Править] Фитильный замок

Примитивный фитильный замок с серпентином в виде единой детали.

Фитильный замок с серьгой.

Пружинный фитильный замок.

С изобретением фитильного замка обращение с ружьём стало проще. Фитиль приводился в действие с помощью рычага, находящегося на ложе, что освобождало обе руки, позволяя более крепко удерживать оружие и увереннее целиться. Затравочное отверстие было перенесено в сторону, под ним появилась полка для затравки — фитиль теперь не закрывал цель. Одновременно усовершенствовалась форма ложи — он из прямой стала слегка изогнутой, более удобной для прицеливания. Между тем, для постоянной готовности к выстрелу стрелку по-прежнему приходилось постоянно раздувать фитиль, поддерживая его тление. Ночью и в сумерках фитиль сильно демаскировал стрелка. Иногда для хранения в зажжённом состоянии и маскировки его прятали в специальный футляр с перфорированными для доступа воздуха стенками. Прогорал фитиль довольно быстро — в час сгорало примерно 30 см его длины. Во время заряжания его тушили или снимали с оружия и крепили где-нибудь в стороне, например — на широких полях характерной «мушкетёрской» шляпы, во избежание случайного выстрела во время заталкивания пули в ствол.

В самом примитивном варианте фитильного замка курок и спусковой рычаг представляли собой единую S-образную деталь — серпентин (змеевик). Стрелок для выстрела просто проворачивал серпентин вокруг оси, нажимая на его хвост — спусковой рычаг, при этом зажатый в губках с противоположного конца серпентина фитиль прижимался к полке с затравочным порохом.

Более совершенный вариант фитильного замка, появление которого относится примерно к 1470-м годам, уже имел спусковой рычаг и курок в виде отдельных деталей, соединённых при помощи расположенной на оси курка серьги. Механизм был устроен так, что за счёт его передаточного отношения при нажатии на спусковой рычаг курок приближался к полке очень быстро.

Наиболее совершенны были известные с конца XV века пружинные фитильные замки, у которых курок приближался к полке уже не усилием рук стрелка, а силой предварительно взведённой пружины (иногда называемые ударно-фитильными). Спусковой рычаг или крючок при этом просто запирал взведённый курок. Это позволило не только значительно уменьшить время между нажатием на спусковой рычаг или крючок и выстрелом, но и снизить усилие спуска, тем самым повысив меткость стрельбы, а также открыло путь к созданию более совершенных конструкций замков. Более поздние ударные кремнёвые и капсюльные замки по сути повторяют пружинный фитильный по принципу действия, так как в них также курок с боевой пружиной удерживается во взведённом состоянии вплоть до нажатия на спуск. С другой стороны, отдельные черты, характерные для колёсного замка (см. ниже), часто заимствовались производителями более дешёвых фитильных замков. В результате появлялись фитильные замки с предохранителем в виде рычажка, крышкой полки, автоматически открывающейся при спускании курка, и другими усовершенствованиями. Они, однако, не были широко распространены, так как, значительно усложняя и удорожая замок, лишь несущественно повышали его удобство в использовании.

Снаряжение тибетского воина, включая характерный фитильный мушкет азиатского типа. Хорошо видны «рога» — откидные штык-сошки. Такой комплекс вооружения просуществовал в Тибете вплоть до китайской оккупации 50-х годов XX века.

Ружьё с фитильным замком перезаряжалось примерно полторы-две минуты. На практике стреляли намного реже, сообразуясь с обстановкой на поле боя и не тратя зарядов понапрасну, так как при такой скорострельности шанса на второй выстрел по той же цели обычно уже не было. Например, в битве при Киссингене (1636) за 8 часов боя стрелки произвели всего 7 залпов. Зато залпы их порой решали исход всей битвы: при попадании пуля из тяжёлого мушкета убивала латника с 200 метров, даже на 500—600 м сохраняя достаточную убойную силу для нанесения ранений, при тогдашнем уровне медицины часто бывших смертельными. Разумеется, на таком расстоянии попадания по отдельным целям, тем более — движущимся, из примитивного гладкоствольного мушкета, лишённого прицельных приспособлений, были невозможны; именно поэтому мушкетёры и вели огонь залпами. Другими причинами этого были желание нанести быстро движущейся групповой цели (отряду кавалерии) максимальный урон за то очень короткое время, которое он находится в секторе обстрела, а также, не в последнюю очередь, сильное психологическое воздействие организованной залповой стрельбы на противника.

Для сравнения, один лучник в две минуты прицельно выпускал до десяти стрел. Превосходил опытный лучник мушкетёра и в точности стрельбы: в идеальных условиях из 20 выпущенных стрел на 100 ярдах (91 м) в цель попадало 16, мушкет же в тех же условиях в лучшем случае имел лишь 12 попаданий из 20. Между тем, при обстреле из луков считалось очень хорошим результатом, если хотя бы одна из сотни выпущенных стрел поражала цель, защищённую пластинчатым доспехом, так как пробить латы стрела могла только попав в них под определённым углом, желательно — в наиболее мягкую область пластины с дефектом термической обработки (доспешная сталь была весьма гетерогенна по содержанию углерода и закалена «пятнами») или в их стык, вероятность чего была невелика. Тяжёлая мушкетная пуля почти не давала рикошетов, к тому же она не застревала в щитах, от неё нельзя было защититься свободно висящими полотнищами ткани, в которых застревали стрелы. Арбалет тоже обычно уступал мушкету по пробивной силе, причём тяжёлые осадные арбалеты с механическим взводом не превосходили его и в скорострельности.

И лук, и арбалет уже на сотню метров вели огонь по навесной траектории, в то время, как мушкет с его сравнительно высокой начальной скоростью пули позволял стрелять прямой наводкой, что облегчало взятие поправок и существенно повышало вероятность поражения залпом групповой цели в постоянно меняющихся условиях боя. Лучники и арбалетчики могли показывать изумительную меткость на состязаниях, ведя огонь по мишени, находящейся на заранее известном расстоянии, но при стрельбе по движущейся цели даже самые опытные из них испытывали затруднения из-за низкой скорости метавшихся этим оружием снарядов. Это же затрудняло точную стрельбу в ветреную погоду (справедливости ради, стоит заметить, что и заряжать мушкет при сильном ветре было не слишком удобно, а навесная стрельба из луков и арбалетов была иногда полезна для поражения цели, находящейся за складкой рельефа или иным препятствием). Кроме того, стрелок из мушкета тратил намного меньше сил во время боя, чем лучник или арбалетчик.

Впрочем, уже в начале XVII века существовали стрелки-виртуозы, умудрявшиеся делать по несколько неприцельных выстрелов в минуту. Однако в бою такая стрельба на скорость была обычно нецелесообразна, и даже опасна ввиду обилия и сложности приёмов заряжания мушкета. Например, иногда стрелок в спешке забывал вытащить из ствола шомпол, в результате чего тот улетал в сторону вражеских боевых порядков, а незадачливый мушкетёр оставался без боепитания.

Китайские фитильные мушкеты с замками восточного типа.

Несмотря на все свои очевидные недостатки, фитильный замок оказался чрезвычайно живучим. Главными его преимуществами были простота конструкции и эксплуатации — не нужны были ни точно обработанные кремни, ни капсюли, только порох да вымоченный в селитре фитиль. По причине конструктивной простоты он был ещё и очень долговечен. В Европе он использовался в военных целях до конца XVII — начала XVIII века, а после этого — ещё очень долго для охотничьего оружия в глухих местах, где фитильное ружьё работы местного кузнеца была намного доступнее, чем новинки от городских оружейных мастеров. В юго-восточной Азии, Персии, Китае, Индии, Тибете и прилегающих областях фитильный замок характерного типа, отличающийся от европейского, использовался в военных целях вплоть до XIX века, а то и в середине XX. Он был в целом аналогичен европейскому фитильному замку с серьгой, но спуск осуществлялся не рычагом или спусковым крючком, а шровом — особой скобкой, которая являлась продолжением заднего конца двуплечего спускового рычага и располагалась в нижней части приклада. На неё обычно нажимали не указательным пальцем, а средним, безымянным и мизинцем, сжимая ладонь. Механизм был полностью утоплен в деревянную ложу, наружу торчал только курок, причём последний при выстреле двигался вперёд, а не назад, как у большинства европейских замков. На Руси выделывали и фитильные замки азиатского типа, и подобные европейским. В Японии же вплоть до Реставрации Мэйдзи использовались фитильные замки, основанные на европейских (португальских) образах XVI века. В последнем случае фитильные замки уступили место непосредственно оружию современного типа под унитарные патроны, минуя этапы искрового и капсюльного воспламенения.

Любопытна отмечаемая исследователями зависимость между климатом местности и традиционно используемым в ней типом замка к огнестрельному оружию. Так, в странах с относительный тёплым и сравнительно сухим климатом — Индии, Иране, Китае, Монголии, Тибете, и так далее — фитильные замки продержались очень долго, до XIX — начала XX века. А например на севере Сибири уже к середине XVII века основным типом замка стал кремнёвый, так как передвижение первопроходцев по рекам, сырость, туманы и дожди делали фитильный замок малопригодным как для боя, так и для охоты^[1].