Долина смерти 23 страница

И сразу увидел темную коробку машины – факел будет отличный. Георгий вскинул огнемет и влепил снаряд чуть ниже лобового стекла. Столб огня взметнулся выше леса, мощная его струя ударила вдоль дороги и мгновенно прекратилась стрельба.

Пламя высветило огромный круг, его отблески доставали дома, однако нападавшие оказались опытными, никто не сунулся на свет. Поспелов стоял за деревом у обочины и ждал, готовый бить всех без разбора. Спустя минуту погасло зеленое сияние и от дома сразу же застучали автоматные очереди: Пашка стрелял из‑за забора, должно быть, кого‑то видел. Георгий выпустил весь магазин, поливая лес, чтобы наделать побольше шума, перескочил дорогу и побежал в гору, на сопку, откуда могли показывать «кино». В мельтешений теней – свет от горящей машины доставал вершины – ничего нельзя было разобрать.

Он ушел на неосвещенную сторону сопки, затаился в лесу, тем самым отрезая путь отхода «киношников», однако прошло минут пять и никто не появился. «Драконы» расползлись, растворились в темноте, и если бы не пылающий автомобиль на дороге, – полное ощущение, что здесь никого и не было…

С восточной стороны в доме не осталось ни единого целого стекла в окнах, деревянная обшивка стен напоминала решето. И все‑таки это нападение нельзя было расценивать как попытку уничтожить фермера‑разведчика вместе со всей компанией; вероятнее всего, это являлось предупреждением… возможно, последним. Либо таким образом демонстрировалась сила и неуязвимость противника, его полное владение ситуацией. Вместо «шмайсеров» скелеты могли через час явиться на ферму с оружием более внушительным и расправиться с населением Горячего Урочища в несколько минут. А пока что били окна и предлагали сидеть тихо…

Пашка бродил по полю вдоль леса и что‑то выискивал в траве, а когда вернулся к дому, на лице бродила злая усмешка.

– Я там троих завалил, – будто между прочим сказал он. – Без масок пришли, ублюдки, с ископаемыми автоматами… Ты их вывозить будешь, или сходить прикопать?

– Прикопать, – бросил Поспелов и взял лопату. – Пошли!

Узнать в них пришельцев было трудно – одеты в спортивные костюмы, обуты в кроссовки, и если бы не «шмайсеры», не подсумки с магазинами, можно принять за туристов. У каждого в затылке оказалось пулевое ранение: стреляли в упор, от порохового заряда почернели волосы и кожа. А один оказался с обрезанными ушами…

– Ты их добивал? – спросил Георгий, осматривая трупы.

– Нет, – с каким‑то затаенным страхом сказал Пашка. – Я их сразу уложил.

А потом только уши отрезал.

– Зачем?

– Копченое ухо врага приносит удачу, – небрежно объяснил он. – Думал, ты знаешь…

Пришельцев закопали в одной неглубокой, наспех отрытой яме, предварительно аккуратно срубив дерн и уложив его потом на место. Не успели отмыть руки после похорон, как заработала оперативная радиосвязь с агентами: все требовали неотложной встречи, а Витязь сообщил, что информация настолько важная, что невозможно доверить ее эфиру, даже передавая по рации с кодирующим цифровым устройством, которую получил сегодняшней ночью…

Частная сыскная контора «Адам и Ева» помещалась в полуподвальном этаже особняка, стоящего в глубине дворов старой Москвы. Соваться сюда со своей приметной, тем более заказанной головой было не просто опасно, а смертельно, однако расчет был лишь на то, что наглость – второе счастье: Адам никак не может предположить, что голову ему принесет сам владелец. Поэтому Заремба без долгих раздумий – а в данном случае это главное: не раздумывать и не забивать себе мозги, – нашел нужную дверь и нажал кнопку звонка. Ему отворил рыжий и веснушчатый парень с кобурой на животе, и, заметив равнодушный и даже надменный взгляд черного толстого человека, ничего даже не спросил, отступил в сторону, давая проход.

Заремба, не поднимая взгляда, прошествовал мимо, сразу на мраморную лестницу с потертыми ступенями. На втором этаже пахло свежезаваренным кофе, дымом американских сигарет и каким‑то складским запахом кожи, где хранится, например, новенькая конская упряжь. Ничуть не сбавляя темпа, он отыскал взглядом табличку на двери с надписью «Президент» и ногой распахнул дверь. Рука была в кармане, где лежал отнятый у гаишника «макаров». Под полой пиджака удобно устроился автомат «узи».

За черным столом сидел совсем молодой человек с розоватыми усиками, как позже удалось разглядеть, измазанными помадой. Он читал бумаги и слишком поздно поднял голову.

– Руки на стол, – сказал Заремба, запирая за собой дверь на замок. И сиди тихо, без резких движений. Я этого не люблю.

Наставленный в лоб ствол действовал лучше, чем слова. Президент показал пустые ладони и замер с приоткрытым ртом. Полковник приставил пистолет к переносице и вытащил у него из плечевой кобуры модный и дорогой револьвер сорок пятого калибра.

– Кто меня заказал? – спросил он, отталкивая кресло на колесиках от стола. – Говори быстро. Времени – одна минута.

– А кто вы? – между тем деловито спросил Адам.

– Мой номер автомобиля – 519. «Жигули», девятая модель.

У президента взлетели брови и отпала челюсть. Мертвящая белизна поползла от горла по скулам и щекам. Он совершенно точно оценил свое положение и сразу же врубился, кто стоит перед ним.

– Паскуды, – выругался Адам. – Жлобы долбаные…

– О покойниках хорошо или ничего, – предупредил Заремба. – Время идет.

– Погоди, давай поговорим…

– Полминуты прошло. Не теряй шанса, Адам. Тебя же предупредили; кто клиент? Я слушаю.

– Не хотел же, заставили, – президент побелел до губ и усов.

– Мне наплевать. У тебя своя голова на плечах! Осталось пятнадцать секунд.

Кто заказал?

– Ева… Так ее зовут! На самом деле ее имя – Айна Исумото.

– Японка, что ли?

– Не знаю, узкопленочная…

– А тебя как величают? Не Адам же?

– Нет. Зорин Павел Михайлович…

Я не хотел, отказывался! Она позвонила и приказала…

– Теперь ты ей звони, – он пододвинул к Адаму телефон. – Скажи, заказ выполнен, голова в коробке. Только на вашем языке, как положено. Почувствую вранье – бью без предупреждения.

Президент снял трубку, неуверенным пальцем набрал номер. Заремба приставил пистолет к его уху. После первого длинного гудка послышался щелчок – включился определитель номера. После четвертого на том конце провода сняли трубку.

– Портрет у меня в кабинете, – проговорил Адам.

– Сейчас приеду, – после оценивающей паузы сказал женский голос.

Адам густо вспотел, хотя из кондиционера веяло прохладой.

– Боишься ее? – Заремба кивнул на телефон. – Ну да будет, не трясись. Веди себя хорошо в присутствии Евы, глядишь, и помилую.

– Она… не помилует.

– Кто она такая? Чтобы казнить или миловать?

– Толком не знаю… Но не из моего ребра.

– Сколько заплатила за… мой портрет?

– Двадцать пять тысяч «зеленью».

Заремба убрал пистолет, недовольно помотал головой:

– Мало! Ну и цены у вас!.. А заказ – ее инициатива?

– Это никому не известно, – президент раскисал на глазах.

– Что же у тебя киллеры‑то такие? Ну и контора! Неужели не мог нормальных убийц найти? С опытом?

– Я… не занимался заказами, – вдруг признался Адам. – Она заставила… За долги влетел.

– Долги надо платить, – со знанием дела сказал Заремба. – Теперь вот и мне задолжал. А я ведь тоже заставлю отрабатывать. Ты у меня сейчас будешь самым разговорчивым президентом. Бог создал тебя из глины, но в голову‑то вроде бы мозги вложил. Поэтому соображай. Хорошо будешь говорить – от всех долгов освобожу, в том числе и от Евы. А нет – отдам ее друзьям. Есть у нее друзья там?

– он показал на потолок. – На небесах? Ангелы, архангелы, серафимы?

– Есть, – выдохнул Адам. – Только я их не знаю.

– Жалко, жалко… Боишься свою искусительницу?

– Что теперь бояться? Все равно конец.

– Ну прям! А еще сыскную контору держишь!

– Какая там контора? Крыша это…

Начинал работать в частном сыске, а потом к Еве влетел – и все. Только на нее работаю.

– Давай‑давай, смелее! Зачем, например, ей моя голова понадобилась? Отстреляли бы да и все, а то причуды какие‑то. Коллекционирует, что ли?

– Нет… Ева хотела куда‑то отправить вашу голову.

– Не вертись! Начал говорить – говори! Выкупай свою жизнь!

– В Карелию, – не сразу сказал Адам. – Кому конкретно – не знаю.

– Это уже что‑то, – одобрил Заремба. – А ты уже ездил в Карелию по поручению Евы?

– Четыре раза.

– Всё головы возил?

– Туристическое снаряжение, лодки там, палатки, спальные мешки. Сам я не ездил, мои ребята катались.

– А радиотехнику какую‑нибудь возил? В рюкзаках?

– Все время в рюкзаках. Только откуда знать, что там набито…

– А ну‑ка расскажи, как Все происходило? Кто давал груз, кто принимал.

Адам обреченно вздохнул.

– Мне привозили сюда какие‑то люди. Какие, спрашивать не принято. Я загружал вещи в свои машины и отправлял в Карелию. Когда приезжали в Петрозаводск, получали по радио конечную точку, куда нужно доставить груз. Каждый раз в новое место. Мой человек устанавливал на машину радиомаяк, из лесу приходили люди и забирали рюкзаки.

– А может, прилетали? – уточнил Заремба.

– И прилетали тоже, на парашютах.

– Послушай, Адам, почему я все время должен тянуть тебя за язык? Ты проявляй‑ка сам инициативу! Мне‑то ведь твоя жизнь не нужна. Есть ты, нет тебя…

Адам исходил потом и на глазах расплывался, становился безразличным: наступал психологический шок. Заремба с размаху дал ему пощечину дернулась голова, взгляд остался туповатым, однако он вдруг случайно обронил:

– Это не люди…

– Кто – не люди?

– Ну эти, из леса… Они – пришельцы. С другой планеты.

– И что же они у нас на земле делают?

– Не знаю… Я не знаю! Не знаю!!

– А Ева знает?.

– Конечно! Но не скажет… – он вдруг зашептал. – Я подозреваю, она сама из них…

Потому что я таких женщин еще не встречал…

– Что же, – Заремба наконец сел на стул. – Будем ждать твою необыкновенную женщину!

А ждать пришлось совсем недолго. Скоро за дверью застучали каблучки и на пороге возникла стройная и еще молодая особа с мальчиковой стрижкой волос и явно с примесью крови желтой расы. Заремба мгновенно вырвал сумочку из ее рук и грубо отшвырнул к стене. Ева однако же, не коснувшись стены, встала в стойку и зашипела, как кошка…

Еще не дослушав сообщение Витязя, Поспелов наконец‑таки нашел причину нападения «драконов» на ферму. Таким образом они отвлекали внимание от своей основной цели. Его заставили принять бой со скелетами, бегать по лесу с автоматом, а сами тем часом начали спешную эвакуацию из подземелий аэродрома.

В ноль часов тридцать шесть минут агент услышал звук авиационного мотора, доносящийся с западной стороны. Самолет шел без сигнальных огней и на небольшой высоте. Это была спортивная модель, скорее всего, чешского образца, судя по профилю. Не заходя на круг, машина точно вышла на полосу и совершила посадку, в темноте, без какого‑либо освещения, что вначале потрясло бывшего пилота. Потом он сообразил, что инфракрасные излучатели на аэродроме – это и охранная сигнализация, и специальная подсветка на такой случай, и пилот наверняка садился с помощью прибора ночного видения. Самолет подрулил к одному из ангаров, развернулся и встал. Боясь упустить детали такого события, агент оставил свой наблюдательный пункт, спустился вниз и перебежками достиг ангара, вырытого в сопке. И тут увидел, что «драконы» четыре человека, двое в камуфляже и вооруженные, а двое в какой‑то темной униформе, – переносят и загружают в самолет небольшие ящики.

Витязь тотчас ушел за ангар и попытался первый раз связаться с резидентом, однако ферма почему‑то не отвечала (в это время как раз начался налет, а пульт связи остался в потайной комнате). Тогда он снова вернулся и незаметно пробрался в ангар, спрятавшись там среди хлама. Самолет уже загрузили и он тут же запустил двигатель и взлетел. Однако через семь минут приземлился еще один, точно такой же, и снова начали таскать ящики. Агент проследил, откуда «драконы» появляются в ангаре, и, подобравшись ближе, обнаружил снятую с пола металлическую плиту, под которой открывался подземный ход. Дождавшись, когда грузчики пронесут ящики к самолету, он нырнул в этот лаз и осмотрелся с помощью прибора ночного видения.

Довольно широкая галерея была с бетонированными стенами и уходила куда‑то в сторону командного пункта, и тоже была залита инфракрасным излучением. Когда «драконы» спустились и пошли за следующей партией груза, Витязь осторожно двинулся следом и метров через сто пятьдесят увидел впереди стальную дверь, за которой был освещенный бункер. Ящиков этих там оказалось больше двух десятков, составленных у стены, а два «дракона» в униформе и без оружия что‑то упаковывали и заметно спешили. Все это напоминало срочную эвакуацию, и потому Витязь выбрался назад в ангар, затем буквально выполз наружу – «драконы» что‑то заподозрили и несколько минут обшаривали электрическими фонарями мрачную темень ангара.

Он снова ушел за сопку и попытался связаться с Поспеловым, однако после безуспешных попыток отчаялся, решив, что с резидентом что‑то произошло и надо действовать самостоятельно.

Витязь связался с десантурой, находящейся в трех километрах севернее аэродрома, и приказал немедленно и скрытно двигаться к ангару. Похоже, Азарий не разобрался, от кого получил приказ, и пошел на зов Витязя. Тем временем второй самолет взлетел и приземлился третий. Пришедшая десантура вместо Поспелова обнаружила своего пилота Лешу Ситникова и отказалась выполнять его приказы. До этого случая они еще не встречались после трехлетней разлуки, хотя знали, что Леша давно воюет с «драконами» и находится под началом Георгия. Витязь предлагал немедленно атаковать «логово», пока в него открыт вход и можно проникнуть внутрь без всяких хлопот, захватить самолет на полосе, и когда дело будет сделано, вылететь в Горячее Урочище, чтобы выяснить, что случилось с резидентом.

Благоразумный Азарий решил не спешить, поскольку было неизвестно, что думает по этому поводу Поспелов и много ли «драконов» сейчас находится на командном пункте. Вопреки уговорам Витязя, он послал самого шустрого и хитрого десантника Тимоху в разведку, то есть в «логово», а сам с остальными спрятался в ангаре.

Третий самолет благополучно загрузился и улетел, после чего «драконы» спустились в подземную галерею и закрыли люк изнутри.

К тому времени, когда к аэродрому прибыл Поспелов, Тимоха находился где‑то под землей, а Азарий с десантурой по‑прежнему сидел в ангаре. Витязь доложил обстановку.

Выход оставался единственным – немедленно штурмовать «логово», не дожидаясь условленного с Зарембой часа, без предварительной разведки и подготовки.

Оставленного под землей и уже «похороненного» Тимоху наконец дозвались по рации и получили в ответ матюги, за то что бросили его в катакомбах одного и не идут на выручку. По его наблюдениям, пришельцы закрыли внутреннюю стальную дверь в галерее и затихли: то ли ждут штурма, то ли вообще исчезли из подземелья. Дверь со стороны Тимохи открыть можно, однако идти одному опасно.

Поспелов приказал ему уйти от двери, попытаться открыть люк, выходящий в ангар, и ждать внизу следующей команды, находясь постоянно на связи. Витязя он отослал к вентиляционной шахте, выходящей из командного пункта на склоне сопки, с задачей разобрать каменный завал над решеткой и подготовить вход в бункер с этой стороны. Возможно, из подземелий аэродрома были еще какие‑то выходы на поверхность, но сейчас искать их уже было поздно.

Сам он пробрался в ангар и встретился с Азарием. Десантура безбоязненно и почти открыто стояла у входа в галерею и перешептывалась с Тимохой, сидящим внизу под железной лестницей. Если тут кругом была сигнализация, то беспечность «драконов» казалась по крайней мере подозрительной. Наверное, и в самом деле спали после ночной работы разведчик Тимоха был уверен в этом. Он считал, что под землей всего не более десятка человек, причем только два вооруженных охранника в камуфляже. Остальные – в черной и белой униформе и скорее похожи на ученых, чем на бойцов. Возможно, все так и было, но сколько «драконов» прилетит со всех концов «треугольника», как только начнется штурм и из бункера подадут сигнал тревоги? По наблюдениям Витязя, летающие охранники появлялись из разных точек пяти квадратов, разбросанных, по «треугольнику», на первый взгляд, без всякой закономерности.

Поэтому штурм «логова» следовало провести в считанные минуты, ибо потом придется отражать нападение с воздуха.

А в руках не было даже приблизительного плана помещений и ходов подземного командного пункта. Лезть в эти катакомбы приходилось вслепую. Предчувствуя скорую развязку, десантура хорохорилась, намереваясь взять «логово» без выстрела, а весь гарнизон живьем, но Поспелов просил захватить в плен хотя бы одного, и желательно, «дракона» в униформе.

У Витязя все было готово, верхнюю решетку он вынул без труда и шума, однако на дне шахты оказался совершенно целый вентилятор с мелкой решеткой, хорошо видимой сверху. Проникнуть не слышно в бункер нечего было и думать. Тут же, у шахты, наскоро изготовили заряд из ручных гранат и пластиковой взрывчатки.

Прежде чем забросить его вниз, Поспелов запросил готовность десантуры она ждала сигнала, сосредоточившись у стальной двери в галерее.

Взрыв дохнул из шахты ослепительным огнем, словно из орудийного ствола, и сразу же повалил дым, Георгий спустил ноги в устье и поехал вниз, притормаживая о стенки спинной и руками. Вдруг возникшей тягой выбило дымную пробку – десантура открыла дверь, – и где‑то в глубине катакомб густо затрещали выстрелы. Обдирая плечи, Поспелов рухнул вниз, угодил ногами в искореженное железо. Витязь съехал сверху и чуть не сел ему на шею. Георгий выпустил очередь в темноту и на мгновение включил фонарь, чтобы сориентироваться. Луч выхватил исковерканные взрывом доски, белые алюминиевые конструкции и серые, в потеках, стены. Впереди что‑то мелькнуло и в тот же миг ударила густая очередь.

Поспелов прыгнул в сторону, нащупал бетонный выступ – что‑то вроде пилястра – и, укрывшись за ним, толкнул ногой по полу включенный фонарь. И пока он катился, Витязь прочесал из автомата все помещение. Двух «драконов» срубил возле двери, а третий метнулся в темный угол и налетел на жестяной вентиляционный короб.

Поспелов ударил его по ногам и, не давая опомниться, одним прыжком настиг и сбил на пол. Раненый «дракон» потянулся к выпавшему автомату, но в тот же момент был припечатан к бетону. Витязь подхватил фонарь, распахнув ногой дверь, забросил его в следующее помещение и запустил туда же длинную очередь – молодец, тактику боя в темноте схватывал на лету.

Навстречу ему по невидимым подземельям гулко разносился крутой мат десантуры, как опознавательный знак, и короткие всплески перестрелок. Через минуту частый дребезг «драконовских» автоматов смолк, еще пару раз стрекотнул «Калашников», и стрельба вообще прекратилась.

Под бетонными сводами остались лишь человеческие голоса и густой запах сгоревшего пороха.

– Все, что ли? – удивленно спросил бывший пилот Ситников, заскакивая в двери. – Там уже наши идут!

Поспелов ремнем от автомата скрутил руки пленному и оставил лежать на полу.

Ноги «дракона» оказались прострелены в трех местах и штанины белой униформы краснели от крови. Витязь снял со своего пояса жгут, помог перетянуть ноги выше колена.

– Еще раз прочесать все помещения! – приказал Георгий вывалившей из‑за угла десантуре. – Ищите выходы! И смотрите, есть ли раненые!

Лучи фонарей закружились по стенам и потолкам, загремело какое‑то железо, что‑то падало с грохотом и звоном: десантура делала‑зачистку и от радости готова была перевернуть все вверх дном.

– Ну‑ка скажи им, чтобы аппаратуру не били! – крикнул Витязю Поспелов.

Он не отходил от пленного ни на шаг, а ворот униформы вырезал ножом вместе с круглым креплением для скафандра. Похлопал по щекам, спросил по‑английски:

– Как ваше самочувствие? «Дракон» уворачивал лицо от света фонаря и молчал.

Десантура продолжала греметь где‑то в глубине подземелий, похоже, выламывала деревянные перегородки, срывала доски со стен – искали замаскированные выходы.

Отсек с вентиляционной шахтой использовался «драконами» под жилье: опрокинутые и разбросанные взрывом узкие кровати, пластмассовая посуда, тряпье, ребристая решетка отопителя, откуда вытекает маслянистая жидкость. А в помещении за дверью оказалась наполовину демонтированная электронная аппаратура, представляющая собой некий специализированный комплекс, назначение которого на первый взгляд определить было не так‑то просто. Витязь ворошил штабель пустых пластмассовых коробок, среди которых можно было спрятаться либо прикрыть ими запасной выход.

Ничего не нашел и вернулся к Поспелову. И тотчас в дальнем отсеке командного пункта послышался злой мат и рев десантуры, застучали очереди, захлопали взрывы гранат из подствольников. Оставив Витязя с пленным, Георгий побежал на звуки боя, и пока рыскал по галереям и переходам, перестрелка утихла, доносилась лишь ругань, грохот железа и топот ног. Навстречу выскочил Тимоха, готовый разрядить автомат – пришлось прыгнуть к стене и осветить себя фонарем.

Десантник плакал зло, бесслезно, однако при этом то и дело утирал лицо окровавленными руками.

– Что произошло? – на ходу спросил Поспелов.

– Уроды! Двоих наших!.. Из‑за угла, падлы!.. Шурка уже готов, а Лобан умирает…

– Пленные есть?

– Мы их в плен не берем…

– А я приказал – брать! – зарычал Георгий.

– Они двоих наших! – широко разевая рот, чтобы не всхлипывать, прокричал Тимоха и заткнулся.

Азарий возился с умирающим десантником: удерживая его на коленях, пытался сливать бегущую изо рта кровь и тем самым дать еще раз вздохнуть. Грудь Лобана была разворочена очередью, из раны торчали лоскутья тельняшки. Рядом лежал Шурка, почти перерубленный пополам…

А Игорь чуть поодаль, высвечивая впереди себя круг, забивал пинками пришельца, еще живого, но раненого, брызгающего кровью после каждого удара. Поспелов схватил его за воротник, оттащил и успел лишь заметить полубезумный взгляд десантника, когда тот молниеносно врезал ему кулаком в челюсть, вырвался и наставил автомат.

– Уйди, убью!

– Опусти автомат, – спокойно попросил Георгий. – И вытри сопли, это помогает.

– Это – мой! – процедил сквозь зубы Игорь. – Я сам с ним…

Поспелов перевел взгляд на раненого пришельца, – пытающегося встать на ноги, и тем самым притянул на мгновение все внимание десантника к добыче. Этого хватило, чтобы обезоружить разгоряченного боем парня, придавить его к стене.

– Успокойся, брат, переведи дух. А то так и своих порубишь.

Рядом вырос великан Азарий, поднял автомат Игоря, протянул ему в руки.

– Отдай пленного, – хмуро посоветовал. – Если не успел кончить отдай.

Игорь, закинув автомат за плечо, побрел к мертвому Шурке, а Поспелов уложил пришельца на спину, вспорол ножом жесткий комбинезон – ранение оказалось двойное: в бедро навылет и касательное в голову. Можно было не перевязывать пока, не истечет…

– Своих убитых и пленных – наверх! – приказал он Азарию. – Занять оборону.

С начала штурма прошло одиннадцать минут и поднятые по тревоге пришельцы» драконы» могли быть уже на подлете.

– Это не то подземелье, – вдруг сказал Азарий.

– Потом разберемся, то – не то… Выполняй приказ.

– Я говорю, не то! – тупо повторил он. – Мы были в другом. Здесь нашли всего один «космический корабль», а там было три!

– Хочешь сказать, здесь не «логово»?

– «Логово», да не то. Маху дали… Придется опять искать.

– Ладно, давай наверх! Сейчас налетят, вороны…

Сначала подняли в ангар убитых десантников, затем, под присмотром Поспелова, пленных. Георгий собрал у мужиков перевязочные пакеты, начал бинтовать раненых «пришельцев», а оставшиеся в живых Азарий, Тимоха и Игорь рассредоточились вдоль сопки с подземным бункером. Агент Витязь побежал на другой конец взлетно‑посадочной полосы, чтобы пригнать оставленную там «ниву» – следовало немедленно эвакуировать пленных.

Первая пара «драконов» налетела с севера, но это была разведка. Выписав круг над дальним краем аэродрома, парашютисты ушли на запад, десантура сориентировалась правильно и огня не открывала.

Прошло еще минут пятнадцать, и, когда Витязь выехал на полосу на «ниве» в самый неподходящий момент, – над лесом с западной стороны появилось сразу девять парашютистов. Они отлично видели машину на аэродроме, однако двигались плотным птичьим косяком и на подлете к открытому месту, когда десантура изготовилась к стрельбе, неожиданно резко и одновременно приземлились на кроны деревьев.

Витязь загнал машину в ангар, помог загрузить пленного и, схватив автомат, занял оборону у полуоткрытой стальной двери. Десантура стоически выжидала, когда «драконы» выйдут на открытое место, из коротких ее радиопереговоров становилось ясно, что противник отчего‑то медлит.

Кромка леса отлично просматривалась с сопок даже без биноклей, на укатанной гравийной обочине взлетной полосы укрыться было невозможно. Оставленные на кронах полосатые купола трепал ветер, а спустившиеся парашютисты будто растаяли в лесу. Спустя полчаса Георгий послал Витязя к месту приземления «драконов», но едва тот скрылся в бору, как оттуда донесся частый дребезжащий звук стрельбы.

Азарий повел десантуру в атаку, эфир сразу же наполнился матом и руганью, а лес – частыми очередями «Калашниковых» и хлопающими взрывами гранат из подствольных гранатометов. Похоже, «драконов» откуда‑то выкуривали. Через несколько минут грохот и дребезг выстрелов переместился в глубь леса на запад – в сторону «бермудского треугольника», потом еще некоторое время попетлял по бору и стих. А скоро Витязь доложил, что десантура снимает с сосен трофейные парашюты.

Десантура появилась на полосе, нагруженная захваченным снаряжением. Тут же начали раскручивать купола и испытывать летательные аппараты. Оказалось, что прилетевшие на выручку «драконы» разобрали каменный завал у подножия соседней с ангаром сопки и пытались вскрыть стальную дверь запасного хода в бункер. Они наверняка уже знали, что «логово» взято штурмом, но отчего‑то упорно старались проникнуть туда и заняли круговую оборону.

Вероятно, на командном пункте оставалось что‑то такое, что «драконы» не могли бросить, и прилетели они не на помощь, а с целью попасть в захваченное «логово».

Вскрыть ход им не удалось, хотя они взорвали прикрепленный к двери заряд и лишь расшатали петли, однако вырвать их из растрескавшегося бетона не успели. Витязь открыл огонь, положил двоих, и подоспевшая десантура, прячась за соснами, забросала противника гранатами из подствольников. Кажется, удалось уйти только двоим, и то один бежал, оставляя кровавый след. Преследовали их недолго, боялись далеко отрываться от аэродрома, чтобы не угодить в засаду.

Доложив о результатах стычки, Азарий подошел к своим товарищам, осваивающим трофейные летательные аппараты, и, похоже, сделал строгое внушение, после чего мужики расстелили на бетонной полосе купола парашютов и стали заворачивать в них тела убитых товарищей. Упаковали плотно, обвязали стропами во многих местах, превратив десантников в египетские мумии. И все равно, в обезличенных этих тюках можно было узнать, кто есть кто: у Лобана кровила еще простреленная грудь, а у Шурки – живот. Тимоха с Игорем отнесли мертвых в ангар, положив их в прохладное место, и не утерпели, вновь обрядились в парашютные постромки, надели ранцевые двигатели и через полчаса все‑таки взлетели.

И долго потом над брошенным аэродромом слышался восторженный и горький мат.

Ева шипела, как кошка, и, манипулируя перед собой руками, намеревалась нанести удар. Тяжелый, неуклюжий Заремба стоял перед ней, как боксерская груша, и улыбался, показывая золотые зубы и поблескивая глазами. Она стрельнула босой ногой ему в переносье, незаметно и мгновенно сбросив туфли, ударила будто цыганской плетью – даже щелчок послышался! однако сокрушительный этот удар не пошатнул Зарембу и наглую его улыбку не стер с лица. Только зубы теперь излучали зловещий свет. Ева внезапно прыгнула к потолку, и перевернувшись в воздухе, достала его тупыми и жесткими пятками одной в лоб, другой целила в горло – он продолжал улыбаться, хотя в уголке толстых губ накопилась черная капля крови и потекла по подбородку. Стерев ее, Заремба посмотрел на ладонь, и его ленивую ухмылку можно было расценить как удивление.

– Хватит прыгать‑то, – сказал он. – А то допрыгаешься.

Следующий удар полетел ему в зубы, и неповоротливый этот человек неожиданно ловко и стремительно перехватил пятерней ее ступню, сделал неуловимое вращательное движение – и Ева полетела на паркет, ударившись затылком. Она тут же попыталась вскочить и присела, опершись руками об пол: вывихнутый голеностопный сустав не держал легкого тела, а сама ступня оказалась развернутой чуть ли не назад.

Адам сидел лицом к углу и делал вороватые попытки обернуться, втягивая голову в плечи. На всякий случай Заремба вышиб из‑под него стул, накинул на шею провод от вентилятора, затянул.