Живое и неживое

Я на семинаре по естественно‑научному воспитанию малышей. Руководитель кружка юных зоологов Юля делится опытом: «Обычно дети приходят ко мне в семилетнем возрасте. На первом занятии я выставляю на стол камень, куклу, выпускаю морскую свинку и спрашиваю: что здесь живое? Дети, как правило, отвечают сразу. Но я прошу доказать. Будущие ученые должны научиться подбирать аргументы в защиту своих высказываний. Поэтому я говорю: сейчас я буду вас путать, а вы мне доказывайте, что морская свинка – живая.

Как они стараются, все громко кричат:

– У свинки глазки!

– И у куклы глазки.

– Свинка бегает!

– И машина бегает – двигается.

– Свинка теплая.

– И мотор у машины теплый, когда работает.

И так долго‑долго. Иногда кто‑нибудь скажет, что свинка размножается. Это высший пилотаж. Но и этого аргумента недостаточно. Вот отвалился от камня кусочек. Он размножился или нет? Был один камень, а стало много – два. Моим неискушенным новичкам должно стать ясно: не могут они самостоятельно ответить на этот вопрос. Тогда я достану микроскоп и покажу им клетку. Только на клеточном уровне можно действительно доказать, что живое, а что – неживое».

Мне все это очень нравится. Я вдохновенно записываю за Юлей, в чужих детских репликах слышу голоса своих первоклашек. А уж Юлю так ясно себе представляю, словно она – это я. И такое занятие у нас получилось (на бумаге, конечно) – стройное, красивое, последовательное, – что хочется сразу воплотить его в жизнь.

Почему бы на следующей неделе и нам не обсудить живое и неживое? Да нет, прямо завтра!

– Мы вчера записали в тетрадях одно очень важное слово: жизнь. Я попросила вас поразмыслить над серьезным вопросом: что такое живое и чем оно отличается от неживого. Готовы к обсуждению?

Готовы и рвутся в бой. Что там полагается по сценарию? Глазки, ушки? Умеет бегать?

– Я знаю! Живое – это в чем есть жизнь.

– Как это?

– Ну, то, что внутри, оно невидимое.

– И я знаю. Живое – это то, что может умереть.

Крутой вираж. Где же глазки?

– Стоп! Давайте‑ка поиграем. Я буду называть разные слова, а вы просто отвечайте: живое – неживое. Начали! Стол.

– Неживой.

– Окно.

– Неживое.

– Цветок.

– Живой.

– Машина.

– Неживая.

– Дерево.

– Живое.

– Камень.

– Неживой.

– Пианино.

– Живое.

– Пианино?

Настойчиво и единогласно:

– Живое!

– Почему?

– Оно из дерева. А дерево живое.

– Но ведь и стол из дерева. Вы говорите, он неживой.

– В пианино музыка живет. А вы сами говорили – музыка живая.

– Тогда и магнитофон живой?

– Неживой. Он холодный.

Вот тебе и раз! И, главное, бьют в точку. Вообще про музыку как‑то сложно возражать. Мне, по крайней мере. Попробуем с другой стороны.

– Хорошо, а земля?

– Неживая… Нет, живая! На ней вон сколько всего растет. Это же из нее растет!

– А вода?

– И вода живая. Она же поет. А все, что поет, живое. Музыка – живая.

– У живого есть душа.

– Но как же это определить? – я все еще пытаюсь вернуться к заданному сценарию.

– Так почувствовать можно!

Ах так? Ну ладно!

– Тогда скажите, а кукла живая?

Без тени сомнения:

– Днем неживая, а ночью живая. Ночью все куклы оживают, потому что они похожи на людей.

Это что же такое? Следствие моей педагогической ереси? Всяких игр вроде «На свете все на все похоже»? Неужели – прощай, естественнонаучность? Но как же все‑таки интересно!

– А кукла может умереть?

– Сломаться?

– Ну да, если какой‑нибудь грубиян оторвет ей голову?

– Тогда она ночью точно не оживет!

– Да, хороший разговор! – говорит один очень умный и подводит вместо меня итог. – А вообще‑то и камень может ожить… Если очень захочешь. Все может превращаться.

День окончен. Делаю выводы. Обнаруживаю, что я почти счастлива. «То, что поет, живое!» Кто осмелится с этим поспорить?