Г л а в а III 3 страница

То, что в статье В.А.Трапезникова выглядело как экстравагантное отклонение от преобладающих в советской экономической литературе представлений о природе стоимости, в западной литературе получило оформление в рамках концепции «информационного общества», возникшей в начале 60-х гг. XX века, а также в примыкающей к ней концепции «общества знаний».

Как отмечается в аналитических работах, согласно этим, ныне модным и в России концепциям, «в экономике вообще и трудовой деятельности в частности, главную роль начинает играть созидание и использование знаний»[111]. Тем самым, при оценке роли знаний в экономике налицо уже отмечавшееся смешение фактора и результата производства. Основным и непосредственным результатом материального производства выступают не знания, а предметы, энергия или их перемещение. К тому же знание не выступает как непосредственный фактор производства, оно воплощается либо в повышение квалификации труженика, либо в более производительных средствах производства.

Предпринимаются попытки подвести философскую базу под концепцию «информационного общества». Так, по-прежнему предлагается «исходить из того, что структурообразующими элементами любой экономической системы являются в конечном счете вещество, энергия, информация…»[112]. Так как экономическая система характеризуется единством производительных сил и производственных отношений, то на деле речь идет о результатах функционирования экономики. Возможную критику о придании равнозначности в экономике объективным, материальным результатам (веществу и энергии) и субъективному (информации), цитируемый автор пытается отвести трактовкой информации как «объективно существующей»[113], как порождаемой «спонтанными природными формообразованиями»[114]. Но тогда под «информацией» подразумевается структурная определенность вещества, которую странно рассматривать как элемент, не зависимый от самого вещества, существующий наряду с ним. Попытка согласовать концепцию «информационного общества» с методологией исторического материализма закономерно потерпела неудачу.

В «обществе знаний», если верить сторонникам этой концепции, появляется «стоимость, созданная знанием». Вводя это понятие, Тайичи Сакайя пишет, что подобной стоимостью «обладает фирменное название»[115]. Соответственно, по его мнению, «наиболее важным средством умножения созданной знанием стоимости оказывается разум отдельного человека…»[116].

Очевидно, что указанный автор, отказавшись от разграничения производительного и непроизводительного труда, неправомерно приписывает стоимость — эту объективную экономическую категорию — такому субъективному явлению, как «название».

Раз способностью создавать стоимость наделяется не производительный труд, а «разум», то мыслительная деятельность отождествляется им с материальной, что препятствует пониманию объективных экономических процессов, в том числе процесса образования стоимости.

Как и многие другие сторонники концепций «информационного общества», «общества знаний» и т.д., Тайичи Сакайя обращает внимание на тот известный факт, что цена некоторых товаров (модных или воплощающих новые идеи и т.д.) может многократно превышать обычные издержки на их производство. Это превышение образуется, по его мнению, стоимостью, созданной знанием[117].

В действительности же речь идет об отклонении цены от стоимости (или от цены производства как модификации стоимости) под влиянием отмеченных факторов. Фирмы-новаторы способны, воздействуя на спрос, получать сверхприбыль, что вполне согласуется с трудовой теорией стоимости и не требует введения столь надуманной теоретической конструкции, каковой является «стоимость, созданная знанием».

В одном можно согласиться с цитируемым автором: «Разработка универсальной концепции (подобной теории трудовой стоимости), применимой в отношении созданной знанием стоимости, невозможна…»[118]. Эта невозможность, добавим мы, обусловлена несоответствием представления о «стоимости, созданной знанием», действительной сущности стоимости.

Такая сущность научно раскрыта трудовой теорией стоимости, и попытки обойтись без нее в анализе стоимости приводили и будут приводить к теоретическим казусам, подобным рассмотренным выше.

Г л а в а IV

Характеристика производительного труда в трудовой теории потребительной
стоимости

рудовая теория стоимости раскрыла роль производительного труда как субстанции стоимости. Стоимость — не вещь, а общественное отношение между товаровладельцами.

С отрицанием капиталистического производства утверждается господство непосредственно общественного производства, то есть такого, в котором отношения между производителями уже не опосредствуются товарным обменом, которое непосредственно подчиняется удовлетворению общественных потребностей. Такое производство, разумеется, не может быть адекватно охарактеризовано теорией стоимости.

Исторический опыт наглядно свидетельствует, что попытки применения теории стоимости для характеристики непосредственно общественного производство приводили к появлению той или иной разновидности концепции «рыночного социализма». Практическая реализация подобной концепции столь же неизбежно завершалась реставрацией товарного хозяйства в его капиталистической форме.

Поэтому для правильного понимания непосредственно общественного производства требуется теория, согласующаяся с приматом материального производства, и вместе с тем не повторяющая теории стоимости. Для обозначения такой новой теории В.Я.Ельмеев предложил термин «трудовая теория потребительной стоимости», который и будет использоваться в данной работе.[119]

4.1. Субстанциональная роль производительного
труда в непосредственно общественном производстве

Трудовая теория потребительной стоимости отражает изменение роли потребительно-стоимостных характеристик общественного производства и затрат труда при переходе от капиталистического производства к непосредственно общественному. Если в единстве стоимости и потребительной стоимости решающая роль принадлежит первой, то отрицание товарного хозяйства предполагает выдвижение на первый план именно потребительной стоимости.

Потребительная стоимость в непосредственно общественном производстве перестает быть носителем меновой стоимости. Непосредственной целью производства становится удовлетворение общественных потребностей. Это не означает, однако, что производительный труд не является больше основой жизни общества. Средства удовлетворения материальных потребностей по-прежнему производятся. Но в отличие от капиталистического производства, в рамках которого ориентация на прибавочную стоимость связана с наращиванием затрат абстрактного труда, в непосредственно общественном производстве богатством выступает сам всесторонне развитый человек. В таком производстве должно затрачиваться столько труда, сколько это необходимо для обеспечения полного благосостояния всех членов общества.

Соответственно, вместо закона стоимости как основного закона всякого товарного производства, а, значит, и капиталистического, в непосредственно общественном производстве вступает в действие закон потребительной стоимости. Он «является законом, по которому общество определяет, сколько времени необходимо уделять материальному производству, чтобы удовлетворять свои жизненные потребности»[120].

Отрицание закона стоимости с переходом от капиталистического производства к непосредственно общественному носит диалектический характер, то есть предполагает снятие прежних определений. Это означает, что воспроизводится регулирующая роль рабочего времени, хотя оно и не выступает больше в качестве основного мерила общественного богатства.

Воспроизводится в снятом виде и двойственный характер труда. В товарном хозяйстве двойственность труда заключается в единстве конкретного и абстрактного труда. Абстрактный труд, являясь источником стоимости, служит специфическим для товарного хозяйства выражением общественной сущности труда.

В непосредственно общественном хозяйстве направленность труда на обеспечение благосостояния всех членов общества составляет определенность его социально-экономической формы, общую для всех конкретных видов производительного труда. Тем самым наряду с особой целесообразной формой каждому виду производительного труда объективно присущ момент общности, предполагающий абстрагирование от специфики данного вида. Отсюда следует, что производительный труд «сохраняет свой двойственный характер (свою абстрактность и специфичность) и как созидатель потребительной стоимости»[121]. Разумеется, момент общности различных видов труда в непосредственно общественном производстве противоположен абстрактному труду товаропроизводителя, ибо имеет принципиально новое содержание — непосредственную ориентацию на удовлетворение общественных потребностей.

Потребительная стоимость в непосредственно общественном производстве обретает свою социально-экономическую специфику. Потребительная стоимость средств производства состоит здесь в замещении, высвобождении живого труда в тех производствах, где производительно потребляется эта техника. Это означает, что при обеспечении прежнего объема выпуска благодаря использованию новой, более прогрессивной техники экономится труда больше, чем его затрачивается на ее создание. В результате общество может располагать сэкономленным временем для осуществления деятельности, удовлетворяющей другие потребности.

Экономия рабочего времени в результате применения прогрессивной техники достигается и в капиталистическом производстве. Однако там она проявляется в специфически капиталистической форме − потребительной стоимости машин как основного капитала. В такой форме и фиксируется прогресс техники в современной капиталистической экономике, например, П. Пильцером, отмечающим, что «капитал все больше замещает труд»[122].

Новая техника используется при капитализме для экономии необходимого рабочего времени с целью увеличения прибавочного времени, то есть как фактор увеличения прибыли. Между тем прибыль есть результат присвоения капиталистом неоплаченного труда рабочих, с общественной точки зрения она представляет собой затратный показатель. Соответственно, экономия рабочего времени сама по себе не является доминирующим мотивом, приоритет отдается достижению прибыльности.

Сущности непосредственно общественного производства соответствует использование новой техники именно для высвобождения труда. При таких условиях общеэкономическая потребительная стоимость новой техники совпадает с ее специфически общественной потребительной стоимостью.

Правда, на первой стадии его развития непосредственно общественное производство не свободно от следов своего «выхождения из капитализма», и потому сохраняется момент использования техники для удовлетворения тех интересов производственных коллективов, которые расходятся с их общими интересами, требующими экономии труда. Поэтому и при социализме объективно возможна тенденция к торможению НТП в погоне за увеличением показателей, отражающих затраты общественного труда.

Однако подобная тенденция обусловлена моментом отрицания сущности нового способа производства, а не ее позитивным выражением. При целенаправленном разрешении противоречий использования передовой техники в соответствии с сущностью нового социально-экономи­ческого строя будет обеспечиваться приоритетность экономии труда, потребительная стоимость средств производства получит последовательную реализацию.

Закон потребительной стоимости предполагает развитие не только средств производства, но и работника как основной производительной силы общества. Потребительная стоимость более развитой способности к труду состоит в экономии труда на выпуск фиксированного объема продукции. Так, по расчетам Джеймса Роча, производительность труда городского рабочего возрастает на 2,8% пропорционально каждому году дополнительного обучения[123]. Действительная экономия труда достигается при том условии, что затраты труда на повышение квалификации окажутся меньше объема труда, высвобождаемого вследствие вхождения в производство более квалифицированного работника.

И в данном случае в непосредственно общественном производстве проявляется момент, противоречащий его сущности. Он связан с увеличением затрат труда для наращивания валовых показателей, так что снижается потребность в развитии работников. Поэтому обеспечение экономии труда благодаря развитию основной производительной силы общества требует целенаправленной деятельности рабочего класса.

С учетом сказанного можно констатировать, что производительные силы непосредственно общественного производства имеют в форме экономии производительного труда единую меру потребительной стоимости. Очевидно, что эта мера объективная, общественно обусловленная, выражающая субстанциональную роль производительного труда, поскольку экономится именно он. Это и дает основание для характеристики такой теории в качестве трудовой теории потребительной стоимости.

Рассмотренное не затрагивает оценки потребительной стоимости предметов потребления — проблемы, имеющей длительную историю в экономической науке. Выше было показано, что субъективные оценки полезности товаров определяются в товарном хозяйстве уровнем цен, то есть имеют объективную основу. Но полученные выводы прямо не применимы к характеристике потребительной стоимости продуктов в непосредственно общественном производстве, где отсутствует такое общественное отношение, как стоимость. Требуется выразить потребительную стоимость продуктов в новой экономике адекватным для нее образом.

В экономической литературе неоднократно предпринимались попытки дать объективную меру потребительной стоимости предметов потребления. Выдвигалась точка зрения, что потребительную стоимость необходимо оценивать временем потребления[124]. Основанием для такого предложения служит та мысль, что потребительная стоимость реализуется именно в процессе потребления, который, как и всякий социальный процесс, может быть измерен временем.

Отмеченная точка зрения, по сути, отождествляет процесс потребления с процессом труда, реализацию потребительной стоимости с ее созданием. Социальный аспект потребительной стоимости обусловлен общественной природой воплощенного в ней труда, а не потреблением самим по себе. Характеристика потребления как «потребительного производства» подчеркивает, что потребление — это момент общественного воспроизводства, но не ставит под сомнение примат собственно материального производства. Поэтому время потребления не может характеризовать потребительную стоимость продуктов.

Можно встретить предложение измерять полезность предметов потребления через прирост потребительной стоимости рабочей силы, измеряемый экономией труда. Стремление согласовать характеристику потребительной стоимости продуктов с общей логикой трудовой теории потребительной стоимости, безусловно, заслуживает внимания и поддержки. И все же отмеченный подход не решает проблему.

Дело в том, что личное потребление непосредственно обеспечивает воспроизводство человеческого организма и не более того. Потребление более качественного хлеба, мяса и т.д. само по себе не влияет на уровень квалификации работника и потому не отражается на производительности труда. Соответственно, улучшение потребительских свойств предметов личного потребления, удовлетворяющих материальные потребности людей, не поддается измерению экономией труда.

Потребление духовных благ (изучение новой специальной литературы, прослушивание лекций и т.д.), ведущее к росту профессиональных знаний, отражается на производительности труда. Однако, то, как реализуются новые знания, зависит также от мотивации работника, от психологического климата в коллективе и т.д. Все эти факторы образуют целостность, и потому величина экономии труда не может служить адекватной мерой потребительной стоимости какого- либо отдельного духовного блага. Посредством экономии труда можно измерить рост потребительной стоимости рабочей силы более высокой квалификации, но нельзя — потребительную стоимость духовных благ, способствовавших росту квалификации работника. Это отражает нетождественность результатов материального производства, с одной стороны, и духовного, с другой.

Потребительную стоимость предметов потребления в непосредственно общественном производстве с экономической точки зрения целесообразно определять следующим образом. Надо учесть, что и общество в целом, и каждый трудоспособный для присвоения в необходимом объеме предметов потребления данного вида должны затратить соответствующее количество труда. В связи с ростом производительной силы труда затраты рабочего времени на единицу данного вида продукта сокращаются, так что для удовлетворения потребности в нем каждому работнику объективно можно трудиться меньше. Осуществляется экономия труда, размер которой и определяет потребительную стоимость данного блага.

Применительно к первой фазе непосредственно общественного производства, в рамках которой новые производственные отношения проявляются не только в новых, но и в старых, товарно-денежных формах, потребительная стоимость предметов личного потребления проявляется специфическим способом. Снижения затрат труда на производство данного продукта позволяет понижать цену на него. Тогда, в условиях распределения по труду, для приобретения того же объема данного продукта любой трудоспособный член общества должен трудиться меньшее количество времени. Разница между количеством рабочего времени, требуемым для приобретения данного продукта работником до понижения цены и после, и образует экономию труда, измеряющую потребительную стоимость данного продукта.

Если речь идет о новом продукте, удовлетворяющем прежнюю потребность, то его потребительная стоимость оценивается снижением цены в расчете на единицу полезного эффекта, что также соответствует принципу экономии труда.

Хотя при снижении цены экономится труд у всех потребителей данного продукта, однако подобная экономия будет неодинаковой для работников, имеющих неодинаковую зарплату, что отражает существование социально-экономического неравенства на первой фазе нового способа производства. Но отмеченные различия в потребительной стоимости одного и того же продукта для разных людей не отрицают ее общего для них объективного критерия — экономии труда. В меру продвижения к социально-экономическому равенству различных видов труда будет формироваться и равенство экономически измеренной потребительной стоимости продукта для разных членов общества.

Таким образом, трудовая теория потребительной стоимости позволяет раскрыть объективную экономическую природу потребительной стоимости предметов потребления. Речь идет об экономии труда у потребителей, достигаемой вследствие удешевления приобретаемых ими жизненных средств.

Поскольку потребительная стоимость этих средств определяется экономией труда, то выявляется общая экономическая мера полезности для всех производимых благ. А так как экономия труда у потребителей жизненных средств обусловлена ростом производительной силы труда, то в рамках этой общности проявляется примат материального производства в его единстве с потреблением.

Следует особо обратить внимание на то, что отмеченные социально-экономические свойства потребительной стоимости носят общеэкономический характер, обусловлены общественной природой производительного труда. Поэтому трудовая теория потребительной стоимости способна многое прояснить, например, в понимании капиталистической экономики.

Вместе с тем только в непосредственно общественном производстве общие экономические определения потребительной стоимости одновременно выступают и как выражение ее специфической общественной формы. Следовательно, трудовая теория потребительной стоимости в полной мере соответствует именно данному способу производства и не может претендовать на замену трудовой теории стоимости в раскрытии закона движения капиталистического способа производства.

То, что в непосредственно общественном производстве потребительная стоимость производимых благ и способности к труду социально-экономически выражается посредством экономии труда, высвобождения его из собственно материального производства, воочию обнаруживает субстанциональность производительного труда в общественной жизни. Все сферы общественной жизни функционируют в рамках сэкономленного рабочего времени, представляют собой реализацию экономии производительного труда. Следовательно, производительный труд является основой всего социального.

Исходя из признания основополагающей роли производительного труда, необходимо решать вопрос об оценке результатов общественного производства.

4.2. Реализация экономии производительного труда

Как было рассмотрено выше, совершенствование средств производства, рост квалификации работников в производстве продукта данного вида ведут к экономии производительного труда. Достигнутая экономия на практике используется трояко: для увеличения выпуска данного вида продукта; для роста выпуска других продуктов; для увеличения времени социальной деятельности, не являющейся производительным трудом.

В двух первых случаях экономия труда носит условный характер, поскольку время, сэкономленное при выпуске продукта в прежнем объеме, реализуется в сфере производительного труда, без увеличения свободного времени непосредственных производителей. Когда же возрастает время социальной деятельности, не являющейся непосредственно производительным трудом, тогда экономия труда в данном производственном процессе означает, при прочих равных условиях, его экономию в общественном масштабе.

В общественном производстве имеют место и условная, и действительная экономия труда. Когда объем выпуска данного продукта достигал соответствия общественной потребности в нем, прогресс производительных сил чаще всего выражался в высвобождении труда из данной отрасли. Сэкономленный труд мог быть реализован для формирования новой отрасли, в которой впоследствии также начинался процесс экономии труда. С учетом того, что НТП способствует все более быстрому насыщению новых потребностей и охватывает все сферы общественного производства, действительная экономия труда, чем дальше, тем больше, преобладает над условной.

Экономия производительного труда используется для увеличения объема непроизводительного труда, свободного времени общества. Прогресс в организации непроизводительного труда, в технических средствах его осуществления, в профессиональной подготовке занятых им работников приводит к тому, что меньшее количество определенного вида такого труда способно удовлетворять соответствующую потребность в нем.

Принципиальное отличие подобного уменьшения времени от экономии производительного труда состоит в том, что оно не сопровождается сокращением времени непроизводственной социальной деятельности в общественном масштабе. Происходит перераспределение непроизводительного труда в пользу тех его видов, которые нуждаются в увеличении. Речь идет, прежде всего, об отраслях непроизводственной деятельности (народном образовании, культуре, здравоохранении, науке и т.д.), которые непосредственно направлены на свободное всестороннее развитие всех членов общества. Подобная тенденция проявляется и в развитых капиталистических странах. Так, например, отмечается, что в США «на каждую кассиршу, потерявшую работу в банке в результате автоматизации, приходятся три новых рабочих места для преподавательниц аэробики. Создается впечатление, что люди испытывают неутолимое стремление к тому, чтобы к ним проявляли персональное внимание»[125].

Поскольку прогресс разумных потребностей духовного и физического развития человека безграничен, то объективно невозможен избыток времени для осуществления соответствующей непроизводственной деятельности. Всегда существует общественная потребность превращать экономию производительного труда в прирост свободного времени общества. И, наоборот, в условиях прогресса крупной машинной индустрии уменьшение объема непроизводительного труда общества для увеличения масштабов труда производительного не является закономерным, так как удовлетворение общественных потребностей в материальных благах происходит при снижающихся затратах производительного труда. Сокращение общего объема свободного времени препятствовало бы развитию работника как основной производительной силы общества. Поэтому подобное сокращение не имеет экономической основы и может свидетельствовать лишь о деградации общественного производства.

Понимание экономии труда общества именно как экономии производительного труда позволяет правильно оценить перспективу динамики рабочего времени. Современный научно-технический прогресс создает такую ситуацию, когда общий объем производительного труда сокращается не только относительно продолжительности непроизводственной социальной деятельности, но и абсолютно. Абсолютное сокращение времени производительного труда общества может замедляться, например, ростом численности населения, но раньше или позже оно закономерно проявляется, в чем находит свое адекватное выражение закон экономии времени.

Закономерность абсолютного уменьшения общественного фонда рабочего времени не прослеживается, если не разграничивать производительный и непроизводительный труд. Тогда высвобождение труда из сферы материального производства принимает видимость перераспределения рабочего времени общества. А поскольку общий объем непроизводительного труда возрастает, то суммарное время производительного и непроизводительного труда также может увеличиваться. Отсюда, например, то представление о современном производстве, что «сокращение рабочего времени работника… ведет к возрастанию общей массы рабочего времени в стране»[126].

Спрашивается, если общая масса рабочего времени в стране растет, то как же действует закон экономии времени? В чем же тогда проявляется безграничность роста общественной производительности труда в условиях НТП? И в данном конкретном случае обнаруживаются неправомерность расширительной концепции производительного труда, необходимость разграничения производительного и непроизводительного труда.

Экономия производительного труда используется для увеличения массы непроизводительного труда, свободного времени. В отличие от непроизводительного труда как общественно полезной деятельности, то есть непосредственно ориентированной на удовлетворение общественных потребностей, индивидуальное свободное время наполнено деятельностью, связанной с удовлетворением социально обусловленных потребностей индивидуума.

Следует отметить, что удовлетворение естественных потребностей человека охватывает время за рамками специфически социальной деятельности, включающей производительный и непроизводительный труд. Удовлетворение естественных потребностей — процесс, обусловленный принадлежностью человека к животному миру. И хотя он осуществляется по-человечески, неправомерно рассматривать его ни как производственный процесс, ни как использование экономии труда.

Непроизводительный труд и индивидуальное свободное время, несмотря на их различие, обусловленное ориентацией на потребности разного уровня (общественные, с одной стороны, и индивидуальные, с другой), имеют единую субстанцию — экономию производительного труда. Они представляют собой социальную деятельность, свободную от непосредственного воздействия на средства производства. Безусловно, такая деятельность не находится под тем влиянием природных закономерностей, которое характерно для производительного труда. Эта деятельность создает куда более благоприятные возможности для свободного всестороннего развития человека. При такой субстанциональной общности непроизводительного труда и индивидуального свободого времени правомерно характеризовать время их осуществления как свободное время общества. «Сбережение рабочего времени, — отмечал К. Маркс, — равносильно увеличению свободного времени»[127].

От такого понимания проблемы отличается расхожее ограничение свободного времени досугом. Оно базируется на представлении о несовместимости свободы и общественного регулирования деятельности человека. Отмеченное представление имеет под собой объективную основу в условиях наемного характера непроизводительного труда, когда проявляется противоположность интересов работников и собственников предприятий. И все же тот факт, что непроизводительный труд, имея преимущественно совместный, непосредственно общественный характер, требует общественного регулирования, сам по себе вполне согласуется с реализацией творческого потенциала работников непроизводственной сферы. Другое дело, что наемный характер труда порождает специфически капиталистические препятствия для реализации данного потенциала.

При определении общей величины свободного времени нельзя поэтому ограничиваться суммированием времени досуга всех индивидов, надо принимать во внимание и время непроизводительного труда. Так, например, В.Д. Патрушев обоснованно включает в свободное время общества наряду с досугом «затраты времени работников тех учреждений и организаций, которые обеспечивают использование свободного времени членами общества»[128]. К этому следует добавить и время непроизводительного труда по технологической подготовке производства, управлению и всех остальных видов подобного труда, также имеющих своей субстанцией экономию производительного труда.

В.Я Ельмеев справедливо отмечает: «Свободное время общества составляется из не отведенного материальному производству времени, расходуемому на активную деятельность по управлению обществом, развитию производительно-трудовых качеств людей, их научно-образовательных возможностей, по нравственному воспитанию, развитию эстетических качеств и художественному воспитанию, физическому совершенствованию, а также на досуг.

В соответствии с таким пониманием содержания свободного времени его количественный масштаб можно определить как сумму времени, отводимую непроизводительному труду и времени всего занятого населения, затрачиваемого сверх рабочего дня на осуществляемые в свободное время указанные виды деятельности»[129].