Расставание

Как известно в жизни все не бывает легко и просто. Обязательно в твою великолепную бочку меда, какой‑нибудь гаденыш бросит ложку дегтя. Так случилось и с нами. Когда Алесс приехал в Каир, мы планировали в конце недели вместе уехать в Тунис, в Махдию. У нас уже были заказаны номера в отеле. Оставалось только подождать. И вот случилось ужасное, ставшее для меня буквально концом света.

В день, накануне нашего отъезда, один из итальянцев заявил, что не хочет ехать в Махдию. Он, видите ли желает увидеть Хаммамет. И оказывается, уже забронировал новые номера в отеле на два дня раньше планируемого отъезда. Значит, они улетали этой ночью, а я должна была еще два дня прозябать в Каире. Одна. Без Алессандро.

Алесс долго пытался мне объяснить, почему ему надо ехать. Я пыталась убедить его оставить итальянцев.

‑ Мы сможем присоединиться к ним позже.

‑ Это моя работа. Пойми. Я не могу.

‑ Но как же я?

‑ Я буду думать о тебе каждую свободную минуту.

‑ Я боюсь отпускать тебя. – призналась я.

Я не боялась, что он может встретить другую женщину, я просто боялась, что вновь затоскую. Что сердце мое не выдержит даже двух дней разлуки.

Уехать из Каира я не могла, так как Маша все еще наслаждалась своим немцем. Мне почему‑то казалось, что если я попытаюсь утащить ее, она расстроиться. Я видела как она счастлива с ним, и не хотела быть виновницей их расставания. Через два дня мы все равно уезжаем, и тогда это будет ее выбор, не мой. Не будет моей вины. Я все равно увижу Алесса. Я верила, что он дождется меня. Мне почему‑то казалось, что это как само собой разумеющееся. Он послан мне судьбой, он мое спасение.

В ту ночь, когда уехал Алесс, мне впервые с начала моего путешествия стало плохо. Все было как обычно, вечером я легла спать, и вдруг внутри меня что‑то зашевелилось. Боль была просто невыносимой. Меня словно изнутри пытались разрезать сотней острых ножей. Дрожащими руками я потянулась к телефону и позвонила Маше.

Маша пришла через несколько минут и застала меня в ужасном состоянии. Я задыхалась. Билась в конвульсиях, судорожно хватаясь за живот.

Едва увидев Машу, я прошептала:

‑ Помоги.

В ту ночь меня увезли в больницу.

И вновь этот тошнотворный запах медикаментов. Я так мечтала уйти от этой реальности, но она вопреки моим желаниям сама преследовала меня по пятам. Не помогал даже амулет Минье, и мне казалось, что смерть последует за мной прямо в рай.

Утром доктор сказал Маше:

‑ Привези вы ее на несколько часов позже, мы не смогли бы помочь. А так. Несколько дней на больничной койке, и она еще побегает.

Доктор ни слова не сказал о серьезности моего заболевания, лишь сочувственно посмотрел, давая понять, что все знает и вышел.

‑ Ну вот, это мой третий день рождения. – попыталась пошутить я.

Но Маша серьезно посмотрела на меня.

‑ Мы должны вернуться домой. Я не могу смотреть, как ты губишь себя.

‑ Что за глупости. – Наигранно отмахнулась я. ‑ Я пока еще не готова. Доктор же сказал, что я еще побегаю.

‑ Ты хоть понимаешь, что я почувствовала, увидев тебя судорожно бьющуюся в конвульсиях, покрытую красными пятнами? А если бы меня не было в отеле? А если бы я не ответила на телефон? Ты же слышала. Если бы мы не успели вовремя, все закончилось бы по‑другому.

‑ Ты зря заводишь панику. Все же обошлось. – попыталась отшутиться я.

‑ То есть твое критическое состояние – ты называешь обошлось?

‑ Маш, этого не миновать. Я уже смирилась.

И Маша догадалась.

‑ Ты тоскуешь по своему итальянцу.

‑ Очень.

‑ Так почему же не поехала за ним следом?

‑ Я не хотела отрывать тебя от Альберта, вы так много времени проводите вместе.

‑ Глупенькая. Я же говорила тебе, это всего лишь эмоции. Сегодня мы вместе, завтра нас разделяют километры. Это жизнь. К тому же, Бруно, один из друзей твоего итальянца, многозначительно намекал мне на симпатию. Тебе надо было просто сказать.

Вот так всегда в жизни, недоговоренность и взаимное непонимание может привести к ужасным последствиям. Если бы я решилась поговорить с Машей, то сейчас уже была бы с Алессом в Тунисе. А вместо этого я проведу целую неделю на больничной койке, в компании капельницы и изнуряющих лекарственных препаратов. Вот она реальность.

Позже я отправила Алессу сообщение:

Дела вынуждают меня задержаться в Каире. Я приеду только на следующей неделе. Очень скучаю, и безумно хочу поцеловать тебя.

Алесс ответил сразу.

Тоже сильно. Жду.

И все. В этих коротких строках, он выложил все, что я хотела услышать. И я успокоилась.

До конца недели я заняла себя написанием книги, которую решила закончить, во что бы то не стало. Если изначально я занялась ей только для того, чтобы убить время и вновь пережить свои эмоции, то сейчас это стало для меня чем‑то значимым. Я хотела, чтобы позже Алесс увидел ее и понял всю глубину моих чувств. Чтобы она стала продолжением нашей истории. Я напишу книгу с хорошим финалом. Я сама поставлю точку в своей истории. И буду жить на страницах своей книги. Может быть, именно об этом говорили мои провидицы. Может быть, именно в этом есть мое предназначение, вывернуть душу на изнанку перед миллионами, открыться такой, какая я есть, остаться в памяти. Я обрету вторую жизнь, если имя мое останется в истории. Тогда я буду жить вечно.

В предпоследний день моего пребывания в Каирском госпитале, ко мне пришел врач. Довольно приятный мужчина, высокий и статный, он всегда улыбался, когда заходил ко мне в палату.

‑ Добрый день. – поздоровался он и сел на стул рядом. – Я хотел с вами поговорить.

Я отложила планшетник и поднялась на подушках. В это время у меня по расписанию была капельница, и я осторожно передвинула руку, чтобы не потревожить иголку.

Он посмотрел на пакетик с оставшейся жидкостью и печально улыбнулся.

‑ Вам надо беречь себя. – Заботливо сказал он.

‑ Я знаю.

‑ Вам нельзя волноваться. Это усугубляет вашу болезнь.

‑ И это мне известно.

‑ Как вы с таким диагнозом решились покинуть свою страну?

‑ От отчаяния. – с улыбкой ответила я. – Страшно было представить, что все может случиться в обыденной обстановке, а я еще многого не видела в своей жизни.

‑ Вы немного глупая, на мой взгляд, но отважная женщина.

‑ Спасибо.

‑ Я должен сказать вам… мы связались с вашим врачом в России…

‑ И? – насторожилась я.

‑ Ваше состояние ухудшилось. Вы не чувствуете?

‑ Я чувствую, что хочу жить.

‑ И это верно… но вам надо вернуться домой. Без должного ухода, вы не сможете…

‑ Послушайте доктор, ‑ прервала я, ‑ вы знаете, что такое ждать? Вы знаете, как страшно закрывать глаза и бояться, никогда больше не проснуться. Я знаю… и пытаюсь цепляться за эту жизнь из последних сил… я безумно хочу жить, но я не готова провести свои последние дни на больничной койке. Я не растение – я человек. Я умею чувствовать, умею радоваться, умею любить, и никто не сможет отнять у меня последнюю возможность насладиться жизнью.

Доктор многозначительно улыбнулся и поднялся.

‑ Тогда я могу пожелать вам только удачи, и пусть Аллах пребудет с вами.

‑ Спасибо.

Он вышел. И я осталась одна. Его речь заставила меня вновь задуматься о неизбежном будущем. Пришла Маша и застала меня в подавленном настроении. Но рассказывать ей о разговоре с доктором я не стала. Если она узнает что все так плохо, она первая потащит меня обратно домой и уложит на больничную койку. А я все еще была полна решимости увидеть Алесса. Может быть в последний раз.

Я уже написала ему сообщение, что скоро приеду. Он ответил, что ждет с нетерпением.

На следующий день, мы уже были в аэропорту. С этого дня в сумке моей лежали препараты, которые должны были поддерживать мое здоровье во время последнего путешествия. После разговора с доктором, я поняла, что срок мой заметно укоротился, и теперь я буквально стояла на пороге. На первой ступени приближающегося срока.

Тунис.

Тунис магическая страна. Едва я вдохнула горячие пары Тунисского воздуха, как меня буквально окутало странное, ни с чем несравнимое ощущение близости с ним. Мне показалось, что я была уже в этом мире, я знаю этот запах, я видела этих людей, и все казалось таким родным.

Но вместе с этим чувством, меня охватило и другое, менее приятное и пугающе знакомое – чувство тревоги. Словно что‑то должно случиться, или уже случилось.

Алесс встречал нас в аэропорту. Улыбаясь, он вышел мне на встречу, едва я поймала его взглядом и крепко обнял. Несколько минут мы стояли просто обнявшись, наслаждаясь нашей заветной близостью.

‑ Я скучал по тебе. – признался он.

Я хотела сказать ему тоже самое, но промолчала. Что‑то я уловила в его интонации. Мне казалось, что все как и прежде, что передо мной мой Алессандро, но когда он произнес заветные слова, я услышала в его голосе что‑то страшное, незнакомое, и пугающее. Мне показалось, что это было чувство вины.

Я пыталась отогнать от себя эти мысли.

Я нежно поцеловала его, вкладывая всю свою тоску по нему, и провела рукой по гладкой щеке.

‑ Ты побрился?

‑ Тебе не нравится?

‑ Нравится.

‑ Где вы забронировали номера?

‑ В твоем отеле.

Он явно напрягся и испуганно дернулся. Это насторожило меня.

‑ Что случилось?

‑ Ничего. Просто ужасный отель. Я сам уже пожалел о своем выборе. Питание отвратное, персонал грубый и неприветливый. И пляж не такой уже и чистый. Может быть тебе лучше расположиться в другом отеле, по соседству. Я буду проводить все время с тобой.

Он юлил. Я чувствовала это. Он пытался солгать мне, и делал это так неумело. Я отстранилась.

‑ Что ты делаешь, Алесс? Зачем?

Он сделал удивленное лицо.

‑ О чем ты? Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно.

‑ Мне комфортно быть рядом с тобой. Все остальное неважно.

Алесс улыбнулся.

‑ Тогда едем. Других причин нет.

Подошла Маша и мы поехали в отель.

Алесс сказал правду об отеле, обманул только в одном – персонал был замечательный. Стоило нам войти, как нас буквально окружили улыбками и вниманиями. Мы получили два номера с видом на море, в новом корпусе. Чистые и просторные. Еда на самом деле была просто ужасной, море было затянуто водорослями, а от бассейна жутко пахло хлоркой. Но территория была большой и зеленой.

За обедом мы встретились с итальянцами. Увидев Мауро, я обрадовалась и не смогла скрыть радости. Алессу не понравилось как мы с Мауро обменялись дружескими поцелуями, а когда мой здоровяк не стал церемониться и я оказалась в крепких братских объятиях, лицо Алесса исказила гримаса гнева.

Я уже оставила свои идеи заниматься работой на сайт, и полностью погрузилась в написание книги. Мне надо было успеть, времени оставалось немного.

Я с удовольствием описала отель, в котором мы разместились, и написала самое важное мое ощущение, возникшее в самый первый день приезда.

Мне кажется, я теряю его. Теряю навсегда. И нет сил бороться с самой собой за право обладать им до последней минуты. Что‑то изменилось, я чувствую это, но ничего не могу поделать…

Я знала себя и боялась, если он предал меня и обманывает, я не смогу простить его. И эта мысль страшила меня больше чем сам факт возможного предательства.

На следующий день я стала ощущать, что все служащие отеля смотрят на меня сочувственными взглядами. Я даже была уверена, что по‑арабски они говорили:

‑ Бедняжка.

Главным моим союзником в этом чудом отеле была Маша. И я решила воспользоваться ее преданностью.

‑ Маш. Пока особо сильно никто не знает что мы вместе, иди и разузнай все об Алесе.

‑ Зачем?

‑ Мне надо знать.

‑ Ты уверена?

‑ Да.

Пока я лежала у бассейна, Маша сходила в три бара и в силу своей природной коммуникабельности, вернулась довольная и улыбающаяся.

‑ Я все узнала. Все нормально. Твой Алесс вел себя хорошо. Никто ничего не видел.

Я посмотрела на Машу и заметила, как блеснули ее глаза. Она обманывала.

‑ Нет. Только не ты. Пожалуйста, у меня кроме тебя никого нет. Не ври мне.

‑ Я не вру! – воскликнула Маша. – Честно тебе говорю. Он много пил, и это все.

В этот день я поняла, что потеряла Машу как подругу. Она что‑то узнала, но боялась рассказать мне. Боялась ранить мои чувства. Это было ужасно. Я была одна в окружении людей, которые лгут мне. А может быть это последствия последнего приступа. У меня просто обострилось чувство тревоги. Это паранойя. И я решила, что буду верить, вопреки своим мыслям и эмоциям – я буду верить. Так проще. Так легче.

Алесс все чаще стал проводить время вдалеке от меня. Утром он уходил, и весь день, я, слоняясь по отелю не могла его найти. Он словно прокладывал специальные невидимые тропы, не пересекающиеся с моими. Мне казалось, что он избегает меня. Но вечерами он вновь появлялся, и был нежен как прежде. Все сомнения мои вновь испарялись, я смотрела ему в глаза и хотела верить.

Но в один из дней я увидела то, что должна была увидеть.

С самого утра, Алесс исчез. Он ушел, когда я спала.

Проснувшись, я быстро оделась и вышла. Не знаю куда я шла, и сама страшилась своего желания обязательно искупаться в море, но все же уверенно шла по мощенной дороге, извивающейся между уютными виллами.

И вдруг из‑за поворота вышел Алесс. Рядом с ним шла невысокая девушка, довольно своеобразной внешности. Он что‑то рассказывал ей, а она громко смеялась. Я сделала шаг в сторону, чтобы спрятаться в тени. Они не заметили меня и прошли в сторону пляжа.

Бежать. Бежать из этого места. Не видеть больше его. Навсегда забыть и вычеркнуть из сердца. Это было моим единственным желанием. Но вопреки разуму я пошла следом за ними. Словно тень, тихо незаметно. Они шли впереди и оживленно общались. Я не видела Алесса таким счастливым, с того самого момента как он покинул Каир. Мне показалось, что он вновь вернулся, но уже не ко мне.

На пляже они бросили вещи на шезлонги и пошли купаться. Я села в стороне.

Когда они вернулись, девушка со смехом поднялась и поцеловала его в губы. В тот же миг я почувствовала, что меня словно сбросили вниз с высокой скалы, прямо на острые камни. Я не могла оторвать взгляда. Просто сидела и смотрела. Я не плакала, но забывала дышать и просто смотрела.

В какой‑то момент Алесс заметил меня. Он обернулся, поймал мой взгляд и замер.

‑ Ну давай, покажи кто тебе дороже. – самой себе прошептала я.

Но Алесс оставался неподвижен. И вдруг он отвернулся и с улыбкой обратился к девушке.

В этот миг весь мир для меня перевернулся. Это был конец. Он выбрал ее. Я поднялась и ушла.

Он догнал меня у бара. Попытался обнять. Я оттолкнула его и попыталась уйти.

Он грубо развернул меня и недоуменно спросил:

‑ Что случилось?

‑ Ты плохой актер Алесс. – рассмеялась я.

Это был истерический смех. И он понял это.

‑ Я не понимаю тебя!

‑ Все ты понимаешь! Я видела… все видела… она поцеловала тебя!

‑ Нет! – лицо Алесса приняло комически недоуменное выражение. – Ты все неправильно поняла. Это был дружеский поцелуй… она поцеловала меня как друга.

‑ Ты издеваешься? Она поцеловала тебя как мужчину! Как своего мужчину!

‑ Вика, я прошу тебя. Успокойся…

Я сделала шаг назад и подняла руки.

‑ А я спокойна. Самое страшное, что я совершенно спокойна.

Вдалеке прозвучал мягкий женский голос:

‑ Але, андьямо?

‑ Она итальянка? – нахмурившись, спросила я.

Алессандро кивнул.

‑ Иди. Я больше не смею тебя задерживать.

И он ушел. Как хотелось мне, чтобы он остался. Но он все же ушел. Посмотрел на меня чужим взглядом и ушел.

Позже он объявился только к обеду.

Я сидела на террасе и пыталась проглотить непереваримые макароны. Они словно ножами терзали мое горло, причиняя адскую боль. Я знала, что боль эта иная, что идет она из глубины души, но все равно пыталась затолкать в себя хоть какие‑то крохи пищи, чтобы принять лекарства. Меня тошнило, от еды. Тошнило от сдерживаемых слез. Тошнило от всего, что творилось вокруг.

Я вновь прокручивала в голове все моменты, которые пережила с ним. И в глубине души надеялась, что он подойдет, и вновь соврет мне, а сделаю вид что поверила. Я так боялась потерять его, что готова была принять любую ложь. Я ругала себя за эти мысли. Старалась объяснить свое поведение и понять его причины, но не могла. Это шло откуда‑то из вне, из мыслей, которые были мне не подвластны. Сейчас мной распоряжалось мое сердце, и оно заставило заткнуться мой разум. Впервые в моей жизни, я не думала, а просто чувствовала.

Я уже почти проглотила очередную порцию, когда он возник передо мной.

‑ Мы можем поговорить?

Не поднимая головы, я проглотила спагетти.

‑ Нет.

‑ Я прошу тебя.

‑ Не вижу смысла.

‑ Вика, посмотри на меня.

Я подняла на него взгляд. Он увидел застывшие слезы в моих глазах, а я увидела, как его лицо исказилось от чувства вины.

‑ Прости. – тихо сказал он.

‑ Что ты хочешь?

‑ Она ничего для меня не значит. Я думаю только о тебе…

Я кивнула.

‑ Пойдем в номер.

‑ Ты думаешь, я буду заниматься с тобой сексом, после всего этого? … ‑ я искренне задохнулась от возмущения.

‑ Не сексом Вика, любовью. С тобой одной я занимаюсь любовью. Прошу тебя. Ты нужна мне.

‑ Она не дала? – не удержалась я от сарказма.

Алесс дернулся и яростно сжал кулаки и выругался на итальянском.

‑ Я прошу тебя.

И я поднялась.

‑ Пойдем.

Я шла впереди, он шел следом. Голова моя была пуста, я попыталась выкинуть все мысли. Мне было все равно.

В номере он начал целовать мои волосы, а я пыталась увернуться от его губ. Терзаемый чувством вины, он шептал мне нежные слова, и я вновь ощутила эту дрожь. Я сдалась. Со слезами на глазах я обхватила его шею и поцеловала. Он тяжело выдохнул и снова сжал меня так крепко, что я перестала дышать.

‑ Прости. Прости меня пожалуйста. Я обещаю больше не подходить к ней. Я обещаю не делать тебе больно. Только не отталкивай меня.

И я простила его. Я вновь поверила. И отдалась ему с душой.

После мы лежали, он гладил меня по спине и целовал каждый позвонок. А я просто смотрела на него.

‑ Вечером мне нужно будет уехать в Монастир.

‑ Зачем? ‑ вновь встрепенулась я.

Снова червь сомнения проник в сердце. Но Алесс ласково обнял меня и прошептал:

‑ Мне нужно встретить новых туристов. Завтра Мауро улетает, и я попросил себе новую группу, чтобы подольше побыть с тобой.

Я хотела предложить ему уехать со мной в Россию. Но разве имела я право вырывать его из привычной среды и давать обещания, которые не смогу исполнить.

‑ Я приеду завтра утром, и разбужу тебя поцелуем. – улыбаясь сказал Алесс.

‑ Хорошо.

Даже если он врет мне, я не хочу больше думать об этом.

Вечером он уехал, а я решила найти Машу. С самого приезда мы редко виделись, у нее закрутился роман с Бруно, и целыми днями они прятались от окружающих в потаенных уголках отеля. Я не знала, известно ли было Маше об Алесе и незнакомой итальянке, и не хотела поднимать эту тему.

Машу я нашла на пляже, в компании итальянцев.

Заметив меня, Мауро улыбнулся.

‑ Моя русская подруга. – воскликнул он.

‑ Привет Мауро. Привет ребята. – Я так и не выучила их имена.

Маша, увидев меня подбежала и потянула в море, чтобы мы могли поговорить наедине. Если честно я не совсем поняла ее действий. Ведь даже заговори мы на английском, итальянцы не разобрали бы ни слова, но все же послушно поплелась следом.

‑ Ну как у тебя дела? У меня такое чувство, что мы не виделись с тобой сто лет. – затараторила Маша.

‑ Всего лишь несколько дней. – уточнила я.

‑ Как вечность. Рассказывай.

‑ Все нормально. – солгала я.

Маша нахмурилась.

‑ А вид у тебя ужасный. Как себя чувствуешь?

‑ Отлично. – я натянула фальшивую улыбку и меня чуть не стошнило от этих жалких потугов скрыть свои внутренние переживания.

‑ Завтра ребята уезжают.

‑ Я знаю.

‑ Сегодня мы идем в клуб.

‑ Я не очень‑то хочу…

‑ Возражения не принимаются. А где твой романтичный пирсингованный принц?

‑ Уехал в Монастир.

‑ А… ‑ задумчиво протянула Маша. ‑ Ну да ладно. Тогда пойдем без него. И возражения не принимаются.

Взвесив все за и против, я решила, что должна идти. Какой смысл прятаться в своей скорлупе, и страдать, если можно хорошо провести время.

Вечером мы все встретились и поехали в клуб. Он находился в нескольких минутах езды от нашего отеля, и поражал своим пафосным и кричащим видом.

Мы вошли в клуб. Я шла рядом с Мауро. Вокруг гремела музыка. Я пыталась настроиться на нужную волну, но видимо на фоне последних переживаний, с каждым ударом басов, мое сердце вздрагивало, причиняя невыносимую боль.

Мне стало не по себе, и захотелось бежать из этого ужасного места, бежать от этого шума. Мы прошли не слишком далеко, чтобы я могла успеть спешно ускользнуть.

Я потянулась сказать Мауро, что ухожу и в тот момент, когда он склонил ко мне голову, через его плечо я увидела Алесса. Он танцевал возле столиков в углу, крепко и страстно прижимая к себе уже знакомую мне девушку. Она, смеясь, нежно водила руками по его груди.

Сердце мое замерло. Будто кто‑то с размаху ударил кулаком мне прямо в солнечное сплетение. Стало трудно дышать, я начала задыхаться, и тут он наклонился и поцеловал ее.

На какой‑то миг вокруг стало темно. Я продолжала стоять и смотреть, прямо на него, ожидая, что он вновь почувствует, повернется, увидит меня и все поймет.

Трудно понять, сколько времени прошло. Как мне показалось – целая вечность, но на самом деле вероятно не более минуты. Он все же почувствовал мой взгляд и обернулся. И увидел меня. Наши взгляды встретились. Не знаю что промелькнуло в его глазах, но это было ужасно – чувство вины перемешанное с трусостью. Это больше не был мой Алесс. Я видела чужого, совершенно не знакомого мне мужчину. Мужчину, которого я не знаю. Мужчину, которого я боюсь.

Мауро проследил за моим взглядом, и вдруг заслонил своей широкой спиной.

‑ Не смотри на них. – сказал он, и едва коснулся моего подбородка, поднимая голову. – Он не стоит того.

А я посмотрела на него пустым и больным взглядом.

‑ Ты знал?

Он кивнул.

Я повернулась к Маше:

‑ И ты?

‑ Милая, ‑ попыталась успокоить меня Маша.

‑ Почему Маш? За что он так со мной? Я плохой человек. Я ведь просто хотела быть счастливой… в последний раз… как в последний день…

По щекам Маши потекли слезы, и она попыталась обнять меня.

‑ Родная, ты самый лучший человечек на свете. И ты еще будешь счастлива. Просто он не твой мужчина.

Не мой мужчина, кто может лучше меня знать, мой это мужчина или нет. Кто лучше меня может знать, что я чувствую. Почему все пытаются вогнать меня в рамки «ты красивая женщина и заслуживаешь большего?» Но никто и никогда не думал, что для меня самое большое счастье в жизни – чувствовать себя счастливой.

Я не знаю, что случилось с Алессом в Тунисе. В один момент я вдруг осознала, что с первого дня в этой стране, он стал другим. Просто я отчаянно пыталась зацепиться за воспоминания, поймать его ускользающие чувства.

Я оттолкнула Машу и выбежала на улицу. Мне не хватало воздуха, все тело ныло от непонятной боли. Эта боль была мне не знакома. Странная, тянучая, разрывающая на мелкие части. Я была слишком уйзвима, чтобы пережить эту боль с гордостью ‑ боль предательства, боль разочарования.

Алесс выбежал за мной. Он вновь попытался схватить меня за руку, но я оттолкнула его, и посмотрела взглядом, полным ненависти и разочарования.

‑ Вика, давай поговорим. – растерянно залепетал он.

Слезы текли по моим щекам, я неряшливо смахивала их рукой, совершенно не думая о косметике.

‑ О чем поговорим, Алесс? О ней? О тебе? Обо мне? А может о нас? Как ты мог? Я ведь верила тебе…

‑ Это не то, что ты подумала….

Как он был жалок в этот момент. Я попыталась ударить его, но Алесс увернулся, хватая мою руку.

‑ Я прошу тебя… выслушай.

‑ Зачем? Знаешь что самое страшное, Алесс? Я ведь даже не ревную, не злюсь… Просто очень больно. Вот здесь. – я приложила руку к груди, чтобы он понял как разрывается мое сердце.

‑ Я же говорил тебе, она для меня лишь коллега. Моя работа.

‑ А я? Кто я для тебя Алесс?

‑ Ты особенная... Прошу тебя… Пойми…

Я сделала шаг назад, и вдруг мне показалось, что душа моя готова вырваться наружу, и оставляют силы. Вокруг вновь образовалась пустота. Пустота, от которой я так долго пыталась бежать.

‑ Ты обещал Алесс… Ты обещал не делать мне больно. – Прошептала я глядя ему прямо в глаза.

Он замер. Я видела как ему тяжело, но дать этому чужому для меня человеку успокоение и прощение не могла. Я хотела, чтобы его терзали муки совести. Хотела, чтобы он страдал. Чтобы ему было больно, пусть не так как мне, но я хотела, чтобы на маленькую частичку моей боли он опустел.

‑ Я ненавижу тебя. ‑ Я бросила ему эти слова как пощечину, развернулась и ушла.

Он не последовал за мной, а так и остался стоять на улице. В моих глазах, он остался трусом до конца.

Я бродила по темным улицам. Без цели, просто шла вперед. Не обращая внимания на оклики прохожих.

Весь мой вид открыто кричал о терзаемых внутренних муках, и ни один из желающих потянуть меня в сторону, так и не решился даже прикоснуться.

Я словно безумная шла в темноту и терзала себя одним вопросом: «Почему?»

Не стесняясь прохожих, я плакала. Глотая крупные капли слез, буквально захлебываясь от безудержных рыданий.

Финита ля комедия. Видимо так и закончится моя жизнь ‑ одинокой, раздавленной и уничтоженной.

Я подошла к полуразрушенному мосту, с обвалившимися перилами, и глубокими выбоинами в асфальте. Под мостом текла река. Около десяти метров вниз, и прямо на камни – вдруг подумала я. Я подошла к краю и замерла.

Амулет переданный мне Минье вдруг начал больно обжигать кожу. Я обхватила его рукой и сорвала с шеи. Плотная веревка больно впилась в кожу, разрезая ее и оставляя красный след, но мне было все равно.

Я замахнулась и с криком бросила проклятый амулет удерживающий меня в этом мире, прямо в пучину быстрой реки. Я не хотела больше жить. Я хотела обрести покой.

И вдруг все поплыло, мне показалось, что происходит это бессознательно. Земля ушла из под ног. Еще мгновение и я полетела бы вниз.

‑ Тише. – раздался у меня за спиной заботливый голос Мауро.

Я почувствовала, как он подхватил меня на руки, словно маленького ребенка трепетно прижимая к сердцу. Я обхватила руками его за шею, закрыла глаза и заплакала, тихо‑тихо, еле слышно. Я поняла ‑ он мой ангел‑хранитель. И стало легче.

Утром я проснулась в своем номере. Мауро заботливо уложил меня в постель и укрыл одеялом. Он даже снял с меня обувь и распустил мои волосы.

Проснувшись, я решила, что все случившееся вчера мне приснилось, что это мой вернувшийся кошмар. Я не могла поверить, что Алессандро мог так предать меня. Я осмотрелась в поисках Алесса, мне показалось, что вот‑вот он может выйти из ванной, улыбающийся и довольный. Он обнимет меня, поцелует и все вернется на круги своя. Не умеют люди так играть, даже самый великий актер не сможет сыграть ту искренность которая была между нами.

И вдруг я отчетливо увидела картину своей жизни… Я поняла что совершила самую большую ошибку, решив скитаться по свету. В моем положении мне надо было спрятаться где‑нибудь в норе и спокойно ожидать своей участи. Почему я решила, что судьба подарит мне второй шанс, отчего я вдруг стала такой наивной и доверчивой.

Я вдруг решила, что пора ехать. Но не домой. А туда, где никто и никогда не додумается искать меня. Спрятаться от самой себя, где‑нибудь на краю земли. Но куда? И тут я вспомнила, что однажды смотрела передачу о затерянном архипелаге. Галапагосские острова. Острова затерянные на краю земли. Место, где господствуют силы природы. Там нет места для грязи современного мира. Это тихий, первозданный рай, даже для самой заблудшей души. Это место где природная гармония. И только оно сможет дать успокоение моей истерзанной душе. Это место, где я без страха смогу принять ожидаемое и спокойно отдаться на волю судьбе.

Я твердо решила ехать. Я не знала будет ли Алесс искать меня, мне было уже не важно… Но все же из предосторожности, в последний день перед отъездом старалась не попадаться ему на глаза.

Один лишь раз, когда я шла с Мауро, Алесс попался нам навстречу. Он был один. Не помню, что тогда говорил Мауро, но я запрокинула голову и громко рассмеялась. Мауро все понял, взял мою руку и поцеловал.

Я видела, как изменился взгляд Алесса. Я знала, как ему было не приятно видеть меня с другим мужчиной, но с моей стороны это было прощанием. Я дала ему понять, что больше не нуждаюсь в нем. Что его роль в моей жизни окончена, и я опустила занавес в нашей истории.

Алесс прошел мимо. Мы просто сделали вид, что никогда не знали друг друга.

Маше я сказала, что уезжаю к тете в Ирландию, и больше не нуждаюсь в ее услугах. Маша не обиделась, она понимающе отнеслась к моему решению и призналась, что раз она теперь свободна, то может отправиться в Италию с Бруно.

В последний день, перед отъездом я сидела в вестибюле гостиницы в ожидании такси. Тогда я в последний раз увидела Алессандро. Он прошел мимо, даже не повернув головы. А я проводила его взглядом, и вслед прошептала:

‑ Прощай любимый. Я тебя никогда не забуду.

Я отпустила его, но так и не смогла забыть. В моей памяти я вновь и вновь переживала каждую минуту проведенную с ним. Он остался жить лишь в моих воспоминания, таким каким он был в Пекине. Таким как я его полюбила.