Сократические школы

После смерти Сократа ученики его разбрелись и основали несколько школ, весьма различавшихся по своему направлению, часто ожесточенно полемизировавших друг с другом и сходив­шихся только в безусловном поклонении своему учителю. Его личность, точно так же как и его учение, была живою загадкою. Он оплодотворил умы своих учеников, завещал им различные проблемы, над которыми и работала философия после Сократа. Среди учеников Сократа мы находим людей, подобных Эсхину и Ксенофонту, чуждых всякой философской оригинальности, которые стремятся только увековечить образ Сократа и его нравственное учение, как они его приняли. Затем идут философы и софисты различных направлений, воспитанные Сократом. Таковы были Евклид, Антисфен и Аристипп, родоначальники мегарской, кинической и киренской школ. Великий основатель академической школы Платон отличается от них как по своему гению, так и по принципу своей философии. Но вначале и он, по-видимому, был питомцем софистов.

Философские задачи, завещанные Сократом и разрабаты­вавшиеся его учениками, были следующие.

Во-первых, какова верховная цель философии? Ее цель есть познание, мудрость, и эта мудрость есть высшее благо. Но что составляет предмет познания и что такое благо? Возможна ли теоретическая философия, умозрение? Или же действительна только практическая философия, практическая мудрость? Со­крат осудил прежнюю физику, признав невозможным и бесплод­ным познание природы. Но в то же время он открыл в человече­ском мышлении универсальную логическую способность и указал на принцип телеологического объяснения природы. Таким об­разом, возникает спор между скептицизмом, отрицающим воз­можность теоретического познания, и универсальным идеализ­мом. Оба эти элемента загадочно совмещались в Сократе. После него Платон развивает умозрительный идеализм, киники и ки-ренцы проповедуют софистический скептицизм.

294 Кн. С. Н. Трубецкой. Курс истории древней философии

Вторая задача заключается в диалектике Сократа. Что та­кое наши общие понятия и к чему они относятся? Пусть они дос­товерны лишь в области этической, но ведь мы, несомненно, образуем их и во всей области нашего опыта; мы все мыслим в форме понятий и все должны мыслить логически, как это по­казывает сама диалектика, обличающая мнимое знание. К чему же относятся наши понятия? Относятся ли они к частным вещам, о которых они сказываются, или же логические роды и виды относятся к действительным родам и видам свойств и вещей, совпадают с действительными родами и видами? Сократ, по словам Аристотеля, "не отделял общего" от частного, рода от индивида, понятий от вещей. Но киники утверждают, что в действительности существуют лишь частные единичные вещи, роды же суть фикции: общие понятия существуют лишь посред­ством слов человека, и в действительности им ничто не соответ­ствует. Напротив того, Платон признает, что только мыслимое, только то, что соответствует логическим понятиям, действительно существует, между тем как частные, чувственные вещи преходя­щи и призрачны. Эта проблема связана с первой: заблуждается ли разум в своих универсальных понятиях, или же в них он по­знает подлинную истину?

Третья задача, также связанная с предыдущими, заклю­чается в этике. Смотря по тому, возможно ли теоретическое познание или нет, является различное понимание той мудрости, в которой заключается высшее благо. Заключается ли она в созерцании или в действии, есть ли высшее благо нечто уни­версальное, сверхчувственное, умопостигаемое, как учили ме­гарцы, или же оно есть лишь благо единичного человека, особое состояние, блаженство его духа, как признавали киники и гедонисты киренской школы? Смотря по тому, принадлежит ли исключительная действительность отдельным существам или общему роду, мы находим и в этике противоположность между частным интересом и общим законом, между эгоистическим индивидуализмом киников и киренцев, полагавших благо в личном счастье человека, и коммунизмом Платона, стремив­шегося всецело упразднить все частные интересы личности в

Глава XII. Сократические школы 295

государстве. Наконец, если цель человека – в его личном благе, то в чем заключается это благо – в совершенном ли освобождении себя от всяких потребностей, в сознании своей совершенной независимости от всего внешнего (______________ киников) или же в полном наслаждении, которого искали киренцы?