О Кришна, я не только не вижу ничего стоящего в уничтожении моих родственников в сражении, но и не жажду ни победы, ни царства, ни наслаждений!

“О Душа, я не вижу какой-либо выгоды в уничтожении моих интимных чувственных привычек. Идея уничтожения чувственных удовольствий отвращает мой ум. Я не желаю ничего – ни умственной победы, ни царства душевного счастья, ни чувственных наслаждений!”

В этом подавленом состоянии умственной нерешительности ученик вдруг принимает негативное решение. “Я не вижу никакого смысла в разрушении всех чувственных удобств”, – рефлексирует он. “Мне не нужна пустая ментальная победа. Я не желаю царства космического сознания. Я не хочу чувственного счастья также!”

Ученик таким образом поворачивается от мучительного состояния замешательства к состоянию негативной определенности. Он говорит себе: “Долой оба вида счастья, духовное и чувственное! Я не хочу ничего! Я могу отказаться от обладания космическим сознанием, если, чтобы достигнуть его, я должен разрушить дорогие чувственные привычки, с которыми я долго жил в уютном доме жизни.”

Это одна из любимых человеческих проделок, освоенных в раннем детстве: “Если я должен съесть морковь перед тем как мне можно будет съесть мороженное, тогда я не хочу мороженного тоже!” План состоит в том, что это вызовет одобрение, как великая жертва, достойная, по крайней мере сочувствия; а еще лучше выгодного компромиса. Мудрый родитель не поддается воле ребенка; мудрый космический закон пассивно нетронут “героической” показухой негативной отрешенности ученика.

Это состояние негативной отрешенности может случиться не только в медитации, как в этом контексте, но также и после глубокой медитации. Ученик,

который в течение некоторого времени совершал согла- *

сованное духовное усилие - практикуя самоотречение и Отречение есть изме-

регулярную медитацию – может найти свое благодушие нение вкусов от низмен-

разбитым вдребезги, когда после тихой медитации он ных удовольствий к веч- внезапно брошен в беспокойство памятью или самскарами ной радости

чувственных радостей. Он чувствует себя огорченным и

в замешательстве, понимая, что он не имеет ни преходящих наслаждений, ни внутренних радостей. Так как у него нет ни того ни другого, он успокаевает себя провозглашением, что он не хочет ни того ни другого. Если он не вытащит себя из этого безразличия, он становится ленивым учеником, чья духовная жизнь застоится и умрет. Но, если он продолжает упорствовать, он обнаруживает, что это состояние является всего-лишь временным вакуумом в его садхане.

Отрешенность не есть самоцель. Расставание с малой суммой денег, чтобы вложить ее, может поставить бедного человека в очень неловкое финансовое положение, но эта маленькая жертва может потом обернуться для него огромным состоянием. Мудрый ученик аналогично знает, что отрешение от пустяковых материальных страстей необходимо для достижения нескончаемой радости Духа. Он знает, что он не лишает себя ничего, но только смещает свои вкусы от низких, непостоянных чувственных наслаждений к превосходному, длящемуся душевному счастью. Как стоит с радостью отказаться от сотни долларов, чтобы выиграть пять тысяч долларов, так и ученик рад отказаться от чувственных грошей для вечно-длящейся радости Бого-познания. Божественное состояние конечного освобождения не есть состояние пустого ничто, или внутреннего уничтожения; это есть скорее владение позитивным сознательным чувством вечного блаженного расширения.

Тем не менее, мирские люди редко впечатляются историями святых, которые носили мешковину и жили в уединении. “Что за жизнь глупого самоотречения и нищеты!” С таким дутым балансом, средний человек обращает все свое внимание на мир. Ему кажется, что счастье следует искать в семейной жизни, с ее вечеринками, танцами и обычным стимулированием чувств. Недумающий человек не замечает, что человечество, усердно, как и он, занятое погоней за радугой длящегося счастья, никогда его не находит. Материалисты страдают от конфликтующих желаний и остаются в трясине страдания. Святые, с другой стороны, хорошо знают, что истинное и неумирающее счастье может быть найдено только во внутренних восприятиях Блаженного Источника беспримесной (неразбавленной) вечной радости.

Многие духовно искренние личности рассуждают, что отречение от материальной вовлеченности, примером которого являются аскеты, является почти невозможным в современном мире. Никакой святой, тем не менее, и не утверждает, что человек должен искать уединения в Гималайских пещерах, чтобы найти Бога. Идеал состоит в том, чтобы быть в миру, но не от мира. Сверхсознательно пробужденные люди – те, кто медитировали долго, глубоко и упорно, независимо от их обязанностей и окружения – становятся непривязанными к материальным объектам, но не безразличными! Истинный поклоняющийся – не как бродяга, слишком ленивый, чтобы приложить какое-либо достойное усилие, чтобы насладиться материальным или духовным благополучием! Йог, вкусивший особо-тонкие восприятия душевного блаженства, остается без симпатии и страсти к материальным наслаждениям, даже если ему случится продвигаться среди них. Он достиг истинного надежного духовного состояния.

Духовно слабые ученики часто не упорствуют достаточно долго, чтобы знать позитивные плоды отречения, и так бросают медитацию после нескольких * попыток, или даже нескольких лет неполноценных усилий.

Упорство производит Ныряя снова в водовороты ординарных привычек жизни, позитивные плоды они в конце концов тонут в невежестве. Искренний ученик

отречения не сбивается с пути, когда искусный привязанный к себе ум говорит ему: “Зачем отказываться от удовольствий, которым потакает большинство людей? К чему сидеть в темноте в бесплодной медитации? Ходи каждый день в кино или на дружеские собрания и наслаждайся жизнью!”

Ученик должен укреплять твердость характера, вспоминая пример Иисуса и великих мастеров, достигших бессмертия и вечного счастья отречением от ложных удовольствий, предлагаемых человеку Сатаной Космической Иллюзии. Когда бы ум не почувствовал стремление к чувственным удовольствиям, ученик должен незамедлительно представить себе кончину его любящего-наслаждения тела – его неизбежный вход в пламя погребального огня. Реализация неизбежности такой судьбы для тела пробуждает в человеке мощное желание познакомиться со своим _______________________________________________________________________

*Опять, дьявол берет его на высочайшую гору и показывает ему все царства мира, и их славу; и говорит ему, Все эти вещи дам я тебе, если ты падешь ниц и поклонишся мне. Тогда говорит ему Иисус: Отойди от меня Сатана, ибо сказано: “Поклоняйся Господу Богу своему и Ему одному служи” (От Матвея 6:10).

неуничтожимым Я, Насмешника над Смертью – душой. Медитирующий ученик, который почувствовал, даже раз, неистощимое очарование души и ее вечных

отношений с Богом, никогда не сможет забыть радость этого. Он может проходить через страшные испытания, в которых он выпадает из того состояния на время, как это изображено унынием Арджуны; но до тех пор пока ученик продолжает прилагать усилия, преследующая его память той чистой радости будет призывать его снова и снова на божественный путь.