Культурные мутации

В 90-е гг. в философии техники усилилось внимание к человеческому измерению прогресса. Многие современные философы пришли к выводу, что нельзя понять феномен «технологических переворотов», оставаясь в русле истории машин и технологий. Здесь необходимо некое погружение в стихию духовно-культурных факторов, в сферу гуманизации техники. Американский философ Х.Сколимовский пытается понять, всегда ли развитие техники сопряже­но с культурными мутациями, с глубинными социальными переменами. Он обращает внимание на тот факт, что техника достигла расцвета в Китае в XIV столетии, то есть до западного Ренессанса и европейской научной революции. Стало быть, по мнению философа, научная революция вовсе необязательно необходимая предпосылка процветания техники, а развертывание потенциала техники не всегда ведет к общественным переменам.

Х.Сколимовский задается вопросом: почему так внезапно возникла философия техники? Почему европейцы озабочены будущим техники? По его мнению, возникновение данной сферы философских исследований отражает запоздалое признание роли техники в сотворении и разрушении европейской цивилизации. Философия техники соотнесена с ключевыми понятиями философской рефлексии — прогресс, природа, рациональность, эффективность. Это философия человека, который осознал раздробленность и мозаичность технической культуры и поэтому убежден, что фаустовская цивилизация выбрала неправильный способ своего общения с природой. Х.Сколимовский также ставит вопрос о переоценке тех оснований, на которых зиждется европейская цивилизация. На карту поставлен вопрос о способности западного человека и присущего ему мировоззрения управлять экологической системой, поддерживать развитие человеческих существ и сохранение сложившегося общества. Техника, как подчеркивает Сколимовский, превратилась, если использовать хайдеггеровский термин, в часть бытия человека.

Х.Сколимовский предлагает понимать философию техники как философию человека. Техника, по его мнению, должна быть подчинена человеческому императиву, а не человек императиву техническому. Человеческое понятие прогресса должно, как подчеркивает философ, означать не вымирание других творений природы, не омертвение духовных и чувственных потенций человека, но, скорее всего, углубление своеобразия человека, расширение его духовности.

Многие современные философы видят резервы гуманизации техники в развертывании самого технического прогресса. Они убеждены в том, что очередная волна культурных нововведений устранит внутренние противоречия и коллизии этого процесса и обеспечит гармонию с миром человека. Идея технических мутаций, оказывающих многомерное воздействие на социальный прогресс, давно уже получила признание в философии и социологии. Наиболее последовательно ее развивают Д.Белл, Дж.Грант, О.Тоффлер.

По мнению Олвина Тоффлера, развитие науки и техники осуществляется рывками, точнее сказать, волнами. Почему в так называемый век информации, спрашивает он, мы вступаем именно сегодня, а не сто лет назад? Отчего этот процесс не мог «опоздать» еще на столетие? Тоффлер отмечает, что примерно с середины 50-х гг. промышленное производство стало приобретать новые черты. Во множестве областей технологии все более обнаруживается разнообразие типов техники, образцов товаров, видов услуг. Все большее дробление получает специализация труда. Расширяются организационные формы управления. Возрастает объем публикаций. По мнению Тоффлера, все это привело к чрезвычайной дробности показателей, что и обусловило появление информатики.

О.Тоффлер полагает, что тенденция к унификации породила контртенденцию. Появился запрос на новую технологию. «Информационный взрыв» рассматривается им как порождение отживших структур. Однако почему прежние социальные структуры стали разрушаться? Откуда взялись новые запросы и потребности? Что, вообще говоря, порождает грандиозные технологические сдвиги? Тоффлер отвечает на эти вопросы культурологически, хотя и подчеркивает великую роль техники в истории человечества.

Современные культурологи выделяют в истории человечества три стадии: «традиционное, аграрное общество, «индустриальное общество» и «постиндустриальное, информационное» общество. Американский культуролог пытается обрисовать будущее общество как возврат к доиндустриальной цивилизации на новой технологической основе. Рассматривая историю как непрерывное волновое движение, Тоффлер анализирует особенности грядущего мира, экономическим костяком которого станет, по его мнению, электроника и ЭВМ, космическое производство, использование глубин океана и биоиндустрия. Это и есть «третья волна», которая завершает аграрную («первая волна») и промышленную («вторая волна»).

Нет сомнений в том, что компьютеры углубят понимание причинно-следственных связей нашей культуры в целом, на что указывает Тоффлер. Обработка информации поможет создать осмысленные «целостности» из бессвязных, роящихся вокруг нас явлений. Но компьютер только в том случае окажет воздействие на общественный организм, когда его применение будет продуманным, соотнесенным с характером общественных связей.

Тоффлер правильно указывает на некоторые признаки современного производства, которые изживают себя. Речь идет, в частности, о том, что стандартизация охватила не только производство, но также рынок труда и другие сферы жизни. Справедливо отмечается, что во всех индустриальных обществах развивается нечто вроде «техничес­кой болезни» — фетишизация величины и размеров. Во многом верны рассуждения американского социолога о недостатках централизации и концентрации.

Конечно, компьютер и новые технологии позволяют перейти к разнообразному и мелкосерийному производству с низкой себестоимостью, вытеснить крупносерийное и единообразное производство, которое было необходимым при промышленной механизации докомпьютерного периода. Однако философия истории у Тоффлера то и дело обнаруживает слабые и уязвимые места. Общественные перемены осмысливаются им по принципу «челночного движения». Получается, будто многие традиции, многие стороны старого жизненного уклада надо вернуть, потому что их устранение не принесло людям ничего обнадеживающего. Оказывается, прогресс — это возвращение утраченного. Распыленность сменилась централизацией, теперь настала пора «децентрализации». Разнообразие ремесленного труда было замещено стандартизацией, отныне возрождается индивидуальное своеобразие профессиональных занятий. Большая семья распалась, уступила место «нуклеарной», самое время конструировал» новую, «электронную» семью.

Современная культурология подчеркивает, что человечество не располагает сколько-нибудь убедительной теорией о том, как общество связывается изнутри. Ни экономикой, ни обществом нельзя управлять, ибо эти системы носят открытый характер, «основные признаки» преображаются несогласованно, что лишает общество необходимых черт живого организма. Это обстоятельство ставит еще одну культурологическую проблему — соотношение органики культуры и техницизма.

Литература

Будем ли мы жить во всемирной деревне? /Сб. статей под рея проф. Т.В.Керимовой. М.: 1994.

Новая технократическая волна на Западе /Сб. текстов под ред.; П.С.Гуревича. М.: 1986.

Социальные проблемы современной техники / Сб. текстов под. ред. В.Н.Поруса. М.: 1986.

Тавризян Г.М. Техника, культура, человек. М.: 1989.

Вопросы для повторения

Что такое техника как феномен?

Каковы формы и пределы ее воздействия на человеческое бытие?

Когда зародилась философия техники? В чем особенность истолкования техники в философии К.Ясперса? Всегда ли развитие техники сопряжено с культурными мутациями?

Может ли технический прогресс подсказать путь нетехнического развития человечества? Возможен ли компьютерный рай?

Темы контрольных работ

Философия техники как область исследования. Природа и феномен техники. Техника и человеческое бытие. Культурные циклы и технический прогресс. Культурные мутации. «Третья волна» и антропогенная цивилизация.