Глава 11. Когда я увидела, какое количество одежды висит на длинном кронштейне, у меня отвисла челюсть

Когда я увидела, какое количество одежды висит на длинном кронштейне, у меня отвисла челюсть.

– Это можно взять просто так? – вылетел изо рта вопрос.

– Ага, – кивнула Аня.

– Бери, бери, – подтвердила полная тетка в темно‑красном халате. – Софья Николаевна звонила, предупредила. Сказала: «Маргарита, пусть уносят, сколько захотят».

– Ну, пожалуй, вот это нам не надо, – заржала Аня, взяв в руки вешалку с ядовито‑зелеными штанами из плотной кожи. – Тебе такое подходит?

– Нет, – помотала я головой.

– Иди с правого конца, а я с левого, – деловито предложила Аня.

– Вдруг возьму что‑то крайне тебе необходимое? – засомневалась я.

– Уж не подеремся, – улыбнулась швея. – Вау, какой топик, Алиска описается от радости!

– Ройтесь, ройтесь, – закивала Маргарита, – там, на тумбе, пустые пакеты, в них, что отберете, складывайте. Вот только кролика ТАКОГО РАЗМЕРА нет.

– Ушел? – констатировала Аня.

– Веревкиной дали. Кроль ТАКОГО РАЗМЕРА лишь для нее.

– Вы о чем говорите? – залюбопытствовала я.

Аня и Маргарита засмеялись хором.

– У нас работала Катя, – пояснила швея, – хорошая девочка, но дура. Уж сколько мы ей объясняли, как с клиентами разговаривать, бесполезно. Один раз пришла в «Лам» мадам Григорьева… Еще увидишь ее, жуткая особа! Ей постоянно кажется: кругом обман, каждый надуть норовит. Наденет кофточку и заведет: «Она из хлопка? А где это сказано? На ярлычке написано? Вы уверены? Почему тогда материал не мнется?» До обморока доводит! Возьмет, например, выдернет нитки, подожжет и злится: «Вот, на конце шарик оплавился, значит, синтетика. Вам лишь бы набрехать…» Джинсы спичкой проверяет: поплюет на нее и штаны потрет. Если окрасится в синий цвет, снова скандал: «Фальшивые! Самострок! Я на вас в антимонопольный комитет заявление подам!» Поэтому Григорьеву никому обслуживать неохота. Понимаешь?

Я закивала. Встречаются порой крайне скандальные люди. Мне их жаль. Скорей всего у таких личностей несчастливая семейная жизнь и полный крах на службе. Иначе почему они вечно пытаются «построить» работников сферы бытового обслуживания или незнакомых прохожих?

Женщина, у которой есть любящий муж, дети и интересная работа, не станет свариться с продавщицей из‑за качества блузки. Если вещь не подходит, она ее просто отложит в сторону и возьмет другую. Встречали иногда на улицах пожилых людей, которые орут на подростков, или теток, нарочно толкающих всех сумками на колесах? Никогда не надо ввязываться в скандал с ними, просто пожалейте несчастных. Им очень плохо. Эти никому не нужные неудачники вышли из квартиры, чтобы поскандалить с окружающими, их истеричная злоба на самом деле завуалированный крик о помощи.

– Так вот решила однажды мадам Григорьева приобрести шубу, – мирно продолжала Аня. – А в тот год весь народ помешался на крашеном кролике. Ну, в моду он по неясной причине вошел, все в манто из кроля вырядились, норки и шиншиллы в гардероб подальше запихнули. Мы пальтишки из кроличьего меха на самое видное место вывесили, в центре зала. Схватила Григорьева манто с кронштейна и давай Катьке, которая капризницу обслуживала, душу мотать: «Краска экологичная? Подкладка шелковая? Настоящий мех? Не синтетика? Очень странно шуршит. Швы хорошо обработали?» И так два часа. Словно не тужурку берет, которая к концу сезона развалится, а дом на всю жизнь приобретает. Катюша терпеливо отвечала, объясняла, показывала, щеткой кроля прочесывала, а Григорьева считала, сколько волосков в щетине осталось. В конце концов Катя притомилась и выпала в осадок, стоит, улыбается на автомате. Да, самое интересное забыла сказать! Григорьева на слонопотама похожа, шестьдесят восьмой размер у нее. Ну просто нереальных габаритов баба, за три дня не обежать! Значит, примеряет она кроличью шубейку, и так повернется перед зеркалом, и этак, все уже выяснила, ощупала, на зуб попробовала. Вдруг замирает и у Катюхи с гневом спрашивает: «Минуточку, девушка, это манто, похоже, сшито из кусочков!» Катя вынырнула из нирваны и произнесла фразу, которая стала в бутике крылатой: «Где же вы видели кролика ТАКОГО РАЗМЕРА, чтобы из одной шкурки на вас полушубок сшить?»

– И как Григорьева отреагировала? – поинтересовалась я.

Аня пожала плечами.

– Разоралась, конечно, Катю уволили. А у нас теперь все, что больше шестидесятого, называется «кролик ТАКОГО РАЗМЕРА». Ты почему водолазку не берешь?

– Она желтая, – пояснила я, – никому из наших не пойдет.

– Прихвачу себе, – деловито заявила Аня, – в школу отнесу, училке по немецкому.

Увлекательное перебирание вещей длилось больше часа, и в результате я стала обладательницей нескольких туго набитых пакетов.

– Ну, до завтра, – кивнула Аня. – Дорогу на улицу найдешь?

– Меня Шульгина просила зайти. Куда ехать надо? – спросила я, подходя к лифту.

– На второй, – пояснила Аня, – четвертая дверь слева.

Ирина встретила меня нетерпеливым вопросом:

– Ну что?

– Думаю, в истории с ключами была замешана Галина. Насколько поняла, она хотела занять руководящий пост, – ответила я своей клиентке и одновременно начальнице. – Теперь, когда Гостева убила Реутову, опасаться нечего.

Шульгина схватила со стола карандаш, повертела его и нервно произнесла:

– Не знаю, не знаю…

Я без приглашения села в кресло.

– Ну подумай сама. У Гречишиной пропали ключи с очень дорогим брелоком, а обнаружилась связка в твоем кармане. Человек, задумавший тебе навредить, полагал, что Светлана моментально вызовет Софью, а та с позором вытурит управляющую. Но случился облом. Гречишина, очевидно, неплохая тетка, она не стала затевать скандал, просто велела отыскать вора. Тогда Галина решила предпринять еще одну попытку. Ей явно было без разницы, на какую ступень служебной лестницы шагать, любая хороша, лишь бы вверх. Не получилось подсидеть управляющую, попыталась занять место старшей продавщицы. Преступники – люди привычки. Придумав некий ход, они потом используют его многократно, и Галина не исключение. Ей на помощь пришел случай. Реутова заметила выпавшую из волос Калистратовой дорогую заколку… Ну, дальнейшее известно: я просекла, что задумала Галина, и предупредила Мадлен. Честно говоря, хотела предотвратить скандал и вначале добилась успеха – Ольга Сергеевна уехала вполне довольная обслуживанием. Но дальше ситуация стала развиваться трагически. Мадлен сообразила, что к чему, и набросилась на Галину.

Ирина выскочила из‑за стола и начала мерить шагами небольшой кабинетик.

– Ну… не знаю… Мы с Гостевой особо не дружили. Она постоянно вредничает, спорит, хочет меня перед Софкой в идиотском свете выставить. Мадлен – истеричная особа, чуть что – вопль, слезы. Но… Знаешь, может, тебе это покажется странным, только я чувствую за нее ответственность. Ведь номинально Гостева – моя подчиненная.

– А мне говорили, будто вы на равных.

– Практически да, – закивала Ирина, – но юридически старшая продавщица обязана отчитываться перед управляющей. У нас по‑иному получилось. Долго рассказывать, отчего так вышло, только я все же являюсь начальницей и обязана не только ругать и «строить» людей, но и помогать им. Есть еще нюансик – авторитет «Лам». Представляешь, что со мной сделает Софа, если Мадлен предстанет перед судом? Знаешь, до чего она тут договорилась?

– Нет, – ответила я.

Ирина села в кресло.

– Когда народ ушел, Софка мне такой скандал закатила! Получается, я во всем виновата. Полностью, одна.

– Оч‑чень интересно. Каким же образом ты могла предотвратить убийство? Насколько я поняла, тебя в момент совершения преступления в бутике не было.

– Это никого не касается, – мрачно пробубнила Ира. – Не воспитала коллектив, не разглядела разгорающегося скандала, не разрулила ситуацию, не обеспечила спокойствие, нанесла огромный моральный ущерб дому моды… и так далее, и тому подобное. В общем, разнос Софки звучал приблизительно так: дражайшая Ирочка, если желаешь и дальше работать, отмазывай Мадлен, сделай все, чтобы Гостеву освободили подчистую. Мне необходимо найти убийцу! Иначе вон выпрут, понимаешь? Все разговоры про ее вчерашнее увольнение – бред. Это версия для продавцов, чтобы клиентам говорить. Ой, боюсь, ты не сечешь фишку.

– Очень даже хорошо соображаю, что к чему, и совершенно тебе не завидую. Ситуация ясная.

– Вовсе даже нет, – заговорщицки прошептала Ирина. – Покажу сейчас тебе одну штучку…

Управляющая потянулась к своей сумке, и тут в кабинет без стука вошел красивый, уже немолодой мужчина в экзотическом наряде. На незнакомце красовались светло‑фиолетовые шаровары из переливающегося материала, красная футболка с надписью «Big pig», ремень, украшенный чудовищной пряжкой, и кеды на белой платформе. Довершали образ две крупные золотые серьги в одном ухе, и длинные черные, явно крашеные волосы, стянутые в хвост.

– Ирэн, – промурлыкал мужчина, – варум[4]ты здесь? Фергессен[5]про совещание? Айн, цвай, драй, шагом марш в зал.

Ирина вскочила.

– Прости, Роберто, совсем забыла!

– Красивой девочке положено не иметь мозгов, – улыбнулся главный модельер «Лам». – Давай, шнель![6]Я жду. Ну, идешь?

Шульгина посмотрела на меня, с ее лица уже слетело растерянное выражение испуганной женщины.

– Ступай домой, – холодно приказала она, – завтра жду ровно в десять. Опоздаешь, уволю.

Поняв, что спектакль разыгрывается для Роберто, я залепетала:

– Да, да, конечно, знаю, ни на секундочку не припозднюсь!

– Все, все, живо убирайся, да не забудь дурацкие пакеты, – напомнила Шульгина.

Я подхватила дармовые шмотки и пошла к машине.

На улице бушевало лето. Внезапно до дрожи захотелось мороженого, самого обычного: белый брикет, облитый шоколадом, и чтоб непременно на палочке. Я засунула вещи в машину, оглянулась по сторонам, увидела через дорогу парк и палатку, торгующую мороженым. Обрадовавшись, я перешла шоссе, купила эскимо и решила посидеть на лавочке под раскидистым деревом. Несмотря на довольно поздний час, было очень тепло и светло, как днем, а по дорожкам с воплем носились трое мальчишек младшего школьного возраста.

– Сдавайся, гоблин! – кричал один, размахивая пластмассовым мечом.

– Смерть оркам! – вторил другой, вооруженный луком со стрелами.

– Лови Змея Горыныча! – визжал третий. – Илью Муромца не победить!

Роль всех злодеев исполняла женщина лет тридцати пяти. Она ловко уворачивалась от мальчишек и, слегка запыхавшись, отвечала в том же духе:

– Эльфы и гномы никогда не сумеют дружить с человеком! Смерть вашему братству!

Я бездумно наблюдала за расшалившимися детьми. Через некоторое время двое из них устали бегать за женщиной и начали носиться друг за другом, а вооруженный луком мальчик выпустил стрелу, которая угодила его матери или няньке точно в шею. Незнакомка взмахнула руками и навзничь рухнула в траву. Мальчишка, столь метко поразивший цель, испугался и спрятался за большое дерево. Его братья, не заметив происшествия, продолжали игру в догонялки, оглашая окрестности воинственными воплями.

Я доела мороженое, выбросила палочку в урну, пошла было к машине, потом обернулась и насторожилась. Молодая женщина продолжала недвижимо лежать на газоне, малыш с луком не высовывался из‑за дерева, остальные скакали как обезьянки.

Я подбежала к женщине, наклонилась над ней и спросила:

– Вы в порядке?

– Да, – прошептала та.

Тут я увидела, что торчащая из шеи стрела вовсе не проколола кожу, как уж было подумала, – палка с оперением имела вместо острия присоску.

– Почему вы тогда лежите? – с недоумением воскликнула я. – Подвернули ногу, когда падали?

«Раненая» хмыкнула:

– Это мой единственный способ отдохнуть. Немного поприкидываюсь мертвой и вновь начну бороться с жителями Средиземья. Только не смейтесь громко, а то мальчишки сразу прибегут. Все‑таки Костик трус, знает, что от стрелы никакого вреда быть не может, но за дерево спрятался.

– Липа, Липа! – закричал вдруг один из двух бегавших на лужайке школьников. – Эй, Липа! Ты где? Вау! Вау! Вау!

Продолжая вопить сиреной, мальчишка подскочил к неподвижно лежащей женщине и спросил:

– Нянь! Эй! Ты как? Ранена? Сейчас помогу.

Маленькая грязная ручонка ловко отодрала от шеи женщины деревяшку на присоске. Няня, решив продлить минуты отдыха, продолжала лежать, не шевелясь.

– Павлуха! – завизжал ребенок. – Костян Липу убил!

Вмиг примчался брат.

– Ты че, – налетел он на того, кто держал стрелу, – ваще дурак? Мы ж договорились в голову не метить. Идиот!

Свое негодование Павлуха подтвердил затрещиной.

– Сам кретин, – заныл брат, – это Костян.

– Че Костян?

– В Липу стрелял.

– А не бреши.

– Я ее не трогал!

– Врешь много, маме вечером расскажу, – пригрозил Павлуха. – Так и знай, не успеем домой прийти, заявлю: «Митька в Липу попал». Тебя накажут.

– Это Костян, – чуть не зарыдал Митя.

– Ага! А стрела у кого в руке? – голосом въедливого следователя заметил Павлуха.

– Я ее от шеи оторвал, – абсолютно честно ответил Митя. – Подошел и дернул.

– А не бреши‑ка! – произнес коронную фразу Павлуха. – Где Костян? Нет его. А ты тут, со стрелой!

– А‑а‑а… – зарыдал Митя, получив новую оплеуху, – отстань…

Я растерянно смотрела на мальчишек. Действительно, на первый взгляд плачущий Митя выглядел виноватым: стоит со стрелой в руке, а истинный виновник, Костя, прячется за деревом, его не видно и не слышно.

– Мама у тебя комп отберет, – с явной радостью заявил Павлик.

Рыдания Мити перешли в визг, Липа бодро вскочила на ноги, издала воинственный клич:

– Ну, держитесь, эльфы, гномы и Илья Муромец, сейчас армия орков с гоблинами вам отомстит!

Слезы моментально перестали катиться из Митиных глаз.

– Ты же не скажешь маме, что я виноват? – бросился он к няне.

Липа понеслась по траве.

– У нас честная битва, – крикнула она на ходу. – Костик просто увлекся и забыл о договоренности.

– Точно, – высунулся из‑за толстого ствола виновник произошедшего.

– Не стоит маму ерундой грузить, – ответила Липа. – Вперед, эльфы, гномы и Илья Муромец, вас ждут великие дела!

Дети ринулись за няней, а я в глубокой задумчивости пошла к машине.