Владимир Львов

Левее Ключникова и Лукьянова оказывается присоединившийся к сменовеховству в эмиграции В. К. Львов, как и Лукьянов, бывший обер-прокурор св. синода, но уже при Временном правительстве. Львов по своему политическому происхождению принадлежал к более правым кругам, чем все видные сменовеховцы. Вначале он был октябристом, затем примкнул к более правым националистам, а в 1911 году был одним из организаторов партии центра. В 4-й Думе он был председателем комиссии по делам Русской православной церкви. Львов занял пост обер-прокурора сразу после Февральской революции, отличившись в церковной политике сильным радикализмом. Однако из второго состава Временного правительства он был все же исключен.

Львов сыграл видную роль в корниловском заговоре, и именно через него генерал Корнилов передал свой ультиматум Керенскому.

В 1921г. Львов становится рьяным сменовеховцем, безоговорочно признающим большевиков. Уже тогда он выпускает брошюру, которая по всем своим положениям является национал-большевистской. Он старается, однако, дать свое обоснование национал-большевизма, не осуждая коммунистическую идеологию, как это делали другие сменовеховцы, но отличая ее от практического большевизма. По словам Львова, каждая революция имеет идеологическую и практическую стороны. Чем грандиознее идея, тем дальше она от реальности. Но революция, «оторвавшись от идеи, входит в русло исторической необходимости, подчиняясь цепи естественных законов, в которых революция произошла». Свою генеалогию Львов ведет, как и Устрялов, от славянофилов, но в отличие от него он видит в советах аналогию русской общины. «Совет есть осколок общинного управления, а поэтому и понятен на­роду», — полагает он.

Идея самоуправления, заложенная в общине, преодолевает всякую партийную и политическую борьбу, причем все, участвующие в общине, «соединены общей деловой работой во имя единого общего идеала». "Разве не это есть цель, — спрашивает Львов, — которую ставит перед собой советская власть?.. Петербургский период, — продолжает он, — столь ненавидимый славянофилами, кончился, и из глубины веков идет русская самобытность на творческую работу ради себя и всего человечества».

Львов также утверждает, что истинная религиозная свобода получена русским народом только в результате большевистской революции.

Львов верит в мессианство русского народа и утверждает, что «советская» идеология есть «русская» идеология. Так же, как и Устрялов, Львов говорит, что идет превращение «лозунгов Интернационала в национальные русские лозунги».

Львов так формулирует проблему власти в Советской России: «Извлечение максимума реальных выгод для русского народа...»¹⁸⁵ Большевистский переворот был совершен во имя осчастливления всего человечества, но на деле же работа советской власти сводится по преимуществу к отстаиванию русских национальных интересов»¹⁸⁶. Львов демонстративно выходит из журнала «Смена вех», обвиняя его в том, что он недостаточно левый.