Характерные черты Третьей волны

Характерными чертами Второй волны были централизация и стандартизация. Характерными чертами Третьей волны – во всем, от промышленности до семейной жизни – Тоффлер считает де централизацию и де стандартизацию, разнообразие, индивидуальность.

· Энергетика: разнообразнее, распределеннее, экологичнее. Энергетика Второй волны основывалась на нескольких невозобновляемых источниках (нефть, газ, уголь, уран), требовала строительства мощнейших электростанций и передачи энергии на огромные расстояния. По мнению Тоффлера, энергетика Третьей волны будет основана на многих возобновляемых источниках, значительно децентрализована (много маломощных источников энергии на местах: там, где есть солнце – солнечные, где есть ветер – ветряные, и т.п.). К тому же она должна быть экологичной.

• Технологии: инфо-, био-, космо- и аква-, или экологичнее и дешевле. Энерго- и трудоемкие технологии Второй волны уходят в прошлое. Будущее за экономичными технологиями (энергия тонны угля достаточна для производства всего 90 миль медного телефонного кабеля, но ее хватит на производства 80 тыс. миль оптоволокна!), производство будет экологичным и предельно автоматизированным. Тоффлер выделяет четыре группы технологий, обеспечивающих, по его мнению, прорыв в будущее: информационные, биологические (sapienti sat), космические (производство в невесомости и глубоком вакууме) и океанские. От себя добавим также нанотехнологии (революцию в материаловедении) и нейропсихологические (наиболее опасные) технологии– Авт. Что до океана, то переход от ловли океанских рыб к их разведению, как мудро замечает Тоффлер, есть переход от охоты к животноводству, который на суше был произведен тысячелетия назад. Тоффлер надеется, что рыбоводство в океане позволит решить продовольственную проблему. Это как раз сомнительно, учитывая, что КПД откорма рыбы (прирост веса на килограмм корма) в несколько раз ниже, чем у коровы или свиньи. Неимоверно высоким КПД откорма обладают дрожжи и бактерии, так что в будущем мы, вероятно, будем питаться белковыми массами из высушенных и спрессованных бактерий – Авт.
• Контроль над технологией: КОМКОН-2. По мнению Тоффлера (его бы устами), бездумный подход Второй волны к технологиям («если это приносит прибыль/увеличивает военную мощь, производите») в мире Третьей волны сменится жестким контролем на предмет возможных экологических, социальных и любых других последствий. От себя добавим, что либо сменится, либо человечество перестанет быть таковым в результате биотехнологической революции. Ибо то, что называется «человеческой природой», биологично по сути своей. В то же время очевидно, что жесткий контроль над возможными последствиями сильно замедлит технологический прогресс. Кроме того, он плохо сочетается с погоней за максимальной прибылью и военной мощью в кратчайшие сроки. Пока основой экономики является капитализм, а политики – «хочешь мира, готовься к войне», должный уровень контроля просто невозможен – Авт.
• Производство: уже не массово, уже не стандартно, уже не централизованно. По мнению Тоффлера, по мере продвижения Третьей волны акцент будет все больше смещаться от массового производства стандартных изделий к небольшим партиям и изделиям на заказ. Стандартизация была платой за массовость для Второй волны, технологии которой были несовершенны. Когда компьютер будет автоматически определять особенности фигуры человека по изображению, а фасон сможет быть выбран или даже сконструирован покупателем он-лайн, каждый получит индивидуального портного, изготовляющего сотню индивидуальных вещей быстрее, чем станок и рабочий Второй волны изготовляли сотню стандартных. Возможна также частичная децентрализация производства: если упомянутый «умный» швейный станок будет размером с нынешнюю швейную машинку (а почему нет?), возможно, многие захотят иметь его дома.

Кроме того, Тоффлером замечен еще один тренд: уменьшение количества деталей. Если производства Второй волны предполагали огромное количество отдельных деталей, а потом – трудоемкий процесс их сборки, то технологии Третьей волны закладывают больше функций в каждую отдельную деталь, тем самым уменьшая их количество.

· Офис: гибель планктона. В современном мире, ввиду его усложнения, ведение бизнеса требует переработки все больших объемов информации. Невиданное размножение офисного планктона – следствие решения этой проблемы средствами Второй волны («нанять человека, который этим занимается»). Автоматизация документооборота приведет к вымиранию планктонид, особенно после появления систем эффективного распознавания речи, когда машины научатся понимать устно отданные приказы. Заодно отомрет и классическая почта, что она уже благополучно и делает.

· Десинхронизация: можно выспаться. В мире Второй волны все должны были быть на работе одновременно, т.к. отсутствие одного работника означало, что его обязанности некому выполнять. Десятки миллионов людей шли с работы и на работу, вставали и засыпали в одно и то же время. Третья волна большую часть рутинных обязанностей отдает автоматике, не требующей присутствия человека (круглосуточные банкоматы и прочее). Поэтому режим «все на работе с девяти до пяти» становится все менее актуальным, все больше людей работает по гибкому графику, все большее количество услуг предоставляется круглосуточно.

• Самообслуживание: умные орудия, или помоги себе сам. Экономика Первой волны была натуральной: подавляющая часть вещей и услуг производилась людьми для самих себя, своей семьи и барина, а не для обмена. В мире Второй волны любую услугу оказывал специальный работник (пусть даже продавец). Третья волна частично возвращает самообслуживание. Самообслуживание на бензозаправках появилось только в 1970-х. Как и тесты на беременность, продаваемые в аптеках (а не выполняемые в лабораториях). Как и тонометры в свободной продаже. Как и банкоматы. Тенденция очевидна: совершенные технологии создают орудия, умеющие что-то делать, а человеку все чаще остается «нажать на кнопку». И этими орудиями пользуются все охотнее, ибо использование орудия куда дешевле труда специалиста. Тоффлер отмечает и еще одну тенденцию: массовое возникновение обществ взаимной помощи, от «анонимных алкоголиков» до «родителей геев и лесбиянок», которые пытаются решить свои проблемы самостоятельно, не обращаясь к специалистам. Тоффлер отмечает также, что в США делать что-то (скажем, ремонт) своими руками становится модно и престижно, тогда как раньше это считалось унизительным. Что до России, нас в этом смысле Вторая волна и не касалась, мы с первобытных времен не только ремонтируемся, но и лечимся сами. Связано это, несомненно, как с доходами населения, так и с прелестями советского сервиса. «К кузнецу, как к доктору, от крайней нужды, когда уж мочи нет…» – Авт.
• Завершение строительства рынка, или штроили мы, штроили… Рынок расширяется тремя способами:

1) вовлечением регионов и людей, еще не охваченных рынком;

2) расширением спектра товаров и услуг;

3) усложнением экономической деятельности: увеличением количества посредников, ростом маркетинга и т.п.

Очевидно, первый способ близок к исчерпанию. Однако Тоффлер в стремлении потребителей оказывать услуги самим себе (см. пункт «самообслуживание») видит свидетельство того, что к исчерпанию близки и другие два способа. По мнению Тоффлера, рынок в обществе Третьей волны перестанет расти и будет только видоизменятся и поддерживаться. Соответственно, огромные ресурсы, вкладываемые миром Второй волны в расширение рынка, Третья волна сможет направить на другие задачи. Ох, его бы устами…

· Работа на дому: метро больше не филиал ада. Предельная автоматизация снизит потребность в ручном труде, а работа с информацией при развитых средствах коммуникации может выполняться и дома. Это выгодно прежде всего потому, что огромные массы людей перестанут дважды в день носиться на работу и с работы (жители Москвы оценят), гигантские расходы времени и денег на транспорт не понадобятся. Кроме того, можно будет уменьшить офисы и, соответственно, средства на их содержание, а это тоже ой как дорого. Тоффлер видит интересное социальное следствие – рост оседлости. Если работа выполняется дома, то нет разницы, где базируется компания – в Москве, Питере или Мехико, не обязательно куда-то переезжать. Также Тоффлер предполагает, что удаленная работа на дому будет способствовать росту неформальных социальных связей: проведя рабочий день дома, человек захочет провести вечер вне его, где-нибудь в кафе, клубе и т.д.

· СМИ: семьсот миллион пабликов для десяти человек каждый. СМИ Второй волны были немногочисленны, но имели огромную аудиторию. Сейчас происходит дробление: появляется все больше мелких СМИ со все более узкой и специфической аудиторией (по интересам). Традиционные же крупные СМИ, ориентированные на весь народ разом, стремительно теряют аудиторию. Тоффлер приводит очень убедительную статистику по газетам, журналам и радиостанциям. Кроме того, СМИ теряют свою роль транслятора художественных произведений. Проницательный Тоффлер подметил, что американские подростки в 1967 г. слушали радио в среднем 4,8 ч. в день, а в 1977 г. – только 2,8 ч., и связал это с распространением дешевых портативных магнитофонов. Также он пророчит большое будущее возникающим на его глазах кабельному и спутниковому телевидению, видеоиграм, видеомагнитофонам и зачаткам компьютерных сетей (напомним, что книга написана в 1980 г.). Умница.

· Информационное пространство и образ мира: мозаика, которую не собрать. Информационное пространство Второй волны, представленное несколькими мощными СМИ, было заполнено немногими массово воспроизводимыми из года в год, всюду узнаваемыми образами (Ленин, Гитлер, Чарли Чаплин, Мэрилин Монро). Также через СМИ транслировались последовательные идеологии, целостные картины мира. На пороге Третьей волны образов стало неисчислимо больше, но они стали одноразовыми: дешевые фильмы, клипы, «хиты»-однодневки и т. д. Сейчас к списку можно добавить флэшмобы и интернет-мемы. Более того, время трансляции картин мира прошло. Легионы узконаправленных СМИ, соперничая за внимание человека, подбрасывают ему калейдоскоп, мозаику, шрапнель из фрагментарных сообщений: клип, анекдот, фото, новость в десять строк. Тоффлер цитирует Дэниэла Ласкина: «Идея любого исчерпывающего синтеза кажется несостоятельной. Альтернативное решение – собрать мир наобум, особенно его самые забавные черепки». Это, напомним, пишет человек 1970-х годов, никогда не сидевший «в контакте». Человек собирает свою картину мира самостоятельно. Отметим, что фрагментированный, неупорядоченный, лишенный ориентиров мир – святая святых зарождавшегося тогда постмодернизма.

· Общество: какие все одинаково разные. Тоффлер подчеркивает тенденцию последних десятилетий: люди причисляют себя ко все более мелким и экзотическим группам (субкультуры, клубы по интересам, малые этносы) и подчеркивают свои особенности в качестве члена этой группы, добиваются для нее прав. Видя в этом еще одно проявление разнообразия и дестандартизации, Тоффлер полагает такую ситуацию типичной для Третьей волны. Прелестный парадокс: стремясь «быть не как все», люди становятся готами, панками и т.д., чтобы быть как все панки или готы, вместо того, чтобы развивать индивидуальность, которую они якобы отстаивают – Авт. Кроме того, возникают и многочисленные организации – религиозные, экологические, спортивные и т.д. – деятельные, хорошо финансируемые и готовые лоббировать свои интересы.

· Управление: вертикаль безвластия. Вторая волна создала иерархическую, корпоративную структуру: «работник может иметь много подчиненных, но только одного непосредственного начальника». Такие структуры не справляются с растущей сложностью управленческих задач, в связи с чем Третья волна изыскивает новые управленческие схемы. Тоффлер предполагает полиморфизм: управляющий орган принимает структуру, удобную для решения конкретной задачи, подобно тому, как на поле перестраиваются футболисты. Кроме того, Тоффлер отмечает, что связи между различными сторонами общественной жизни становятся все более тесными, поэтому нельзя более проводить независимые друг от друга «образовательную политику», «социальную политику», «экономическую политику» и т.д. А это значит, что устарела сама структура специализированных министерств и ведомств, каждое из которых видит только свою сторону жизни. Необходимо каким-то образом кардинально улучшить учет взаимосвязей, но Тоффлер не дает ответа, каким именно.

· Ответственность корпораций: больше, чем просто бизнес. Корпорации Второй волны были ориентированы на прибыль и только на прибыль. Однако их действия всегда имели экологические, социальные, политические (политика попала в сферу интересов корпораций еще со времен Ост-Индской компании – Авт.), и, наконец, моральные последствия. Зарождающееся общество Третьей волны заставляет корпорации принять ответственность за эти последствия. Необходимость – значит, и неизбежность – экологического мониторинга очевидна. Социальные аспекты эффективно мониторятся многочисленными социальными группами (см. пункт «Общество»), ратующими за свои интересы. Моральные последствия в эпоху многочисленных и вездесущих СМИ легко всплывают на поверхность и вызывают резонанс. Проходит время, когда корпорации, мыслящие себя чисто экономическими институтами, могли позволить себе не продумывать этих последствий. Теперь они вынуждены продумывать их и нести за них ответственность, стать сознательными игроками на этом поле.

· Гуманитарные технологии: есть спрос, должно быть предложение. Любая деятельность требует эффективных методов ее ведения, а также критериев качества. С ростом неэкономической деятельности корпораций появляется огромный спрос на ее методы и критерии качества, столь же эффективные, как и применяемые в экономической деятельности. Это даст мощный толчок прикладным гуманитарным исследованиям. Отметим, что этот спрос существует и со стороны государства, но бизнес обычно куда более заинтересован в эффективности своей деятельности. – Авт.

· Политика: гибель национального государства. По Тоффлеру, социальное и экономическое разнообразие на местах растет слишком быстро, чтобы центральная государственная власть справлялась со своими задачами. Ибо перестают быть эффективными меры, принятые в масштабах всей страны – разнообразие слишком велико, то, что будет полезно одному региону, окажется вредно другому. Значит, все больше полномочий будет передаваться на местный уровень. Это давление на государство «изнутри». Есть еще давление «извне» – со стороны транснациональных корпораций и других сильных надгосударственных образований. Заказ на дальнейшее развитие таких образований поступает в связи с глобальными проблемами (например, экологическими), с которыми ни одно государство в отдельности справиться не сможет. Кроме того, Тоффлер отмечает, что многие группы, в которые люди все более склонны вступать (см. пункт «Общество»), являются международными. Очевидно, национальное государство теряет свою роль главной социальной структуры цивилизации.

· Геополитика: никаких мировых правительств. Современное общество слишком сложно, чтобы управлять им даже в масштабах государства-нации. Тем более, заключает Тоффлер, невозможны никакие мировые диктатуры, которыми нас пугают фантасты и конспирологи. Какими будут геополитические механизмы Третьей волны, сейчас сказать сложно, но можно предположить, что горизонтальных связей в них будет больше, чем вертикальных.

· Отсталые страны: от Первой Волны к Третьей. Очевидно, многие страны Африки и некоторые – Азии все еще принадлежат скорее к Первой волне со всеми вытекающими (нищета, голод, болезни). До недавнего времени развитие этих стран понималось как индустриализация, то есть строительство общества Второй волны. Однако большинство индустриализационных проектов провалилось (в качестве самого впечатляющего примера Тоффлер приводит Иран, где индустриализация закончилась переворотом). И ныне, когда цивилизация Второй волны начинает сдавать позиции, стоит ли воспроизводить на глазах отказывающие схемы? К тому же, если бы индустриальное общество и удалось построить во всех без исключения странах, это стало бы катастрофой для экологии.

Тоффлер отмечает, что некоторые черты цивилизации Третьей волны более сходны с соответствующими чертами Первой волны, нежели Второй (децентрализация производства и энергетики, высокая роль самообслуживания, деурбанизация и т.д.). И здесь наиболее отсталые с точки зрения Второй волны общества могли бы легче перейти к Третьей волне. Например, считается, что проблемой африканских стран является тотальная безработица. Но безработица – понятие Второй волны. Бедняку нужно не рабочее место, а еда и крыша над головой, просто людьми Второй волны работа и зарплата рассматривается как единственное средство к этому. Но африканский или индийский крестьянин привык работать на свои потребности сам, и тут ему могли бы помочь «умные» орудия Третьей волны – хотя бы электропила и портативная электростанция на биогазе. Переход от ручного натурального хозяйства к высокотехнологичному – тоффлеровский рецепт повышения благосостояния отсталых стран.

· Демократия: становимся прямее? Нынешний кризис политической системы – это еще и кризис представительской демократии как института. Тоффлер считает, что в обществе Третьей волны представитель не сможет представлять большинство, т.к. никакого большинства не будет. Вместо нескольких многочисленных и долгоживущих политических сил появляется безумное количество малочисленных узкоспециализированных группировок (отдельно – учителя, отдельно – байкеры, отдельно – гомосексуалисты), ратующих сегодня только за свои интересы, а друг о друге не догадывающихся. Мы стремительно движемся к миру, в котором каждый человек будет членом какого-нибудь меньшинства. Тоффлер предполагает, что для конструктивного взаимодействия многочисленных меньшинств понадобится нечто вроде межгрупповой дипломатии.

Кроме того, он отмечает, что сам принцип голосования за кандидатов слишком груб и не отвечает сложности нынешнего мира, тем более – мира Третьей волны. Возможно, следует ввести не бинарный способ («голосую или не голосую»), а, например, шкалу в баллах, чтобы избиратель мог продемонстрировать, насколько сильно он хочет избрания того или иного кандидата. И, во всяком случае, голосование нужно устраивать по пунктам предвыборных программ, включить обратную связь, когда избиратель сам может выносить на обсуждение свои инициативы – словом, дать представителю намного более детальное представление о том, чего от него хотят. Также Тоффлер предполагает различные эксперименты с прямой демократией, благо компьютерные технологии это позволяют. Однако прямая демократия лишь усугубляет проблему качества принимаемых решений, продуманности их последствий. Если сложное общество Второй волны для нормального функционирования требовало целой касты управленцев со специальным образованием и годами опыта, то что говорить о сверхсложном обществе Третьей волны? – Авт. В связи с передачей многих полномочий на места (см. пункт «Гибель государства-нации») Тоффлер видит интересное следствие – разрастание управленческих элит, увеличение числа людей, принимающих решения.

• Планетарное сознание: граждане мира. Вместе с тем Тоффлер предрекает (его бы устами), будто мы наконец сможем осознать, что представляем собой один биологический вид. Он предполагает, что прослойка людей, считающих себя «гражданами Вселенной» и обеспокоенная проблемами, стоящими не перед нацией или страной, а перед человечеством, будет все расширяться и расширяться. Отметим, что Переслегин отмечает (возможно, временный) обратный эффект: по Переслегину, по сравнению с 1960-ми г.г. во всем мире катастрофически упало качество образования вообще и уровень знаний по физической географии в частности. В результате люди якобы мыслят категориями того клочка земли, на котором живут, а вне его «люди с песьими головами».
• Социальная память: анонимус не забывает. Информационная цивилизация будет обладать (и, отметим, уже обладает) неимоверным количеством информации о самой себе, сосредоточенной в базах данных.
• Умственные способности: ух, прокачаемся. Очевидно, что жизнь в информационной среде будет способствовать «прокачке» мозга на предмет анализа информации, если и не на уровне естественного отбора и эволюции, то, по крайней мере, на уровне тренировки.
• Образование: акцент на творчество. Предельная автоматизация, очевидно, катастрофически уменьшит потребность в стандартизированном, монотонном труде. Все, что не требует творческих способностей, будут делать машины. Тогда неизмеримо возрастет спрос на развитие в человеке всевозможных задатков; человеку уже сейчас нужнее не знания, а умение обучаться, принимать решения, и т.п. Тем более это будет справедливо для чрезвычайно сложной информационной и социальной среды Третьей волны. Все это потребует коренной перестройки образования, сейчас нацеленного на вбивание стандартных знаний в стандартную голову стандартного ученика и на воспитание дисциплинированности и пунктуальности, но не креативности. Тоффлер предсказывает также, что дети будут расти еще быстрее – особенно трудоустроенные в семейных фирмах «на дому».
• Быт: все по Булычеву. Все в лучших традициях: будильник варит кофе, холодильник заказывает пиццу, и т.п.
• Семья: торжество толерантности. Стандартом Второй волны была нуклеарная семья (мужчина, женщина и несовершеннолетние дети, причем работает только мужчина). С ростом рынка нефизического труда женщины тоже оказались востребованы как рабочая сила, в связи с чем расцвело движение за равенство полов. Увеличение з/п привело к тому, что и один человек мог прокормить себя и ребенка. Нуклеарная семья потеряла экономическую целесообразность – а значит, устойчивость. Тоффлер приводит статистику ненуклеарных форм семейной жизни: браков, где работают оба супруга, гражданских браков, одиноких людей, детей, воспитываемых одним родителем, в т.ч. усыновленных/удочеренных одиноким человеком. По Тоффлеру, на 1980 г.каждый седьмой ребенок в США (а в городах – каждый четвертый) воспитывался одиноким родителем. Тоффлер считает, что для Третьей волны будет характерно многообразие типов семейных отношений – включая, возможно, гомосексуальные, полигамные и любые другие – в котором нуклеарная семья не исчезнет, но станет лишь одним из многих социально одобренных типов семьи. Дополнительные изменения принесет работа на дому – живущие вместе люди будут видеть друг друга постоянно, а не по вечерам. Например, Тоффлер предвидит семьи-компании, у которых общими являются и быт, и работа. Нефизическая работа на дому трудоустроит и социализует многих подростков.
• Психологические проблемы: каждому времени своя боль. Общество Второй волны имело свои болевые точки (например, ту же стандартизацию), общество Третьей волны имеет свои.

а) проблема избытка свободы. Характерная черта Третьей волны – разнообразие всего и вся, от образовательных программ до ботинок. В хаосе бесчисленных возможностей человеку сориентироваться непросто, многим (вследствие того, что они не знают, чего хотят – Авт.) нужны внешние жесткие рамки, регламенты, нужно, чтобы кто-то решил за них, как им жить. В качестве профилактической меры Тоффлер предлагает людей, обучающих делать выбор, а для совсем безнадежных – добровольные религиозные и светские (волонтерские, скажем) организации с жесткой дисциплиной.

б) проблема одиночества. Подчеркивание разнообразия означает, что мы подчеркиваем различия вместо сходства. В таком мире люди становятся все более одинокими. Тоффлер предлагает всевозможные службы знакомств, клубы по интересам, программы социализации пенсионеров и т.п.

Также Тоффлер старательно подчеркивает, что не все нынешние проблемы есть проблемы Третьей волны – большая часть из них рождена переходным периодом. Прежние институты разрушаются раньше, чем оформляются новые, поэтому на стыке эпох людей одиноких, растерянных, отчаявшихся не может не быть очень много.

· Наука: no comments. Тоффлер не делает особых прогнозов, за исключением очевидной мысли, что компьютер поможет в моделировании сложных процессов и в анализе многофакторных зависимостей.

· Ключевые идеи: в пику Второй волне. Третья волна трансформировала ключевые идеи Второй волны (см.)

1) Человек – часть природы (а не царь). Мы должны заниматься экологией, иначе экология займется нами.

2) Естественный отбор – не единственная движущая сила развития. Это относится как к биологической эволюции, так и к любой другой. Какие еще движущие силы определяют эволюцию, Тоффлер не поясняет, на эту тему хорошо бы что-нибудь почитать.

3) Прогресс –это не так просто. Что научно-технический прогресс не всегда благо, показала еще Первая мировая, а особо недоверчивых убедила Хиросима. Что течение истории не означает автоматического прогресса, говорил еще Шпенглер, и он же обратил внимание, что у разных культур разные пути и судьбы. В мире Третьей волны прогресс понимается скорее не как естественное течение вещей, а как то, чего нужно добиваться, выбирая правильные решения из множества возможных.

4) Атомизм – не панацея. На повестке дня Третьей волны исследование свойств, которыми система обладает только как целое – например, жизни. (Собственно, наличие такого свойства и делает совокупность элементов системой, см. любой курс теории систем - Авт.). Разделение на части как метод познания здесь неэффективно. Холистические подходы распространились также в психологии и в других областях. Корме того, все большее значение приобретают исследования, в которых система таки делится на части, но определяющим для свойств системы является мощное и разнообразное взаимодействие этих частей. Как замечает Тоффлер, здесь масла в огонь подлили экологические исследования.

5) Мир не так прост, как казалось. Для науки времен Ньютона мир был не просто познаваемым, но понятным. Естественным, согласующимся со здравым смыслом. Эйнштейн и Шредингер развеяли это заблуждение. От себя добавим, что вскрытые проблемы с обоснованием математики и логики, гипотеза лингвистической относительности и прочие прелести вынудили осознать, что не все так просто и с познаваемостью как таковой – Авт.

Тоффлер также особое значение придает (и справедливо) открытию обратных связей (как положительных, так и отрицательных), динамического хаоса и самоорганизации.