Новый тарифный билль Смута

Новый тарифный билль, установивший самые высокие в истории Америки таможенные пошлины, был внесён в Конгресс ещё весной 1929 г., через два месяца после прихода Гувера к власти. В течение года принятие тарифа наталкивалось на непреодолимые препятствия в Сенате. 8 марта 1930 г. президент Гувер обещал, что «кризис исчезнет в течение 60 дней». 1 мая того же года, ссылаясь на телеграфные донесения губернаторов и мэров, Гувер уверял, что кризис уже остался позади. Он просил об одном – одобрить тариф.

В конгрессе появились новые аргументы: «Если высокий тариф хорош в годы «просперити», - почему более высокий тариф не должен быть ещё лучше во время кризиса». Новый тариф, утверждали его сторонники в Конгрессе, забронирует большой внутренний рынок целиком для американских фабрик и заводов. Как только тариф будет применён, колеса промышленности завертятся полным ходом. Почти все европейские государства отправили протесты в Вашингтон. В самой Америке свыше тысячи экономистов подписали коллективный протест. Но протесты не имели эффекта. 17 июня 1930 г. новый тариф, названный тарифом Смута, стал законом. Вслед за США другие страны одна за другой воздвигали запретительные таможенные барьеры. Сократившийся и без того экспорт США начал катастрофически падать. Таможенная стена Смута, окружившая Америку, не вернула «просперити», а, наоборот еще более углубила кризис.

Таким образом, экономическая политика президентства Гувера в первые же месяцы кризиса была далека от принципов политики laissez-faire (невмешательства государства в экономические дела).

3.3 Возвращение к принципам «американского индивидуализма»

В начале 1930 г. наблюдалось некоторое улучшение в производстве и на бирже. Но попытка искусственно оживить экономику с помощью вливания миллиардов долларов в производство мола, однако, в лучшем случае лишь временно смягчить, но отнюдь не ликвидировать кризис. В мае 1930 г. происходит новый крах на бирже. Гувер признаёт свою беспомощность, он кается, что временно отступил от принципа невмешательства правительства в экономику, от философии «американского индивидуализма». Исходя из того, что «экономические болезни нельзя лечить законами», Гувер рекомендует Конгрессу полагаться на великодушие времени.

В течение года, с середины 1930 до середины 1931 г., президент США воздерживается от лечения экономики. Он старается не нарушать естественного хода событий искусственными мероприятиями. Не нужно, по его мнению, мешать организму капиталистической экономики самому бороться с болезнью. Но «болезнь» затягивается, кризис усугубляется, а конца не видно.