Стих 19. Относительности существования (рождение и смерть, удовольствие и страдание) преодолены, даже здесь в этом мире

Относительности существования (рождение и смерть, удовольствие и страдание) преодолены, даже здесь в этом мире, утвердившимися в равном умственном настрое. Этим они коронуются в Духе – истинно безупречном, совершенно сбалансированном Духе.

Равный умственный настрой (равноумие) может быть достигнут техникой, вроде Крийя Йоги, которая не только разьединяет ум, но и совершенно оттягивает его от чувств. Самоуглублением, йог испытывает состояние равностной неизменной радости. Когда он может приключить этот внутренний экстаз ко всем своим восприятиям в пробужденном состоянии, йог становится безупречным и невинным, единым с незапятнанным Духом.

Мудрецы говорят об ординарном человеке, как исполненном порока или недостатка, потому что он воспринимает (и соответственно реагирует на) двойственность и относительность существования: боль и наслаждение, холод и жар, жизнь и смерть. Лишь тот, кто может по воле отделить свое сознание от мирских объектов, свободен от беспокоящих противоположностей чувств, и тем самым отдыхает в спокойном Духе. Йоги, равностно воспринимающие божественное блаженство в подсознательном, сознательном и сверхсознательном состояниях, чисты и совершенны, как Дух.

Недисциплинированный, запутавшийся в относительности этого мира, качается на неровных волнах радости или страдания, отчаяния, гнева или аппатии в море своего сознания; он видит лишь вечно меняющиеся неопределенности существования. Когда колеблющиеся волны сознания успокоены йогой, мудрец различает во внутреннем спокойствии Вечный Покой.

Мир полон возбудимых людей, производящих гамму эмоций, переживая непредсказуемости повседневности. При продолжительности жизни в пятьдесят лет, человек просматривает 21900 дневных и ночных кинокартин и подбрасывается на непрекращаемых волнах чувства. Избитый и одичавший, он учит очень мало из наставляющей панорамы жизни. Такие люди должны воплощаться, пока не смогут смотреть мирской спектакль, подобно спокойным блаженным богам.

Йог смотрит на этот мир как на развлечение. Если он переживает сам “трагедию”, вроде болезни, бедности, преследования или тяжелой утраты, он может искренно сказать: “Ах, этот драматический спектакль есть лишь проходящая сцена; это не есть высшая реальность!” – тогда как обычный человек, смотря кинофильм ужасов или трагедию, может сказать: “Что за интересная драма!” Если это космическое представление утром, в полдень и вечером, имело бы только ангелов и улыбки, и не было бы боли и слез, оно стало бы скучным и монотонным.

Без страдания смертные бы не делали усилий узнать, что они суть бессмертные, не могущие страдать. Так, духовному аспиранту советуется завоевать свои эмоциональные реакции на неизбежную двойственность феноминальной вселенной, и оставаться, подобно его Творцу, в равностном экстатическом состоянии. Как легко телесно-отождествленный человек подвержен двойственности; но, умерев, его любимое тело не может быть эмоционально возбуждено. Йог принимает и намек Смерти; и так, занимая тело, он относится к тому по-доброму, но непредвзято, как совершенно чужой.