Глава 3. После этого отверз Иов уста свои и проклял день свой.[969] И начал Иов, и сказал:

После этого отверз Иов уста свои и проклял день свой.^[969] И начал Иов, и сказал:

«Да сгинет день, в который рожден я,

и ночь, что сказала: «зачат муж»!^[970]

День тот – да будет он тьма,

Бог с высот да не взыщет его,

да не сияет ему свет!

Смертная тень да емлет его,

да обложит его мгла,

затмение да ужаснет!^[971]

Ночь та – да обладает ею мрак,

Да не причтется она к дням годовым,

в месячный круг да не войдет!

Ночь та – да будет неплодна она,

да не звучит в ней веселья клик!

Да проклянут ее клянущие день,

те, что храбры Левиафана ярить!

Да тмятся звезды утра ее,

пусть ждет лучей, но они не придут,

пусть не узрит зениц зари, –

за то, что не затворила родимых недр,

не сокрыла горя от глаз моих!

Зачем не умер я при исходе из чрева

и не сгинул, выйдя из недр?

Зачем колени держали меня,

к чему питали меня сосцы?

Как недоноску, не жить бы мне,

как младенцам, что не зрели свет!

Тогда лежал бы я, дремля,

спал бы и был в покое,

среди царей и советных вельмож,

что зиждут себе строенья гробниц,

среди князей, у которых злато,

полнящих серебром домы свои.

Там кончается ярость злых,

там отдыхает, кто утомлен;

узники в кругу своем не знают тревог,

не слышат голоса палача;

малый и великий там равны,

пред господином волен раб.

На что Он дает страдальцу свет

и жизнь тому, кто душой удручен,

кто хочет смерти, и нет ее,

кто рад бы добыть ее, как клад,

до восторга бы возликовал

и восхитился, обретя гроб, –

мужу, чей путь скрыт,

кому поставил преграду Бог?

Вместо хлеба моего мне вздохи мои,

и льются, как воды, стоны мои,

ведь чего я ужасался, постигло меня,

и чего я боялся, приходит ко мне.

Нет мне затишья, и нет мне покоя,

и нет мне мира,

но пришла смута!»