ПРИМЕР 14. Молот

В школе набирались три первых класса. В первый класс «А» попали лучшие дети, класс дали лучшему учителю и поначалу по всем показателям он был впереди других. Но уже вскоре два мальчика из этого класса начали проявлять признаки морального наблагополучия. Оба они стали истязать своих одноклассников. Один из них, тот, что посильнее, предпочитал физические истязания, а другой психологические. В течение нескольких лет практики они довели свое искусство до совершенства. Успеваемость в классе становилась все хуже и хуже. Классные руководители менялись каждый год, каждый старался подсунуть неприятный класс другому. Наконец класс попал слабой и психически уязвимой женщине N. К этому времени все мальчики класса, кроме одного, приобрели устойчивые садистические наклонности и регулярно издевались друг над другом и над девочками. Последний незаболевший через некоторое время был госпитализирован с сотрясением мозга, после которого оказался неспособен к учебе. Девочки, вначале запуганные, потепенно приспособились к ситуации и стали чувствовать себя в классе нормально.

Однако в здоровых условиях они просто не знали как себя вести и не понимали доброго отношения к себе. С ними было почти невозможно найти общий язык.

Каждое доброе слово они вполне серьезно воспринимали как начало нового хитрого издевательства. Классный руководитель теперь уже седьмого класса ненавидела большинство своих учеников и часто срывала на них зло. Теперь и она начала получать удовольствие от издевательств над слабыми.

В этом случае два негодяя испортили целое десятилетие жизни тридцати нормальным детям и, возможно, исковеркали будущую судьбу многих из них. Не тридцать влияют на двоих, а наоборот. Не здоровые заражают больных своим здоровьем, а больные здоровых. Один человек может погубить десятки и сотни ни в чем не повинных других. Случай, приведенный в качестве примера, отнюдь не единичный. Подобные вещи – скорее нормальная практика, чем исключения. Подобное творится – где-то сильнее, где-то слабее – во всех шлолах или других коллективах, где детей принуждают находиться рядом друг с другом. И если любое законодательство считает преступлением небольшую карманную кражу, то почему не считается преступлением – это? А если это преступление – то кто виноват? И до каких пор мы еще будем подставлять невинных детей под этот молот?

Попробуем сформулировать основную идею.

Человек, специально причиняющий зло, морально болен. Причем сюда же относится и случай слепого зла, когда человек не понимает, что творит, но действует намеренно.

Целенаправленное причинение зла есть моральная болезнь. Человек, способный к такому поведению морально болен.

Гораздо более сложная проблема состоит в том, чтобы сформулировать, что такое моральное здоровье. Интуитивно это ясно, но на самом деле это понятие зависит от социальных норм общества. Считается, что если субьект нарушает определенные социальные нормы, то он болен, либо морально, либо психически – и его нужно наказывать или лечить. Но многие нормы устанавливались морально (а порой и психически) больными людьми. Собственно, так же обстоит дело и с понятием психического здоровья – разные страны имеют разные нормы. В гораздо меньшей степени, однако все-таки можно сказать это же и о здоровье телесном: страны с более эффективной системой здравоохранения будут устанавливать более высокие нормы.

Кого считать морально здоровым? С точки зрения сектанта – это тот, кто верен принципам секты. С точки зрения националиста – это тот, кто верен нации, причем, сколько наций, столько и вариантов "истины". С точки зрения приверженца диктатора – это тот, кто считает добром и истиной любое слово вождя, а все остальное злом и подлежащей истреблению ересью. Предпринимались уже не раз попытки выработать моральный кодекс, объяснить, что такое хорошо и что такое плохо, но я не знаю ни одной достаточно успешной. Авторы такого кодекса должны быть абсолютно здоровы сами, в моральном плане, что практически недостижимо.

Но, даже если бы такой автор нашелся, ему бы пришлось убедить остальных, не вполне здоровых, в том что он прав. Сомнительно, чтобы ему удалось это сделать.

Дело еще и в том, что невозможно определить, что такое зло. Если математик не может определить, что такое точка или плоскость, но тем не менее свободно пользуется этими понятиями, его действия признаются законными и верными. Когда же речь заходит о зле, сразу просят сказать, что это такое. Но этого невозможно сделать, можно лишь пользоваться понятием зла, как математик пользуется понятием точки. По этому поводу существует огромное количество софизмов, домыслов, спекуляций и теорий "для личного пользования", но мы не будем углубляться в это болото, потому что твердой почвы здесь просто нет и опереться нам будет не на что. Но важный факт состоит в том, что некоторые наши представления о зле настолько извращены, что сами являются злом. Это зло предается из поколения в поколение, как чудовищная моральная слепота, КАК НАСЛЕДСТВЕННАЯ БОЛЕЗНЬ и мешает нам видеть вещи такими, какие они есть. Особенно много таких болезненных измышлений в области половой морали.

Однако ситуация не вполне тупиковая. К эталону морального здоровья можно приближаться постепенно. Существуют (и время от времени появляются новые) морально здоровые документы (или более здоровые, чем предыдущие аналоги).

Примером может служить хотя бы Декларация прав человека.