Можно понять Ваши слова как утверждение, что человеку во-церковленному искусство, театр, в частности, оказывается ненуж­ным?

— Не совсем так. Дело в том, что после ухода людей от мира им надо в него вернуться, принеся с собой хотя бы послевкусие от той Чаши, к которой удалось прикоснуться Там. А с людь­ми надо говорить на языке людей. И потому Церковь, ее проповедники вы­нуждены обращаться к языку культуры, в том числе и к языку театра, вынуж­дены пользоваться именами, взятыми с предметов видимых, для изображе­ния невидимого. Но очень важно при этом признать, что Церковь видит в этом не более чем обряд, то есть не­что обряжающее, не являющееся су­тью. Так складывается парадокс церковно-культурных отношений: Церковь рвется за рамки культуры и в этом самопорыве по­рождает ее. Фунда­ментальное убеж­дение Церкви в том, что мир мате­рии, в том числе и культурной мате­рии, может быть открыт для присут­ствия Иного.

В искусст­ве с помощью изображения, знака пытаются про­рваться к невыразимому, через слова — к неизреченному. Вы не могли бы определить сущностное отличие попыток прорыва к тай­не, предпринимаемых в сфере куль­туры и религии?

— В Ваших словах это отличие было выражено тем, что с такой на­стойчивостью было повторено слово «прорваться». Все же, христианин не прорывается к Богу. Он выступает вос­приемником. Существует радикальное различие храмовой архитектуры Вос­тока и Запада. Готические храмы дей­ствительно - «взметнувшиеся ввысь», убегающие с земли. Совсем иное гро­мадный византийский купол, спускаю­щийся на землю, сживающийся с ней. Неслучайно готика возникает после раскола Церкви. Неслучайно Герцен ехидно и, я думаю, небезоснователь­но заметил: «Готические храмы взмет­нулись ввысь, и своими шпилями, ли­шенными крестов, они словно колют небо, как бы мстя ему за пустоту своих алтарей». После раскола с православ­ным Востоком на Западе рождается то, что Шпенглер позднее назовет «фаустовским духом». Дух мятежности и беспо­койства. Православие пришлось впо­ру нашему народу, создало ощущение найденности, обретенности. В право­славной традиции Бог выходит на по­иски человека. Зов Бога: «Адам, где ты?» — проходит через всю Биб­лию. Мы — найденышы. Аскетика, человеческое молитвенное делание, пост не есть нечто са­модостаточное — это лишь сред­ства для раскрытия себя перед Богом, входящим в нашу жизнь. А Он уже принесет свои дары.