Общая характеристика работы 2 страница. Одним из базовых методологических понятий системного подхода в обществознании, принципов структурной организации сложных многоуровневых систем

Одним из базовых методологических понятий системного подхода в обществознании, принципов структурной организации сложных многоуровневых систем, состоящий в упорядочении взаимодействия между уровнями в порядке от высшего к низшему, является иерархический критерий, в большей степени относящийся к божествам, так как уже с низших ступеней цивилизации начинают зарождаться основы некоторой иерархии божеств. В иерархически построенной системе, к которой относится и пантеон, имеют место как структурная, так и функциональная дифференциация отраслевых божеств. Следует подчеркнуть, что при изучении мифологических персонажей народов Земли мы не обнаружили никаких признаков их иерархической упорядоченности, не наблюдалось различения старших и подчиненных божеств, дифференциации божеств по отраслям. Зародившись сравнительно поздно и будучи слепком гражданского общества в идеале, пантеон божеств народов Земли не получил своей четко оформленной структуры с властью верховного божества над другими отраслевыми богами, что вообще характерно для мифологий кавказских народов. Позднѣе зарождение дагестанского пантеона (и пандемониума), связанное с особенностями развития (запоздание) и сложения классового общества, государственных форм организации и цивилизации, определило своеобразие его состава и структуры (неполноту, отраслевую бедность, иерархическую неразработанность власти верховного божества над другими богами и т.д.). Это можно объяснить также политической и этнической дробностью. Эта незавершенность была усугублена (особенно в середине VII-X вв.) распространением ислама и влиянием его идеологии и культуры, который разрушил естественный процесс создания законченной структуры пантеона. Эти же причины обусловили другую особенность пантеона народов Земли – деформацию и определенный синкретизм мифологических персонажей в рамках исламской традиции и идеологии.

Одним из важных для исследования является критерий этно-территориальной масштабности влияния богов и демонов. Исходя из него различают богов и демонов: 1) общих для северокавказской (северовосточнокавказской нахско-дагестанской и северозападнокавказской абхазо-адыгской) этнической и языковой общности; 2) общих для ряда этнических и языковых общностей (например, для аваро-андо-цезской и нахской этнической и языковых общностей, для нахов и адыгов и т.д.) в рамках северокавказской общности; 3) общих для отдельных дагестанских этносов, нахов, адыгов, абхазов; 4) общих для союзов сельских обществ и 5) отдельных (групп) сел.

Мифологические персонажи классифицируются и по гендерному признаку в соответствии с бинарным противопоставлением: мужской – женский. Пм.: 200ство в культуре народоы в культуре народоыв Каваказаправая сторона, а также центр, за вторыми – низ, левая сторона и пеИзучение гендерных ролей мифологических персонажей, входивших в языческий пантеон народов Земли, показало, что в религиозных представлениях дагестанцев, солнце и луна выступали соответственно в женском и мужском обликах (с инверсией пола). Радуга, ветер, стихия воды воспринимались в основном в женской ипостаси. Божества дождя персонифицировались в мужском облике, а божества солнца – женском. Ряженые были в основном мужчины, хотя встречались и женщины. Антропоморфные обрядовые хлеба выступали в женском облике. Патроны ремесел были как мужского, так и женского пола. Верховные боги – только мужского пола. В пандемониуме домовые выступали как в женском, так и мужском облике, имелись и андрогинные персонажи. Демоны-антагонисты беременных и рожениц были только женского пола.

Исследование представленного материала в гендерном аспекте привело нас к выводу, что дошедшие до нашего времени мифологические персонажи сформировались в разное время и опосредованно отражали процессы, происходившие в обществе. Некоторые из них зародились при первобытнообщинном строе с его культом природы, воплощенном в облике Богини-матери. Другие сформировались в эпоху разложения первобытнообщинного строя и возникновения раннеклассового общества с его пантеоном богов, во главе которого стоял Бог-отец. Эти процессы сопровождались постепенным падением роли Богини-матери, расщеплением ѣе образа на ряд составных женских образов, занявших второстепенное место в пантеоне или даже низвергнутых с него. Последние образы заняли свое место в пандемониуме, как правило, в качестве демонов с отрицательной характеристикой. Параллельно с переоценкой роли божеств в пантеоне и пандемониуме шел процесс трансформации и смены их гендерных ролей.

Завершает разработанную нами типологизацию мифологических персонажей критерий по этическим категориям, больше применимый к демонологическим персонажам пандемониума. Их описание можно представить, исходя из оппозиции добро – зло, хотя встречаются нейтральные (не добрые и не злые) мифологические персонажи или сочетающие в себе добродетельность и злокозненность (амбивалентные).

Исходя из этой классификации, структурная соподчиненность, входивших в языческий пантеон богов народов Земли предстает в следующем виде: 1) персонифицируемые небо, небесные светила, атмосферные явления и стихии; 2) боги-патроны диких животных и охоты; 3) аграрные боги и духи растительности; 4) патроны ремесел; 5) верховные боги (-громовержцы).

Глава 2 «Персонифицируемые небесные светила, атмосферные явления и стихии» начинается спараграфа 1 «Персонификация солнца и луны», в котором дается характеристика наиболѣе древним богам народов Земли, олицетворяемым небесным светилам – солнцу и луне. Они с древнейших времен почитались дагестанцами. Отголосками этого почитания являются дошедшие до нашего времени многочисленные клятвы, благопожелания, проклятия, сравнения и антропонимы, в которых присутствуют солнце и луна. Солнце и луна в мифологиях народов Земли, Северного Кавказа и мира персонифицировались в антропоморфном облике по признакам пола, степени родства и свойства. Исходя из содержания мифов, лексики и фразеологии, основанных на сновидениях примет, и детских игр дагестанских и северокавказских народов пол, возраст, степень родства и свойства (с инверсией) у солнца и луны выглядят соответственно следующим образом: девочка-мальчик (аварцы-хунзахцы, аварцы-андалальцы, табасаранцы, агульцы), мальчик-девочка (аварцы-гидатлинцы), девушка-мальчик (даргинцы-мюрегинцы), девушка-юноша (каратинцы, гидатлинцы, андалальцы, табасаранцы, кумыки, дагестанские азербайджанцы), юноша-девушка (лакцы, дагестанские азербайджанцы), женщина-мужчина (кумыки, абхазы), брат-сестра (аварцы-тляратинцы, ногайцы, дагестанские азербайджанцы, чеченцы и ингуши, адыги), сестра-брат (лезгины, табасаранцы, рутульцы, дагестанские азербайджанцы), сестра-сестра (ногайцы), брат-брат (чеченцы и ингуши), старший брат-брат (адыги), мать-дочь (даргинцы-акушинцы), мать-сын (табасаранцы), мать-отец (даргинцы-сюргинцы), невеста-жених (лакцы-кулинцы, агульцы, кумыки), жених-невеста (лезгины), жена-муж (лезгины, кумыки), муж-жена (лезгины, карачаевцы и балкарцы). Обращает на себя внимание инверсия полов и ролей в родстве и свойстве в некоторых случаях в мифологии одного и того же этноса. Наблюдаемая инверсия полов в оппозиции солнце-луна с неустойчивыми или паритетными гендерными признаками полов светил у гидатлинцев (мальчик-девочка), лакцев и дагестанских азербайджанцев (юноша-девушка), тляратинцев, ногайцев, дагестанских азербайджанцев, чеченцев и ингушей, адыгов (брат-сестра), ногайцев (сестра-сестра), адыгов (старший брат-брат), чеченцев и ингушей (брат-брат), лезгин (жених-невеста), лезгин, карачаевцев и балкарцев (муж-жена) характерна, на наш взгляд, для мифологических систем переходного типа при становлении родовой военной аристократии в ѣе поздний, предгосударственный период и имѣет основную тенденцию – вытеснение женского божества мужским с частичным или полным присвоением его функций.

Противопоставление солнце-луна воплотилось в мифологическом мотиве брачных отношений Солнца и Месяца, которые иногда выражены в форме потенциального инцеста.

Наиболѣе архаической формой солярных мифов представляются близнечные мифы, в которых солнце и луна образуют пару связанных и вместе с тем противопоставленных друг другу культурных героев (часто братьев), один из которых подчинен другому.

Следует отметить, что в религиозных представлениях дагестанцев, родственных им нахских народов, а также осетин, восточных славян и др. существовала вера в «ночное светило», освещающѣе в потустороннем мире мертвых.

Целый ряд этиологических мифов, легенд, преданий и сказок у народов Земли и Северного Кавказа посвящен объяснению происхождения пятен на лике луны и причинам, почему солнце светит ярко, а луна тускло. При анализе многочисленных мифов, легенд, преданий и сказок, объясняющих причину образования пятен на луне, порядок и очередность пребывания светил на небосклоне, почему невозможно смотреть на солнце и почему солнце светит ярко, а луна тускло, обращает на себя внимание их однотипность, повторяющийся в большинстве случаев незамысловатый сюжет. В основе большинства мифов лежит конфликтная ситуация, возникающая из-за спора между солнцем и луной о том, кто из них красивѣе и кому когда светить – днем или ночью. Примечателен и явный антропоморфизм и антропопатизм солнца и луны: в мифах, легендах и преданиях они представлены в человеческом облике, наделены чертами характера людей (влюбляются друг в друга, ревнуют, завидуют, спорят, дерутся), заняты трудовой деятельностью (например, обмазкой глиной пола и побелкой стен). Причины образования пятен на луне имеют разные объяснения: это след от удара куска перепачканной овчины, которой белят стены (аварцы-хунзахцы, табасаранцы, кумыки, дагестанские азербайджанцы), след от мокрого куска овчины (лезгины), след от тряпки, которой мыли посуду (агулы), от плевка (рутулы), от удара половником (рутулы), от пощечины (лезгины), от оплеухи измазанной в тесте руки (сваны, грузины), от соскоба (ногайцы), от крыла архангела Джабраила (табасаранцы, дагестанские азербайджанцы), это раны, полученные в битве между космическими богами (табасаранцы), от того, что в нѣе кинули кусок глины (аварцы-андалальцы, кумыки), ком земли (даргинцы-цудахарцы), комья грязи (лакцы), бросили в нѣе грязь (аварцы-тляратинцы, даргинцы-урахинцы), заляпали грязью (дагестанские азербайджанцы), обмазали грязью (дагестанские азербайджанцы), это коровий помет, рассыпавшийся по луне (абхазы), это фигура чабана с отарой овец (адыги), это нарт Сасрыква со своим стадом (абхазы), это лошадь, которую носит на себе луна (чеченцы и ингуши), это силуэт Бога (дагестанские азербайджанцы).

Затмения светил породили этиологические мифы, объясняющие это астрономическое явление злокозненными действиями демонических сил, а также иррациональные приемы и методы, направленные на то, чтобы «освободить» солнце и луну из плена. При анализе этиологических мифов, объясняющих затмения солнца и луны, можно отметить определенное сходство мифологических персонажей, сюжетов, функций у дагестанцев и северокавказских этносов: у гинухцев невидимая, вездесущая и всесокрушающая сила Хъвед съедает светила; у лакцев морское чудовище Куртма заглатывает солнце Барг; у ногайцев, балкарцев и карачаевцев демоническое существо (дракон) Елмауз (Желмаууз) хочет (пытается) проглотить луну и солнце; у чеченцев и ингушей злая сестра солнца и луны Мож, которая сожрала всех своих родственников на небе, гоняется за светилами, догоняет их и заслоняет собой; у адыгов чудовище благо (дракон) схватывает солнце или луну, чтобы проглотить их; у абхазов чудовище (дракон, огромная сова) атыю гонится за луной или солнцем, чтобы проглотить их.

Заметное место в сюжетах наскальной живописи и орнаментального искусство Земли занимала солярная символика. Солярными знаками (круги, спирали, розетки, кресты, свастики и т.п.) украшались самые разнообразные предметы быта: от архитектурных деталей до мелкой кухонной утвари и рабочего инструмента. В интерьере жилища солярный орнамент покрывал опорные столбы, закрома, лари, сундуки, большие скамьи, кресла, табуретки, поставцы, мерки, солонки, ковры, паласы, переметные сумки и мешки, глиняную и медную посуду и т.д. Орнаментом в Дагестане в средневековье покрывали и надмогильные стелы. Солярные мотивы присутствовали и на украшениях, главным образом металлических (серебряных), носимых отдельно и нашиваемых на женскую одежду народов Земли. Астральные (солярные) знаки наносились на тело в качестве татуировок женщинами некоторых народов Горного Земли. Ритуальная символика некоторых хлебных изделий народов Земли также связана с солнцем. Символами солнца являлись также баранки и калачи, использовавшиеся в ритуалах праздника первой борозды у народов Земли.

С солнцем и луной были связаны и определенные табу. Сохранились предания, повествующие о каре за нарушение табу.

Определенные узловые точки дня (например, закат солнца), месяца (новолуние, полнолуние) и года (летнѣе и зимнѣе солнцестояние) дагестанцы связывали с пребыванием (или возвращением) солнца у своей матери или отца. Особенно большие надежды на исполнение желаний дагестанцы возлагали на новолуние и полнолуние. Были связаны с солнцем и луной и некоторые самобытные древние танцы дагестанцев.

Таким образом, содержание мифов, легенд и преданий, лексика и фразеология, приметы, детские игры, обряды и верования, астральная символика и т.д. убедительно доказывают существование в прошлом у народов Земли, Северного Кавказа и мира культа солнца и луны, приведшего к их обожествлению и персонификации в антропоморфном облике.

Во втором параграфе «Персонификация радуги» дается характеристика одному из олицетворяемых атмосферных явлений – радуге, занимавшей видное место в космогонических представлениях народов Земли. С ней были связаны и различные метеорологические приметы. В аграрных обрядах народов Земли большое значение придавали символике цветов радуги, по преобладанию которых судили об урожае в предстоящем году. Определенные мифологические представления были связаны с концами радуги. Ряд верований связан с прохождением под радугой. С появлением радуги связывалось исполнение желаний, надежды на лучшѣе будущѣе.

Анализ представленного материала свидетельствует о том, что в соответствии с мифологическими представлениями народов Земли, радуга олицетворялась в различных ипостасях, классифицированных нами следующим образом:

1. Антропоморфная персонификация радуги: Длинная (высокая / долговязая) девушка (лезг., таб.); Девушка (хозяйка) длинного моста (лезг.); возможно, Северка(н) (таб.). Вероятно, представления о Длинной девушке, как одной из ипостасей Богини-матери, сложились у лезгин и табасаранцев в период существования пралезгинской этнической и языковой общности. То, что радуга (а в прошлом, вероятно, и другие небесные светила и атмосферные явления) выступает в женском облике, свидетельствует об архаичности данного мифологического персонажа, возникшего, по всей видимости, в эпоху материнского рода, когда «верховным божеством было женское божество».

2. Радуга как атрибут (оружие) верховного Бога пантеона: Лук бога ЦIоб (анд.), Лук, Половник-стрела (андалал.), Лук бога Тенгри (кум.), Лука стрела (таб.), Лук Бабы-Яги (кум., терекем.), Стрела лука, Лук, Лукообразная, Лук Аллаха, Лук Хасана и Хусейна (даг.азерб.), Меч (карат.). Анализ представленного материала привел нас к выводу, что верования о радуге как атрибуте (оружии) верховного Бога зародились, вероятно, в эпоху формирования раннеклассового общества. Представление о радуге как о Луке Бабы-Яги (кум., терекем.) сложилось, на наш взгляд, в переходный от первобытного общества к классовому период и связано с переоценкой роли верховных божеств пантеона. В данном случае Баба-Яга, как мы считаем, рассматривается как негативная (с переходом к классовому обществу) ипостась (в противовес Богу-отцу) Богини-матери.

3. Радуга как образ связи разных точек сакрального пространства: Дуга бога ЦIоб (анд.), Звездная дуга (чамалал.), Солнечный мост (хунз.), Мост ангелов (чарод.), Мост, с которым человѣк связывает осуществление своих желаний (гид.), Круг бога Бечеда (андалал.), Круг Идбага (дарг.), Небесная дуга (лак), Девушка (хозяйка) длинного моста (лезг.), Мост, соединяющий Бога с землей (таб.), Мост, на котором встретятся потерявшие друг друга брат и сестра (таб.), Пояс неба (даг.азерб.), Радужный столб (гид.), Дождевая палка (дарг.).

Анализ ряда представлений, связанных с прохождением под радугой позволил нам сделать вывод, что она рассматривалась и как граница между мирами. Негативное отношение к радуге у гинухцев, хунзахцев, буркун-даргинцев и лезгин, вероятно, связано именно с ѣе пограничностью (этот мир – потусторонний мир, зарадужье).

В третьем параграфе «Персонификация ветра» рассмотрен олицетворяемый образ одной из стихийных сил природы – ветра. Некоторые народы Горного и равнинного Земли олицетворяли его в зоо- («ветряной конь», дракон и др.) и антропоморфном (в основном в образе «Матери ветров») обликах. Персонификация ветра в этих ипостасях, вероятно, сложилась у народов Земли в глубокой древности, в эпоху первобытного общества с его культом природы. У народов Южного Земли (лезгины, табасаранцы и др.), видимо, под влиянием рано распространившегося у них ислама, этот персонаж, насколько нам известно, отсутствует. Несмотря на неприятности и ущерб, наносимые сильным ветром, ругать его и плохо говорить о нем, было нельзя.

На наш взгляд, «Мать ветров» является одной из ипостасей Великой Богини-матери – сложного амбивалентного образа («она может быть либо подательницей благ и защитницей, либо злой и приносящей разрушения»). В данном контексте «Мать ветров» представляет не созидательный, а разрушительный аспект ѣе образа, ибо ветер связан с хаосом, а в противопоставлении космоса и хаоса (культурного и дикого, доброго и злого, позитивного и негативного) «первый член указанных противопоставлений почти повсеместно перекодируется как «мужское начало», а второй – как «женское начало». С распадом первобытного общества и зарождением раннеклассовых отношений образ «Матери ветров» трансформируется в мужской, а чаще всего – в демонологический персонаж сказок и рассказов.

Четвертый параграф «Персонификация воды» посвящен одной из фундаментальных стихий мироздания – воде, которая олицетворялась народами Земли в аморфном, зоо- и антропоморфном облике (в основном – «Мать воды»). Среди народов Земли «Мать воды» представлена в мифологических системах аварцев, отдельных этнических групп даргинцев, лакцев, тюркских народов, горских еврѣев и дагестанских русских. У других дагестанских народов этот персонаж, насколько нам известно, отсутствует или представлен в исламизированном виде.

Анализ связанных с водной стихией мифологических персонажей народов Земли позволил нам придти к выводу, что они представлялись в аморфной (водные и речные ангелы у андалальцев и хунзахцев, черный туман у горских еврѣев), зооморфной или с отдельными зооморфными чертами (волосатик у андалальцев с. Шуланиб, водяной червь у каратинцев, рыбы-девы у хунзахцев, Сув анасы с рыбьей мордой у кумыков, дракон аздаа у ногайцев, русалки у дагестанских русских) и антропоморфной (подавляющѣе большинство персонажей) ипостасях. Большая часть последних выступала в женском (девушки, женщины) облике (у ахвахцев, генухцев, хунзахцев, харбукцев, лакцев, кумыков, ногайцев, горских еврѣев, дагестанских русских) и меньшая (у ботлихцев, годоберинцев, кумыков, ногайцев, дагестанских русских) – в мужском. Некоторые из представленных персонажей (пророк Юнус у табасаранцев, водные и речные ангелы у андалальцев и хунзахцев, богиня воды «женщина моря Марем» у харбукцев, божества воды «княжна на озере» и «морская Мисиду» у лакцев, «золотой столб вселенной» Суванасы у кумыков) имеют божественную природу, большинство же (водяной у ботлихцев, годоберинцев, ногайцев, дагестанских русских, «женщины воды» у гинухцев, «княжна на озере» и «морская Мисиду» у лакцев, Суванасы у кумыков и ногайцев, дракон у ногайцев, Дедей-ол у горских еврѣев, Лобаста и русалки у дагестанских русских) – демоническую характеристику и сближаются с персонажами низшей мифологии. Демонизм выражался в основном в злокозненных по отношению к человѣку действиях: у годоберинцев водяной в ночное время утаскивал людей к себе в воду; у хунзахцев «рыбы-девы» в вечернѣе время могли схватить мужчину, затащить в воду и утопить; у лакцев «княжна на озере» могла напасть на молодых людей и унести их к себе в воду, а «морская Мисиду» любила щекотать купающихся мужчин и таким образом доводить их до смерти, что сближает ѣе образ с русалками у русских; у кумыков Суванасы могла в темноте внезапно оглушить ударом того, кто неосторожно подходил к реке, и даже утопить; молодые женщины боялись ѣе, так как она олицетворяла собой бесплодие; повстречавшись в лесу с охотником или крестьянином, Суванасы ослепляла своим телом, отчего человѣк терял рассудок; у ногайцев Сув анасы вечером старалась заманить юношей в свое подводное царство, а Сув иеси ночью старался увести понравившихся ему молодых женщин к себе под воду; дракон аздаа перекрывал источники воды, требуя взамен человеческие жертвы, обычно молодых девушек; у горских еврѣев Дедей-ол ночью манил молодых людей к себе и топил их, а стариков не трогал; у дагестанских русских Лобаста своим безобразным видом наводила страх на людей, хватала проходящих мимо ѣе жилища, затаскивала к себе в болото и щекотала сосками грудей, доводя до смерти; водяной мог унести человѣка к себе в глубокий омут, а русалки завлекали своими чарами мужчин в воду и умерщвляли их.

Эта неустойчивая или паритетная морфологическая и гендерная природа олицетворявших воду мифологических персонажей может быть соотнесена с двойственностью аспектов самой мифологемы воды (женское и мужское начала, двоякость функций, с водой связаны мотивы рождения и плодородия, в то же время она символизировала опасность, являлась метафорой смерти). Двоякость большинства мифологических образов, их функций и характеристик (божественное-демоническое, женское-мужское, бесплодие-плодородие, рождение-смерть) с явным преобладанием негативного, кроется, на наш взгляд, и в позднейшей переоценке роли (в основном женских) божеств с приданием им негативных демонических характеристик.

Несмотря на морфологическое многообразие (аморфные, зоо- и антропоморфные) мифологических персонажей, подавляющѣе большинство из них являются женскими: у ахвахцев – «водяные женщины» ххату, у гинухцев – «женщины воды», у андалальцев с.Шуланиб – «Мать вод» Лъадал эбел, у хунзахцев – «рыбы-девы» ччугIузул ясал, у харбукцев – «женщина моря» Марем, у лакцев – «княжна на озере» и «морская Мисиду», у кумыков и ногайцев – «Мать воды» Суванасы, у горских еврѣев – «Мать воды» Дедей-ол, у дагестанских русских – Лобаста и русалки.

Все они, на наш взгляд, являются ипостасями и восходят к одному архаичному и амбивалентному образу – Великой Богини-матери, основная функция которой – созидательная (аспекты: участвует в творении мира и в создании населяющих вселенную существ; покровительствует плодородию почвы, скота, людей, сексуальной активности и т.д.). Амбивалентность ѣе функций вызвана двойственностью архаических воззрений на природу, которая представлялась одновременно и частью устроенного богами космоса, и хаосом, окружающим упорядоченную и сакрализованную общину, созидательница которого Богиня-мать тем самым и дружественна, и враждебна социальному (культурному, космическому) началу. Анализ восходящих к архаичному образу Богини-матери ипостасей, характеристик, функций, предикатов и атрибутики мифологического персонажа «Мать воды» у дагестанцев, нахских и абхазо-адыгских народов позволяет сделать вывод о том, что в прошлом, вероятно, это ведавшѣе водной стихией божество, имело болѣе широкий круг полномочий – покровительство семье, браку, деторождению, первичной адопции невестки в новом социуме. Как женское божество оно, возможно, покровительствовало женщине вообще.

Глава третья «Верховные боги (-громовержцы)» посвящена характеристике верховных божеств пантеона дагестанцев. С разложением первобытного общества с его культом природы и переходом к классовому обществу у народов Земли, как и у других народов мира, начал складываться пантеон и пандемониум.Согласно законам иерархии, в любом пантеоне, который опосредствованно является слепком гражданского общества, имѣется верховный бог (бог неба, бог солнца), часто с функциями громовержца, которому подчиняются все остальные боги. Если у других народов (нахские, абхазо-адыгские, тюркские народы, осетины, славяне и др.) это верховенство одного божества над всеми другими божествами, играющими по отношению к нему подчиненную роль, четко устанавливается, этого нельзя сказать о верховных божествах народов Земли. Оно реконструируется нами гипотетически по ряду прямых (например, по отождествлению с Аллахом) и косвенных (атрибутика, ипостаси) признаков. Скудость и фрагментарность дошедшей до нас информации вполне объяснима: победивший ислам не мог мириться с наличием любых других божеств помимо Аллаха.

Изучение теонимического материала народов Земли привел нас к выводу о том, что верховным богом-громовержцем аваро-андо-дидойской и нахской этноязыковых групп был ЦIоб, верховным богом аварцев являлся Бечед; у даргинцев верховным богом-громовержцем был Zalla/ЦIалла; у лакцев верховным богом (с функциями культурного героя) был Зал (ранѣе – Квара), а богом-громовержцем – Асс; у лезгин верховным богом являлся Гъуцар, а громовержцем – Алпан; у табасаранцев богом-громовержцем был Умчар; у рутульцев богом-громовержцем являлся Ийниш/Иниш/Гыныш; у цахуров верховным богом был Гыниш, а громовержцем – Арш; у арчинцев верховным богом являлся Hal/Гьал; у тюркоязычных народов верховным богом был Тенгри, а громовержцем Чоп/Чопай.

Анализ функций и предикатов верховных богов (-громовержцев) народов Земли позволил нам сделать вывод, что одни из них (Бечед, Зал, Гъуцар,Наl/Гьал) были только верховными богами пантеона, другие (ЦIоб, Zalla (?), Умчар, Иниш, Гыныш, Тенгри) – верховными богами с функциями громовержцев, третьи (Асс, Алпан, Арш) – только громовержцами. Это обстоятельство свидетельствует о дифференциации некогда единого пантеистического образа божественного мира-неба, появлении отдельных богов солнца, луны, дождя, грома и т.п. и «обнищании» некогда могучего верховного божества, соединявшего в себе всю вселенную.

Названия божеств некоторых народов Земли – Zalla / ЦIалла (?) (Хозяин / Владетель / Держатель) Огня (акуш.); молнии – огненный топор, золотой топор (хунз.), огненный топор (хварш.), огненный луч (адалал.), огненный топор (мегеб.), дождевой топор (цуд.), огонь Алпана (лезг.), клубок огня (таб.), огненная стрела небесного (солнечного?) божества (ног.), стрела лука, сабля, сабля Аллаха, сабля ангела (даг.азерб.); радуги – Лук бога ЦIоб (анд.), Лук, Половник-стрела (андалал.), Лук бога Тенгри (кум.), Лука стрела (таб.), Меч (авар.- карат.), Стрела лука, Лук, Лукообразная, Лук Аллаха, Лук Хасана и Хусейна (даг.азерб.), закрепившиеся в мифологическом понятийном аппарате дагестанцев и отражающие их миропонимание, донесли до нас атрибуты (оружие) богов-громовержцев (огонь, клубок огня, огненный луч, лук, лука стрела, огненная стрела, огненный топор, золотой топор, дождевой топор, меч, сабля), коими они поражали и карали грешников и ослушников их воли. Можно констатировать и сходство номенклатуры оружия и его символики как атрибутов богов-громовержцев у народов Земли и Северного Кавказа, что свидетельствует о доминировании и господстве мужских божеств в пантеоне, сложившегося, вероятно, в эпоху разложения первобытного общества, «военной демократии» и перехода к классовому обществу.

С верховными богами (-громовержцами) у народов Земли связаны космогонические и этиологические мифы, клятвы, благопожелания и проклятия, названия светил и дней недели, топонимы (теотопонимы), оронимы, ойконимы и антропонимы. Некоторые названия божеств сохранились в песенных рефренах, женской речи и детских обрядах.

Довольно отчетливо видна связь верховных божеств (-громовержцев) с аграрным воспроизводством, культом плодородия, что, вероятно, является одним из доказательств появления указанных божеств в эпоху возникновения земледелия и скотоводства, производящего хозяйства.

При описании номенклатуры верховных богов (-громовержцев) народов Кавказа (в рамках исторических категорий «северокавказская цивилизация», «историко-культурная и этнокультурная общность людей – северокавказцы», восходящих к VIII -V тыс. до н.э. – времени существования прасеверокавказской этноязыковой общности) закономерно возникает вопрос: а существовало ли верховное божество, общѣе для большинства кавказских народов? На основании имеющихся у нас материалов, с известной долей вероятности, на этот вопрос можно ответить утвердительно. Подтверждением этого предположения может служить проводимая нами генетическая и этимологическая связь между сванской богиней охоты, покровительницей диких животных Дал, Дали (возможно, и Ал – повелителя гор), нахским верховным богом Диелли // Диела // Даьла // Дали и дагестанскими божествами охоты и диких животных Будалаал // Буадалал // Будулаал // Будали // Авдал // Абдал // АвлигIуне. Возможно к этой же категории божеств относятся упоминающаяся в детском фольклоре ногайцев богиня Дал, верховный бог арчинцев НаI/Гьал, верховный бог даргинцев Zalla/ЦIалла, верховный бог лакцев Зал, а также встречающийся у дагестанских и иных народов демон-антагонист рожениц Ал // Албасты // Ал паб. Если принять во внимание, что охота – наиболѣе древнѣе занятие человѣка еще со времени палеолита, а божество-патрон охоты – наиболѣе архаичное божество времен культа природы, то логично предположить, что Дал, общекавказское понятие «божество», «всемогущий», «всевышний», – верховное божество народов Северного Кавказа и некоторых народов Грузии. Таким образом, приведенный теонимический материал названий, функций, предикатов и атрибутов верховных божеств и громовержцев у народов Кавказа позволяет нам с достаточной уверенностью говорить об их этногенетическом родстве, и рассматривать Дал как верховное божество северокавказской этнической общности эпохи древности.