политико-экономический анализ 9 страница

Всё это, конечно, не означает, будто ум и знания обесцениваются, теряют своё экономическое значение, перестают быть важнейшим компонентом общественного богатства. Отнюдь: их значение и далее будет только возрастать. Речь идёт лишь о том, что в связи с развитием информационной техники и информационных технологий относительно понижается спрос на ум и знания со стороны капитала. Капиталистические производственные отношения в условиях развития новых производительных сил, давно переросших эти отношения, обусловливают вытеснение массы людей в разряд «лишних», «ненужных». Причём вытесняются «на обочину жизни» теперь люди образованные, на подготовку которых затрачен большой труд!

Капитализм тормозит технический прогресс, препятствует внедрению наиболее передовой техники – примеры этого я уже приводил, и буду приводить далее. Но остановить технический прогресс совсем он не может – прогресс всё равно пробивает дорогу! В непосредственном вещном производстве компьютеризация означает выход на принципиально новый уровень автоматизации производства, преодоление «психофизиологического барьера». Применение ЭВМ в качестве управляющей машины позволяет создавать большие информационно-интегрированные комплексы оборудования, в рамках которых один рабочий-оператор теоретически способен контролировать неограниченное число машин-автоматов. «Гибкая» компьютеризованная автоматическая техника может успешно работать также и в мелкосерийном и единичном производстве. Заводы-автоматы, управляемые одним или немногими рабочими, превращаются из фантастических проектов и опытных разработок в реальность – во всех отраслях промышленности и при любой серийности изделий. Рабочий получает под свою команду бригады «виртуальных рабочих» – но каждый такой «виртуальный рабочий» есть не кто иной, как «реальный» рабочий, вытесненный машинами. Преодоление «психофизиологического барьера» вызовет новый быстрый рост фондовооружённости рабочего, а значит, и технического строения капитала, в непосредственном вещном производстве, – настолько быстрый, насколько быстро будет расти вычислительная мощь управляющих ЭВМ.

Промышленные роботы в последнее время заметно подешевели и стали весьма умелыми, поэтому они готовы вытеснить живой труд – и достаточно дешёвый труд тех же, скажем, азиатских рабочих! – оттуда, где требуются человеческие руки – например, со сборочных конвейеров. Тем более что возможности научной организации труда увеличить здесь его производительность, по-видимому, близки к исчерпанию: как ни ухищряйся, нельзя добиться, чтоб человек закручивал 10 гаек в секунду! А вот 10 роботов, действующих автоматически под присмотром одного человека, это сделать могут! И работать они будут без устали, без перекуров и перерывов на обед! Что ни говори, но физические и все прочие возможности человека ограниченны, и потому магистральный путь повышения производительности труда: это – как можно более полная замена человека машинами, автоматическими машинами.

Наделение роботов интеллектом, способностью «самообучаться» позволит им заменить труд человека и там, где нужно действовать в постоянно меняющейся сложной обстановке, принимать «ответственные решения». Пока что роботы с весьма примитивным ещё искусственным интеллектом – это всего лишь курьёзные игрушки, играющие в футбол и танцующие брейк-данс [60]. Однако эти игрушки демонстрируют большие потенциальные возможности роботов, и завтра их «поумневшие» и подешевевшие «дети» и «внуки» займутся наладкой сложного оборудования, будут водить тракторы и доить коров, станут работать в сфере услуг и даже проводить хирургические операции! И в результате внедрения таких «интеллектуальных» роботов сильно повысится техническое строение капитала в тех отраслях, где сегодня полностью господствует живой труд – в той же сфере бытовых услуг, например.

Производство будущего – это практически безлюдные цехи, фермы и т.д., оснащённые «интеллектуальной» техникой. Основа этой техники – информационные машины, компьютеры; именно их растущее применение и развитие, пусть даже и замедляемое капитализмом, увеличение их «информационного содержания» обусловливают в наступающую эпоху рост технического строения капитала.

Предел развития информационно-машинного производства – это когда человек лишь ставит перед машинами задачи и контролирует в целом их выполнение, а всю остальную работу выполняют огромные, сложные, наделённые «интеллектом», информационно-интегрированные комплексы машин. Достижение этого предела при капитализме означает следующее: сам капиталист лично или же немногие его приказчики ставят перед машинами задачи и контролируют их выполнение, а вот потребность в наёмной рабочей силе практически отпадает. Переменный капитал практически становится равен нулю, органическое и техническое строение капитала приближается к бесконечности. При этом норма прибыли низводится до нуля и возникает фундаментальная проблема: как реализовывать произведённый продукт (чья стоимость тоже, кстати, опускается до нуля), если ⁹/₁₀ общества стали «ненужными людьми», лишёнными работы и заработка? Кто будет покупать жизненные блага, производимые ради прибыли? В результате развития новых производительных сил капитализм совершенно заходит в тупик, неминуемо приходя к описанному выше абсурдному состоянию – фактически к своему самоотрицанию!

Понятное дело, приведённая выше модель – абстрактная, в реальности недостижимая. Но развитие производительных сил «информационной эры» действительно асимптотически приближает капиталистическую цивилизацию к этому абсурдному состоянию с бесконечным техническим строением капитала и нулевой нормой прибыли; к состоянию, при котором на одном полюсе находятся огромные массы вытесненных новейшей техникой и ставших ненужными капиталу людей, а на другом полюсе – колоссальная масса нереализуемых товаров! И такое состояние не может не означать краха буржуазного общества, гибели капитализма [61].

В знаменитой кинотрилогии «Терминатор» машины вышли из-под контроля человека и начали войну против людей. Создатели фильма, сами того, наверное, и не желая, лишь отразили, в фантастической форме, «светлое» капиталистическое будущее человечества, в котором всемогущая, наделённая интеллектом машина будет «уничтожать» рабочих, лишая их средств к существованию. В том-то и суть проблемы, что при капитализме машина – средство облегчать труд и повышать его производительность – враг рабочих. Техника третьего тысячелетия на службе капитала – это и есть подлинный Терминатор, не ведающий жалости! Её настоятельно нужно поставить под контроль общества, на службу ему, сделав её средством улучшения жизни всех членов общества, а не орудием повышения прибыли капиталистов.

X.

Таким образом, информация является товаром, и при этом таковым не является. Информация юридически может быть объектом частной собственности, но при этом не может им быть фактически, поскольку фактически-то она присваивается всем обществом. Она в руках капиталистов – капитал и не капитал одновременно, капитальная стоимость и её отсутствие. В этом кроется специфическое глубокое противоречие современного капитализма – капитализма, пытающегося сохранить себя на новом и не свойственном ему фундаменте информационного технологического способа производства.

Информация – как в «чистом», так и в овеществлённом виде, – подвержена всё ускоряющемуся моральному старению. Основной капитал, представленный в информации и в современном производственном оборудовании, может в любой момент, в результате новых изобретений, потерять значительную часть своей стоимости или вообще перестать быть капитальной стоимостью, перестать быть капиталом. Эта угроза заставляет капиталистов стремиться к быстрому качественному обновлению основных фондов, а значит, к расширению производства производственной информации. Производство её становится для капиталистов чем-то вроде само цели: изобретать, изобретать, изобретать! – не для того, чтоб эффективней удовлетворять растущие потребности общества, но лишь для того, чтобы постоянно находиться на шаг впереди конкурентов. Из-за этого «изобретательство», информационное производство, куда вкладываются всё большие капиталы, отрывается от потребностей общества – и это ведёт к перенакоплению производственных возможностей.

Информационный капитал приносит не среднюю прибыль, а сверхприбыль, – и потому «продвинутые» капиталисты рьяно стремятся к накоплению капитала именно в информационной форме. Их стремление к инновациям было бы очень похвально, если б изобретения и иные новшества служили обществу, а не делались для получения прибылей. Капиталисты ужасно хотят выпускать что-то новенькое – но только, чтоб зашибать на этом барыши! Более того, им нужно постоянно выпускать что-то новенькое: магазины завалены товарами, и в этом море «капиталистического изобилия» чертовски трудно привлечь внимание платёжеспособной публики к своему продукту! Позарез надо предложить что-то новое и оригинальное, такое, чего ни у кого больше нет! Ну, хоть что-то изобрести надо! Однако изобрести что-то действительно новое и вправду нужное людям – крайне сложно. К тому же, изобретательство – рискованное предприятие, связанное с большими капиталовложениями и часто приводящее к краху, – из-за чего вся эта нарастающая «мания изобретательства» ведёт к росту «перепроизводства информации». А вот внести небольшое усовершенствование, не несущее потребителям особого положительного эффекта, и «раздуть» его при помощи рекламы, сделать из него «эпохальное изобретение», создать ажиотаж среди богатенькой публики, падкой на всё новенькое и модное, – вот это сделать проще простого! Так капиталисты в большинстве случаев теперь и поступают, и оттого растёт число таких вот «дутых» «эпохальных» изобретений. Оттого с безумной быстротой сменяют друг друга «поколения» мобильных телефонов, телевизоров и бытовой техники; эти «поколения» обычно мало отличаются по своим всамделишным потребительским качествам, удовлетворяя лишь потребительские амбиции богачей. Зато техника становится менее надёжной и долговечной, она слишком быстро обновляется, отправляясь на расползающиеся свалки, – и это в то время как миллиарды людей вообще лишены возможности пользоваться ею! Таким образом, капиталистическая «погоня за новизной» плохо удовлетворяет потребности общества, но зато усиливает перепроизводство товаров и разрушает природу!

Новейшие буржуазные экономисты, вроде часто цитируемого мною Т. Стюарта, рекомендуют капиталистам – ради получения наивысшей прибыли – избавляться от «материальных активов», сосредоточивая лишь информационный капитал и превращая свои фирмы в т.н. «голые» компании. Но они совершенно забывают о том, что производственная информация не есть нечто самодостаточное, что она – лишь средство для производства жизненных благ и она должна прилагаться к каким-то «материальным активам». Стремление же капиталистов к избавлению от вещественного капитала и накоплению лишь капитала информационного, естественно, ведёт к перенакоплению последнего. Представьте себе, что было бы, если бы все капиталисты прислушались к совету и полностью избавились от «материальных активов»?

Та стадия развития капиталистического товарного производства, когда самым распространённым товаром и важнейшим элементом капитала постепенно становится информация, есть уже точно наивысшая и последняя стадия его развития. Противоречие товара достигает в специфическом товаре «информация» кульминации развития, а разрешение этого противоречия может состоять единственно в том, что информация должна сбросить с себя товарную оболочку. Она должна перестать быть товаром и стать просто продуктом труда, который производится для удовлетворения определённых человеческих потребностей. Информация должна перестать быть стоимостью и остаться только потребительной стоимостью.

Информация и так де-факто принадлежит обществу; она потому должна принадлежать обществу и юридически. Коммунизм «отменяет» частную собственность и товарное производство, и в первую очередь он отменит частную собственность на информацию и её товарное производство. Одним из первых шагов новой власти после социалистической революции «информационной эры» станет полное обобществление всей общественно-значимой информации, всех информационных ресурсов, всех информационных средств производства. И это не будет даже та пресловутая конфискация-экспроприация, по поводу коей так любят зубоскалить антикоммунисты! Введение общественнойсобственности на информацию будет означать лишь приведение юридической собственности на неё в соответствиес фактической собственностью. Общество всего-навсего получит то, чем и так де-факто владеет, и сможет после этого полноправно распоряжаться своим достоянием в своих интересах [62].

Полное обобществление информации способствует духовному и интеллектуальному обогащению всех членов общества, быстрому распространению и внедрению научно-технических достижений, следовательно, становится основанием более быстрого роста производительных сил при коммунизме. Разумеется, ликвидация института интеллектуальной частной собственности не должна ущемить интересы тех, чьих трудом информация создаётся. Коммунизм отнюдь не отрицает право этих людей пользоваться заслуженной славой и получать ту долю общественного продукта, которая соответствует их трудовому вкладу в создание материального и духовного богатства общества. Коммунизм лишь отрицает возможность использовать свои знания, продукты своего интеллектуального труда, для эксплуатации других людей, для присвоения нетрудовой ренты. И в этом нет ущемления «гениев» «серой толпой»: в конце концов, каким бы гением ни был, скажем, изобретатель, смог бы он создать и реализовать своё изобретение без труда тысяч безызвестных «простых» рабочих?

Продвижение к полному коммунизму должно быстрее всего проходить именно на «информационном фронте». Из противоречивой природы товара «информация» следует, что информация может и должна раньше всего, раньше вещественных благ, окончательно избавиться от товарной формы. Именно в сфере информационных, культурных благ при социализме должен быстрее всего происходить переход от продажи жизненных благ как товаров к распределению их через общественные фонды потребления – безвозмездно, по коммунистическому принципу «каждому по потребностям». Ключевую роль в этом сыграет, снова-таки, Internet. Уже при социализме каждый член общества сможет получать из Сети, с принадлежащихвсему обществусерверов, любую нужную ему лично-потребительную информацию – книги, компьютерные программы (а они при развитом социализме все будут бесплатными), фильмы, аудиозаписи и всё, всё что угодно. В любых количествах – в соответствии с потребностями – и бесплатно. А к тому времени информационные продукты будут уже, очевидно, составлять бóльшую часть в общей массе потребляемых благ. Значит, даже если материальные блага к тому времени ещё в основной своей массе сохранят товарную форму, то всё равно бóльшая часть всех необходимых людям жизненных благиз товарной сферы выведена уже будет. И это – важнейший идейно-психологический момент: будет подорвано «товарное мышление», представление о «естественности» и «незыблемости» товарно-денежных отношений.

А затем будет достигнут – опять же, во многом благодаря продвинутым информационным технологиям, благодаря компьютеризации, – такой уровень материального изобилия, что станет возможным вывести из товарной сферы и вещественные продукты. Рост производства информации – более быстрый в сравнении с непосредственно вещным производством – всесторонне подготавливает переход от товарного производства к «нетоварному». Применение для переработки информации компьютеров многократно ускоряет рост информационного производства и, вместе с ним, приближает материальное изобилие и окончательное устранение товарной формы продуктов труда. Здесь мы снова убеждаемся: информационное производство, компьютер и Internet открывают человечеству путь в коммунизм. БУДУЩЕЕ – ЗА КОМПЬЮТЕРАМИ, БУДУЩЕЕ – ЗА КОММУНИЗМОМ! [63]

[1] «Товар есть продукт, произведённый для обмена» [Политическая экономия. Учебник. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1954. – 640 с.; с. 78].

[2] «Когда бóльшая часть стоимости вещественного товара [the bulk of the cost of a material good] представляет его информационное содержание, этот товар приобретает характер информационного товара» [Roberto Verzola. Information Monopolies and the WTO. // http://www.sn.apc.org/nitf/verzola.htm <30.12.04>].

[3] «С середины 1980-х годов объём продаж информации увеличивается ежегодно почти на 10%» [http://
www.tula.net/tgpu/resources/ebusiness/chapter1_1.htm <12.01.05>]. «…темпы [роста] торговли запатентованными технологиями в настоящее время в среднем превышают темпы развития торговли традиционными товарами в 3 – 4 раза» [Скляренко Р. П. Современное состояние и перспективы международной торговли лицензиями и ноу-хау. // http://www.5ka.ru/66/14542/1.html <10.12.05>].

[4] Под бизнес-информацией я понимаю всю ту информацию, что необходима для ведения предпринимательской деятельности и для управления предприятием, но не используется непосредственно в процессе производства жизненных благ и не является поэтому производственной информацией. К ней следует отнести: методы организации предприятия и руководства персоналом (менеджмент), сведения о текущем состоянии рынка (маркетинговая информация и официальная экономическая статистика), информацию о состоянии общества вообще («новости», данные социологических опросов и т.д.), а также всевозможную рекламную продукцию, торговые марки, логотипы и прочие атрибуты предприятий и их товаров. Понятно, что любое предприятие должно интенсивно обмениваться информацией с «внешней средой», получая сведения о том, что творится вокруг, на рынке в первую очередь, и осведомляя окружающих о себе. Усложнение хозяйственной деятельности в ходе капиталистического обобществления производства ведёт к быстрому увеличению выработки деловой информации. Изначально этим занимались преимущественно сами промышленники и торговцы. Но по мере развития капиталистического способа производства возникает и углубляется специализация особых субъектов хозяйственной деятельности на сборе, выработке и распространении (продаже) такого рода информации; этот бизнес сейчас – один из самых быстрорастущих. Соответственно, всё более расширяется рынок бизнес-информации, принявшей форму товара. Продавцами на нём выступают либо специализированные предприятия, занятые исключительно выработкой информации (маркетинговые и рекламные агентства, консалтинговые фирмы, пресса и т.д.), либо компании, в силу основной своей деятельностиобладающие особой информированностью и предоставляющие консультации и прочие информационные услуги в дополнение к этой основной своей деятельности (например, банки).

[5] В «старинном» учебнике [Политическая экономия. Учебник. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1954. – 640 с.], опять же, встречаются ограниченные определения, сводящие товар к вещи. Например: «товар есть вещь [выделено мной – К. Д.], которая, во-первых, удовлетворяет какую-либо потребность человека и, во-вторых, производится не для собственного потребления, а для обмена» [с. 65]. Конечно, можно определять «вещь» как «часть материального мира, имеющую относительно самостоятельное существование» [Философский словарь. – М.: Издательство политической литературы, 1981. – с. 50], безотносительно к её конкретной физической природе. Однако понятие «вещь» ассоциируется всё же с чем-то телесным, с чем-то, что состоит из вещества. (Точно так же, кстати, материя вплоть до начала XX века ошибочно отождествлялась философами только с веществом, образующим «вещи»). Поэтому, говоря о товаре, лучше всё-таки употреблять более общий термин «продукт (труда)», но не «вещь».

[6] Особо следует отметить, что полиграфическое производство, начиная со стадии изготовления печатной формы, – это уже производство непосредственно вещное, но не информационное: собственно информационным производством заняты издательства. Иногда говорят, что информационное производство началось со станка Гуттенберга, но это высказывание принципиально не верно. Печатный станок не есть средство производства информации, а всего лишь средство переноса информации на вещественный носитель.

[7] «Потребительные стоимости …представляют собой соединение двух элементов – вещества природы и труда. …труд не единственный источник производимых им потребительных стоимостей, вещественного богатства. Труд есть отец богатства, как говорит Вильям Петти, земля – его мать» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 1].

[8] Вообще, чётко просматривается историческая тенденция к снижению затрат труда на размножение и распространение единицы информации относительно затрат труда на собственно её производство, т.е. тенденция к превращению информационных продуктов в «чистую информацию», почти «не отягощённую вещной формой». Сравните: переписывание книг от руки – книгопечатание (включая сюда и бумагоделательное производство!) – запись информации на компакт-диски – распространение её через Internet.

[9] Закономерно, что торговля через Internet, становящаяся всё более интенсивной и популярной, в первую очередь охватывает круг информационных товаров. Для них доставка потребителю непосредственно через «информационный транспорт» безо всякого «движения вещества», в обход традиционных каналов реализации товаров, выглядит единственно естественной.

[10] «…информация, являясь товаром, суть идеальна, поэтому в ходе акта купли-продажи из рук в руки передаётся только носитель информации, сама же она может быть продана ещё множество раз» [Е. Ю. Иванов. Информация как категория экономической теории. // http://rvles.ieie.nsc.ru/parinov/ivanov/
ivanov1.htm <07.07.04>]. В том-то и дело, что информация не продаётся «множество раз»: она продаётся как один целостный объект в одном акте обмена со «всем обществом», но при этом – и в этом противоречие – реализуется она во множестве единичных форм бытия в ходе единичных актов купли-продажи.

[11] «В процессе обмена продавец теряет право собственности на принадлежавший ему продукт, а покупатель, купивший товар, становится его собственником…» [Большая Советская Энциклопедия, 2-е изд., т. 42, с. 532].

[12] «Если вы отдаёте 100 рублей за бутылку вина, то это означает, что вы приобретаете её, а 100 рублей у вас больше нет. Но вот вы обмениваетесь знаниями: у вас есть одна идея, у кого-то – другая, вы обменялись, и у каждого стало по две идеи. Вот то самое принципиальное отличие экономики знаний от обычного экономического обмена. Если вы продаёте знания – это не значит, что вы их теряете! У вас они остаются, хотя их приобретает ещё кто-то. Согласитесь, это радикально меняет взгляд на весь процесс обмена» [Виктор Сергеев. Экономика знаний. // http://www.slon-party.ru/reading/paper/paper_1/paper_1-serg.html <08.12.04>]. «Знания существуют вне зависимости от пространства. Подобно квантовым частицам, они могут находиться в нескольких местах одновременно [Выделено мной. Sic! – К. Д.]. Продайте мне пирог, и у вас его больше не будет. Продайте мне рецепт пирога, и он будет у нас обоих. В царстве интеллектуальных активов и неосязаемой продукции пирога не становится меньше, сколько его ни ешь. Но вы не можете забрать его назад. Продавец может вернуть себе, предположим, автомашину, но, сообщив покупателю какую-либо информацию, он не может забрать её обратно. В информационной экономике есть одна уловка, касающаяся и покупателя, и продавца: покупатель не может судить, стоит ли платить за информацию до тех пор, пока её не получит; но как только он завладел ею, ему больше не нужно её покупать» [отрывок из книги «Интеллектуальный капитал – новый источник богатства организаций» Томаса Стюарта (Stewart T.A. Intellectual Capital. The New Wealth of Organizations. N.Y.-L., Doubleday / Currency, 1997. Copyright – T.A. Stewart 1997). // http://ifuture.narod.ru/001/011.htm – 23.08.2002 <14.07.03>].

[13] «Когда Вы платите за кассету или диск, Ваши права на их повторное использование или перепродажу существенно ограничены. Так, приобретая альбом “Битлз” “Abbey Road” (“Монастырская дорога”), на самом деле Вы приобретаете конкретный диск (или кассету) и лицензию на воспроизведение записанной на нём музыки неограниченное число раз в некоммерческих целях. Если же Вы купили книгу в мягкой обложке, это значит, что в действительности Вы купили бумагу, краску и право читать самому (и другим давать) текст, отпечатанный на данной бумаге данной краской. Этот текст Вам не принадлежит, и Вы не имеете права его перепечатывать, разве что в отдельных, строго оговоренных обстоятельствах. Когда Вы смотрите телепередачу, Вы также не владеете ею. И между прочим, чтобы в Америке зрители могли легально записывать телепередачи в личное пользование, понадобилось специальное постановление Верховного Суда» [Билл Гейтс. Дорога в будущее. // http://ptu-z.narod.ru/lib/geits/ – 09.07.2003 <12.01.04>].

[14] При продаже патента или авторских прав всё обстоит как раз наоборот. Информация меняет своего юридического собственника, но при этом – как нетрудно увидеть – предыдущий юридический собственник остаётся её фактическим владельцем.

[15] «Итак, продукты информационного производства подчиняются закону неистребимости, согласно которому информация не исчезает при её потреблении или использовании в качестве предмета труда и не амортизируется при её использовании в качестве средства труда» [http://www.pvti.ru/stat/st8.htm <14.07.03>].

[16] Вообще, «…тенденция капиталистического способа производства заключается в том, что он, по возможности, всякое производство превращает в товарное производство; главным средством этого служит как раз вовлечение этих способов производства в его процесс обращения…» [К. Маркс. «Капитал», книга вторая, глава 4].

[17] «Действительно, абсолютная защита невозможна. Однако она и не нужна. Должен быть найден оптимум, который, с одной стороны, обеспечивает получение временной сверхприбыли, гарантируя индивидуальную (авторскую) выгодность полезной инновации, а с другой стороны, обеспечивает как можно более широкое её распространение в целях увеличения совокупного технологического, экономического, социального, политического или культурного потенциала» [Толстяков Роман Рашидович. Информационная экономика – экономика постиндустриального общества. // http://knowhow.virtech.ru/qa/68.2 <08.12.04>]. Буржуазный глаз видит противоречие, но буржуазный ум отказывается признать его антагонистический характер. Он отказывается признать несовместимость частных и общественных интересов, и хочет разрешить противоречие «разумным компромиссом». Должен быть, видишь ли, найден «оптимум», чтобы совместить несовместимое: стремление капиталистов к получению «временной сверхприбыли» и интересы общества, нуждающегося в широком распространении информации для «увеличения совокупного технологического, экономического, социального, политического или культурного потенциала»!

[18] «Чем ниже затраты на репродуцирование информации, тем ниже барьер для её свободного распространения [the lower the barrier in sharing it]. Раз уж информация стала достоянием общества [Once information is released], она стремится жить своей собственной жизнью и распространяться среди пользователей до тех пор, пока все желающие не получат её. Это отражает общественную природу информации [выделено мной – К. Д.]. Но поскольку свободное распространение информационных товаров затрудняет установление высоких цен на них, производители коммерческой информации стремятся сделать всё возможное, чтобы воспрепятствовать свободному обмену информацией. Если им удаётся сделать это, они создают искусственный дефицит [an artificial scarcity], который позволяет им поддерживать цены – и прибыли – на высоком уровне» [Roberto Verzola. Information Monopolies and the WTO. // http://www.sn.apc.org/nitf/verzola.htm <30.12.04>]. То есть: сугубо общественная, сиречь – нетоварная, природа информации, обусловленная её реплицируемостью, противоречит её товарной форме и частному присвоению её. Стремление частных товаропроизводителей поддерживать высокие цены на информационные товары – и получать высокие прибыли – затрудняет распространение информации, супротив её «общественной природе». И, наоборот, свободное распространение информации мешает реализации её стоимости. Реализация потребительной стоимости и реализация стоимости взаимно исключают друг друга. Поэтому капиталисты пытаются делать всё, чтобы задерживать распространение информации.

[19] Эту беспомощность явно можно прочесть у Б. Гейтса. «При ценообразовании нужно учесть и другую крупную проблему – лёгкость передачи информации. Магистраль [информационная магистраль, Internet – К. Д.] позволит передавать права на интеллектуальную собственность от одного лица к другому со скоростью света. Музыка, литературные произведения и другая интеллектуальная собственность, содержащаяся на дисках или в книгах, большую часть времени остаётся невостребованной. Когда Ваш экземпляр Thriller или Bonfire of the Vanities просто стоит на полке, Вы не пользуетесь им и, скорее всего, другие – тоже. Издатели это учитывают. Если бы средний покупатель часто одалживал знакомым свои альбомы и книги, объём их продаж упал, а цены поднялись. Если, допустим, альбом в среднем используется в течение 0,1% времени владения, его передача знакомым “со скоростью света” может привести к падению объёма продаж в 1000 раз. Так что право одалживать знакомым купленную интеллектуальную собственность, по-видимому, будет ограничено, чтобы ту же книгу нельзя было давать почитать чаще, чем, скажем, раз 10 в году [выделено мной – К. Д.] » [Билл Гейтс. Дорога в будущее. // http://ptu-z.narod.ru/lib/geits/ – 09.07.2003 <12.01.04>]. Эти ограничительные меры, коими нас стращает глава Microsoft, будут стоить больших дополнительных издержек и при этом вряд ли смогут эффективно защитить права «интеллектуальных собственников». Скорее всего, это будет продолжение борьбы с «пиратством», только доведённой до полнейшего абсурда. На сотни хитроумных изобретений Гейтсов изворотливые потребители найдут тысячи способов обмануть защитников интеллектуальной собственности. Увы, Гейтсу и другим людям, считающим капиталистическое товарное производство чем-то естественным и неустранимым, не дано понять, что информация не может и не должна быть товаром. Не дано им понять, что выход из противоречия товара «информация» состоит в устранении, а не в охранении её товарной формы.