ПРИМЕР 58. Случай в спортзале

Она ушла переодеваться. Просто вышла из зала, думая, что тренировка окончена. Но ему предоставилась возможность еще поиграть в теннис. Он играл еще два часа, думая, что она вернется и присоединится. Почему бы и не вернуться? Но она не возвращалась, хотя запросто могла это сделать. Вначале она ждала его, а потом ждала, что ей уделят внимание. Она прождала так почти два часа, вместо того, чтобы просто встать и пойти играть. А потом, когда все кончилось, она начала грызть ему нервы.

Эффект плевка в душу: Человек кажется виновным намного сильнее и заслуживает намного большего наказания, если он сделал вам зло тот момент, когда вы ожидали доброго отношения или когда открыли перед ним душу.

Эффект градиента: Допустим, некоторая вещь была постоянно запрещена и это никого не возмущало. Потом ее наконец-то разрешили, а спустя некоторое время запретили снова. Если раньше все молча терпели, то теперь ощущают несправедливость запрета и возмущаются. Хотя сам запрет такой же как и раньше.

Этот же эффект использует кокетка, которая хочет подогреть чувства кавалера: не позволяет, потом позволяет, потом снова не позволяет. И чувства разогреваются.

Эффект "так ему и надо": Еще одно извращение справедливости – если человек плохой, то нам кажется, что он заслужил гораздо большее наказание, чем заслужил хороший.

Эффект несвоевременного недовольства. Если человек ведет себя вызывающе, или хотя бы пытается сохранить свое достоинство, или даже просто выражает недовольство, находясь в положении жертвы, то он «справедливо» заслужил дополнительные издевательства. Например, террористы, убивая одного из заложников, выберут того, кто выражал недовольство происходящим.

Эффект самобичевания: если на нас неожиданно свалилась удача, возникает довольно тонкое и малозаметное, но тем не менее властительное желание страдать, чтобы «оправдать» счастье. Поэтому девушка, узнав, что она любима, может получать удовольствие от скандала с родителями или осуждения друзей; мать может мучить себя "ради счастья сына", неожиданно выигравший большую сумму может пожертвовать часть этой суммы – если же выигрыш был запланированным, то желание жертвовать практически отстуствует.

Все перечисленные эффекты извращенной справедливости говорят о том, что это чувство очень древнее и первоначально служило чему угодно, но только не справедливости в нашем сегодняшнем понимании. Скорее всего, первоначальная, древняя справедливость была средством унижения слабейшего и использовалась для поддержания иерархии в стаде.

Чувство унижения сродни, где-то в глубине, чувству несправедливости. И то и другое ощущаются с одинаковой остротой и побуждают к действиям, часто необдуманным. Желание унизить можно частично объяснить инстинктом иерархии.

Примитивный человек демонстрирует силу, любую силу, только с целью кого-то унизить. Инстинкт унижения легко проявляется у маленьких детей, которые с удовольствием дрязнятся только чтобы получить радость от чужого унижения (вторая составляющая мотивации – интерес, так как малое воздействие вызывает большую реакцию).

Что такое оскорбление и почему оно вызывает такую сильную реакцию?

Допустим, вас слегка толкнули в толпе и извинились. Вы остаетесь спокойны.

Если вас толкнули точно так же, но не извинились, вы слегка сердитесь. Если вас толкнули специально, вы сердитесь сильно. Если вас толкнули специально, а потом еще и смеются, показывая пальцем, вы можете прийти в бешенство. Смех есть не только признак веселости, но и средство демонстрации того, что ты унижаешь кого-то или возвышаешь себя над кем-то. Смех звучит громко – для того, чтобы показать максимальному числу окружающих, что ты унизил кого-то, то есть, опустил его в иерархии. Поэтому громкий смех во многих случаях неприличен. Поэтому подростки, не освободившиеся пока от стадного влечения и гуляющие кучками, так часто, громко и почти беспричинно хохочут, вызывая возмущение старших.

Смех есть форма жестокости. Человек упал – мы смеемся. Человеку влепили тортом в лицо – мы смеемся. Муж из анекдота застал любовника – мы снова смеемся.

1.3. Отраженное заражение злом

Не секрет, что на письменных выпускных экзаменах в большинстве наших школ царит повальное списывание. Любые административные меры и даже многие проверяющие не могут полностью прекратить это – всегда останется лазейка, известная только ученикам и учителю. Материалы тестов лежат в сейфах, в запечатанных конвертах, номера вариантов объявляют по телевизору лишь в минуту начала экзамена, но спишут все равно все, кому это нужно. Чем больше наседают проверяющие и чем больше устраивается искусственных препятствий на пути списывания, тем меньше угрызений совести у учителей по поводу подлога, тем охотнее они идут на обман и тем чаще обманывают. Почему? – дело в том, что все аминистративные меры, призванные обеспечить честные экзамены, совершенно ясно исходят из того, что учителя – мошейники и будут обманывать. Сталкиваясь с таким отношением, учителя действительно легко идут на обман. Они чувствуют себя вправе обмануть. Обман в данном случае "справедлив".

В общем случае ситуация выглядит так: человека несправедливо (или полу-справедливо) обвиняют в чем-то, после чего он, если не может опровергнуть обвинение, старается ему соответствовать. Таким образом ОБВИНЕННЫЙ ДЕЛАЕТ

ОБВИНЕНИЕ СПРАВЕДЛИВЫМ. Чувство несправедливости оказывается сильнее других моральных инстанций – таких, например, как совесть.

Здесь мы имеем дело с моральным заражением. Но не простым заражением, когда один человек дурным примером, поучением или сильным чувством заражает другого, а заражением косвенным, когда идея некоторого зла переходит от одного человека к другому, отраженная в зеркале (не)справедливости. Назовем это отраженным заражением.

Поэтому любой человек, не имеющий твердых, очень твердых моральных убеждений, постепенно становится тем, кем его считают. Ребенок, которого называют лгуном, начинает с удовольствием врать. Супруга, которую ревнивый муж подозревает в измене, действительно изменяет. Человек с внешностью бандита становится бандитом.

1.4. Справедливое наказание

Когда я говорил, что справедливость унесла больше жизней, чем чума, я имел ввиду в первую очередь «справедливое» наказание.

Со временем, если человечество будет совершенствоваться в плане морали, должно уйти само понятие наказания – в нем слишком много дочеловеческого и примитивно-человеческого. Наказание годится лишь для маленьких детей и животных. Примененное ко взрослому человеку, оно дает побочные эффекты, которые всегда перевешивают прямую выгоду. Поэтому Макиавелли заметил, что людей нужно либо не обижать вообще, либо уничтожать. Обиженный и униженный – четвероногий враг.

Наказание не может быть справедливым – потому что «справедливо» наказывая одного, мы тем самым не уничожаем зло, а временно перекрывем ему выход – и оно проявит себя в другом месте и в другое время; оно падет снова на наши головы или на головы неповинных людей. А это несправедливо. Наказывать нельзя даже преступников – ибо это вернейший способ создать закоренелых преступников.