Дамасские перипетии Салмансара III

За 34 года царствования Салмансар III совершил 34 военных похода. Он был бы и рад совершить больше, но ассирийцы традиционно отправлялись на войну только раз в году – чтобы успеть вернуться домой перед открытием нового военного сезона.

Салмансар III успешно сражался, грабил, пытал и казнил по всей Сирии, но почему‑то его самоотверженные усилия по наведению террора не дали ожидаемых результатов. Наоборот: чем сильнее лютовали ассирийцы, тем сильнее их ненавидели покоренные народы. Вместо того, чтобы раз и навсегда покорно лечь под ноги непобедимым завоевателям, люди вновь и вновь осмеливались бунтовать, и ассирийским владыкам то и дело приходилось отвлекаться от захвата новых территорий, чтобы удерживать в повиновении старые. Конечно, восставших ждали самые зверские пытки и казни, но это почему‑то не удерживало других от мятежей. Больше того! Перед лицом ассирийской угрозы бывшие соперники становились союзниками, старинные враги забывали все прежние распри и объединялись для борьбы с общим страшным врагом.

Сопротивление возглавил Дамаск; кроме него в южный сирийский союз вошли десять государств Сирии, Палестины, Финикии и Киликии; их поддержали арабы и даже египтяне, понимавшие, что рано или поздно жадные руки ассирийцев дотянутся и до них.

В 853 г. до н. э. в битве у Каркара сошлись войска Салмансара III и объединенные силы разномастных союзников. Что там произошло – есть тайна, покрытая мраком. В надписи на монолите в Тушхане на верхнем Тигре ассирийский владыка безудержно хвастает своей великой победой:

«С помощью высокой силы, данной Ашшуром, и могучего оружия, дарованного Нергалом, моим предводителем, я с ними сразился, нанес им поражение от Каркары до Гильзау, поверг оружием 14 000 их бойцов, излил над ними свой ливень, подобно Ададу, разбросал их трупы, многочисленным воинством их наполнил пространство пустыни, оружием пролил их кровь… Прежде чем вернуться, я достиг реки Оронта; в этом бою я отнял у них колесницы, конников, упряжных коней».[115]

Однако, судя по тому, как поспешно убрались завоеватели из Сирии, победа Салмансара III была сродни мнимой «победе» Рамсеса II в битве при Кадеше.

Целых восемь лет после этого ассирийский царь разряжал энергию в других краях, но в 845 году до н. э. рискнул совершить новый поход против южносирийского союза – и опять потерпел неудачу. И только на третий раз, воспользовавшись раздорами среди союзников, Салмансар III сумел разбить дамасские войска, хотя сам Дамаск так и не взял. Зато царь отвел душу, разрушив, спалив и изничтожив все и вся вокруг непокорного города и захватив бессчетную добычу.

Сокровищницы царских дворцов в Ашшуре стали тесны для награбленного добра еще при Ашшурнасирапале II, поэтому в городе Кальхе был им выстроен новый просторный дворец. Туда же возвращался из своих походов и Салмансар III, чтобы помолиться, понаблюдать за строительством зиккурата, начатым еще при его отце, принести жертвы богам и пополнить и без того набитые доверху сокровищницы.

По ассирийским законам вся военная добыча, до последней крупинки золота, принадлежала лично царю, а тот уже распределял награды среди своих воинов в соответствии с боевыми заслугами каждого. Заслуги определялись очень просто – по числу отрубленных вражеских голов.

Как город Ашшур в свое время богател за счет транзитной торговли, так Кальха процветала за счет сбыта военных трофеев. В этот город со всего света текли награбленные богатства и съезжались купцы, которые уже тогда твердо знали: деньги не пахнут. Война для многих была прибыльным делом, и даже те ассирийцы, что зарабатывали себе на жизнь копьем, отнюдь не утратили инстинкта торговцев. Некоторые из них предпочитали пускать трофеи в оборот, другие обменивали их на звонкий металл и клали золото и серебро на хранение в крупные банкирские дома – в общем, деловая жизнь в Кальхе била ключом. Там процветали посредники и ростовщики, кишмя кишели иноземные торговцы, которые скупали слегка попорченное кровью платье, серьги и кольца, сорванные с убитых женщин… Такого добра здесь всегда было вдоволь и по дешевке!

Быть может, вернувшись домой с большим барышом, эти купцы застанут свой собственный город во власти ассирийских войск и вся их прибыль уйдет обратно в Кальху как часть военной добычи… Но пока этого не произошло, к чему волноваться?

Как ни странно, в самой Ассирии находились люди, недовольные подобным положением дел, – в основном, представители жречества и зажиточные горожане. Они почему‑то считали, что гораздо больше выгод им принесла бы спокойная жизнь без постоянных, истощающих страну войн, и того же мнения придерживались многие земледельцы.

Когда в конце правления Салмансара III его старший сын, Ашшурданинаплу, поднял восстание, мятежного принца поддержали двадцать семь городов царства – практически вся «старая Ассирия» за исключением Кальхи. Неизвестно, как пошла бы мировая история дальше, если бы восстание увенчалось успехом, но после двухлетних смут власть в стране захватил другой сын царя, Шамшиадад V, – ярый сторонник партии войны.

Этот государь старательно продолжал отцовское дело, воюя с каждым встречным и поперечным, но вошел в историю не столько благодаря своим победам, сколько благодаря легенде, связанной с именем его жены – Шаммурамат, или Семирамиды.