ГЛАВА 18. Жизнь в лагере забила ключом

Жизнь в лагере забила ключом. Люди бегали туда‑сюда, как муравьи. Несколько человек устанавливали купол. Я его раньше не видел. Он оказался очень красивым: большим, круглым, красным, с картинками, на которых были изображены артисты.

Нам с Эврой тоже нашлась работа ‑ мы вбивали колышки, которые держали купол, расставляли стулья, помогали установить сцену, доставали реквизит для артистов ‑ например, жестяные банки, болты и орехи для Голодного Рамуса. А еще нам велено было вкатить клетку с Человеком‑Волком под купол.

Предстояло сделать очень многое, но все работали с удивительной скоростью. Каждый знал свои обязанности, и не было никакой суматохи. Все трудились не покладая рук, и очень скоро все было готово к представлению.

Сэм пришел в обед. Я хотел было попросить его помочь нам, но Эвра сказал, что он будет путаться у всех под ногами, и отослал его домой. Сэм ужасно расстроился и мрачно побрел прочь, пиная перед собой пустую банку. Мне стало его жалко, и я вдруг понял, как можно его утешить.

‑ Сэм! Погоди минутку! ‑ закричал я. ‑ Я сейчас вернусь!

Я сообщил о своей идее Эвре и побежал к мистеру Длинноуту.

Я постучал в дверь его фургона, и мне тут же открыли. Мистер Длинноут стоял на пороге. Не успел я и рта раскрыть, как он протянул мне два билета на представление.

Я посмотрел на билеты, а потом на мистера Длинноута.

‑ Как вы догадались?…

‑ Есть у меня один способ, ‑ ответил он улыбнувшись.

‑ У меня нет денег, ‑ предупредил я.

‑ Я вычту из твоей зарплаты, ‑ сказал он.

Я нахмурился:

‑ Но вы же мне ничего не платите.

Он улыбнулся еще шире:

‑ И правильно делаю.

Сказав это, мистер Длинноут вручил мне билеты и закрыл дверь у меня перед носом, я даже не успел поблагодарить его.

Вернувшись, я отдал билеты Сэму.

‑ Что это? ‑ спросил он.

‑ Билеты на сегодняшнее представление, ‑ сообщил я. ‑ Один для тебя, другой для Р. В.

‑ Ух, ты! ‑ Сэм быстро запихал билеты себе в карман, как будто боялся, что они исчезнут. ‑ Спасибо, Даррен.

‑ Не за что, ‑ сказал я. ‑ Только наше представление начнется поздно. В одиннадцать. А закончится где‑то в час ночи. Ты сможешь прийти?

‑ Конечно, ‑ заверил меня Сэм. ‑ Я сумею выбраться из дома. Мама с папой ложатся в половине десятого. Они жаворонки.

‑ Если тебя все‑таки поймают, ‑ предупредил я, ‑ не говори, куда собирался идти.

‑ Ни за что не скажу, ‑ пообещал он и побежал за Р. В.

Представление началось сразу же после ужина. Эвра пошел привести в порядок свою змею, а я зажег свечи и расставил их в зрительном зале. Надо было еще повесить пять огромных канделябров ‑ четыре в зале и один над сценой. Этим занялся Малый Народец.

Мэгс ‑ красивая дама, которая продает игрушки и сладости во время антракта, ‑ попросила меня подготовить ей подносы, и я целый час нагружал подносы сладкой паутиной, съедобными «стеклянными» статуэтками и клочками шерсти Человека‑Волка. Среди сувениров оказались и такие, каких я раньше не видел, ‑ маленькие фигурки Неуязвимого Кормака. Если отрезать у них ручку или ножку, они вырастут снова. Я спросил Мэгс, как это происходит, но она не знала.

‑ Это сделал мистер Длинноут, ‑ сказала она. ‑ Он делает много всяких сладостей и сувениров.

Я отрезал голову фигурки и заглянул внутрь, но новая голова отросла так быстро, что я ничего не успел разглядеть.

‑ Они рассчитаны всего на месяц, ‑ сообщила мне Мэгс. ‑ Потом фигурки начинают разлагаться.

‑ А вы рассказываете об этом тем, кто их покупает? ‑ спросил я.

‑ Конечно, ‑ ответила она. ‑ Мистер Длинноут считает, что зрители всегда должны знать, что они покупают. Он не терпит обмана.

За полчаса до начала представления меня вызвал к себе мистер Джутинг. Когда я вошел, он был уже в костюме, в котором обычно выступал.

‑ Почисти клетку мадам Окты, ‑ приказал он мне, ‑ а потом свой костюм. И приведи себя в порядок.

‑ Зачем? ‑ спросил я.

‑ Пойдешь со мной, ‑ ответил он.

Я страшно удивился.

‑ Вы хотите сказать, что я буду выступать с вами? ‑ спросил я.

‑ Выступать ‑ сильно сказано, ‑ сказал мистер Джутинг. ‑ Ты вынесешь клетку и сыграешь на флейте, когда мадам Окта будет плести паутину у меня на губах.

‑ Но ведь обычно в это время на флейте играет мистер Длинноут, разве нет?

‑ Да, обычно играет он, ‑ согласился вампир, ‑ но сегодня вечером у нас не хватает артистов, так что он сам будет выступать с отдельным номером. К тому же ты больше подходишь.

‑ Как это? ‑ не понял я.

‑ Ты лучше сумеешь испугать публику, ‑ объяснил он. ‑ С таким бледным лицом и в этом ужасном костюме ты похож на героя фильмов ужасов.

Я опять удивился. Я никогда не думал о том, что могу кого‑то испугать! Однако, посмотревшись в зеркало, понял, что мой вид действительно напугает кого угодно. Я стал еще бледнее, чем обычно, из‑за того, что не пил человеческую кровь. А грязный костюм делал меня похожим на привидение. Я твердо решил завтра же раздобыть себе новую одежду.

Представление началось ровно в одиннадцать вечера. Я не ожидал, что придет много народа ‑ мы ведь расположились не в городе, а посреди леса, к тому же у нас почти не было времени, чтобы раздать флаеры и продать билеты, ‑ но оказалось, что все места заняты.

‑ Откуда они приехали? ‑ спросил я шепотом Эвру, когда мы смотрели, как мистер Длинноут объявляет номер с Человеком‑Волком.

‑ Отовсюду, ‑ тихо ответил он. ‑ Люди всегда знают, когда мы даем очередное представление. Да и мистер Длинноут, хоть и сообщил нам об этом сегодня утром, наверняка знал о нынешнем представлении еще тогда, когда мы разбили здесь лагерь.

Я смотрел представление из‑за кулис, но оно понравилось мне еще больше, чем в первый раз ‑ теперь я знал всех артистов и чувствовал себя членом этой огромной семьи.

После Человека‑Волка выступил Ганс Золотые Руки, а после него ‑ Голодный Рамус. Потом был объявлен первый антракт. Во втором отделении на сцену вышел мистер Длинноут. Он стал метаться по сцене ‑ исчезал без следа в одном месте, а появлялся совсем в другом. Потом выступила Труска. После нее был наш номер.

В зрительном зале было темно, но, будучи полувампиром, я неплохо видел в темноте и потому заметил среди зрителей Сэма и Р. В. Они очень удивились, увидев меня, но хлопали громче других. Мне пришлось подавить улыбку, так как мистер Джутинг попросил меня выглядеть несчастным и мрачным, чтобы напугать публику.

Я отошел в сторон, а мистер Джутинг рассказал зрителям о том, как опасна мадам Окта. Потом я открыл дверцу клетки, а помощник вывел на сцену козу.

Когда коза подохла от смертельного укуса мадам Окты, в зале кто‑то громко и гневно ахнул.

Это был Р. В. И я вдруг понял, что не надо было его приглашать на представление ‑ я и забыл, как он любит животных, ‑ но теперь было уже слишком поздно.

Когда пришла моя очередь играть на флейте и отдавать приказы мадам Окте, я заволновался, почувствовав, что взгляды зрителей устремлены прямо на меня. Я еще никогда не выступал на сцене и поэтому испугался, что губы не будут слушаться или я забуду нужную мелодию. Однако, заиграв и послав первый приказ мадам Окте, я сразу успокоился.

Когда паучиха стала плести паутину на губах мистера Джутинга, я вдруг подумал о том, что мог бы сейчас навсегда избавиться от вампира.

Ведь я мог заставить мадам Окту укусить его.

Я занервничал. Мне не раз приходила в голову мысль убить вампира, но я никогда всерьез не намеревался сделать это, да и размышлял я об этом еще до того, как мы пришли в цирк уродов. И вот теперь его жизнь оказалась в моих руках. И достаточно было чуть‑чуть «ошибиться». Я мог бы, потом сказать, что все произошло случайно. Никто не сумел бы доказать обратное.

Я смотрел, как мадам Окта бегает туда‑сюда, вверх‑вниз, а ее жвала поблескивают в свете свечей. От этих свечей шел невыносимый жар. Пот лил с меня в три ручья. Мне подумалось, что я мог бы сказать: пальцы у меня стали потными и поэтому я ошибся.

Паучиха сплела паутину между губ мистера Джутинга. Он стоял, опустив руки. Он не успеет помешать ей. Один неверный звук ‑ и все кончено. Одна неправильная нота ‑ и мысленная связь между мной и паучихой прервется, и тогда…

Я не стал его убивать. Доиграл мелодию как положено. Не знаю, почему я пощадил вампира. Может, потому, что мистер Длинноут наверняка бы узнал, что это я убил его. Может, потому, что мистер Джутинг был мне еще нужен ‑ иначе меня никто не сможет научить всему, что связано с жизнью вампиров. А может, потому, что я не хотел становиться убийцей.

А может быть, все дело в том, что мне начал нравиться мистер Джутинг. Ведь именно он привел меня в цирк уродов и позволил выступить вместе с ним. Без него я бы не познакомился с Эврой и Сэмом. Он был добр ко мне ‑ как могут быть добры вампиры.

Одним словом, я не позволил мадам Окте укусить своего хозяина. Номер закончился, мы поклонились и ушли за кулисы.

‑ Ты хотел меня убить, ‑ тихо сказал мистер Джутинг.

‑ Что вы говорите?! ‑ притворно удивился я.

‑ Ты сам все прекрасно знаешь, ‑ сказал он и немного помолчал. ‑ У тебя ничего бы не получилось. Прежде чем выходить на сцену, я смыл яд у нее со жвал. Остатки яда ушли на козу.

‑ Значит, вы меня проверяли? ‑ Я пристально посмотрел на него, и во мне вновь вспыхнула ненависть к вампиру. ‑ Я думал, вы хотите меня порадовать, а на самом деле вы всего лишь устроили мне гадкую проверку!

Он помрачнел.

‑ Мне нужно было узнать наверняка. Выяснить, могу ли я на тебя положиться.

‑ Тогда послушайте меня! ‑ воскликнул я, встав на цыпочки, чтобы смотреть ему прямо в глаза. ‑ Ваша проверка ничего не дала. На этот раз я вас пощадил, но, если мне когда‑нибудь снова представится такой шанс, я вас убью!

Не сказав больше ни слова, я выбежал из шатра. Я слишком расстроился и не хотел смотреть ни на Неуязвимого Кормака, ни на то, чем закончится представление. Я чувствовал себя преданным, хотя в глубине души знал, что у мистера Джутинга были причины на эту проверку.