Информативность и ситуативность

Информативность текста связывается с новизной и неожиданностью, которые предопределяют эффективность воздействия. Понятие – информация – пришло из кибернетики и в самом широком плане подразумевает способы восприятия и передачи сообщений в разных областях человеческой деятельности.

По И.Р. Гальперину, информация – это «вербализованную передачу добытых, осмысленных и организованных фактов объективной действительности». И.Р. Гальперин выделяет следующие виды информации в тексте: содержательно-фактуальную, содержательно-концептуальную и содержательно-подтекстовую.

К формам существования информации относятся сообщение, рассуждение, описание, письмо, резолюция, справка и пр.

Конститутивное текстовое свойство информативности в исходном понимании де Богранда и Дресслера, ассоциируется с получением новых сведений и рассматривается как средство снятия энтропии (= неопределенность).

Текстовый параметр ситуативности коррелирует с общим пониманием речевого акта. Ситуативность понимается как релевантность текста для актуальной или реконструируемой коммуникативной ситуации. Интерпретация текста всегда относит его к конкретной коммуникативной ситуации.

Интертекстуальность, в интерпретации де Богранда и Дресслера, предполагает соотнесенность текста с другими текстами или отдельного текста с типом текста.

Свое научное обоснование идея интертекстуальности получила в работах М. М. Бахтина, где были сформулированы понятия полифонии и диалогичности. Сам термин появился позже, в 1967 г., в статье Ю. Кристевой «Бахтин, слово, диалог и роман».

Различают узкое и широкое понимание интертекстуальности.

Сведение интертекстуальности к текстовым вербальным включениям (цитатам, аллюзиям, реминисценциям) традиционно трактуется как ее узкое понимание. Широкое понимание интертекстуальности трактует ее как онтологическое свойство текста, каждый элемент которого находится в разнообразных смысловых перекличках с иными текстами; область функционирования интертекстуальности, таким образом, охватывает практически любое взаимодействие «своего» и «чужого».

С проблемой интертекстуальности тесно связано понятие – «прецедентный текст», предложенное Ю. Н. Карауловым. Прецедентными текстами Караулов называет «хрестоматийные» тексты, хорошо знакомые языковой личности и значимые для нее в познавательном и эмоциональном отношениях.

К интертекстуальности относится и понятие «прецедентный феномен». Согласно концепции В. В. Красных [1999], образующие систему прецедентные феномены обусловливают национальную маркированность коммуникации и включают, помимо продуктов речемыслительной деятельности (вербальных или вербализуемых феноменов), произведения живописи, скульптуры, архитектуры, музыки и т. д., т. е. могут быть невербальными. К вербальным прецедентным феноменам причисляются прецедентное имя и прецедентное высказывание. Под прецедентным именем понимается индивидуальное имя, связанное с прецедентным текстом (Мегрэ) или прецедентной ситуацией (Наполеон), («эталонная ситуация», имевшая место в действительности («Смутное время») или в мире вымысла (Ромео и Джульетта)).

Под прецедентным высказыванием – законченная и самодостаточная единица, многократно воспроизводимая в речи, например известная цитата («Что делать?»). В процессе исследования особое внимание уделяется выявлению ценностного отношения к прецедентному тексту, поскольку именно оно обеспечивает вхождение прецедентного текста в систему ценностей личности (и/или группы людей) и играет роль в процессе формирования соответствующего концепта.

6.

По мнению О. И. Москальской, единицами лингвистики текста и объектами ее изучения являются: 1) сверхфразовое единство целое речевое произведение (макротекст),4 Все наблюдения О. И. Москальской по поводу основных свойств текста относятся к сверхфразовому единству, т. е. микротексту. Что касается целого речевого произведения, т. е. макротекста, то оно, по словам О. И. Москальской, по самой своей природе не поддается определению в понятиях грамматики, хотя грамматические признаки и входят в структурирование его именно как целостного образования. При этом целостность текста, органическое сцепление его частей, свойственны как сверхфразовому единству, так и целому речевому произведению.

Сверхфразовое единство (микротекст) — это специальным образом организованная закрытая цепочка предложений, представляющая собой единое высказывание. Тесная взаимосвязь составляющих частей текста (когерентность) проявляется одновременно в виде смысловой, коммуникативной и структурной целостности, которые соотносятся между собой как содержание, функция и форма,

Смысловая целостность текста заключается в единстве его темы. Под темой целого текста или микротекста О. И. Москальская понимает смысловое ядро текста, его конденсированное и обобщенное содержание. Сверхфразовое единство (микротекст) монотематично. Объединение всех составляющих его предложений вокруг одной темы есть проявление его смысловой целостности. Переход от одной темы к другой есть пограничный сигнал, знаменующий конец одного сверхфразового единства и начало другого.

Коммуникативная целостность текста проявляется в том, что каждое последующее предложение в сверхфразовом

Данная концепция текста представлена в работах.

единстве в коммуникативном плане опирается на предшествующее, продвигая высказывание от данного, известного к новому, неизвестному. В результате образуется тема-рематическая цепочка, имеющая конечный характер и определяющая границы сверхфразового единства. Структура тема-рематической цепочки поддается моделированию и может быть сведена к нескольким основным моделям.5

Структурная целостность заключается в наличии в тексте многочисленных внешних сигналов связей между предложениями. Они указывают на то, что сверхфразовое единство является также структурным целым. Сигналами структурной связи между предложениями служат местоимения и местоименные наречия, выбор формы артикля, употребление времен и многое другое. Они активно участвуют в установлении левосторонних (анафорических) и правосторонних (катафо-рических) связей между предложениями, составляющими сверхфразовое единство. Тем самым они выполняют тексто-образующую функцию.

Представленные выше свойства текста, выражающиеся в смысловой, коммуникативной и структурной целостности, служат в своей совокупности также критериями членения текста на сверхфразовые единства. К ним относятся смена микротемы, нарушение непрерывности тема-рематической цепочки, нарушение непрерывности внешних межфразовых связей.

В центре внимания исследователя текста стоят также, по мнению Л. Н. Мурзина и А. С. Штерн, два основных свойства — связность и цельность. Эти параметры текста в чем-то противопоставлены, но вместе с тем и предполагают друг друга. Именно благодаря этим свойствам текст становится принадлежностью системы языка.

Связность Л. Н. Мурзин и А. С. Штерн раскрывают следующим образом. Два компонента текста связаны друг с другом, если они имеют некоторую общую часть. При ближайшем рассмотрении оказывается, что в тексте нет ни одного компонента, который не был бы связан хотя бы еще с одним компонентом. Эти связи могут быть самой различной природы, однако следует помнить, что связность — это структурное свойство не только текста, но и любой другой единицы языка. В предложении или словосочетании связь между компонентами достаточно очевидна и во многом аналогична связям внутри текста. Даже слово (если оно не состоит из одной морфемы) характеризуется определенной связностью своих компонентов. Так, соединительные гласные в сложных словах аналогичны некоторым средствам сцепления предложений в тексте. Очевидно, компоненты не только текста, но и всех структурных единиц языка имеют как семантическую, так и формальную связь.

Связность компонентов текста является направленной. Вслед за И. Р. Гальпериным эти авторы имеют в виду ретроспекцию и проспекцию текста (по другой терминологии — анафорическую и катафорическую связь). В одних случаях последующие компоненты связываются с предыдущими (ретроспекция, анафорическая связь). В других случаях, наоборот, предыдущие компоненты связываются с последующими (проспекция, катафорическая связь). Эти два вида связности неравноположены. Ретроспективная связь явно преобладает, она составляет некоторую текстовую норму. Напротив, проспективная связь встречается реже, поэтому применяется в специальных случаях. Функция этого приема сводится к предупреждению адресата о том, что далее последует важный по содержанию или как-то ожидаемый текст. Поэтому проспективное построение текста требует, чтобы пре- дыдущий компонент содержал специальные средства предупреждения типа следующий, вот что, вот о чем и т. п. Говорящий как бы берет на себя обязательство воспроизвести известный ему текст, который, как он предполагает, неизвестен слушающему: «Я расскажу вам одну историю».

Цельность представляет собой иную сторону текста, поэтому связность всех компонентов текста автоматически не приводит к цельности, хотя, вероятно, и способствует ее становлению. Для объяснения природы цельности Л. Н. Мур-зин и А. С. Штерн прибегают к понятию гештальта (нем. Gestalt 'образ'), применяемому в психологии для обозначения случаев, когда наблюдаемый объект воспринимается в целом — без учета тех или иных деталей. Текст не является исключением, он воспринимается носителями языка как целое. Если он воспринимается иначе, он разрушается, перестает быть самим собой.

В основе цельности текста лежит ситуативность, соотнесенность с ситуацией — конкретной или абстрактной, реальной или воображаемой. Когда мы воспринимаем текст на малознакомом языке, наше сознание схватывает отдельные слова или даже предложения, мы слышим поток звуков, его мелодию, ритм, выделяем в нем знакомые места — отдельные сочетания звуков, однако не можем все это осмыслить как нечто целостное — как текст. Это происходит как раз потому, что за разрозненными частями текста не выстраивается то, что называется внеязыковой действительностью или — более конкретно — ситуацией. Мы только тогда овладеваем языком, когда за текстом начинаем видеть ситуацию. Ситуативность проливает свет на природу текстовой цельности. Цельность есть категория содержательная.

Цельность текста опирается одновременно на два логически исключающих друг друга основания — непрерывность и дискретность. Признание цельности текста влечет за собой признание его непрерывности. Выше уже было показано, что если текст целен, то его детали и части сливаются в непрерывное целое. Но вместе с тем текст — структурное, т. е. расчлененное, целое. Это противоречие в лингвистике истолковывается по-разному. Л. Н. Мурзин и А. С. Штерн отдают предпочтение гипотезе Ю. М. Лотмана о наличии двух типов генераторов текста, соответствующих двум типам сознания. Одно сознание оперирует дискретными величинами, ведает соединением отдельных сегментов в цепочки текста. Другое сознание опирается на континуальность текста — цит. по. Эта гипотеза убедительно коррелирует с данными физиологии, согласно которым дискретностью текста управляет левое полушарие, а непрерывностью текста — правое полушарие головного мозга человека — цит. по. Участники общения по-разному пользуются этими генераторами: кодирующий отталкивается от континуальности текста с тем, чтобы его расчленить, а декодирующий, напротив, воспринимая отдельные компоненты текста, стремится представить его как нерасчлененное континуальное целое. Очевидно, механизм расчленения стыкуется с механизмом развертывания, а механизм континуализации текста — с механизмом его свертывания (там же).

Каков может быть практический вывод из рассуждений Л. Н. Мурзина и А. С. Штерн о цельности текста? Понятие ситуации, как отмечают сами авторы, является слишком широким, чтобы представить цельность текста. Соответственно его необходимо каким-то образом ограничить. В ситуацию входит описываемый объект. Если признать, что текст и есть описание объекта, то можно утверждать, что цельность текста обеспечивается прежде всего единством описываемого объекта.

7. Фактуальная Подтекстовая Концептуальная Три вида информации в тексте

Фактуальная информация Текст, как правило, содержит описание фактов, событий, места действия, времени протекания этого действия и т.п. Все это - фактуальная информация. Как правило, ее передает фабула (от лат. fabula - повествование, история; «основа», «ядро» повествования. Фактуальная информация почти всегда может быть передана пересказом.

Концептуальная информация Художественное произведение выражает систему взглядов автора, его мировоззрение, его «личность», в широком смысле слова. Все это - концептуальная информация. Этот вид информации получил свое название от слова концепция - (лат. сonceptio) - 1) система взглядов на те или иные явления, способ их рассмотрения; 2) общий замысел (художника, поэта, ученого и т.д.)

Концепт - это главное, что держит текст и не дает ему рассыпаться на отдельные эпизоды, описания и рассуждения. Как правило, фактуальная информация «состоит на службе» у концептуальной. Но служит она ей по-своему: с одной стороны, она наполняет текст жизнью, помогает передать заложенную в нем концептуальную информацию, с другой - сама же ее «маскирует»: затемняет заложенные в тексте мысли, как бы «отвлекает» от них, и открывает возможности разночтения. (А.Н. Островский «Гроза», И.С. Тургенев «Отцы и дети»)

Концепт отдельного художественного произведения иначе называют идеей, а также используют термин главная мысль. Однако концептуальная информация не сводится к одной «главной мысли». В большом тексте строится целая «модель мира», отражается вся система взглядов автора, его мировоззрение - это как раз и есть концептуальная информация.

Однако далеко не все, что нам нужно понять, бывает сказано прямо, «открытым текстом». Существует еще и подтекстовая информация, или просто подтекст. Подтекст похож на чудо. Это смысл, который не выражен в тексте обычными словами и возникает как бы «из ничего». Но это только так кажется. Скрытый смысл, который способны таить в себе слова, предложения, отдельные отрезки текста, передается с помощью порядка слов, интонации, художественных средств.

Создать подтекст помогают еще «скважины» и монтаж. Монтаж - это порядок, в котором выстроены предложения, абзацы и отдельные отрезки текста и который подчинен основному замыслу автора.

Термин «скважина» появился так. Когда стали изучать, как люди читают - что мешает, а что помогает им понимать текст,- то заметили, что в тексте есть некоторые «пустые» места, своего рода смысловые пробелы, «дырки», которые подразумевают, что читатель что-то хорошо знает и без объяснений. Лингвисты называют такие знания «фоновыми». Психолог Н.И. Жинкин обнаружил, что между предложениями существуют разрывы и в этих разрывах содержится та информация, которую читатель уже имеет (или должен, по мнению автора, иметь). Содержание текста становится понятным только тогда, когда читатель может самостоятельно заполнить эти смысловые «дырки», когда в его мышлении содержится «как бы внутренний текст». Скважины Ни один текст нельзя построить, объясняя каждое слово, ни в одном тексте нельзя сказать всего. Когда мы говорим или пишем, то обязательно предполагаем, что какая-то часть информации нашему адресату известна, и помещаем ее в «скважины».

Наиболее общими функционально-смысловыми типами речи являются описание, повествование и рассуждение. Каждый из указанных типов выделяется в соответствии с целью и содержанием речи. Это определяет и некоторые наиболее типичные грамматические средства оформления текста. Описание: Цель: 1) Перечисление признаков, свойств, элементов предмета речи.
2) Указание на его принадлежность к классу предметов.
3) Указание на назначение предмета, способы и области его функционирования. Содержание и форма текста: 1) Представление о предмете в целом даётся в начале или в конце.
2) Детализация главного проводится с учётом смысловой значимости деталей.
3) Структура отдельных частей текста (элементов описания) аналогична структуре текста в целом.
4) Используются приёмы сравнения, аналогии, противопоставления.
5) Текст легко свёртывается.

Повествование: Рассказ о событии с показом его хода в развитии, с выделением основных (узловых) фактов и показом их взаимосвязи. 1) Соблюдается логическая последовательность.
2) Подчёркивается динамизм, смена событий.
3)Композиция хронологизирована.

Рассуждение: Исследование сущностных свойств предметов и явлений, обоснование их взаимосвязи. 1) Имеются тезис (положение, которое доказывается), аргументы (суждения, которые обосновывают правильность тезиса) и демонстрация (способ доказательства).
2) Используются размышления, умозаключения, пояснения.
3) Смысловые части высказывания приводятся в логической последовательности.
4) Всё, не относящееся к доказательству, опускается

8.Авторская модальность и ее формы. Модальность - это выражение в тексте отношения автора к сообщаемому, его концепции, точки зрения, позиции, его ценностных ориентаций.Это авторская оценка изображаемого. Способы выражения этого отношения могут быть различными, избирательными для каждого автора и разновидности текста, они мотивированы и целенаправленны. Над выбором этих способов всегда, таким образом, стоит какая-то неречевая задача, реализация которой и создает свою модальность текста. Общая модальность как выражение отношения автора к сообщаемому заставляет воспринимать текст не как сумму отдельных единиц, а как цельное произведение. Такое восприятие основывается не на рассмотрении качеств отдельных речевых единиц, а на установлении их функций в составе целого. В таком случае личностное отношение автора воспринимается как «концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур…» (В.В. Виноградов). Таким образом, текст нельзя понимать узко, только как формальную организацию тема-рематических последовательностей (сочетание высказываний). Текст действительно состоит из этих последовательностей, но он есть нечто большее: текст есть единство формальных и содержательных элементов с учетом целевой установки, интенции автора, условий общения и личностных ориентаций автора - научных, интеллектуальных, общественных, нравственных, эстетических и др

В качестве форм выражения модальности мы рассматриваем те части речи, которые способны быть выразителями различных модальных значений. Перечислим их. 1. Финитные формы глаголов. Они имеют три разновидности: глаголы изъявительного, сослагательного и повелительного наклонения. Грамматическая категория наклонения создаёт своеобразные внутренние резервы, позволяющие данным глаголам употребляться в качестве форм выражения модальности. 2. Инфинитивы: Он - бежать. Стоять! 3. Глагольные междометия (Санька сразу бух в лужу). 4. Междометия неглагольного присхождения: "Тс-с", - прошептал мой друг. 5. Имена существительные в именительном падеже: Ночь. 6. Имена существительные в родительном падеже: Дел-то, дел-то!

9. Индивидуальность авторского стиля заключается в наличии специфической совокупности авторских стилистических приёмов, характеризуется наличием определённого принципа отбора и комбинации различных языковых средств и их трансформаций в предложенной автором концепции. Индивидуальный авторский стиль письменной речи подразумевает вербальную форму выражения индивидуально предпочитаемых автором языковых средств и их грамматических и лексических значений. Изучение индивидуальной авторской стилистики – это исследование авторского выбора речевых средств, замысла и его исполнения, воплощения в текст. В.В. Виноградов подчёркивал связь понятия стиля с понятием индивидуального в словесном творчестве и говорил о том, что в произведении больших писателей «объектно-структурные свойства и качества» переплетаются с «субъектными качествами писательского облика и его художественной манеры», тем самым включая в понятие индивидуального в художественном творчестве не только собственно индивидуальную манеру художественного выражения, но и личность автора. Авторская индивидуальность максимально ощутима в художественных текстах как на уровне проявления авторского сознания, его нравственно-этических критериев, так и на уровне литературной формы. Индивидуальный стиль, как правило, выявляется и в жанрах публицистики, близких к художественному типу изображения. Элементы художественности обнаруживаются и в научно-популярном тексте, следовательно, они изобразительны, и потому характеризуют стиль автора.

ИДИОСТИЛЬ (ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ СТИЛЬ), система содержательных и формальных лингвистических характеристик, присущих произведениям определенного автора, которая делает уникальным воплощенный в этих произведениях авторский способ языкового выражения. На практике данный термин используется применительно к художественным произведениям (как прозаическим, так и поэтическим); применительно к текстам, не относящимся к изящной словесности, в последнее десятилетие стал использоваться отчасти близкий, но далеко не тождественный термин «дискурс» в одном из его пониманий. Термин «идиостиль» соотносим также с термином «идиолект». В теории художественной литературы различие между ними в общем виде состоит в следующем. Под идиолектом определенного автора понимается вся совокупность созданных им текстов в исходной хронологической последовательности (или последовательности, санкционированной самим автором, если тексты подвергались переработке). Под идиостилем же понимается совокупность глубинных текстопорождающих доминант и констант определенного автора, которые определили появление этих текстов именно в такой последовательности.Формы представления авторства в художественном и нехудожественном текстеВ разных видах текста обнаруживаются разные формы представления авторства. Выбор форм зависит от общих характеристик текста, назначения и функции. Эти формы могут быть личностными (когда субъект речи обозначен непосредственно, персонифицирован), безличностными, личностно-безличностными. Тексты официально-деловые, инструктивные обычно ориентируются на безличностное представление авторства. Автор как субъект речи не обозначается, и глагольные формы, называющие различные действия, состояния, намерения или побуждения, имеют значения безличное, неопределенно-личное, или это формы, передающие повелительно-рекомендательное значение. Главная особенность построения таких текстов заключается в том, что субъект речи (автор текста или чаще – коллектив авторов) свои намерения никак не связывает с самовыражением, эти намерения коммуникативно-прагматически направлены на читателя, на необходимость вступить с ним в диалогические отношения. Несколько по-иному представляется вопрос о формах выражения авторства в научном тексте, хотя во многом можно найти сходство и с деловыми и инструктивными документами.В научном тексте автор персонифицирован. Однако сам он словно пытается отстраниться от своего текста, чтобы придать больший вес сообщению, объективизировать его, поэтому личные местоимения здесь не в ходу (в некоторых случаях используется скромное «мы»), фразы строятся часто безлично, из них устраняются указания на активно действующее лицо, например:

Нам представляется важным отметить...; Подводя итоги, следует указать...; Необходимо вернуться к вопросу о...; и т.п.

Интересно отметить разницу в употреблении стандартных речевых формул типа «следует отметить», «необходимо принять во внимание» и подобных в научном тексте и деловом. Их значение определяется разной коммуникативной направленностью: в деловом тексте это направленность на читателя, исполнителя рекомендаций и указаний; в научном тексте подобные клише направлены на самого автора, они призваны смягчать категоричность суждений автора (вместо «я утверждаю» – «нам представляется» и т.п.). Все «необходимо», «надо отметить», «следует иметь в виду» адресованы самому автору.

Таким образом, субъект речи (он же автор текста) оказывается не только необозначенным текстуально, но и сознательно отодвинутым в сторону, завуалированным. В научном тексте могут быть и отклонения от такой, часто нулевой формы представления авторства.

В частности, указание на авторство в научном тексте может приобрести особый характер, когда автор пишет о себе как о третьем лице. Это тоже особый прием отстранения от своего текста.

Формы представления авторства в художественном тексте многообразнее и сложнее, чем в текстах деловом и научном, в речевом плане тяготеющих к стандартности.

Субъектом речи в художественном тексте может выступать сам автор, рассказчик, которому автор передает свои полномочия, наконец, различные персонажи.

Формально к авторской речи относят те части художественного текста, где отсутствует прямая речь персонажей, литературные цитаты или произведения (целиком или частично), включенные в текст как заимствованные из других текстов (объявления, отрывки рукописей, протокольные записи, цитируемые документы и т.п.). Однако сама авторская речь в таком понимании неоднозначна. Не всякая «авторская речь» воспринимается как речь автора[9].

Повествование в художественном тексте часто бывает стилизованным – под речь сказителя, рассказчика. Это «сказовая речь».

Автор текста может передать свою роль вымышленному рассказчику, тогда он вынужден (но в этом и был его замысел) подлаживаться под речь этого рассказчика, воспроизводить особенности и его стиля, его манеру. Хотя такая имитация отнюдь не обязательна. Особенно если рассказчик столь оригинален, что воспроизвести «его речь» физически невозможно. Например, в «Холстомере» Л.Н. Толстого в качестве рассказчика выступает «пегий мерин», речь которого в принципе мало чем отличается от речи автора, примерно то же в «Каштанке» А.П. Чехова и других произведениях, где «рассказывают» животные, предметы.

Если субъектом речи является сам автор, то это речь собственно-авторская, если субъектом речи является вымышленный рассказчик, то это несобственно-авторская речь или речь сказовая.

Собственно-авторская речь строится от первого лица, тогда автор сам становится и действующим лицом; но может вестись без указания на лицо, тогда автор не называется, он словно бы растворен в тексте, присутствует как сторонний наблюдатель, а действие совершается само по себе.

10. Модальность - это выражение в тексте отношения автора к сообщаемому, его концепции, точки зрения, позиции, его ценностных ориентаций. Это авторская оценка изображаемого. Способы выражения этого отношения могут быть различными, избирательными для каждого автора и разновидности текста, они мотивированы и целенаправленны. Над выбором этих способов всегда, таким образом, стоит какая-то неречевая задача, реализация которой и создает свою модальность текста. Общая модальность как выражение отношения автора к сообщаемому заставляет воспринимать текст не как сумму отдельных единиц, а как цельное произведение. Такое восприятие основывается не на рассмотрении качеств отдельных речевых единиц, а на установлении их функций в составе целого. В таком случае личностное отношение автора воспринимается как «концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур…» (В.В. Виноградов). Таким образом, текст нельзя понимать узко, только как формальную организацию тема-рематических последовательностей (сочетание высказываний). Текст действительно состоит из этих последовательностей, но он есть нечто большее: текст есть единство формальных и содержательных элементов с учетом целевой установки, интенции автора, условий общения и личностных ориентаций автора - научных, интеллектуальных, общественных, нравственных, эстетических и др С категорией модальности тесно связано понятие «образа автора» – конструктивного признака текста. Это понятие давно известно филологической науке. Особенно много внимания уделил его раскрытию В.В. Виноградов еще в 30-е годы XX в. Многие обращались к этому понятию, однако до сих пор полной ясности здесь нет. Понятие «образ автора» высвечивается при выявлении и вычленении других понятий, более определенных и конкретных – производитель речи, субъект повествования. Вершиной этого восхождения и оказывается образ автора. Производитель речи – субъект повествования – образ автора – такая иерархическая расчлененность помогает постижению сущности искомого понятия, т.е. образа автора. Первое понятие в этом ряду – производитель речи (реальный производитель речи) – вряд ли вызывает разные толкования. Это очевидно: каждый текст, литературное произведение создается, «творится» конкретной личностью. Любая статья в газете, очерк, фельетон; любое научное сочинение, так же как и художественное произведение, кем-то пишется, иногда в соавторстве (например, И. Ильф и Е. Петров и др.). Однако реальный автор (производитель речи), приступая к написанию, имеет определенную цель или задание: либо сам себе ставит эту задачу, либо получает ее извне (например, корреспондент газеты). С этого момента начинается творчество: под давлением жизненного материала (идеи, содержания, которые уже сложились в сознании, в воображении) автор ищет, нащупывает соответствующую ему форму, т.е. форму представления этого материала. Как писать? Выявляя свое личностное начало или скрывая его, отстраняясь от написанного, будто бы это вовсе и не его, автора, создание. Журналисту, пишущему передовую, например, забот в этом смысле мало – он должен так организовать свое писание, чтобы создалось впечатление, что не он и писал: это представление мнения редакции (избираются соответствующие речевые формы отстраненности от своего текста). Автор научного сочинения часто прячется за скромное «мы» (мы полагаем; нам представляется и т.д.) либо вообще избегает какого-либо указания на связь со своей личностью, используя безличностную форму представления материала. Так, с точки зрения автора, создателя текста, усиливается степень объективности излагаемого мнения. Третья категория ученых не прячет своего «я» и часто в таком случае словно ищет оппонента своему мнению. Даже любой официальный документ имеет своего непосредственного создателя, однако он, в смысле формы представления, полностью отстранен от своего текста. Так через форму представления создается субъект повествования (непосредственное «я», коллективный автор, отстраненный и т.д.). И непосредственный автор (субъект, от имени которого предлагается текст) каждый раз предстает то как автор-повествователь, то как автор-описатель, то как автор-«объяснитель» и др. «Форма авторства» всегда есть категория искомая. Только в одних случаях эти поиски выливаются в сложный творческий процесс, как, например, в художественной литературе, а в других – он в большей степени предопределен жанром и типом текста, как, например, в научном и тем более официальном тексте. Образ автора, естественно, создается в литературном произведении речевыми средствами, поскольку без словесной формы нет и самого произведения, однако этот образ творится читателем. Он находится в области восприятия, восприятия, конечно, заданного автором, причем заданного не всегда по воле самого автора. Именно потому, что образ автора больше относится к сфере восприятия, а не материального выражения, возникают трудности в точности определения этого понятия. Хотя, конечно, образ автора творится на базе структуры текста.Как видим, речь идет об авторской индивидуальности, ее проявлении в произведении. Пожалуй, это ближе всего подходит к понятию образа автора. Образ автора – это «выражение личности художника в его творении» (по В.В. Виноградову). Часто это называется и по-другому: субъективизация, т.е. творческое сознание субъекта в его отношении к объективной действительности.

11.

Типология текста, несмотря на свое центральное положение в общей теории текста, до сих пор еще разработана недостаточно. Не определены еще общие критерии, которые должны быть положены в основу типологизации. Объективно это объясняется многоаспектностью и потому сложностью самого феномена текста, субъективно – сравнительно небольшим периодом разработки проблем текста, когда они стали слагаться в общую теорию. Главная трудность заключается в том, что при текстовой дифференциации неправомерно исходить из какого-либо одного критерия, слишком зыбко такое основание для строгой классификации.

Понятие «тип текста» в настоящее время принято как рабочий термин в современных исследованиях по теории текста, в частности в лингвистике текста. Обозначает он эмпирически существующие формы манифестации текстов. Расхождения в толковании понятия «тип текста» еще достаточно велики. Оно трактуется то слишком узко, то слишком широко (например, кулинарный рецепт как тип текста и перевод как тип текста).

Не вдаваясь во все сложности дискуссий по этому поводу и противоречивость мнений, можно все-таки на основании накопленных наукой данных постараться наметить основные критерии для разграничения различных манифестаций текстов.

Ясно, что эти критерии должны слагаться из ряда показателей и охватывать по крайней мере главные признаки текста: информационные, функциональные, структурно-семиотические, коммуникативные.

При ориентации на разные критерии можно в первичной дифференциации остановиться на делении «научные и ненаучные тексты»; «художественные и нехудожественные тексты»; «монологический и диалогический тексты»; «моноадресатный и полиадресатный тексты» и др. Каждое из этих делений реально существует, но с точки зрения общей и единой типологии они некорректны: например, художественный текст, с одной стороны, попадет в группу ненаучных, а с другой – одновременно в группы монологических и диалогических.

12.Взаимоотношения текста и дискурса

В начале 70-х была предпринята попытка дифференцировать категории текст и дискурс. Дискурс предполагалось трактовать как «текст плюс ситуация», а текст, соответственно, определялся как «дискурс минус ситуация». Некоторые трактуют дискурс как подчеркнуто интерактивный способ речевого взаимодействия, в противовес тексту, обычно принадлежащему одному автору, что сближает данное противопоставление с традиционной оппозицией диалог-монолог. Во многих функционально ориентированных исследованиях прослеживается тенденция к противопоставлению дискурса и текста по ряду оппозитивных критериев: функциональность / структурность, процесс / продукт, динамичность/ статичность и актуальность / виртуальность. Соответственно, различаются структурный текст-как-продукт и функциональный дискурс-как-процесс.

Текст в речи на современном этапе принято обозначать термином «дискурс» (discjurs фр. – «речь»). Лингвистический энциклопедический словарь определяет данное понятие следующим образом: «Дискурс – связный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс – это речь, «погружённая в жизнь». Поэтому термин «дискурс», в отличие от термина «текст», не применяется к древним и др. текстам, связь которых с жизнью не восстанавливается непосредственно»

Типология дискурса

Самое главное разграничение в этой области – противопоставление устного и письменного дискурса. Это разграничение связано с каналом передачи информации: при устном дискурсе канал – акустический, при письменном – визуальный.

Несмотря на то, что в течение многих веков письменный язык пользовался большим престижем, чем устный, совершенно ясно, что устный дискурс – это исходная, фундаментальная форма существования языка, а письменный дискурс является производным от устного. Различие в канале передачи информации имеет принципиально важные последствия для процессов устного и письменного дискурса. Во-первых, в устном дискурсе порождение и понимание происходят синхронизировано, а в письменном – нет. При этом скорость письма более чем в десять раз ниже скорости устной речи, а скорость чтения несколько выше скорости устной речи. В результате при устном дискурсе имеет место явление фрагментации: речь порождается толчками, квантами – так называемыми интонационными единицами, которые отделены друг от друга паузами, имеют относительно завершенный интонационный контур и обычно совпадают с простыми предикациями, или клаузами (clause). При письменном же дискурсе происходит интеграция предикаций в сложные предложения и прочие синтаксические конструкции и объединения. Второе принципиальное различие, связанное с разницей в канале передачи информации, – наличие контакта между говорящим и адресатом во времени и пространстве: при письменном дискурсе такого контакта в норме нет (поэтому люди и прибегают к письму). В результате при устном дискурсе имеет место вовлечение говорящего и адресата в ситуацию, что отражается в употреблении местоимений первого и второго лица, указаний на мыслительные процессы и эмоции говорящего и адресата, использование жестов и других невербальных средств и т.д. При письменном же дискурсе, напротив, происходит отстранение говорящего и адресата от описываемой в дискурсе информации, что, в частности, выражается в более частом употреблении пассивного залога. Дальнейшее развитие технологии привело к появлению более сложного репертуара форм языка и дискурса – таких, как печатный дискурс, телефонный разговор, радиопередача, общение при помощи пейджера и автоответчика, переписка по электронной почте. Все эти разновидности дискурса выделяются на основе типа носителя информации и имеют свои особенности. Общение по электронной почте представляет особый интерес как феномен, возникший 10–15 лет назад, получивший за это время огромное распространение и представляющий собой нечто среднее между устным и письменным дискурсом. Подобно письменному дискурсу, электронный дискурс использует графический способ фиксации информации, но подобно устному дискурсу он отличается мимолетностью и неформальностью.

Помимо двух фундаментальных разновидностей дискурса – устной и письменной следует упомянуть еще одну: мысленную. Человек может пользоваться языком, не производя при этом ни акустических, ни графических следов языковой деятельности. В этом случае язык также используется коммуникативно, но одно и то же лицо является и говорящим, и адресатом. В силу отсутствия легко наблюдаемых проявлений мысленный дискурс исследован гораздо меньше, чем устный и письменный.

Более частные различия между разновидностями дискурса описываются с помощью понятия жанра. В настоящее время понятие жанра используется в дискурсивном анализе достаточно широко. Исчерпывающей классификации жанров не существует, но в качестве примеров можно назвать бытовой диалог (беседу), рассказ (нарратив), инструкцию по использованию прибора, интервью, репортаж, доклад, политическое выступление, проповедь, стихотворение, роман.

13. В лингвистике под контекстом понимается лингвистическое окружение данной языковой единицы: условия, особенности употребления данного элемента в речи.Согласно определению лингвистического энциклопедического словаря, контекст – это фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый и достаточный для определения значения этой единицы, являющегося непротиворечивым по отношению к общему смыслу данного текста [19:238].Как видно из этих созвучных определений, главным компонентом контекста является языковая среда. Под лингвистическим контекстом понимается языковое окружение, в котором употребляется та или иная единица языка в тексте. Контекстом слова является совокупность слов, грамматических форм и конструкций, в окружении которых использовано данное слово. Различается узкий контекст (микроконтекст) и широкий контекст (макроконтекст). Под узким контекстом имеется в виду контекст словосочетания или предложения, т.е. языковые единицы, составляющие окружение данной единицы в пределах предложения. Под широким контекстом имеется в виду языковое окружение данной единицы, выходящее за рамки предложения; это - текстовой контекст, т.е. совокупность языковых единиц в смежных предложениях. Точные рамки широкого контекста указать нельзя - это может быть контекст группы предложений, абзаца, главы или даже всего произведения (напр., рассказа или романа) в целом. Узкий контекст, в свою очередь, можно разделить на контекст синтаксический и лексический. Синтаксический контекст - это та синтаксическая конструкция, в которой употребляется данное слово, словосочетание или придаточное предложение. Лексический контекст - это совокупность лексических единиц, слов и устойчивых словосочетаний, в окружении которых используется данная единица.
Ситуативный (экстралингвистический) контекст включает обстановку, время и место, к которому относится высказывание, а также любые факты реальной действительности, знание которых помогает Рецептору (и переводчику) правильно интерпретировать значения языковых единиц в высказывании.