Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
Изабель решила, что утро замечательное. Возможно, оно было бы еще лучше, если бы она
чувствовала себя насмерть измотанной после ошеломительного секса, но такого ей не выпало.
Не сегодня. А может, и не завтра. А может быть, не в этом десятилетии. И тем не менее день был
прекрасен.
Она установила любимую фотокамеру на штатив, выпрямилась и глубоко вдохнула
сладкий воздух Оклахомы. Она не смотрела в видоискатель, как это делает большинство
фотографов. Конечно, она в него заглянет в свое время, но Изабель куда больше доверяла
собственным глазам, чем линзам, будь они наивысшего качества или вообще самые-самые. Она
изучала ландшафт, одновременно прихлебывая из термоса кофе по-венски.
Изабель мельком глянула на свое отражение в блестящем серебристом боку термоса.
Конечно, оно было искаженным, но все равно понятно, что она улыбается. И что ее губы
большие, словно клоунские, – это непременно отмечали все ее любовники. Но мужчинам они,
похоже, нравились.
– «Рано рожденной Зари, выходящей из струй Океана, ты уж, наверно, теперь не проспишь
и поры не упустишь…» – пробормотала Изабель, удивив сама себя цитатой из Гомера. –
Впрочем, вполне подходяще.
Изабель с наслаждением вздохнула. Свет здесь невероятно изысканный! И вообще
травянистые прерии Оклахомы идеально подходят для начала новой фотоколлекции «Сердце
Америки».
Стояла ранняя весна, однако трава на склоне горного хребта выросла уже по колено и
колыхалась на утреннем ветру, как океан. В воздухе разливалось множество ароматов – пахло
приближавшимся дождем, травой, озером, донеслась на мгновение острая вонь скунса… Запахи
природы. Какое наслаждение!
Небо окрасилось в пастельные тона, высоко в стратосфере набухали груды кучевых
облаков – безмолвное подтверждение прогноза погоды на сегодня, обещавшего грозу в середине
дня. Изабель не думала о близящейся буре – она намеревалась уехать отсюда до того, как упадут
первые капли дождя. Но она и не боялась непогоды. Ей было все равно. Перед ней расстилался
пейзаж, который идеально послужит для снимка, открывающего новую серию. На склоне
паслись бизоны. Изабель горящими глазами всматривалась в них, выбирая границы рамки кадра,
мысленно создавая произведение искусства. Огромные животные в меняющемся рассветном
освещении выглядели чем-то вневременным, они стояли так, что в кадр не попадали ни
телеграфные столбы, ни современные дома или хотя бы дороги. Просто животные, земля и
потрясающее небо.
Изабель глотнула кофе, сняла колпачок с объектива и сделала первый снимок. Она
спокойно работала, от счастья по коже пробегали мурашки.
– А ты-то думала, что потеряла это, – негромко попала она себе.
Голос заполнил пустое пространство вокруг.
– Нет, не потеряла, – пробормотала она через секунду-другую, направляя телеобъектив на
могучего быка, вырисовывавшегося на фоне розоватого неба. – Разве что только внутренний
покой…
И ведь надо же было кому-то в «Ю-эс-эй тудэй» придумать для заказанной ей серии
фотографий название «Безмятежность»! Сказать, что Изабель теперь сбита с толку, – ничего не
сказать.
– Ну, спасибо тебе, Афганистан…
Конечно, ей надо было предвидеть, что командировка будет нелегкой. Но она была такой
самоуверенной! Черт побери, она ведь уже двадцать лет была фотокорреспондентом –
преуспевающим, отмеченным многими премиями. Не какой-нибудь наивной, романтичной
девицей. Она была бесстрашной женщиной сорока двух лет… что ее и сгубило. Излишняя
уверенность в своих способностях ослепила ее, она не представляла, как повлияет на нее
реальность.
Ф. Каст: «Богиня легенды»
Разумеется, она и прежде бывала в горячих точках – Босния, Фолклендские острова и
Южная Африка представали перед ее объективом. Но в Афганистане все было как-то по-
другому. «Я сама стала там другой. Я почему-то утратила четкий взгляд на вещи, и меня
заполнили тьма и хаос», – призналась себе Изабель. Она повернула штатив и поймала в кадр
молодого теленка, резво скачущего вокруг пасущейся матери.
Все началось с того солдата, Куртиса Джонсона. У него были добрые карие глаза и юное
лицо, скорее умное и привлекательное, чем красивое. Ему вряд ли было больше двадцати пяти
лет, и он отчаянно флиртовал с Изабель, провожая ее к джипу. Она ехала вместе с колонной
машин, на которых доставлялись припасы в маленькую деревушку, расположенную всего в
нескольких милях от авиабазы США, по никудышной, покрытой выбоинами дороге.
Вообще-то Куртис ей понравился, Изабель даже задумалась, не нарушить ли собственное
правило, запрещающее развлекаться во время командировок. Она прикинула разницу в возрасте,
но решила, что если, черт побери, молодого Куртиса не волнует то, что она лет эдак на двадцать
старше его, то почему ее это должно беспокоить?
И именно в это время у обочины дороги сдетонировала мина. Изабель мгновенно перевела
камеру на автоматическую съемку – и в клубах дыма, среди языков пламени, во тьме и ужасе она
добыла несколько самых сильных кадров за всю карьеру… кадров, на которых среди прочего
оказался и Куртис Джонсон. Ему оторвало правую ногу и руку. Изабель фотографировала его не
специально. Она вообще не сразу заметила, что он там, почти в эпицентре взрыва. Она просто
делала то, к чему ее подталкивал инстинкт репортера: фиксировала правду. А потом эта правда
ударила ей в лицо, и Изабель чуть не разлетелась на части.
Глаза Куртиса были все такими же добрыми, хотя их и затуманил болевой шок. Но прежде
чем потерять сознание, он тревожился о других, о ней – пытался сказать, что надо убежать
подальше, спрятаться… Он истек кровью на потрескавшейся земле пустыни и умер на руках у
Изабель. И тут же вокруг колонны разразился ад. Изабель только и помнила, что пыталась
сохранить фотоаппарат. Ей необходимы были снимки живого Куртиса. Ради его семьи. Ради
самой себя.
Изабель содрогнулась всем телом и заметила наконец, что стоит рядом со штативом,
ничего не снимая. Она подняла руку к пылающей щеке. Щека была влажной.
– Сосредоточься на том, что делаешь! – приказала себе Изабель, – Это твой шанс
восстановить свой стержень… вернуться к нормальному состоянию.
И справиться с горем.
Изабель поступила так, как учил ее отец: вытерла слезы, отбросила воспоминания и
принялась за работу.
Она снова прильнула к видоискателю, и по ее губам скользнула саркастическая улыбка.
Все ее друзья сошлись бы на том, что нормальное состояние Изабель Кантелли – это совсем не
то же самое, что считают нормой большинство людей. Изабель почти услышала, как подруги ей
выговаривают. Мередит пожала бы плечами и сказала бы, что странности Изабель ей только на
пользу – в них причина ее успешности. Робин покачала бы головой и заявила бы, что Изабель
нужно обзавестись постоянным мужчиной, а не менять без конца симпатичных любовников.
Ким вывернула бы душу Изабель наизнанку, а в итоге согласилась бы с Робин, что некоторая
доля постоянства в жизни помогла бы Изабель стать чуть более приземленной… а Тереза
заявила бы: Изабель вправе делать то, что приносит ей радость и удовольствие.
А потом в жизнь Изабель вошел Куртис Джонсон, и ее взгляд на мир изменился, она
осознала, что довольно долго дурачила сама себя. Или, возможно, точнее было бы сказать – она
искала себя, потому что в какой-то момент успешной карьеры и общения с умными,
разборчивыми подругами, посреди волнующей и в то же время спокойной жизни она себя
потеряла.
Именно поэтому она и оказалась здесь, в травянистых прериях Оклахомы. В поисках новой
душевной опоры она делала то, что только и умела, – смотрела сквозь объектив фотокамеры и
искала правильное направление, чтобы плыть дальше через переменчивые пейзажи жизни. И это
работало, пока Изабель не позволяла себе углубляться в воспоминания. В прошлом было и
хорошее, и плохое, моменты радости – и глупого страха. И если существовало какое-то чувство,
которого Изабель еще не испытала, то она и не представляла, что бы это могло быть. Ей
необходимо было нечто такое, что встряхнуло бы ее и вернуло способность наслаждаться
Ф. Каст: «Богиня легенды»
жизнью. Если бы только она могла сообразить, что именно ей нужно… Но прямо сейчас, вот
здесь, естественная красота Оклахомы на нее действовала.
– Вот и сосредоточься! – напомнила себе Изабель.
Она порадовалась, как легко ей удалось вернуться к выбору следующего кадра.
В очередной раз переставляя штатив, она заметила отблеск утреннего света на воде – и
только теперь обнаружила текущий в глубоком овраге ручей. Она сразу же заинтересовалась
новым пейзажем и пошла в ту сторону, удивленно всматриваясь в песчаный берег и чистый
бурлящий поток, скрытый между деревьями и кустами.
Одинокий луч восходящего солнца прорвался сквозь зеленый покров листвы, и на
поверхности ручья появилась яркая серебристая точка. Она притягивала Изабель, словно магнит.
Изабель доверилась инстинктам и осторожно, но быстро спустилась вниз, оставив позади
штатив. Она ступила на песок и опустилась на колени, наклонилась над самой водой и начала
снимать кадр за кадром, то и дело меняя угол и расстояние до воды. Магический свет зачаровал
ее и отогнал грустные мысли об Афганистане и погибшем солдате. Изабель сменила позу и
растянулась на животе, уперевшись локтями в песок, – и тут кусты на противоположном берегу
зашуршали, затрещали ветки… и перед Изабель возник бизон.
Сдерживая дыхание, она продолжала нажимать на спуск, пока огромное животное шло к
воде. Бизон фыркнул, но потом совершенно перестал обращать внимание на женщину; опустив
черную морду к воде, он принялся шумно пить.
Изабель гадала, каким должен казаться животному ее запах. Бизон повернул голову и
глянул на нее. Изабель не боялась, а значит, не страх привлек внимание гиганта. Может быть, он
просто почуял человека? Изабель не пользовалась духами, лежала совершенно неподвижно, вряд
ли бизон мог услышать что-то.
Так что же заставило его посмотреть прямо на нее? И почему глаза животного казались
такими мудрыми? Он отошел от воды, качнул головой вверх-вниз, бросил на Изабель еще один
непостижимый взгляд, а потом ускакал с резвостью, какой она не ожидала от огромного,
тяжелого существа.
Изабель охватило радостное волнение. Она просмотрела кадры, снятые только что. Бизон
вошел прямо в луч солнечного света. Сквозь объектив фотоаппарата шкура быка в утренней росе
выглядела как бы осыпанной бриллиантами. И он кивнул ей! Будто одобрил ее снимки. А когда
бизон уходил, Изабель подумала, что любое существо мужского пола отдало бы что угодно за
обладание такими же достоинствами.
Изабель села и восторженно расхохоталась, наслаждаясь красотой и покоем этой древней
земли. Происходило именно то, на что она надеялась, обсуждая со своим агентом будущий
альбом фотографий, – земля начала успокаивать ее душу, помогая восстановить творческие
способности и перестать постоянно думать о смерти и разрушении…
Поддавшись порыву, Изабель сбросила туристские ботинки и стянула носки. Закатав
повыше джинсы, с фотоаппаратом в руке она осторожно шагнула в кристально чистую воду. От
отчаянного холода у нее перехватило дыхание, но через несколько секунд ноги привыкли, и
Изабель побрела туда, где недавно солнечный луч так красиво очерчивал бизона. Добравшись до
освещенной точки, Изабель подставила лицо утреннему сиянию, а холодная вода продолжала
омывать ее ступни и лодыжки.
Что-то в этом уголке затронуло ее душу. Может быть, резкий контраст между безмятежной
свободой прерий – зеленых, сочных, чистых – и истерзанным войной Средним Востоком, где
взгляду представали сухая обгоревшая земля да чудовищные следы стычек. Изабель глубоко
дышала, воображая, что с каждым вздохом избавляется от всего темного и мрачного в себе, что
вода уносит прочь воспоминания о смерти и войне. Не позволяя себе задуматься, Изабель
обратилась к внимательному потоку и солнечному лучу:
– Вот это и есть то, что мне нужно. Новая перспектива, новый взгляд. Нужно очиститься.
Этот бык мне кое-что сказал. Он сказал, что нужно идти к этому. Хотелось бы только знать, что
такое «это». Объясни мне, Хозяйка Озер! В восьмом классе миссис Тигрица рассказывала нам о
тебе. Скажи, какова моя судьба?
Изабель прекрасно понимала, что все это – лишь игра воображения, но серебристый луч
как будто стал ярче в ответ на ее слова. Смеясь от удовольствия, она раскинула руки и ногой
взболтала воду, подняв фонтан сверкающих капель.
Ф. Каст: «Богиня легенды»
Вивиан нервничала, не в силах отойти от своего оракула. Она сознавала, что слишком
торопится, что ее магии нужно время, чтобы найти кого-нибудь, но успокоиться не могла. И
потому, пока наяды суетились вокруг, богиня уселась перед хрустальной чашей, наполненной
сотнями жемчужин, и принялась волноваться.
Когда одна жемчужина засветилась, богиня кинулась к ней, выхватила из груды и
всмотрелась в молочную глубину. Картинка прояснилась, и Вивиан увидела старуху – та сидела
на берегу большого озера и выплевывала в воду что-то вроде подсолнечной шелухи.
– Моложе! – с отвращением произнесла Вивиан, сжимая нить и отрывая ее от старой карги.
Бросив жемчужину обратно, богиня начала расхаживать взад-вперед.
Следующая жемчужина, вспыхнув светом, показала Вивиан дитя, играющее на берегу
океана. Богиня чуть не закричала от разочарования.
– Не настолько молодую! – сердито бросила она оракулу.
Два следующих видения тоже оказались совершенно неподходящими. Не то чтобы
женщины были слишком старыми или слишком молодыми, просто они были чересчур
обыкновенными. Теряя остатки и без того не очень большого терпения, богиня выдернула
длинный золотистый волосок из пышного облака, окутывавшего ее тело. Держа волосок над
чашей с жемчужинами, она стала медленно вращать его.
Не молодая, не старая, не примитивная –
От таких не будет пользы.
Найди по моему велению безупречную
женщину;
Красота, грация и высокий дух – вот что
я требую!
Богиня отпустила волосок и, когда он не спеша опустился к груде жемчуга, завершила
заклинание:
Дарую оракулу силу моего тела:
Найди в этот час нужную мне душу!
Волосок богини взорвался сиянием, серебряные искры превратились в текучий свет, он
впитался в жемчужины. Магические нити, наполнившись новой силой, потянулись из владений
богини на морские побережья и к озерам, вдоль рек и ручьев – они обшаривали время и миры,
пока одна тоненькая нить не достигла дальнего места, именуемого Оклахомой. В мире
современных смертных, в луче утреннего света радостно смеялась женщина, возвращаясь к
жизни.
Вивиан схватила светящуюся жемчужину. Задержав дыхание, богиня вгляделась и увидела
полнотелую блондинку, весьма странно одетую; женщина танцевала в каскаде брызг посреди
ручья. Сердце богини забилось быстрее от волнения.
– Покажи мне ее лицо! – приказала она.
Оракул выделил лицо женщины. Что ж, она определенно была привлекательной. Вивиан
прищурилась, всматриваясь. Не молоденькая, но и не слишком стара, по крайней мере выглядит
не старой. То есть обладает преимуществами возраста и опыта. Женщина снопа засмеялась, и
Вивиан вдруг заметила, что и сама улыбается. Смех незнакомки был весьма мелодичен, и
женщина сразу из привлекательной превратилась в неотразимую.
– Да, – пробормотала Вивиан. – Уверена, она отлично справится с делом.
Богиня вскинула руки, потоки силы закружились вокруг нее.
Ф. Каст: «Богиня легенды»
Мне нужна эта смертная, когда она умрет
в своем мире.
Когда ее жизнь там закончится, ее душа
притянется ко мне.
Я исполняю желания моего спящего
возлюбленного,
Чтобы он мог избавиться от отчаяния,
жестоко его терзающего.
Я не беру ничего такого, что уже не потеряно;
Моя цель ясна – независимо от цены.
Суровая судьба Артура не должна
осуществиться –
И тогда мой любимый вернется ко мне!
Великая богиня источников, известная как Ковентина или возлюбленная Мерлина Вивиан,
метнула сверкающий шар божественной силы в свой оракул… сквозь него… в другое время, в
другое место, навеки меняя судьбу Изабель Кантелли.
Дата публикования: 2015-01-10; Прочитано: 138 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!