Когда я спросил, как профессор оценил мою письменную работу, он только покачал головой

– Вы среди тех, кто не сдал зачета, – сказал он торжественно. Затем профессор порылся в большой стопке письменных работ на своем столе. – Вашей работы здесь нет вообще; во всяком случае, вы провалились, не явившись на зачет.

– Господин, я был на нем. Можно мне поискать работу в этой пачке? – засмеялся я.

Профессор в замешательстве позволил, и я быстро нашел работу, на которой тщательно постарался не оставить никаких следов авторства, кроме номера переклички на зачете. Не предупрежденный «красным флажком» моей фамилии, педагог дал ответам высокую оценку, хотя они и не были украшены цитатами из учебника[

].

– Абсолютно бессовестная удача! – поняв хитрость, вскричал он. – Вы непременно провалитесь на заключительных экзаменах на степень, – с надеждой добавил профессор.

Для сдачи зачетов меня немного поднатаскали репетиторы, в частности дорогой друг и двоюродный брат Прабхаш Чандра Гхош, сын дяди Шарада. Я мучительно, но успешно, с самыми низкими проходными баллами, проковылял через все заключительные экзамены.

Только теперь, через четыре года учебы в колледже, можно было быть допущенным до экзаменов на степень бакалавра. Тем не менее я почти не ожидал, что воспользуюсь этой привилегией. Выпускные экзамены в Серампурском колледже были детской забавой по сравнению с жесткими требованиями на экзаменах на степень бакалавра в Калькуттском университете. Мои почти ежедневные посещения Шри Юктешвара оставляли мало времени для присутствия в залах колледжа. Возгласы удивления сокурсников скорее всего вызвало бы мое присутствие, нежели отсутствие.

Обычно по утрам в половине восьмого я на велосипеде выезжал из общежития. В одной руке было подношение гуру – несколько цветов из сада пансиона Пантхи. Приветливо встречая, учитель приглашал меня на второй завтрак. Я с готовностью неизменно соглашался, радуясь возможности отогнать мысли о колледже на этот день. Побыв несколько часов с Шри Юктешваром, слушая ни с чем не сравнимый поток его мудрости или помогая в ашраме, я около полуночи с неохотой отбывал в Пантхи или иной раз оставался с гуру на всю ночь, так счастливо поглощенный его словами, что едва замечал, как темнота сменялась рассветом.

Однажды, около одиннадцати вечера, когда я надевал туфли[

], собираясь ехать в пансион, учитель серьезно спросил меня:

– Когда у тебя начинаются экзамены на степень бакалавра?

– Через пять дней, господин!

– Я надеюсь, ты к ним готов.