Не знает ни прошлого, ни будущего

В 1254 году Какусин возвращается в Японию с подарком своего наставника – с отредактированной учителем версией «У‑мэнь‑куан» и его собственноручными комментариями к этому произведению. Вскоре он становится известным, возводит храм неподалеку от Вакаямы и получает неоднократные приглашения к императорскому двору в Киото. Под руководством У‑мэня Какусин познакомился с учением секты Букэ (яп. – Фукэ). Происхождение этой ветви дзэн восходит к ученику Ма‑цзу, Бу‑кэ – наставнику танского периода. В этой секте особо почиталась игра на флейте, а ее адепты были странствующими монахами (комисё). В Японии уже существовали странствующие монахи, но учение этой секты впервые было представлено Какусином. В Средние века и в период Токугава странствующих монахов никто не беспокоил, но в начале периода Мэйдзи им были предъявлены тяжкие обвинения, и секта прекратила свое существование (1871 г.).

Перенос дзэн в Японию отнюдь не означал пассивного приятия чужеземной традиции, ибо восхищение японских буддистов Китаем воистину не знало границ. Они искренне искали религиозного руководства и просветления в постоянных скитаниях по континентальной Азии. Кроме того, японские буддисты отличались тонкой восприимчивостью и ценили новаторство в искусстве и культуре. Трудно переоценить влияние, которое оказали на японцев произведения таких великих китайских мастеров эпохи Сун, как Лянь‑кэй, Му‑ци и Ma‑юань, которые вопреки монгольскому нашествию сумели найти свой путь в Японию. Буддийских учеников приводили в восхищение изящная китайская каллиграфия, колокольчики, шелковые одежды, изделия из фарфора и глазурь.

Иными словами, китайская культура пустила глубокие корни в японской почве.

Но все же нельзя говорить лишь о принятии и ассимиляции чужих культурных традиций. Уже в период Камаку ра отчетливо ощущается национальный колорит японского искусства, развитие которого достигает кульминации в последующую эпоху Муромачи. Национальными культурными центрами становятся храмы Риндзай в Киото и Ка‑макуре. Однако во всем, что касается религиозной сферы школы Риндзай, вряд ли приходится говорить о ранних попытках адаптации и дальнейшего развития учения применительно к национальным особенностям Японии. И лишь Догэн, основатель школы Сото, сумел воплотить в новую религиозную форму японский гений.