Kniga № 5. Vilnius, 1993.

Литература: Федоров‑Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973; Мунку ев Н. Ц. Заметки о древних монголах //Татаро‑монголы в Азии и Европе. М., 1977; Горский A.A. Русь: От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004. Часть 5, очерк 4.

^{Украшения кривичей. XI–XII века}

^{Украшения радимичей. XI–XII века}

^{В. К. Рерих. Заморские гости (варяги). 1898 год}

^{Расселение славян в XI веке}

^{Рюрик. Фрагмент памятника «Тысячелетие России» в Новгороде. Современное фото}

^{Рюрик. Кадр из мультфильма «История Государства Российского»}

^{Рюрик. Миниатюра из «Царского титулярника». 1672 год}

^{Поход Аскольда и Дыра на Царь‑град (Константинополь). Миниатюра из Радзивилловскои летописи}

^{Олег показывает Игоря, сына Рюрика, Аскольду и Дыру. Миниатюра из Радзивилловскои летописи}

^{В. И. Штернберг. Аскольдова могила. 1837 год}

^{Т. Г. Шевченко. Аскольдова могила. 1846 год}

^{Церковь Николая Чудотворца на «Аскольдовой могиле». Киев. Современное фото}

^{Киев в XI–XII веках. Вид с птичьего полета.}

^{Кадр из мультфильма «История Государства Российского»}

^{A.M. Васнецов. Основание Москвы. 1917 год}

^{Н. К. Рерих. Путивль. 1903 год}

^{В… М. Васнецов. После побоища Игоря Святославовича с половцами. 1880 год}

^{Владимир Красно Солнышко, после Крещения Руси – Владимир Святой. Кадр из мультфильма «История Государства Российского»}

^{Владимир Мономах. Миниатюра из «Царского титулярника». 1672 год}

^{Владимир Мономах. Кадр из мультфильма «История Государства Российского»}

^{Шапка Мономаха – символ государственной власти в России на многие века}

^{Ярослав Мудрый. Миниатюра из «Царского титулярника». 1672 год}

^{Ярослав Мудрый. Кадр из мультфильма «История Государства Российского»}

^{Памятник Ярославу Мудрому в городе Белая Церковь. Современное фото}

^{Н. К. Рерих. Александр Невский. /942 год}

^{Г. И. Угрюмое. Торжественный въезд Александра Невского в Псков после одержанной им победы. 1793 год}

^{П. Д. Корин. Александр Невский. 1939 год}

^{Памятник Юрию Долгорукому в Переяславле‑Залесском. Современное фото}

^{Памятник Юрию Долгорукому в Дмитрове. Современное фото}

^{Памятник Юрию Долгорукому в Москве. Современное фото}

^{Золотые ворота во Владимире. Современное фото}

^{Андрей Боголюбский. Современная реконструкция}

^{Храм Покрова на Нерли. Возведен из белого камня Андреем Боголюбским в 1165 году}

^{Л. Н Иванов. Единоборство князя Мстислава Владимировича Удалого с косожским князем Редедей. 1812 год}

^{Дмитрий Донской. Миниатюра из «Царского Титулярника». 1672 год}

^{Куликово поле. Храм Богородицы при слиянии Дона и Непрядвы. Современное фото}

^{В. К. Сазонов. Дмитрий Донской на Куликовом поле. 1824 год}

^{O.A. Кипренский. Дмитрий Донской на Куликовом поле. 1805 год}

^{Бой Пересвета и Челубея. Миниатюра из Летописного свода XVI века}

^{Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского. Миниатюра из Летописного свода XVI века}

^{Куликовская битва. Сбор войск под Коломной. Миниатюра из Летописного свода XVI века}

^{Нахождение раненого князя Дмитрия Донского. Миниатюра из Летописного свода XVI века}

^{Л. М. Васнецов. Москва при Иване Калите. 1917 год}

^{Л. М. Васнецов. Вероятный вид на Кремль Дмитрия Донского со стороны Боровицких ворот перед нашествием Тохтамыша в 1382 году. 1922 год}

^{A.M. Васнецов. Старая Москва. 1921 год}

^{Л. М. Васнецов. Оборона Москвы от хана Тохтамыша. 1921 год}

^{Иван III Васильевич. Миниатюра из «Царского титулярника». 1672 год}

^{Стояние на реке Угре. Миниатюра из Летописного свода XVI века}

^{Река Угра. Современная фотография}

^{Памятник в честь стояния на реке Угра. 1480 год}

[1]В раннее Средневековье этноним «славяне» звучал именно так – словене.

[2]Среди исследователей нет единого мнения, где обитали славяне до VI столетия, но большинство сходится на том, что накануне Расселения они занимали территорию между Средней Вислой и Средним Днепром.

[3]Долгое время существовало мнение, что анты были предками восточных славян, в то время как от тех, кого византийские источники VI в. именуют собственно «славянами», произошли славяне западные и южные. Но исследования археологов такое представление полностью опровергли: выяснилось, что, с одной стороны, среди предков восточных славян были далеко не только анты, а с другой – что анты внесли свой вклад в формирование не только восточных, но и южных славян (причем очень значительный), а отчасти и западных.

[4]Этот вывод распространяется и на территорию возможного «старого» славянского заселения – между Вислой и Средним Днепром, поскольку здесь также преобладают названия по местности обитания и с суффиксами; миграции происходили и в этом регионе.

[5]Этому отчасти способствовал автор «Повести временных лет», поместивший во вводной части своего произведения описание «зверинского образа» жизни древлян, северян, радимичей и вятичей. Но его целью было противопоставление их полянам – предкам киевлян, имевшим «обычай кроток и тих».

[6]«И идоша за море къ варягомъ, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зъвугся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гьте, тако и си». В Англии во время составления «Повести временных лет» (начало XII века) у власти была династия норманнского происхождения (с 1066 года), и еще ранее, с IX века, норманны заселяли целые области в Британии.

[7]Поскольку на западе Европы действовали, согласно источникам, викинги из Дании и Норвегии, то «на долю» Европы Восточной оставались свей (шведы), наиболее к ней территориально близкие, и варяги, следовательно, в трактовке Байера – Миллера оказывались именно шведскими викингами в первую очередь.

[8]Ее первый раунд окончился своеобразно: в результате дискуссии в Академии наук работа Миллера была признана ошибочной и ее тираж подвергся уничтожению.

[9]Именно поэтому упомянутый выше Б. А. Рыбаков в дореволюционной историографии выглядел бы «норманистом»: ведь он признавал, что варяги – это норманны. «Антинорманизм» же Рыбакова состоял в отрицании тезиса об образовании варягами Древнерусского государства.

[10]Скандинавы, напомню, являются северной ветвью народов германской языковой группы.

[11]Не случайно среди противников отождествления варягов с норманнами нет ни одного археолога, равно как и ни одного языковеда.

[12]Не случайно у археологов суждения противников тождества варягов с норманнами вызывают лишь саркастический смех: как иначе могут реагировать на них люди, каждый полевой сезон обнаруживающие все новые захоронения со скандинавскими чертами?

[13]См.: Котляр Н. Ф. В тоске по утраченному времени // Средневековая Русь. Вып. 7. М., 2007.

[14]Летописные даты за IX столетие условны: они реконструировались летописцами с опорой на отрывочные данные, в первую очередь из византийских источников. Если «Повесть временных лет» дает ставшую хрестоматийной дату «призвания» Рюрика – 6370 год от сотворения мира (т. е. 862 год от Рождества Христова), то в более раннем Начальном своде все события от «призвания» до утверждения Игоря и Олега в Киеве описаны под 6362 (854) годом.

[15]Не исключено, что название центра словен – Новгород, т. е. «Новый город», было связано с наименованием одного из главных центров ободритов – Старград.

[16]Как ни странно, такое сопоставление практически не производилось, хотя были попытки сопоставить особенности государствообразования на Руси и в Скандинавии.

[17]В принципе государственность может быть привнесена извне, но при одном условии: иноземцы должны стоять на существенно более высоком уровне развития, чем местное население. Между тем в Швеции, откуда выводят истоки древнерусской государственности сторонники крайней точки зрения, отрицающие ее славянские корни, государство складывается только в конце X – начале XI века, т. е. позже, чем на Руси…

[18]Во всяком случае летописный рассказ об убийстве древлянами киевского князя Игоря и о мести древлянам его вдовы Ольги рисует древлянское общество достаточно развитым; киевские князья имеют над древлянскими только одно преимущество – у них более сильные дружины.

[19]Другое дело, что в течение всего X века шла «подпитка» дружин киевских князей за счет вновь приходяших из Скандинавии (преимущественно из Швеции, судя по археологическим данным) викингов. Они нанимались киевскими князьями для военных походов, в первую очередь на Византию; часть из уцелевших после этого наемников возвращалась на родину, а часть оставалась на Руси, пополняя общественную верхушку.

[20]В древности и в раннее Средневековье языки иранской и индоарийской групп (обе относятся, как и славянская и германская языковые группы, к индоевропейской языковой семье) были распространены шире, чем теперь, их представители обитали в том числе и на юге Восточной Европы. Так, к иранцам принадлежали кочевники, господствовавшие в степях Северного Причерноморья до Великого переселения народов – скифы, сарматы, аланы (потомками последних являются современные осетины).

[21]Напомню, что именно так, а не «северяне», звучало первоначально название этой общности.

[22]Часто встречающегося в популярной литературе термина «русы» или «руссы» не существовало (ни с одним «с», ни с двумя). Было собирательное существительное русь, обозначавшее не только народ в целом, но и отдельные группы людей, к нему принадлежащих, и существительное единственного числа русин, которым именовали отдельного представителя «руси».

[23]Излишне говорить, что применяемые ныне в литературе названия «Древняя Русь» и «Древнерусское государство» являются условными терминами: ясно, что современники не именовали свою страну «древней». Но не было в ту эпоху и такого широко употребляемого ныне понятия, как «Киевская Русь» (хотя оно и не выдает свою искусственность так, как названия с эпитетом «древний»): этот термин появился под пером историков в конце XIX столетия.

[24]Оговорка «так называемых» при употреблении термина «Рюриковичи» связана с тем, что хотя историческая традиция средневековой Руси признавала Рюрика родоначальником династии, русские князья в отношениях между собой «Рюриковичами» себя не называли; когда необходимо было сослаться на общего предка, вспоминали Владимира Святого или Ярослава Владимировича («Мудрым» не называю его не случайно – см. об этом главу 8).

[25]В литературе киевский князь обычно именуется «великим князем». Но на самом деле такого официального титула у него не было, определение «великий» применялось лишь изредка для подчеркивания престижа конкретного князя. В особом титуле не было нужды, поскольку власть на Руси являлась монополией рода Рюриковичей: тот, кто считался «старейшим» в роде и занимал киевский стол, тот и был верховным правителем.

[26]Часто встречающегося в литературе (и на исторических картах) понятия «Галицко‑Волынская земля» в XII веке просто не существовало: было две земли – Галицкая и Волынская – с разными княжескими династиями; их объединение совершилось намного позднее, только в середине XIII столетия.

[27]Понятия «Владимиро‑Суздальское княжество», закрепившегося в литературе, в исторической реальности не было. В XI в. столицей северо‑восточной волости Руси был Ростов. Затем, в начале XII столетия, первый самостоятельный ее князь, Юрий Владимирович Долгорукий, сделал своим стольным городом Суздаль, поэтому за его и его потомков владениями закрепилось название «Суздальская земля» (реже они именовались – по старой столице, оставшейся центром местной епархии – «Ростовской землей»). Сын Юрия Андрей Боголюбский перенес столицу еще раз – во Владимир‑на‑Клязьме, но название «Владимирская земля» после этого не появилось.

[28]Так, Черниговская земля включила в себя большую (но не всю) часть бывшей территории северян, часть территории радимичей и часть территории вятичей; на бывшей территории кривичей сложились две земли – Смоленская и Полоцкая, при этом первая включила в себя также часть радимичской и вятичской территории, а вторая – часть территории дреговичей.

[29]Остается дискуссионным вопрос, к какому времени восходит узкое значение понятия «Русь». Ряд историков полагает, что оно охватывает древнее ядро государства и восходит, таким образом, к IX столетию или даже более ранним временам.

[30]Слово «Россия» восходит к греческому, византийскому названию Руси – 'Рсооих. Так называли в Византии Русь‑государство с X столетия. На самой же Руси такая форма названия начинает применяться только в XV веке, после падения Константинополя под ударами турок (1453 год), когда Московское государство начинает осознавать себя наследником Византийской империи.

[31]Такой перевод, впрочем, неточен, поскольку в домонгольский период «вотчиной» или «отчиной» называлось не частное крупное земельное владение, а любое владение, полученное от отца, в том числе княжеская волость (т. е. территория, которой князь управлял как глава государства, а не как частный землевладелец). Значение «частное земельное владение представителя знати» закрепляется за словом «вотчина» только в XIV–XV веках.

[32]Согласно «Краткому курсу» все народы должны пройти пять формационных стадий: первобытное общество, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм. Отсюда убежденность, что Русь не могла миновать рабовладельческую стадию.

[33]Предпочтение, отданное ей тогдашними власть предержащими (зорко следившими за концептуальными спорами в исторической науке), возможно, было связано с тем, что при принятии версии о Киевской Руси как рабовладельческом обществе пришлось бы признать слишком заметное отставание ее в социально‑экономическом развитии от стран Западной Европы, где уже господствовал феодализм.

[34]В византийских источниках преобладало воспроизведение этнонима русь с долгим "о" Ρως

[35]Греческий термин «пактиоты» указывает на отношения данничества и военного союза.

[36]Погостами назывались крупные неукрепленные поселения, которые служили опорой княжеской власти внутри волостей; они служили пунктами сбора податей.

[37]В Западной Европе (впрочем, далеко не везде) в определенный период существовала так называемая феодальная лестница, в которой было несколько ступенек: вассалы короля – герцоги и графы, их вассалы – бароны, вассалы баронов – рыцари.

[38]Типологическую специфику общественный строй России приобрел после формирования к концу XVI столетия системы крепостного права.

[39]Традиционное в литературе название «Золотая Орда» появляется в источниках только в XVI веке, когда этого государства уже не существовало. В эпоху ордынского владычества на Руси применялся термин «Орда» без какого‑либо определения.

[40]Любопытно, что в фольклоре, т. е. в народном представлении, Иван Грозный обрел царский титул именно после взятия Казани, т. е. после покорения «царства».

[41]Петр I, объявив себя в 1721 году «императором», а Россию – «империей», с точки зрения внутрирусской не вносил ничего нового: произошел просто перевод титула «царь» на западный манер. Эта акция преследовала внешнеполитическую цель: далеко не все европейские государства признавали тождество русского титула «царь» императорскому (который в Европе носил император Священной Римской империи, в то время фактически австрийский) – многие склонны были считать его равным всего лишь титулу «король».

[42]Историки много спорили, почему именно Москва стала столицей нового единого государства. Но вопрос ставился при этом следующим образом: почему Москва, а не Тверь? Москва, а не Владимир? Москва, а не Нижний Новгород? и т. п. То есть возможная альтернатива Москве искалась исключительно в пределах Северо‑Восточной Руси. Исследователи даже не допускали, что центром государства мог стать город в какой‑либо иной земле, кроме Суздальской, – скажем, в Черниговской, Смоленской или Волынской. Не допускали именно в силу убеждения, что еще с XII века Суздальская земля безоговорочно первенствовала на Руси.

[43]Распространенное представление об утрате Киевом своей роли после 1169 года, когда он был захвачен войсками, посланными Андреем Боголюбским, не имеет под собой ни малейших оснований.

[44]С середины XIII века Волынская и Галицкая земли были объединены под властью одной княжеской ветви – волынской (князь Даниил Романович, которого традиционно принято называть в литературе «Даниил Галицкий», был князем волынским, овладевшим галицким столом). Поэтому с этого времени можно говорить о Галицко‑Волынской земле, хотя в реальности такого двойного названия, конечно, не было: государство называлось «Волынской землей», т. е. в представлении современников переход Галицкой земли под власть волынских князей означал ее исчезновение и включение в состав земли Волынской.

[45]Встречающийся в литературе тезис о Новгородской земле как потенциальном центре объединения Руси оснований под собой не имеет: Новгород никогда не стремился к экспансии на другие русские земли. Новгородская земля, кроме того, не обладала полным суверенитетом, признавая верховенство великих князей владимирских. Политика новгородского боярства была направлена на достижение максимально большей фактической самостоятельности от князей и была по сути сепаратистской.

[46]К примеру, когда новгородский князь из смоленской ветви Мстислав Мстиславич в 1216 году разбил владимирского князя Юрия Всеволодича и его брата Ярослава на их территории и решал судьбу владимирского стола, он не садится на него сам, а возводит на владимирское княжение брата Юрия и Ярослава – Константина Всеволодича, являвшегося союзником Мстислава.

[47]Позже А. Мазон изменил точку зрения на автора «Слова», посчитав, что его написал с ведома Мусина‑Пушкина H.H. Бантыш‑Каменский – один из тех, кто готовил поэму к публикации.

[48]Создание произведений о давних событиях не было редкостью в эпоху Средневековья.

[49]В не менее ранних с точки зрения летописной генеалогии Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской первой (старшего извода) летописях изложение доведено до конца XIII – начала XIV века.

[50]Пушкин, доказывая подлинность «Слова», обращался к сомневавшимся в ней с полувопросом‑полуутверждением: «Кому пришло бы в голову (из людей XVIII века. – А. Г.) взять в предмет песни темный поход неизвестного князя?»

[51]Такое можно думать в отношении прозвища «Калита», которое связано скорее с личными качествами князя, а не с его широко известными политическими деяниями.

[52]Как уже упоминалось в главе 5, традиционное в исторической литературе название «Золотая Орда» появляется в источниках только в XVI веке, когда улуса Джучи уже не существовало. В русских источниках предшествующего периода XIII–XV веков это государство именовалось «Ордой» без какого‑либо определения. Первоначальное значение слова «орда» – ставка хана (своего рода кочующая столица государства, существовавшая одновременно с постоянной – городом Сараем на Нижней Волге).

[53]Сами завоеватели называли себя монголами, но в Европе, в том числе на Руси, за многоэтничным населением Орды закрепилось название татары, восходящее к наименованию одного из монголоязычных племен, которое было перенесено (вначале китайцами) на остальные монгольские племена. После распада Орды этноним «татары» закрепился за рядом народов, сформировавшихся на ее бывшей территории.

[54]Стремление значительной части князей перейти под сюзеренитет Ногая было связано отчасти с тем, что дань в его пользу собирали сами подчиненные Ногаю князья, а не ордынские чиновники. Причем несмотря на конечное поражение Ногая от сарайского хана, к началу XIV века этот порядок был распространен на всю Северо‑Восточную Русь.

[55]Ранее, в 1302 году, после смерти бездетного переяславского князя Ивана Дмитриевича, Переяславль‑Залесский был занят отцом Юрия Даниилом, родным дядей и союзником покойного владетеля Переяславля. В 1303 году хан Тохта оставил его за московскими князьями, но с условием, что Переяславское княжество затем перейдет к преемнику Андрея Александровича на великокняжеском столе.

[56]Скорее всего, именно об этом говорит летописное сообщение о некоей «Таировой рати», хотя бесспорных подтверждений такой интерпретации нет: сообщения о походе Михаила на Москву и действиях Таира дошли в качестве двух самостоятельных известий.

[57]Один из них, Александр, умрет в 1308 году, другой, Борис, позже вернется к союзу с братом.

[58]Распространенное мнение о победе Михаила Тверского над татарским войском, таким образом, не имеет под собой оснований: во‑первых, у Бортенева было не войско, а отряд, сопровождавший посла, во‑вторых, реально бился Михаил только с войсками Юрия.

[59]Насколько верно это обвинение, остается неясным: сам Михаил на суде утверждал, что выплатил все положенное.

[60]Убийство посла было вызвано получением вести о смерти в тверском плену жены Юрия.

[61]Распространенное в художественной литературе представление, будто Иван Калита мечтал о свержении «ига», но понимал, что время еще не настало, что надо‑де копить для этого силы, является ни на чем не основанным вымыслом.

[62]Автор этих строк каждый год пожинает результаты такого представления, принимая экзамены на историческом факультете МГУ. Примерно каждый второй студент, получив вопрос «Русские земли во второй половине XIII–XIV в.», начинает рассказывать про Ивана Калиту. Замечание же экзаменатора, что вопрос касается не Московского княжества, а всех русских земель – Киевской, Черниговской, Смоленской и т. д., – повергает отвечающего в ступор (несмотря на то, что этой теме посвящается отдельная лекция): настолько прочно укоренилось отождествление русской истории ордынской эпохи с историей московской.

[63]Оговорюсь, что всем сказанным в этой главе автор никоим образом не желает задеть исторические чувства современных потомков средневековых тверичей (среди которых есть и его предки).

[64]См. об этом сюжете в главе 6 настоящей книги.

[65]Удостоился его и автор этих строк, что особенно забавно, учитывая, что (как читатель мог убедиться выше, и из данной главы, и из главы 6) он как раз более чем критически относится к москвоцентричному (и шире – извините за громоздкое выражение – к «северо‑восточноцентричному») подходу к русской истории ордынского периода.

[66]Победа над Мамаем на Куликовом поле невольно способствовала объединению Орды под властью одного правителя; объективно наибольшую политическую пользу из нее извлек Тохтамыш.

[67]Поход Тохтамыша был, кстати, первым после Батыева нашествия приходом на Русь во главе войска хана Орды – «самого царя».

[68]Очень вероятно, что начало войны с Ордой Мамая в 1374 году было связано как раз с отказом временщика сделать то, что ранее, в два предшествующих года, сделали Ольгерд Литовский и Михаил Тверской, – признать наследственные права Дмитрия Ивановича на великое княжение.

[69]«Служебные князья» держали свои владения не по ханским ярлыкам, а по договоренностям с великим князем. С точки зрения Орды их земли были великокняжеским владением.

[70]К середине XV века Орда распалась на несколько ханств, на Руси их называли «ордами». Территорию между Днепром и Волгой занимала так называемая Большая Орда. Ее хан считался формальным сюзереном остальных – крымского, казанского, сибирского, узбекского. В Москве признавали верховенство именно ханов Большой Орды как наследников единой ордынской державы.

[71]Это первый случай, когда к отношениям Орды и Руси применяется термин «иго» (в латинской его форме – iugum).

[72]Мамай и Едигей (ходивший на Москву в 1408 году) были не ханами, а временщиками, фактически правившими Ордой, а Улуг‑Мухаммед, совершивший набег на Москву в 1439 году, был в это время ханом – изгнанником из Орды.

[73]Тимур в 1395 году, скорее всего, не имел цели вторгаться на Русь. Его задачей был разгром Тохтамыша, уничтожение богатых ордынских городов. К русским пределам завоеватель приблизился, преследуя своего врага. Уходить из степи на север, в лесные территории ему было не к чему. Но в исторической традиции уход Тимура от границ московских владений был расценен как чудесное избавление.

[74]Уже Василий II неоднократно именуется царем, а Иван III в 1474 году назван так в официальном документе – договоре Новгорода с дерптским епископом; возможно, не случайно это произошло вскоре после отражения похода Ахмата 1472 года. О применении царского титула к русским князьям см. главу 5.

[75]Такая ситуация не была уникальной: сохранили своих правителей, признав верховную власть монгольских ханов, многие государства (в том числе Болгария, страны Закавказья).

[76]При эмире Едигее, который фактически правил в Орде, прикрываясь марионеточными ханами, около 20 лет в конце XIV – начале XV века, Москва не платила дань. Едигей в 1408 году совершил поход на Москву (столицу не смог взять, но разорил огромную территорию), однако и после этого не только не возобновились выплаты, но сохранялось состояние войны между Василием I и Ордой. Но после свержения Едигея и прихода к власти «законного царя» отношения зависимости были тут же возобновлены, без всякого давления с ордынской стороны.

[77]Показательно, что в 1425 году, после смерти Василия I Дмитриевича, соперники в борьбе за московский престол – сын Василия I Василий Васильевич и брат Юрий Дмитриевич – договариваются вынести свой спор на суд «даря», тем самым безоговорочно признавая его верховенство. И в 1431–1432 годах они совершают поездку в Орду, где ханом Улуг‑Мухаммедом и решается, в пользу Василия II, судьба великого княжения. А ведь если бы князья стремились освободиться от ордынской зависимости, вторая половина 1420‑х годов была для этого подходящим моментом: в Орде шла междоусобная борьба, организовать поход, сопоставимый с Тохтамышевым или Едигеевым, она бы не смогла. Но, очевидно, самая мысль об отрицании верховенства «царя» не приходила тогда еще князьям в голову.

[78]Соседняя с Волынской Галицкая земля вошла в середине XIV века в состав Польского королевства.

[79]Следует оговориться, что в работах серьезных исследователей эти подходы не мешали (или по крайней мере не сильно мешали) делать полезные конкретные наблюдения и выводы.

[80]Надо сказать, что Великое княжество Литовское, хотя и возникло вне русских земель, было в значительной мере русским государством: языком делопроизводства и литературы там был русский (до XVII столетия!), распространено было православие; государство часто именовалось «Великим княжеством Литовским и Русским». Даже династическая уния с Польшей 1386 года не изменила кардинально эту ситуацию, хотя после нее литовская по происхождению часть знати Великого княжества приняла католичество.

[81]Точнее – сверхкрупных, потому что по европейским меркам любая из древнерусских «земель» являлась большим государством.

[82]Другим фактором, способствующим живучести этой иллюзии, явилось то, что подробное повествование о борьбе за галицкое наследство дошло до нас в источнике, созданном в кругах, близких к Даниилу Романовичу (в так называемой Галицко‑Волынской летописи): Даниил в нем – положительный герой, сражающийся за законную «отчину», другие претенденты на Галич изображены в иных тонах.

[83]Основания для присоединения, впрочем, выдвигались и в этих случаях, но чисто демагогические.

[84]Кстати, поддерживала не всегда. Например, когда умер хан Узбек, князь московский и великий князь владимирский Семен Иванович попытался добиться от его преемника Джанибека возвращения Нижнего Новгорода в состав великого княжения. Но хан отказал, и Нижний Новгород остался владением суздальских князей.

[85]О титулатуре русских князей см. в главе 6.

[86]Слово «раб» в те времена было в основном книжным; в живой речи и в законодательных документах применялся термин «холоп».

[87]Убийство чужого холопа рассматривалось как преступление, но потому, что оно наносило ущерб его господину, т. е. как преступление не против самого холопа, а против его владельца.

[88]В Московском и Литовском государствах применялся при этом собственно термин «холоп», в государствах – наследниках Орды – его тюркский эквивалент «кул» (переводившийся в московской и литовской великокняжеских канцеляриях как «холоп»). Письмо грузинского правителя сохранилось только в русском переводе, поэтому неясно, какое слово стояло в оригинале (существует предположение, что он был написан по‑гречески; тогда «холопу» должно было соответствовать греческое «дулос» – раб).