Потерпевший кораблекрушение

Однажды фараон – да живет он, да здравствует и да благоденствует! – послал одного из своих номархов во главе отряда воинов в Нубию. Но номарху не удалось выполнить поручение владыки, и он с тяжелым сердцем возвратился домой, опасаясь гнева великого фараона.

Тогда его спутник, бывалый человек, обратился к нему с такими утешительными словами:

– Ободрись, предводитель, сейчас время радоваться, а не горевать! Все мы благополучно вернулись из трудного странствия; уже брошен на берег носовой канат и вколочен в землю кол, чтобы привязать его. Посмотри – вся наша команда вернулась здоровой и невредимой, люди радуются концу путешествия, обнимают друг друга и славословят богов! Мы дошли до границ Уауата и счастливо миновали пороги перед Сенмутом[47]– теперь самое время совершить омовение и без страха отправиться во дворец к фараону. Говори без запинки, умело веди свою речь, и тогда простится тебе твоя невольная вина – ведь спасенье провинившегося в ловкости его языка… А впрочем, поступай как знаешь, я не стану уговаривать тебя. Лучше послушай‑ка, что за история однажды со мной приключилась.

Несколько лет назад я отправился к рудникам фараона на корабле длиной в сто двадцать локтей,[48]а шириной в сорок. Со мной было сто двадцать лучших корабельщиков Та‑Мери, прошедших огонь и воду, сердца их были отважней, чем у львов, они не боялись ни бури, ни грозы. И вот, когда мы плыли по Великому Зеленому морю,[49]налетел неслыханный шторм, забушевали волны высотой больше восьми локтей, и мачта, обрушившись, пробила днище нашего судна. Корабль затонул, все мои товарищи погибли, а меня волны выбросили на неведомый остров.

Три дня я пролежал в одиночестве в тени деревьев, тоскуя о своих погибших спутниках, – и только сердце было мне товарищем и другом. На третий день голод погнал меня на поиски пищи, и я увидел, что остров, на который меня забросила судьба, изобилует виноградом, финиками, фигами и другими плодами, которые обычно выращивает себе в пищу человек. Я нарвал столько отборных плодов, что даже не смог все съесть; потом добыл огонь при помощи двух палочек и принес благодарственную жертву богам.

Но едва я завершил жертву всесожжения, как раздался шум, похожий на шум бури, затрещали и согнулись деревья, и земля подо мной затряслась. В страхе я закрыл лицо руками, а когда осмелился взглянуть, увидел, что ко мне приближается змей длиной в тридцать локтей, с бородою в два локтя. Его чешуя блестела чистым золотом, брови его были из чистого лазурита!

Извиваясь, змей приблизился ко мне, и я в ужасе упал на живот, когда надо мною нависла разверстая пасть.

– Как ты попал сюда, малыш? – вопросил змей. – Кто доставил тебя на мой остров? Отвечай без промедления, иначе я сотру тебя в порошок!

Но я не мог ответить ничего вразумительного, потому что уста мои сковал страх.

Тогда змей осторожно взял меня в пасть и понес к своему жилищу. Там он положил меня на землю и снова спросил:

– Как ты попал сюда, малыш? Как ты попал на мой остров, со всех сторон окруженный водами моря? Кто доставил тебя сюда?

И, распростершись ниц и воздевая руки, я честно ответил говорящему змею:

– Я плыл к рудникам фараона на корабле, в котором было сто двадцать локтей в длину, а в ширину сорок. Сто двадцать спутников было со мной, лучших корабельщиков Та‑Мери, прошедших огонь и воду, сердца их были отважней, чем у львов, они не боялись ни бури, ни грозы. Но вдруг налетел чудовищный шторм и потопил наш корабль. Все мои спутники погибли, только меня волны выбросили на твой остров. Вот я перед тобой, и делай со мной, что хочешь!

И ответил мне гигантский змей:

– Не бойся, малыш, я не трону тебя! Видно, бог решил тебя спасти, раз доставил на Остров Изобилия. Ты будешь жить здесь, ни в чем не нуждаясь, три месяца кряду, а на четвертый месяц сюда причалит корабль, на котором будут твои соотечественники, и они увезут тебя на родину. Ибо суждено тебе умереть не на чужбине, а на родной земле, и ты еще расскажешь близким о своих былых злоключениях, когда все беды останутся позади.

А теперь послушай о несчастье, которое приключилось со мной, – продолжал утешительные речи добрый змей, – может, тогда твои беды не покажутся тебе столь ужасными. Я жил на этом острове со своими родичами и детьми, и было нас здесь семьдесят пять змеев… Тяжелей всего мне вспоминать младшую дочку, последний дар всемогущего бога! Так слушай же – однажды, когда меня не было дома, с неба обрушилась звезда и испепелила их всех. Все мои родные погибли в пламени, ни один из них не спасся! И когда я вернулся и увидел их обугленные тела, то едва сам не умер от скорби.

Подумай же о том, что приключилось со мной – и укрепи свое сердце! Если ты найдешь в себе достаточно мужества, ты снова вернешься домой и расцелуешь детей и жену – есть ли на свете что‑нибудь прекрасней? И будешь ты всю жизнь наслаждаться покоем и миром среди родных.

Коснувшись лбом земли, я так ответил мудрому змею:

– Я расскажу о твоем великодушии фараону, я поведаю ему о том, что случилось со мной на этом острове, и тебя восславят во всех городах моей страны. Тебе доставят в дар корицу, ладан, благовонные смолы, чей запах веселит сердца богов! Я заколю ради тебя быков и принесу тебе жертву всесожжения. А еще я пришлю тебе из Та‑Мери корабли с драгоценными дарами, какие подобает подносить бессмертным владыкам. Ведь ты, без сомнения, бог этой земли, пекущийся о смертных людях, хотя они и не ведают об этом!

Но змей расхохотался мне в лицо.

– У тебя есть ладан, но немного, – фыркнул он, – а мирры вовсе нет! Я же владею Пунтом, и вся мирра в нем моя, да и прочих благовоний на моем острове не счесть. К тому же, покинув этот остров, ты больше не найдешь его, он навечно скроется между морских волн.

Все произошло именно так, как предсказал змей.

Через три месяца к острову подошел корабль, и я, забравшись на верхушку высокого дерева, увидел на палубе соотечественников. Я поспешил к змею, чтобы рассказать ему об этом, но мой хозяин уже все знал и напутствовал меня такими словами:

– Прощай и будь здоров, малыш! Вскоре ты увидишь детей и жену. Расскажи обо мне людям своей страны – вот все, о чем я тебя прошу.

Я распростерся ниц, благодаря змея и вознося ему хвалу, и вот что услышал напоследок:

– Через два месяца ты вернешься домой, проживешь на родине долгую счастливую жизнь и будешь похоронен в своей гробнице.

Тут я взял благовония и специи, слоновую кость и драгоценности, обезьянок и охотничьих собак, которые позволил мне забрать с острова змей, и погрузил все это на корабль. Корабельщики вместе со мной возблагодарили щедрого и доброго владыку острова, и мы пустились в обратный путь. Спустя два месяца мы благополучно достигли Та‑Мери, и я сложил перед фараоном дары, полученные мною на Острове Изобилия. И фараон – да будет он жив, здрав и невредим! – похвалил меня перед своими сановниками, и одарил меня рабами, и пожаловал в награду высокую должность.

Теперь ты видишь, что можно остаться живым даже после таких бед, какие выпали на мою долю, – так не отчаивайся же и ты перед лицом испытаний, которые послала тебе судьба!

Так сказал спутник номарха, пытаясь ободрить своего приунывшего предводителя.

Но тот со вздохом ответил:

– Хорош был твой рассказ, да только незачем тебе хитрить со мною. Негоже поить птицу, которую все равно поутру зарежут!

На этом кончается рассказ, записанный писцом с умелыми пальцами – Аменаа, сыном Амени, да будет он жив, здрав и невредим!