Глава 28 ЛЮК

Заскакивая в открывающийся лифт в здании модельного агентства, я едва не сбила с ног мужчину в элегантном костюме.

– Простите, пожалуйста, – извинилась я, выбираясь из ловко подставленных объятий незнакомца.

– О, ничего страшного, – быстро заговорил он с иностранным акцентом. – Не каждый день на меня падают такие красивые девушки.

– Спасибо, – все еще не могла отделаться от неловкости я. – Но все же мне очень неудобно.

– Я охотно вас прощу, – улыбался иностранец. – Если вы пообещаете поужинать сегодня со мной.

Я внимательно посмотрела на него и только тут заметила, что он довольно хорош собой. Мужчина средних лет, с отличными манерами и располагающей улыбкой. Как раз то, чего мне не хватало для начала новой жизни.

– Я согласна, – продолжала любезничать я. – Меня зовут Кэт.

– Я Люк.

– Вы француз?

– Да, вы догадливы. Но у меня русские корни.

– Вот вам моя визитка. Позвоните позже, договоримся насчет ужина.

– Ну что ж, до встречи, Кэт!

– Пока, Люк.

Наградив его на прощание ослепительной улыбкой, я закрыла лифт и помчалась ввысь.

– Ну, наконец-то, Кэт. Мы тебя давно уже ждали, – летела мне навстречу Кристина.

После того как с приветственными поцелуями было покончено, мы уединились в ее директорском кабинете.

– Поздравляю, Кэт, это успех! – вся светилась Кристина.

– Это вы о чем? – не понимала я.

– Ну как о чем? О французском заказе, конечно. Ты что, не видела плакатов по всему городу?

– Ах, вы об этом, – догадалась я. – Видела, конечно. Только вы мне говорили, что эти фотографии здесь никто не увидит, что они предназначены для рекламы за границей.

– Да, нам тоже так говорили. Но заказчик передумал. Он открывает сеть фирменных магазинов здесь.

– Отлично.

– Но я тебя не для этого позвала, – вкрадчиво сообщила директриса. – У меня для тебя отличные новости. Клиенту так понравились твои фотографии, что он предалагает контракт.

– Контракт?

– Вот именно. Он предлагает тебе стать лицом фирмы.

– Вот как? Что ж, это очень лестно. И что же для этого нужно?

– Ты себе даже не представляешь! – запорхала по комнате эта эксцентричная дама. – Это значит, ты едешь в Париж! – заявила она и победно вскинула руки ввысь.

– Париж? – подскочила со стула я.

– Вот именно. Они хотят заключить контракт на год. Ты представляешь? Этот год ты будешь жить в Париже, участвовать в модных показах, на презентациях. О тебе узнает весь мир.

Я и Париж! Об этом я даже не мечтала. И сейчас не могла уложить в своей голове, как это возможно. Уехать отсюда, все забыть, начать новую жизнь, и не где-нибудь, а в Париже.

– Когда мне нужно дать ответ? – только и сказала я.

– У тебя есть неделя. И на твоем месте я бы даже не раздумывала.

* * *

– Что? Париж? – визжала в трубку Мариша? – Надеюсь, ты не собираешься отказываться?

– Если честно, я пока не знаю, – растерянно бормотала я. – Ну, посуди сама, где я, а где Париж.

– Послушай, Кэт, не будь дурой. Что тебя здесь держит, в конце концов?

– Да все. Я тут родилась, живу, у меня тут учеба, работа, ты, в конце концов.

– Ой, я тебя умоляю, не смеши! Ради меня она тут оставаться собралась.

– А что? Ты же моя лучшая подруга.

– Ну и никуда я не денусь. Разве же это помешает нашей дружбе?

– Но ты же сама говорила, что дружить по телефону невозможно, – парировала я.

– Так это здесь невозможно, в одном городе. А в Париже очень даже возможно. К тому же я буду к тебе приезжать. Ты ведь пригласишь подругу в гости?

– Ну, конечно, – рассмеялась я.

– А там со временем, – продолжала Мариша, – и мне подыщешь какое-нибудь тепленькое местечко или симпатичного французика.

– Кстати, насчет симпатичных французов, – вспомнила я. – С одним из них у меня сегодня свидание.

– Правда? И что ты молчишь?

– Да рано пока еще что-то говорить. Вот схожу, потом расскажу.

Я опоздала в ресторан на полчаса. Но Люк даже не упрекнул меня. Безупречно одетый, с блестящими манерами и совершенно иноземным лоском, он вручил мне букет розовых тюльпанов и свою обворожительную улыбку.

– Кэт, сейчас вы еще ослепительнее, чем тогда, в лифте.

Все-таки у французских мужчин определенно есть чему поучиться.

– Это ваши фотографии висят по всему городу? – неожиданно спросил Люк.

– Да, мои, – ответила я и почувствовала, как краснею. Мне стало неловко оттого, что этот почти незнакомый мужчина уже видел меня полуголой. Впрочем, весь город, наверное, видел.

– Вы совершенно напрасно краснеете, Кэт. Фотографии отличные. Все-таки есть в русских женщинах что-то такое, чего нет в других.

– И что же?

– Даже не знаю. Что-то, чему нет определения в словах. Некий особенный шарм, сила, вызов. Впрочем, в жизни вы еще лучше, чем на фото.

– Правда? Вы так считаете?

– Да. Я здесь всего на неделю, Кэт. И мне бы очень хотелось еще вас увидеть.

– Без проблем, – согласилась я, растаявшая от его любезностей. – Хотите, буду вашим гидом?

– С удовольствием, – будто бы не поверил своему счастью Люк.

– Тогда как насчет того, чтобы продолжить сегодняшний вечер в клубе?

– Ничего не имею против.

Люк отлично танцевал и весь вечер осыпал меня комплиментами и прочими любезностями. Он был приятным мужчиной, довольно красивым, сильным, интересным в общении. И не выказывал ни намека на хамство, грубость, невоспитанность. Интересно, все французы такие милые? Впрочем, у меня ведь будет возможность в этом убедиться. Чем больше я узнавала Люка, тем больше мне хотелось в Париж. А еще он не донимал меня антиникотиновыми проповедями. Потому что сам курил. Потягивая его легкие французские сигареты, мы расположились на диванах для курения.

– Люк, я наверное, скоро уеду в Париж, – сообщила я.

– Правда? – обрадовался он. – Я очень рад. Обещайте, что придете ко мне в гости.

– Обещаю.

Сегодня в клубе на меня смотрели с особым любопытством. Несмотря на то что я выбрала место, куда мы с Маришей практически не ходили, посетители то и дело оглядывались на меня и перешептывались друг с другом. Я догадывалась о причине внезапной всеобщей популярности моей персоны, и от этого мне было одновременно и неловко, и любопытно. Я бы многое отдала, чтобы увидеть, как Марат отреагирует на такую ситуацию. Подлый ублюдок!

Люк нравился мне все больше. Мы болтали о всяких пустяках, курили, танцевали. Он дотрагивался до меня осторожно и бережно, без фамильярностей, был вежлив и учтив. От него пахло приятными духами и надежностью, редким качеством для современных мужчин.

– Вам понравится Франция, – рассказывал он мне. – Я покажу вам самые необыкновенные места, которых нет даже в туристических маршрутах. Вы никогда не были в Ницце?

– Никогда, – честно призналась я.

– Я отвезу вас туда, у меня вилла прямо на побережье. Уверяю вас, ни на одном курорте нет такого золотого песка и ласкового моря, – говорил Люк.

Я верила. И уже представляла себя на пляжах Ниццы, спокойную, безмятежную, легкую, как теплый бриз Средиземноморья. И больше никаких слез, обид и горечи внутри. Я открыла глаза, и волшебство воображаемой Ниццы растаяло. Из глубины зала на меня смотрели беспокойные глаза Марата. Его тяжелый взгляд разрушил все мои мечты о легкости, поставил меня на землю, вернул из грез в реальность. Я поняла это по тяжелым ударам своего сердца, по дрожащим ногам, по мучительной тяжести внутри. Я должна что-то сделать, чтобы избавиться от этого навсегда. Я уеду в Париж, я убегу с этим французом, улечу, спрячусь, закопаюсь в песках Ниццы, только бы больше никогда не видеть эти пылающие, безумные, причиняющие боль океанические глаза.

– Люк, поцелуйте меня, пожалуйста, – неожиданно попросила я.

Люк удивился, но не отказал. Его губы были теплыми и мягкими. Они были такими же вежливыми и учтивыми, как и он сам. И я даже подумала, что наконец-то у меня случился французский во всех смыслах слова поцелуй.

– Спасибо, Люк, вы отлично целуетесь, – сказала я, когда приличествующий по времени, по мнению Люка, первый поцелуй был закончен.

– Вы тоже, Кэт, – ответил он.

Я посмотрела в ту сторону, где стоял Марат, надеясь насладиться его изменившимся лицом. Но его уже не было. Видимо, он ушел, не дождавшись окончания нашего поцелуя. Интересно, ему было больно? Или же ему теперь все равно? Впрочем, какая разница? Я ведь должна выкинуть его из головы.

– Скажите, Люк, а как вы относитесь к девственницам? – неожиданно спросила я и вимательно уставилась в его лицо.

– Нормально. Вы хотите сказать, что вы девственница? – нисколько не смутился он.

– А если так?

– Тогда я был бы очень счастлив стать вашим первым мужчиной, – ответил он и добродушно улыбнулся.

– И вас бы это нисколько не смутило?

– Ваша девственность? А почему она меня должна смущать? Наверняка у вас есть причины ее сохранять.

– И вы бы не испугались?

– Чего?

– Отсутствия опыта.

– Бросьте, Кэт. Сексуальность женщины вовсе не заключается в количестве ее партнеров.

– А в чем же?

– В том, что у нее внутри, – тихо сказал он, указав рукой в область сердца. – Я не знаю, сколько у вас было мужчин и были ли они вообще, но я вижу блеск ваших глаз, чувствую вашу энергетику, вашу сексуальность, и я отлично представляю, какая вы в постели.

– Вот как? – удивилась я. – Значит, вы уже успели представить меня в постели?

– Извините, Кэт. Может быть, это нескромно. Но, уверяю вас, любой мужчина на моем месте сделал бы то же самое.

– А вас бы не испугало чувство чрезмерной ответственности?

– При чем тут ответственность? Мужчина должен обладать ею всегда, независимо от того, какой он по счету. Разве не так? Или вы считаете, что девственность к чему-то обязывает?

– Нет, – честно призналась я. – А вы бы гордились, если бы были моим первым мужчиной?

– Безусловно, мне было бы приятно. Но я бы не повесил из-за этого медаль на шею. Сегодня для женщин девственность значит не так уж много. И будучи первым, ты не получаешь ровным счетом никаких привилегий.

– Знаете, вы отличный кандидат на роль первого мужчины, – честно призналась я.

– Правда? Тогда обращайтесь, если что. Буду рад. Впрочем, не думаю, что это вы о себе говорили. Вы не целуетесь, как девственница.

Он улыбнулся. И мне захотелось поцеловать эту его улыбку, наградить его за такие теплые, откровенные слова. Его нисколько не смущал этот разговор. И кажется, ему совершенно все равно, девственница я или нет.

Я прикоснулась губами к его рту. Он ответил мне поцелуем более смелым и откровенным, чем в прошлый раз. И пусть в моем животе больше не порхали бабочки, передо мной был мужчина, который принимал меня такой, какая я есть, и определенно умел хорошо целоваться.