Передано через Памелу Криббе 6 страница

Вторая цель заключалась в том, чтобы помешать возвращению в Западную Германию военных специалистов, которые могли быть использованы для формирования западногерманской реваншистской армии. В 1949-1950 годах по лагерям немецких военнопленных прошла волна "судебных" процессов, в результате которых были задержаны более 42 тысячи человек [102].По сведениям историка В.Конасова, в архивах немало свидетельств попыток уговорить пленных немецких генералов (а их было 376 человек) на возвращение не в ФРГ, а в создававшуюся тогда армию ГДР. Нашими органами проводилась работа по вербовке генералов и офицеров для сотрудничества. Многие сопротивлялись, не хотели возвращаться в оккупированную советскими войсками Восточную Германию. Один из генералов высказывался в том духе, что ни один честный немец не должен и не смеет поступать на службу в армию ГДР. И за это ему был продлен тюремный срок [103].Во время службы в Группе Советских войск в Германии (ГСВГ) мне, старшему офицеру Оперативного управления штаба Группы, пришлось выполнять обязанности начальника направления (по гражданской терминологии – куратора) на Главный Штаб Национальной Народной армии (ННА) ГДР. В мою задачу входило обеспечение связи и взаимодействия по определенному кругу вопросов между штабами. Поэтому мне приходилось общаться со многими генералами и старшими офицерами молодой немецкой армии (она создавалась в 50-е годы). При этом оказалось, что значительная часть офицеров, начальников отделов и управлений в Главном штабе ННА, в штабах военных округов и других командований, включая командиров дивизий и полков, были из числа бывших военнопленных, как правило, рядового и сержантского состава. Были и бывшие офицеры вермахта. После освобождения из плена они первоначально использовались в Народной полиции, а затем, пройдя небольшую подготовку – уже в формируемой армии. В последующем многие немецкие офицеры получали высшее образование в различных наших военных академиях, включая академию Генерального штаба. Надо сказать, я не замечал, чтобы они были как-то подавлены своим пребыванием в плену, не показывали свое недовольство этим. Они не были сломлены, как это случилось с нашими офицерами, возвратившимися из плена. Конечно, судьба немецких пленных могла быть иной, окажись другим исход войны. Они как и наши военнопленные после войны были бы репрессированы по законам гитлеровского режима. В декабре 1944 года немецко-фашистское командование заставило всех военнослужащих подписать особый листок, где говорилось: "Я поставлен Командованием в известность, что в случае моего перехода на сторону русских весь мой род – отец, мать, жена, дети и внуки будут расстреляны". Но немецким пленным повезло – гитлеровский режим рухнул.

Меня, естественно, интересовала судьба бывших немецких военнопленных, вернувшихся и в Западную Германию. Недавно в личной беседе с полковником Бундесвера я задал ему вопрос: были ли как-нибудь репрессированы или ущемлены в правах в ФРГ бывшие военнопленные второй мировой войны. На это он ответил, что их положение было аналогичным тому, что было и в ГДР. При этом он указал на некоторые трудности поначалу в их материальном, пенсионном обеспечении. В последующем все нормализовалось. Из газет и рассказов наших ветеранов, побывавших в Германии, известно, что бывшие военнопленные живут там достаточно обеспеченно и у них не было и нет проблем подобных нашим. На прошедшей в Москве в ноябре 1995 г. научно-практической конференции, посвященной теме военнопленных, выступавшие говорили о том, что время пребывания в советском плену многие вспоминают без чувства злости, ненависти и сохранили какую-то добрую память о стране, где провели в молодые годы 4-5 лет своей жизни. Не окажись в плену, они могли погибнуть, как и многие их боевые товарищи. Это подтверждается и на встречах, организуемых Санкт-Петербургским Центром международного сотрудничества "Примирение" совместно с Народным Союзом Германии по уходу за военными могилами. Эти общественные организации способствуют ветеранам и их близким в поиске и посещении мест захоронения воинов России и Германии в соответствии с соглашением между правительствами. Почтение и поклонение погибшим войны – это гуманная и моральная обязанность людей, оно вносит значительный вклад в дело мира и помогает положить конец полувековой вражде между нашими народами. Недавно в Петербурге побывал гражданин ФРГ Рудольф Шмидт, который 4 года провел здесь в плену. Он добрым словом вспоминает о ленинградцах, делившихся с пленными куском хлеба – самым дорогим, что у них тогда было для всех. Когда спросили Шмидта о цели его приезда, он сказал, что хотел бы как-то завершить с нашим общим прошлым, поставить последнюю точку над былой враждой. Как хотелось бы согласиться с ним. Однако я не знаю позицию и чувства тех, кто, пройдя ад немецкого плена, попал в не менее страшный ад советских лагерей на 5-10-15 и более лет.

Особая роль в бесчеловечных мытарствах и репрессиях против уцелевших и вернувшихся на родину бывших военнопленных принадлежит спецслужбам всех воевавших государств. Именно они своей работой по вербовке агентов среди военнопленных поставили всех вернувшихся под подозрение как согласившихся на сотрудничество с иностранными спецслужбами. Разведслужбы каждого воевавшего государства стремились широко использовать контингент военнопленных для вербовки и знали, что то же самое делают все другие. Поэтому все советские военнопленные, особенно освобожденные войсками США и Великобритании, для МГБ-КГБ представлялись потенциальными шпионами и поэтому любыми средствами выбивали у них "признание" – вот почему огромные массы бывших военнопленных подвергались многочисленным проверкам в фильтрационных лагерях, очным ставкам и т.д. Наверное, завербованные были, но не так уж много, однако страдали почти все.Вот некоторые данные из статьи "Французы в ГУЛАГе" [104]. Автор описывает случаи, когда службы НКВД склоняли к сотрудничеству военнопленных эльзасцев и лотарингцев в лагерях Рада и Красногорск. Была отработанная коварная система вербовки. Как правило, первым этапом сотрудничества было стукачество на сотоварищей по лагерю. Затем агенты проходили некоторую подготовку, им давались подпольные клички и в последующем – задание по сотрудничеству. Некоторое представление о числе агентов дают следующие цифры: среди вернувшихся во Францию в 1945 году 1500 бывших военнопленных было выявлено 37 случае вербовки; за 1947 год 218 бывших военнопленных признались в том, что им предлагали сотрудничество.

Надо полагать, работа по вербовке советских военнопленных со стороны немецких, американских и английских спецслужб была аналогичной, но более масштабной, ибо контигент возможных кандидатов по числу был несравним с французами.

Едва ли станет когда-нибудь известно число советских людей, давших согласие на сотрудничество с иностранными спецслужбами. Однако массовое подозрение людей в сотрудничестве с ними, имевшее место в СССР, по-своему уникально. Всего в СССР насчитывалось шесть основных категорий граждан, которые в той или иной мере подозревались как потенциальные агенты иностранных разведок. Это: 1) бывшие военнопленные, 2) молодежь, угнанная в войну на работу в Германию, 3) бывшие окруженцы, 4) миллионы людей, оказавшихся в годы войны в оккупации, 5) жившие за границей, 6) родственники перечисленных в 1-5 пунктах граждан. Все они были "под колпаком" соответствующих органов. Последствия этого были так многообразны, что трудно их просто перечислить. В частности, по существовавшему тогда положению, на более или менее ответственную работу нельзя было выдвигать всех этих лиц.

В связи с этим хочу рассказать о судьбе знакомого полковника Н.Н.Скворцова, бывшего в 50-е годы заместителем начальника Ленинградского суворовского училища. Это был образованный (военную академию им. М.В.Фрунзе окончил с золотой медалью), жизнерадостный, с отличной выправкой (тогда это ценилось) офицер. При одной из встреч он поделился приятной для него новостью: его кандидатура была рассмотрена для выдвижения на высшую должность в управлении военного округа и он ждал приказа. Однако при последующей встрече я был поражен его видом, он похудел, был плохо выбрит и показался мне как-то сникшим. Он поведал, что ожидаемое им новое назначение не состоялось. Причина: "органы" (раньше так говорили о МГБ-КГБ) выявили, что его брат, считавшийся в семье погибшим, оказывается был в плену и находился в лагере для перемещенных лиц в Западной Германии, был "невозвращенцем". Н.Н.Скворцова обвинили в том, что он скрыл этот факт своей биографии. Так, через много лет после окончания войны плен брата отразился на судьбе ни в чем не повинного полковника.

И таких было многие миллионы. Огромное непроходящее горе покрыло всю страну. Практически большая часть населения, включая и детей, несла крест изгоя, человека второго сорта.

Военный плен – это длительная трагедия, постоянное испытание неизвестностью и в плену и после возвращения на родину как для самого военнопленного, так и его семьи. Военнопленный, будучи сам жертвой, зная или подозревая о бедствиях родителей, жены, детей ничем не мог им помочь и это угнетало. Особенно страшны последствия плена были для тех, кто оказался в нем в силу обстоятельств, совершенно не зависевших от него. Ими постоянно владело чувство несправедливости и невозможности доказать это кому-нибудь. В них идет непрерывная мучительная борьба добра и зла, кажется, уж лучше бы смерть, чем эта мучительная жизнь без надежды.

Были попытки как-то исправить положение, облегчить судьбу бывших военнопленных. В 50-е годы в результате работы специальной комиссии, которую возглавлял маршал Жуков, вышло секретное постановление от 26 июля 1956 года – это был первый шаг по "устранению последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и их семей". Но тогда справедливость не была восстановлена до конца. Большинство бывших военнопленных не считались участниками войны.

Справедливость восстановлена Указом Президента России от 24 января 1995 года. Конечно, это гуманный акт, что у нас большая редкость. Этим актом полностью реабилитированы бывшие военнопленные и репатрианты. Однако пять десятилетий пришлось ждать воинам, бывшим в плену, оказавшимся впоследствии (часто безвинно) в советских лагерях и спецпоселениях, признания того, что они тоже были участниками войны, защитниками Родины. 50 лет – жизнь двух поколений людей. А сколько осталось в живых тех, кто все эти десятилетия мучительно ждал и уже перестал ждать справедливости, правды? В одной из газет промелькнуло, что таких в России осталось всего 20 тысяч человек. Да, мы будто бы прозреваем. Изменяется отношение к людям, медленно, но происходит демократизация общества. По-людски стали оцениваться поведение воинов, оказавшихся в плену в войне с Афганистаном и в Чечне. Однако на мой взгляд, эти же события показывают, что правовые проблемы, связанные с поведением военнослужащего в боевой обстановке, разработаны совершенно недостаточно. И в прошлом и в настоящем здесь много пробелов. Правовые акты, касающиеся военного плена, остаются неразрешенными.

В заключение завершающего раздела работы хотелось бы указать на то, что в литературе по рассматриваемой проблеме бытуют два принципиально разных подхода.

Авторы первого подхода представляют дело таким образом, что и пленных у нас было немного, не больше, чем у противника, и служили в вооруженных его формированиях в основном предатели, а их было не так уж и много, от силы 200-300 тыс. – капля в море. Следовательно, на войне как на войне и нет никаких проблем. Этой точки зрения придерживаются и авторы много раз упоминавшегося Исследования "Гриф секретности снят". За их позицией нетрудно разглядеть политические и идеологические установки и стремление закрыть тему. Вторая группа авторов, а мне представляется, что их большинство, считает, что в плену оказалось слишком много военнослужащих Красной Армии и много, почти одна треть их была в стане противника: в различных вооруженных формированиях и на военном производстве – ковали оружие против своих же. В основе этого подхода – стремление смотреть правде в глаза и выявить без политических и идеологических шор истинную причину огромной трагедии, постигшей наши народы.

Ведь надо найти объективные ответы по крайней мере на два вопроса. Во- первых, оказались бы столько воинов в плену, если бы не было тоталитарного режима и двух десятилетий репрессий и экспериментов над народами, будь иными жизнь людей и, наконец, характер военных действий и в целом всей прошлой войны? Во-вторых. Вступило бы так много наших воинов и граждан в вермахт, войска СС, карательные и полицейские органы, пошли бы они производить оружие и боеприпасы для врага, окажись они в иных условиях, если бы от них не отреклись и не обрекли их на верную смерть на чужбине?

И еще. Почти все авторы, как-то затрагивающие вопрос о военнопленных, никак не берут в расчет человеческие факторы. В своей работе я пытался показать, что именно они являются первопричиной поведения людей в экстремальных условиях и что они предопределили плен какой-то части военнослужащих.

Выводы

Через полвека после Победы наших народов над злейшим врагом – немецко-фашистским агрессором хотелось бы окончательно отказаться от бытовавшего десятилетиями официального чиновничье-полицейского отношения к бывшим военнопленным, в основе которого лежало пренебрежение к народу, который в конце концов ценой огромных потерь своих сынов и дочерей отстоял себя, свою свободу.

Чтобы понять сложную природу военного плена, необходимо учитывать общечеловеческие факторы – что есть Человек, дифференцированно оценивать состав и состояние общества того времени, его противоречия, качество людского контингента армии, всех его слоев, квалифицированно анализировать чисто военные факторы. И только системный, комплексный подход при изучении этого очень сложного явления может дать желаемое – истину.

Здесь важно подчеркнуть, что упомянутые в работе факторы проявлялись, как правило, не автономно, не изолированно друг от друга, а в различных сочетаниях, комбинациях, состоящих зачастую из противоречивых элементов. Советские воины оказались в плену у врага по различным причинам, каждая из которых рассмотрена в соответствующих разделах работы. Объективный подход к оценке поведения воинов позволяет условно разделить их на следующие пять основных групп, хотя нужно заметить, что границы их достаточно размыты.

Первая группа – это те, кто в экстремальных условиях боевой обстановки оказался во власти страха за свою жизнь, не смог преодолеть влияние толпы, не сумел воспротивиться инстинкту самосохранения – эти люди оказались неполноценными воинами (раздел II). Перед лицом войны поведение этих людей надо понимать как негативный продукт человеческой природы. При других условиях они оказываются нормальными честными людьми.

Вторая группа – наиболее сложная и, возможно, самая многочисленная (разделы III-IV). К этой группе относятся те, кто разочаровался в существующем режиме, их родители и сами они ничего хорошего от него не видели ни в социальном, ни в национальном аспектах. Несмотря на свой честный и тяжелый труд, эти люди были разорены, влачили вместе с родителями жалкое существование. Для них советская власть, авторитарный режим не были отцом родным. В опасной обстановке войны они ложились на дно окопа, в бой не рвались, постоянно искали, где безопаснее. Возможность плена их не очень пугала. У них не было особого стимула стоять до конца. Военные обстоятельства – окружение – послужили основной причиной их пленения. При более благоприятных условиях они могли бы и дальше воевать. Многие именно из этой категории оказались "окруженцами" – пользуясь суматохой и беспорядком первых дней войны, одни ушли домой, другие пошли в "примаки", в полицию и лишь небольшая часть – в партизаны. Эта категория военнослужащих – негативный продукт режима, состояния общества того времени и неблагоприятных военных обстоятельств.

Третья группа – это самая индифферентная часть воинов. В плену они оказались по воле случая. По своей малограмотности и забитости они особо и не сопротивлялись плену, не зная, что лучше и что хуже. За них решали случай и толпа. Это негативный продукт как человеческой природы, так и состояния общества и неблагоприятных военных обстоятельств.

Четвертая группа – это наиболее активные противники режима (раздел III). Они искали способ перейти к врагу. И когда обстоятельства оказались благоприятными для этого, они сдались врагу в плен или даже перебежали к нему и предложили свои услуги, чтобы свести счеты с Советами. Таких больше всего было из числа мобилизованных в западных областях Украины, Белоруссии, в Бессарабии и в Прибалтийских республиках. При формировании "восточных" частей они были первыми добровольцами – ими укомплектовывались карательные органы и подразделения на оккупированной территории, они вместе с немцами участвовали в борьбе против партизан. Эта группа – негативный продукт режима предвоенных лет, репрессий и преступной национальной политики руководства страны.

Пятая группа – преданные Родине люди-патриоты. Они оказались в плену против своей воли, в силу неблагоприятных военных обстоятельств – многочисленных котлов окружения (раздел IV). В ходе изнурительных тяжелых боев они потеряли боеспособность и, будучи ранеными, обессилевшими, и, исчерпав последние возможности борьбы и сопротивления, попали в плен. В этой группе было большинство защитников Бреста, Одессы, Севастополя, народные ополченцы и множество воинов, бившихся с врагом до последнего патрона и пока были силы. Они и в плену держались стойко, совершали отчаянные побеги из лагерей, "восточных" легионов и принимали участие в движении Сопротивления в странах Европы, совершали диверсии в промышленности. Надо думать, что именно из этой категории больше всего и погибло в плену. Эти военнопленные – жертвы безвыходных фронтовых ситуаций, негативный продукт военных обстоятельств. В конце работы очень хотелось бы сформулировать однозначную оценку тем, кто служил в вооруженных формированиях на стороне немцев, включая дивизии РОА Власова, кто работал на производстве вооружения и боеприпасов для вермахта. Однако, надо признаться, это невозможно – слишком много здесь несовместимых, противоречащих друг другу составляющих. Но совершенно ясно одно: не было ни у кого морального права огульно осуждать их всех, ибо основная масса этой категории военнопленных по вине руководства страны и военного командования фактически дважды была предана. Первый раз – когда они оказались в окружении и не смогли избежать плена. И второй раз – когда их обрекли на верную смерть в страшных фашистских лагерях. Никому уже не удастся доказать, сколько же было среди миллиона этих военнопленных действительных предателей, направивших оружие против своего народа, на деле сотрудничавших с врагом в составе карательных полицейских батальонов, войск СС. Да, они были, но только они виноваты перед законом и народом. Но их было не так много, как сегодняшних преступников, ежедневно убивающих граждан своей страны. Историческая трагедия наша заключалась в том, что никто толком не вникал в сложности и тонкости военного плена. Рубили с плеча: раз ты был в плену, – значит враг, предатель, преступник, другой мерки просто не было. Согласно же международному праву, военный плен – это не преступление, и военнопленный должен быть неприкосновенным, как суверенитет народа, и священным, как несчастье. Но ни Гитлер, ни Сталин не считались с законами, моралью. Многие военнопленные оказались зажатыми в тиски между нацизмом и сталинизмом. Огульное охаивание и репрессии к бывшим военнопленным Великой Отечественной войны были вопиющим беззаконием. В жестокости к ним проявилось категорическое нежелание партийно-государственного аппарата и высших военных руководителей взять на себя хотя бы часть ответственности за ими же созданную трагедию. В конце концов именно по их вине возникли условия, когда миллионам защитников Родины не оставалось ничего другого, как только плен и служба в вооруженных формированиях противника. Анализируя поведение воинов, оказавшихся в плену, нельзя не учитывать отпечаток, наложенный на каждого отдельного человека жизнью в СССР. Опыт этой жизни имеет решающее значение для понимания проблемы военного плена. Наверное, в истории человечества не было страны, где бы такое множество сограждан пострадало от своей власти, от государственного режима и чиновничьего произвола, как в нашей стране. По числу изувеченных, искалеченных судеб, жертв массовых репрессий, ГУЛАГа, истребленного крестьянства, насильственно депортированных нет равных нашему народу. Наряду с другими факторами, это стало причиной рассматриваемой трагедии. Да, война была победоносно завершена. Однако цена победы такова, что "немеют уста". Это огромные людские потери убитыми, искалеченными, пленными и пропавшими и погибшими без вести, безотцовщина, распад семей, разруха всего народного хозяйства, страдания и нечеловеческий труд населения страны, включая женщин, несовершеннолетних детей и стариков, упадок культуры. Трагические последствия всего этого ущерба переносятся, передаются из поколения в поколение, они масштабно проявляются в состоянии сегодняшнего нашего общества, в падении нравов во всех слоях его и во всех регионах. Заканчивая свое повествование об одном из трагических явлений нашей истории – о военном плене, – убедительно прошу, изложенное не считать истиной последней инстанции. Многое в этой проблеме скрыто в памяти немногих уцелевших и в архивах спецслужб. Скорее всего, в фактах, найденных мной и моих рассуждениях не все корректно, где-то я заблуждался. Кто-то сказал, что о войне все знает только весь народ. К сожалению, знающих о войне остается все меньше. Кому-то может показаться, что в труде своем я оправдываю плен. Нет. Смысл моей работы заключается в том, чтобы понять, почему так много наших солдат, офицеров и даже генералов оказалось в плену и насколько они виновны при этом. Во время работы над этой сложной проблемой я постоянно помнил предостережение мудреца: "бегите от тех, кто правду уже нашел, а следуйте за тем, кто ее ищет". И это как-то вдохновляло меня и придавало смелость.

Список литературы

1. "Гриф секретности снят. Потери ВС СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах". М., 1993.

2. Бродский Е.А. Они не пропали без вести. М., 1987. – С.7.

3. Кристиан Штрайт. Они нам не товарищи //Военно-исторический журнал. 1992. № 1. – С. 50.

4. Преступные цели – преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1945 гг.). 1985. Документ № 85. -С. 144.

5. Эхо планеты. 1994. № 28. – С. 15.

6. Тепляков Юрий. По ту сторону фронта /Московские новости. 1990. № 19. – С. 8-9.7. Неделя. 1995. № 17. С. 6-7.8. Ветеран. 1990. № 21.9. Максимова Элла. Ранены в сорок первом /Известия. 31.I.1995.10. Поляков Л.Е. Цена войны. Демографический аспект. М., 1985. – С. 50-52.11. Семиряга М.И. Судьба советских военнопленных //Вопросы истории. 1995. №4. – С. 19-33.12. Уильям Ширер. Взлет и падение третьего рейха. М., 1991. Т.2. – С. 342-344.13. Известия. 15.V.1984.14. Наука и жизнь. 1990. № 8. – С. 49.15. 24 часа. 1990. № 52.16. Аргументы и факты. 1995. № 6.17. Известия. 24.IX.1994.18. Огонек. 1989. № 7. – С. 7.19. Знамя. 1990. № 1. – С. 117.20. Советская Россия. 12.VIII.1987. 21. Красная Звезда. 28.II.1996. – С. 4.22. Известия. 20.III.1996. – С. 5.23. Мерецков К.А. На службе народу. М., 1984. – С. 444-445.24. Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира //Роман-газета. 1991. № 12. – С. 14.25. Карпов В. Полководец. М., 1988. – С. 226.26. Долматовский Е. Зеленая Брама. 1986.27. Родина. 1991. № 6-7. – С. 55.28. Хастингс Макс. Операция "Оверлорд". М., 1989. – С. 35.29. Астафьев В. Прокляты и убиты.30. Ветеран. 1990. № 8.31. Труд. 27.XII.1995.32. Ефремов Г. Мы люди друг другу. М., 1990. – С. 59, 98, 115.33. Роберт Конквест. Жатва скорби //Новый мир. 1989. № 10. – С. 182-190.34. Родина. 1991. № 6-7. – С. 92-94.35. Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира//Роман-газета. 1991. № 12.36. Известия. 4.V.1988.37. Комсомольская правда. 3.VI.1988.38. БСЭ. Т.2. С. 214.39. Известия. 2.VI.1995.40. Час Пик. 10.I.1996.41. Роберт Конквест. Жатва скорби //Новый мир.1989. № 10. – С. 198.42. Огонек. 1989. № 5. – С. 30.43. Нева. 1988. № 6. – С. 87.44. Известия. 4.X.1994.45. Роман-газета. 1994. № 18. – С. 98.46. Скрытая правда войны: 1941 год. М., 1992. – С. 218.47. Известия. 25.IV.1995.48. Горбатов А.В. Годы и войны. М., 1980.49. Скрытая правда войны: 1941 год. М., 1992. – С. 339.50. Тепляков Юрий. По ту сторону фронта //Московские Новости. 1990. № 19. – С.8-9.51. Литературная газета. 20.IV.1988.52. Скрытая правда войны: 1941 год. М., 1992. – С. 267.53. Комсомольская правда. 2.IV.1988.54. СВАГ. Управление пропаганды и С.И.Тюльпанов. 1945-1949 гг. Сборник документов. Серия "Первые публикации". М., 1995. – С. 215.55. Час пик. 13.X.1995.56. Огонек. 1996. № 3. – С. 55.57. Родина. 1991. № 6-7. – С. 40-45.58. Час пик. 15.XII.1995. – С. 5.59. Санкт-Петербургские ведомости. 21.III.1995. – С. 4.60. Сталин И. О Великой Отечественной войне. М., 1945. – С. 39.61. Валеев Д.Н. Три лика. М., 1990. – С. 178-182.62. Родина. 1993. № 4. – С. 78.

63. Неделя. 1995. № 17. – С. 6-7.

64. Социологические исследования. 1991. № 10. – С. 51.

65. Сенявская Е.С. 1941-1945. Фронтовое поколение. М., 1995. – С. 142.66. Аргументы и факты. 1995. № 18-19.67. Человек и закон. 1995. № 5. – С. 5-8.68. Известия. 18.I.1995.69. За рубежом. 1985. № 1.70. История Великой Отечественной войны Советского Союза. Т.1. – С. 472-476.71. Военно-исторический журнал. 1987. № 9.72. Военно-исторический журнал. 1987. № 6.73. Скрытая правда войны: 1941 год. М., 1992. – С. 269.74. Военно-исторический журнал. 1987. № 7.75. Правда. 9.V.1991.76. Сенявская Е.С. 1941-1945. Фронтовое поколение. М., 1995. – С. 138.77. Неделя. 1986. № 31.78. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1969. – С. 356.79. Советская Россия. 19.VI.1988.80. Скрытая правда войны: 1941 год. М., 1992. – С. 81-84.81. Час Пик. 6.V.1995.82. Новый часовой. Русский военно-исторический журнал. СПб, 1995. № 3. – С. 119-126.83. Красная Звезда. 10.XI.1984.84. Правда. 30.IV.1985.85. Мурманский вестник. 15.ХI.1994.86. Аргументы и факты. 1996. № 9. – С. 8.87. Новое время. 1990. № 43. – С. 37.88. Вторая мировая война. Актуальные проблемы. М., 1995. – С. 312.89. Звезда. 1988. № 5.90. Знамя. 1988. № 5. – С. 55.91. Мерецков К.А. На службе народу. М., 1984. – С. 444-445.92. Мустафин Рафаэль. По следам поэта-героя. М., 1971. – С. 73-74, 133-135.93. Новое время. 1991. № 50.94. Вторая мировая война. Актуальные проблемы. М., 1995. – С. 292-310.95. Аргументы и факты. 1996. № 9. – С. 8.96. Решин Л.Е. Коллаборационисты и жертвы режима. //Знамя. 1994. № 8. – С. 158-179.97. Клейн А. Дитя смерти. Сыктывкар,1993.98. Известия. 23.XII.1995. – С. 5.99. Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 91-112.100. Беттель Николас. Последняя тайна. //Москва, 1991. N 4. С. 182.101. Первая мировая война. История отечества. – С. 400-407, 427.102. Новое время. 1994. № 4. – С. 46.103. Эхо планеты. 1994. № 38. – С. 22-23.Известия. 1XI.1994.Альбом Георга Иосифа Гундлаха – фотокорреспондента 291 пд вермахта.Документальная экспозиция города Берлина “Война Германии против Советского Союза 1941-1945” под редакцией Р.Рюрупа

Передано через Памелу Криббе