Суд Осириса и вечное блаженство в Полях Иалу

Прежде чем переступить порог Великого Чертога, умерший обращался к солнечному

богу Ра:

- Слава тебе, великий бог, Владыка Двух Истин! Я пришел к тебе, о господин мой!

Меня привели, дабы я мог узреть твое совершенство. Я знаю тебя, знаю имя твое,

знаю имена сорока двух богов, которые находятся с тобой в Чертоге Двух Истин,

которые живут как стражи грешников, которые пьют кровь в этот день испытания

[людей] в присутствии Ушефера.

"Тот, чьи близнецы любимые - Два Ока, Владыка Двух Истин" - таково имя твое. Я

прибыл, дабы узреть тебя, я принес тебе Две Истины, я устранил ради тебя грехи

мои.

Умершему внимала Великая Эннеада - боги, под предводительством Ра возглавлявшие

Загробное Судилище, и Малая Эннеада - боги городов и номов. В Великую Эннеаду,

помимо Ра, входили Шу, Тефнут, Геб, Нут, Нефтида, Исида, Хор, Хатхор, Ху (Воля)

и Сиа (Разум). Головы всех судей украшало перо Истины - перо Маат.

Произнеся свою речь, умерший приступал к "Исповеди отрицания":

- Я не совершал несправедливости против людей. Я не притеснял ближних. <..> Я не

грабил бедных. Я не делал того, что не угодно богам. Я не подстрекал слугу

против его хозяина. Я не отравлял <..>.

Перечислив сорок два преступления и клятвенно заверив богов, что ни в одном из

них он не виновен, умерший восклицал:

- Я чист, я чист, я чист, я чист, моя чистота - это чистота Великого Бену, что в

Ненинесут. <..> Мне не причинят вреда в Великол Чертоге Двух Истин, ибо я знаю

имена богов, пребывающих там вместе с тобой.

После "Исповеди отрицания" умерший обращался к Малой Эннеаде, называя по имени

каждого из сорока двух богов и снова заверяя их в своей непричастности к

преступлениям. Затем боги начинали допрос умершего: - Кто ты? Назови свое имя. -

Я нижний побег папируса. Тот, кто в своей Оливе. - Вот мое имя. - Откуда ты

прибыл? <..> - Я прибыл из города, что лежит к северу от Оливы.

Когда допрос заканчивался, перед лицо Ра-Хорахте и Эннеад представали Мешент,

"ангел-хранитель" Шаи, богиня доброй судьбы Рененут и душа Ба покойного

египтянина. Они свидетельствовали о характере умершего и рассказывали богам,

какие он совершал в жизни добрые и дурные поступки.

Исида, Нефтида, Селкет и Нут защищали покойного перед судьями. После этого боги

приступали к взвешиванию сердца на Весах Истины: на одну чашу клали сердце, на

другую - перо богини Маат. Если стрелка весов отклонялась, покойный считался

грешником, и Великая Эннеада выносила ему обвинительный приговор, после чего

сердце отдавалось на съедение страшной богине Ам(ма)т - "Пожирательнице",

чудовищу с телом гиппопотама, львиными лапами и гривой и пастью крокодила. Если

же чаши весов оставались в равновесии, покойный признавался оправданным.

Отчего греховное сердце должно было быть легче (или тяжелей) пера Маат, строго

говоря, неизвестно, есть только гипотезы. Так, например, ряд египтологов

придерживается мнения (разделяемого и автором), что Весы служили для загробных

судей своеобразным "детектором лжи": взвешивание сердца производилось не после

"Исповеди отрицания" и второй оправдательной речи, а одновременно с ними - на

протяжении всего допроса сердце покоилось на чаше Весов, и если умерший

оказывался виновным в каком-либо из преступлений, то, едва он начинал клятвенно

утверждать обратное, стрелка немедленно отклонялась.

Автору представляется, что древнеегипетское мифическое действо взвешивания

сердца символически выражает духовный смысл исповеди как таковой, смысл,

одинаковый, по-видимому, во всех религиях, независимо от различий внешней

атрибутики исповедального обряда.

Давно замечено, что человек, совершив противоречащий морали поступок, невольно

(этот процесс бессознателен) ищет, а значит и находит, оправдание, суть которого

обычно сводится к тому, что поступок был вынужден обстоятельствами, а не

совершен свободной волей. Рассказывая о таком поступке или вспоминая о нем,

человек испытывает потребность привести оправдывающие. его доводы; если же у

него отсутствует такая возможность, им сразу овладевает некое внутреннее

беспокойство, неудобство. В художественной литературе множество раз описано, как

в такой ситуации хочется "отвести глаза", "сменить тему разговора" и т. п. Обряд

же исповеди как раз и не допускает всякого рода оправданий - только "да будет

слово ваше: "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого". Таким

образом, убедивший себя в собственной безгрешности (или, применительно к

христианству, в искренности своего раскаяния в грехе) человек, заявив о своей

безгрешности (раскаянии) вслух и будучи лишен возможности что бы то ни было

добавить, сразу почувствует это самое внутреннее неудобство - "сердце изобличит

ложь", и стрелка Весов отклонится.

Эннеада оглашала оправдательный приговор, и бог Тот записывал его. После этого

умершему говорили:

- Итак, войди. Переступи порог Чертога Двух Истин, ибо ты знаешь нас.

Умерший целовал порог, называл его (порог) по имени, произносил вслух имена

стражей и наконец вступал в Великий Чертог, где на тропе восседал владыка

мертвых Осирис в окружении других богов и богинь: Исиды, Маат, Нефтиды и сыновей

Хора.

О прибытии умершего объявлял божественный писец Тот:

- Входи, - говорил он. - Зачем ты прибыл?

- Я пришел, дабы возвестили обо мне, - отвечал покойный. - В каком состоянии ты

пребываешь? - Я очищен от грехов. <..> - Кому я должен возвестить о тебе? -

Возвести обо мне Тому, Чей свод из огня, Чьи стены из змей живых и Чей пол -

водный поток. - Скажи, кто это? - спрашивал Тот. - Это Осирис.

- Воистину же, воистину [ему] скажут [имя твое], - восклицал Тот.

С эпохи Древнего царства существовало и другое представление - что Загробный Суд

возглавляет Ра. Это представление просуществовало вплоть до Птолемеевского

периода, но пользовалось значительно меньшей популярностью.

На этом Суд заканчивался, и египтянин отправлялся к месту вечного блаженства - в

Поля Иалу, куда его сопровождал "ангел-хранитель" Шаи. Путь в загробный "рай"

преграждали врата, последнее препятствие на пути умершего. Их тоже приходилось

заклинать:

- Дайте путь мне. Я знаю [вас]. Я знаю имя [вашего] бога-хранителя. Имя врат:

"Владыка страха, чьи стены высоки <..>. Владыки гибели, произносящие слова,

которые обуздают губителей, которые спасают от гибели того, кто приходит". Имя

вашего привратника: "Тот, кто [вселяет] ужас".

В Полях Иалу, "Полях Камыша", умершего ждала такая же жизнь, какую он вел и на

земле, только она была счастливей и лучше. Покойный ни в чем не знал недостатка.

Семь Хатхор, Непери, Непит, Селкет и другие божества обеспечивали его пищей,

делали его загробные пашни плодородными, приносящими богатый урожай, а его скот

- тучным и плодовитым. Чтобы покойный мог наслаждаться отдыхом и ему не пришлось

бы самому обрабатывать поля и пасти скот, в гробницу клали ушебти - деревянные

или глиняные фигурки людей: писцов, носильщиков, жнецов и т. д. Ушебти -

"ответчик". Шестая глава "Книги Мертвых" рассказывает о том, "как заставить

ушебти работать": когда в Полях Иалу боги позовут покойного на работу, окликнув

его по имени, человечек-ушебти должен выйти вперед и откликнуться: "Здесь я!",

после чего он беспрекословно пойдет туда, куда повелят боги, и будет делать, что

прикажут. Богатым египтянам обычно клали в гроб ушебти - по одному на каждый

день года; беднякам же ушебти заменял папирусный свиток со списком 360 таких

работников. В Полях Иалу при помощи магических заклинаний человечки,

поименованные в списке, воплощались в ушебти и работали на своего хозяина.

О заупокойном культе в Древнем Египте пишет М. А. Коростовцев: "В основе культа

лежали представления о том, что умерший после погребения продолжает жизнь,

аналогичную земной, т. е. нуждается в жилище, еде, напитках и т. п., поэтому

заупокойный культ прежде всего состоял в обеспечении умершим необходимых

жизненных благ. Во времена Древнего царства фараон жаловал своим вельможам еще

при жизни гробницу. Те, кто не удостаивался такой награды, строили себе гробницу

на собственные средства. В начальный период Древнего царства умершего,

обитавшего в гробнице, одаривали подношениями либо за счет его самого, либо за

счет короны. Для материального обеспечения культа умерших были отведены

специальные земельные участки, предназначенные для "кормления" умершего, а лица,

выполнявшие функции "кормления", назывались "хем-Ка" - "рабы Ка". Но очень скоро

эта практика оказалась весьма убыточной, и фактически дары в пользу умершего

были заменены магической фикцией. В мастабах сановников времени Среднего царства

обнаружены тексты, приглашающие посетителей некрополя воздержаться от нарушения

ритуальной чистоты и активно помочь умершему заклинаниями и молитвами. Обобщенно

содержание этих "обращений к живым", дошедших до нас от времени V и VI династий,

сводится к перечисленным <..> пунктам: 1) посетитель некрополя не имеет права

приближаться к гробнице, если он ритуально не чист - если он ел, например,

запрещенную пищу; 2) посетитель не должен осквернять гробницу ритуально - в

противном случае ему адресовывались угрозы умершего; 3) посетитель не должен

наносить ущерб зданию гробницы, чтобы не навлечь на себя гнев умершего; 4) к

посетителю было обращено увещевание прочесть текст жертвенной молитвы в пользу

умершего; это магическое действо заменяло материальное подношение.

Обращения адресованы либо близким и родственникам умершего, либо лицам, более

или менее случайно попавшим в некрополь, либо, наконец, лицам специального

назначения, призванным соблюдать культ мертвых. Увещевание, адресованное "живым,

пребывающим [еще] на земле", сопровождалось поощрением или угрозами со стороны

умершего: умерший обещал живому заступничество перед божественными силами в

случае благожелательного отношения к нему и угрозу "судиться" с ним перед

"великим богом" или даже "свернуть ему шею" в противном случае, а также угрозу

навлечь на него несчастье на земле. Таким образом, умерший по отношению к живым

воспринимался не как пассивное, нейтральное существо, а как существо, способное

причинить живым зло или, наоборот, оказаться им полезным.

Особое внимание уделено в этих текстах жертвенной молитве в пользу умершего,

заменявшей материальные подношения: так называемая формула "хетеп ди несу" -

"дар, даруемый царем". Молитва была обращена к богам с тем, чтобы боги

обеспечили умершего тем, что в ней перечислено. Существовало даже нечто вроде

более или менее стандартного "меню" для умерших - список продовольственных и

иных подношений: хлеб, пиво, быки, птица, разные виды одеяний и т. п. Чаще всего

молитва была обращена к богу Царства мертвых Осирису и богу Анубису. Заупокойная

жертвенная молитва в интересах умершего произносилась от имени царя - полубога и

неограниченного повелителя материальных ресурсов всех храмов. Подношения фараона

как существа, приближенного к богам, были угодны богам и поэтому эффективны. Так

магическая фикция избавила египтян на многие столетия от непосильных

материальных расходов на культ мертвых".

З агробное воздаяние за грехи

То, что в сохранившихся текстах и гробничных надписях говорится исключительно об

оправдательных приговорах Загробного Суда, вполне естественно: гробницу

египтянин строил и отделывал при жизни и, само собой, изображал себя оправданным

и блаженствующим в Полях Иалу. Во всех текстах главное внимание уделяется

внешнему действу Суда - перечислению имен демонов и стражей, магических

заклинаний и т. п. Как теперь представляется, для оправдания умершему достаточно

было знать все эти имена и заклинания и правильно соблюсти предписанные обряды.

Идея загробного воздаяния за грехи в религии Египта возникла поздно и особой

популярностью не пользовалась. "Описание различных наказаний в результате

Загробного Суда содержится в трех текстах времени Нового царства: <..> книге

"Амдуат", в композиции о Загробном Мире, не имеющей египетского названия,

известной в науке как "Книга Врат", и, наконец, в "Книге Пещер" <..> Следует

отметить, что если в 125-й главе "Книги Мертвых" содержится "каталог" грехов, то

в этих трех композициях говорится о наказании, грешников вне всякой связи с тем

или иным конкретным грехом. В центре внимания грешник, как таковой.

Наказания за грехи предусматриваются различные. Прежде всего это лишение

умершего погребения. Уже в книге "Амдуат" (XVI в. до н.э.) повествуется о том,

что утопленники, нашедшие могилу в водах Нила, вытаскиваются божествами на берег

подземного Нила, где и предаются погребению, обретая таким образом все

необходимое для вечной жизни, но это не грешники. Подобные взгляды

прослеживаются и в более поздних композициях. В той же книге "Амдуат" <..>

говорится о грешниках, с которых восемь богов срывают погребальные пелены и

обнажают "врагов, приговоренных к наказанию в Дуате" <..>

Осужденные грешники лишены всего, что необходимо для вечной жизни, лишены тепла

и света, которые излучает каждую ночь бог Ра, появляясь в Преисподней - свет и

тепло предназначены для праведных. Грешников же ожидает лишь темный хаос. Они

лишены всякой возможности общения с богами..

Весьма распространенное наказание грешников в Загробном Мире - связывание и

заключение. Так, в "Книге Врат" <..> говорится, что "враги Осириса" связаны по

четверо и по трое и бог Хор объявляет им: "Вы связаны сзади, злодеи, чтобы быть

обезглавленными и перестать существовать". В "Книге Пещер" <..> Преисподняя

описана как тюрьма, из которой грешники не могут выйти. Самым грозным наказанием

грешника в потустороннем мире считалось окончательное уничтожение всего его

существа - не только тела, но и души, и тени. Души грешников, в представлении

египтян, существовали независимо от тела в перевернутом положении - вниз

головой; они не могли воссоединиться с телом, чтобы жить полноценной загробной

жизнью праведного покойника, а потому им предстояло полное и окончательное

уничтожение. Одним из способов такого уничтожения было обезглавливание умершего,

а также сожжение. Описаны разные варианты казни огнем: в книге "Амдуат" <..>

грешников сжигают в котлованах. В "Книге Пещер" <..> казнь огнем совершается в

специальных котлах, в которые бросают головы, сердца, тела, души и тени

грешников."

Наиболее полное выражение идея загробного воздаяния нашла в цикле сказок о

Сатни-Хемуасе, датируемом Поздним периодом. Для всех ранних сказаний

характернее, что грешник карается за злодеяния еще в земной жизни. Ниже изложен

фрагмент сказки о Сатни-Хемуасе и Са-Осирисе.