Править] Изречения Конфуция, записанные его учениками

Учитель сказал: — В пятнадцать лет я ощутил стремление учиться; в тридцатилетнем возрасте я утвердился; достигнув сорока, освободился от сомнений; в пятьдесят познал веление Неба; в шестьдесят мой слух обрел проникновенность; с семидесяти лет я следую желаниям сердца, не нарушая меры.

Учитель говорил: — Кто постигает новое, лелея старое, тот может быть учителем.

Не печалься о своём несовершенстве; Не печалься, что тебя никто не знает, Но стремись к тому, чтоб заслужить известность.

Учитель сказал: — Благородный муж постигает справедливость. Малый человек постигает выгоду.

Учитель сказал: — Встретив достойного человека, стремитесь с ним сравняться; встретив недостойного, вникайте внутрь себя.

Учитель сказал: — Кто не меняет путь отца три года после его смерти, тот может называться почитающим родителей.

Учитель сказал: — Древние предпочитали промолчать, стыдясь, что могут не поспеть за словом.

Кто-то сказал: — Юн человечен, но лишён красноречивости. Учитель ответил: — Зачем ему красноречивость? Кто ищет в бойком языке свою защиту, тот часто будет ненавидим. Не знаю, обладает ли он человечностью, но зачем ему красноречивость?

Учитель сказал: — Незыблемая середина — эта добродетель наивысшая из всех, но давно уже редка среди людей.

В своей деревне Конфуций казался простодушным и в речи безыскусным, а при дворе и в храме предков он говорил красноречиво, хотя и мало.

Когда входил в дворцовые ворота, казалось, изгибался весь, словно в них не помещался. При остановке не вставал посередине и проходил, не наступая на порог. Подходя к престолу, он как бы и в лице менялся, и ноги у него будто подгибались, и слов ему, похоже, не хватало. Вот, подобрав полу, он поднимался в зал, казалось, весь изогнутый, и, затаив дыхание, словно не дышал. Когда же выходил из зала и спускался на одну ступень, его лицо выражало облегчение и он казался удовлетворённым. Спустившись с лестницы, спешил вперёд, растопырив руки, словно крылья, и с благоговейным видом возвращался на своё место.

Он не садился на циновку, постланную криво.

Учитель сказал: Если личное поведение тех, [кто стоит наверху], правильно, дела идут, хотя и не отдают приказов. Если же личное поведение тех, [кто стоит наверху], неправильно, то хотя приказывают [народ] не повинуется.

Когда у него сгорела конюшня, Учитель, вернувшись от князя, спросил: — Никто не пострадал? О лошадях не спросил.

Янь Юань спросил о том, что такое человечность. Учитель ответил: — Быть человечным — значит победить себя и обратиться к ритуалу. Если однажды победишь себя и обратишься к ритуалу, все в Поднебесной признают, что ты человечен. От самого себя, не от других, зависит обретение человечности. — А не могли бы вы объяснить более подробно? — продолжал спрашивать Янь Юань. Учитель ответил: — Не смотри на то, что чуждо ритуалу. Не внемли тому, что чуждо ритуалу. Не говори того, что чуждо ритуалу. Не делай ничего, что чуждо ритуалу. Янь Юань сказал: — Я хоть и не сметлив, позвольте мне заняться исполнением этих слов.

Князь Великий из удела Ци спросил Конфуция о том, в чем заключается управление государством. Конфуций ответил: — Да будет государем государь, слуга — слугой, отцом — отец и сыном — сын. — Отлично! Воистину, если не будет государем государь, слуга слугой, отец отцом и сыном сын, то, пусть бы даже у меня был хлеб, смогу ли я его вкушать? — ответил князь.

Кто-то спросил: — Что если за зло платить добром. Учитель ответил: — А чем же за добро платить? Плати за зло по справедливости. А за добро плати добром.

Учитель сказал: — Человек способен сделать путь великим, но великим человека делает не путь.

Учитель говорил: — Лишь та — ошибка, что не исправляется.

Цзыгун спросил: Найдётся ли одно такое слово, которому можно было бы следовать всю жизнь? Учитель ответил: — Но таково ли сострадание? Чего себе не пожелаешь, того не делай и другим.

Учитель говорил: — Если тебе плюют в спину, значит ты впереди.