Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
X x x
Необычайно пестро, разнообразно и разнохарактерно содержаниесемисот двадцати семи "занимательных историй", собранныхАбуль-Фараджем в двадцати главах его последней книги. Тут соседствуетбезобидная шутка над общечеловеческими слабостями с едкой насмешкойнад правителями, шахами, султанами, вельможами и прочимипредставителями государственной власти. Проповедь смирения,благочестия, послушания, любви к богу и других христианскихдобродетелей внезапно прерывается анекдотами и рассказами с явноатеистической направленностью. Прославление прелестей монастырскойкельи и отшельнической жизни перемежается с разоблачением мнимойсвятости служителей церкви. Такая противоречивость и неясность общественной позиции самогоавтора не должна нас особенно удивлять. Памятуя о времени, когда онжил и творил, и о его общественном положении, мы должны признать, чтомногие сокровенные мысли Абуль-Фарадж мог выражать лишь эзоповскимязыком, тщательно маскируя и вкрапливая их среди десятков вполне"благопристойных" и приемлемых для церкви и властей изречений ирассказов. К тому же, Абуль-Фарадж в ряде случаев в этой книге выступает нев качестве самостоятельного автора, а лишь в качестве собирателя. Внекоторых материалах об этом говорится прямо, со ссылкой на греческих,персидских и прочих философов,* в других - менее определенно ("нектосказал", "другой сказал"). Но и в тех случаях, когда нет прямых ссылокна источник, мы вправе полагать, что материал был заимствован избездонной сокровищницы фольклора. Не трудно найти параллельные исхожие сюжеты в творчестве многих народов Востока. (* Попутно заметим, что все ссылки Абуль-Фараджа на Сократа,Диогена, Платона, Гиппократа, Александра Македонского, Бузурджмихра,Арташира и других довольно сомнительны. Народная молва любитприписывать выдающимся личностям различные изречения, и Абуль-Фараджследует этой традиции.) В фольклорной основе - причина неувядаемой свежести"Занимательных историй" Абуль-Фараджа, как и других аналогичныхсборников, имеющихся у народов Востока. Подавляющее большинствособранных им материалов и сегодня, спустя семь столетий, читается синтересом, поражает меткой образностью, блестками остроумия,доставляет эстетическое наслаждение. Уже в своем обращении к читателю Абуль-Фарадж открытопровозглашает, что его книга обращена не к сильным, богатым и знатнымлюдям, а к народным низам к простому трудовому люду. Из "Предисловия"мы узнаем, что эта книга предназначена для "страждущих" и для "людей сразбитым сердцем". Она призвана служить им "утешением", "целительнымбальзамом" и "путеводителем". Проявляя совершенно необычную для своеговремени, отмеченного печатью религиозного фанатизма, широту взглядов иверотерпимость, Абуль-Фарадж откровенно говорит, что пишет он нетолько для единоверцев-христиан, но и для мусульман, для евреев, дляязычников - одним словом, для всех людей, без различия веры инародности. Так мог мыслить только истинно прогрессивный деятель. Предчувствуя возможные упреки в свободомыслии, Абуль-Фарадж всвоем "Послесловии" просит не упрекать его за "недостаточнонравственные" рассказы. Извиняясь перед читателем, он пишет, что "вхраме мудрости все годится и ничего не отвергается из того, чтоизощряет ум, просвещает нравы, утешает и отвлекает мысли от горя инедугов". Далее он замечает, что даже из "глупого рассказа" можноизвлечь пользу, добравшись до его смысла. Но эти извинения и оговорки излишни. Можно не сомневаться, чточитатель (или слушатель) из низов был только признателен автору за егосмелость и широту взглядов и что "сосуды из тыквы" (простонародныеизречения) подчас были этому читателю дороже сосудов "золотых" и"серебряных". Наука не располагает сейчас данными о том, как и в течение какоговремени создавалась "Книга занимательных историй". Известен лишь годее окончания - 1286-й (он же год смерти Абуль-Фараджа). Ноудивительное изобилие материала свидетельствует о том, что работа надэтой книгой длилась не один год. Абуль-Фарадж много путешествовал по Передней Азии и Закавказью.Среди городов, где он побывал, - Мелитена, Халеб, Антиохия, Триполис,Губос, Багдад, Мосул, Марага и другие. Постоянно общаясь с самымиразличными людьми, Абуль-Фарадж не упускал случая пополнить своизаписи новым афоризмом, свежим изречением, поразившим его рассказом,забавным анекдотом. Так исподволь и накапливались материалы,образовавшие к концу его жизни "Книгу занимательных историй". Анализируя состав этой книги, мы убеждаемся в том, чтоподавляющее большинство материалов было записано Абуль-Фараджем несреди аристократической верхушки и не в монастырях, где по долгуслужбы он проводил значительную часть своего времени, а среди народныхнизов - на шумных, разноголосых восточных базарах, в ремесленныхмастерских, в харчевнях и на постоялых дворах. Ибо всем своим духом,всей своей моралью, всем тем, что можно прочесть между строк,подавляющее большинство "историй" направлено против жадных иненасытных богатеев, против несправедливых правителей, против ихзнатных прислужников. Подобного рода "истории" могли родиться толькосреди угнетенных, а не среди угнетателей. Пользуясь же готовымилитературными источниками, Абуль-Фарадж отбирал преимущественно такиеистории, которые свидетельствовали о его симпатиях к простому народу. Читая многие афоризмы и изречения такого рода, поражаешьсясмелости составителя, не побоявшегося включить их в свой сборник илидаже (что тоже вполне возможно) своей литературной обработкой придатьим еще большую остроту. Уже в одном из первых изречений (Э 7 - "Всеобщее благо") мыузнаем, что величайшим благом для большинства жителей страны была бысмерть дурного правителя. Только вложив эту крамольную мысль в устабезвестного античного философа, можно было включить ее в книгу. Неисключена возможность, что этим "античным" философом был... самАбуль-Фарадж, ибо в других изречениях этой главы мы то и деловстречаем ссылки на Сократа, Диогена, Платона, Аристотеля, а врассказе Э 7 дан некий безымянный философ. Из коротенького рассказа Э 8 ("Кто сильнее") мы узнаем, что царь- слуга своих страстей, и философ стоит выше царя. Рассказ Э 18("Характерная черта") дополняет малопривлекательный портрет правителяеще одним штрихом: властелины не любят людей, которые умнее их. Отсюдаодин лишь шаг до признания, которое приписывается Сократу (Э 32):лучше питаться одними кореньями, чем служить подобным правителям. Все эти достаточно красноречивые примеры взяты нами из первойглавы. Но подобные рассказы, рисующие властелинов в самомнепривлекательном виде, разбросаны по всей книге. Персидский мудрецХурмузд (Э 68 - "Кто в ком больше нуждается") утверждает, чтоправителям следовало бы обивать пороги мудрецов - ведь без нихправители совсем беспомощны. В главе четвертой мы находим "Полезныйсовет правителям" (Э 160): задумав сделать своих подданных хорошимилюдьми, правитель должен сам прежде всего стать хорошим человеком. Этамысль подкреплена удивительно ярким и точным сравнением: нельзявыпрямить тень, не выпрямив того предмета, от которого эта теньпадает. Коллективный портрет правителей дополняется все новыми штрихами.По их вине приходит в упадок государство (Э 162); они тайно убивают иотравляют неугодных им людей (ЭЭ 229, 673); они поглощены тольколичным обогащением и озабочены лишь одним - как бы удержать своювласть (Э 220). Естественно, что народ ненавидит правителей, сделавшихлюдям так много зла, и правители нуждаются в сильной страже (Э 285). Полный едкого сарказма рассказ о совместной охоте льва, волка илисицы (Э 371) достаточно убедительно характеризует "справедливость"правителей. На схожем сюжете построен и другой "охотничий" рассказ -"Убедительное доказательство" (Э 372): Демонстрируя свои когти и зубы,волк "убеждает" лису и зайца, что добыча принадлежит ему, и толькоему. От критики плохих правителей - лишь один шаг до критикиобщественного строя. Абуль-Фарадж не сделал этого шага, но в рядесозданных им изречений звучат горькие нотки по поводу социальныхнесправедливостей его времени. Беда общества заключается в том, чтооно не вознаграждает человека по заслугам (Э 80); в стране (в данномслучае в стране абстрактной) нет ни сытости, ни спокойствия (Э 115). В книге много рассказов о бедняках, которые голодают (ЭЭ 350,357, 367, 397, 509, 512 и др.). Правда, в большинстве своем этонеунывающие бедняки, подтрунивающие над самими собою, пытающиеся своетяжелое положение скрасить веселой шуткой. Но невольно возникает вопрос: почему на свете существует такаянесправедливость? Почему одним дано все, а другим ничего? Может, так идолжно быть? Может, таков законный порядок вещей? Нет, так не должнобыть, ибо все люди от рождения одинаковы и вельможа ничем неотличается от последнего раба, - отвечает Абуль-Фарадж в своемзамечательном рассказе "В чем отличие?" (Э 318).* (* Любопытноотметить, что очень схожий мотив об отсутствии различия между черепомдобродетельного человека и черепом злодея мы находим вдревнеегипетском рассказе "Разговор господина со своим рабом".) Во взглядах и убеждениях Абуль-Фараджа много противоречивого.Так, например, глава сирийских яковитов был, видимо, человекомсвободомыслящим. Только этим можно объяснить тот факт, что он включилв свой сборник рассказы, ставящие под сомнение некоторые религиозныедогматы, зло критикующие монахов и служителей церкви. В рассказе "Ещебольший подвиг" (Э 200) автор утверждает, что ужиться со "святымибратьями" труднее, чем с хищными зверьми! Пытаясь, видимо, смягчить впечатление от подобных рассказов (а их- десятки), Абуль-Фарадж в "Послесловии" оговаривается: в книге естьистории, которые "не могли произойти в монастыре и даже не могли бытьтам рассказаны". Но это не более чем оговорка, которая вряд ли моглаввести в заблуждение вдумчивого читателя. Мораль, вытекающая из ряда рассказов и изречений Абуль-Фараджа,может быть выражена русской поговоркой: "На бога надейся, а сам неплошай". Таковы рассказы ЭЭ 518 и 530, в которых на словах отнюдь неумаляется большое значение псалмов Давида, но при этом рекомендуется водном случае запастись палкой против собак, а во втором - сурьмою длялечения глаз. Таковы и рассказы ЭЭ 638, 653, 654 и 663. В первом высмеивается"дурачок", по своей простоте оставшийся без туники, плаща и даже безнабедренной повязки. В трех других выражается крайне скептическоеотношение к тому, что с божьей помощью людям будут возвращеныукраденные у них деньги. Некоторые аналогичные изречения Абуль-Фарадж не счел нужным дажезамаскировать. Он заставляет одного безымянного отшельника изречь: "Водинаковой мере движут мир и те, которые служат богу, и те, которыебогу не служат" (Э 276). Какой-то "чудак" прямо обращается к богу сгневным протестом, после того как колосья на его поле побиты градом (Э608). Есть что-то в этих рассказах, перекликающееся с бессмертнойсатирой Эразма Роттердамского "Похвала глупости", в которой такжевысмеиваются церковники, монахи, схоласты, бичуется религиозноеханжество. Не случайно особенно много "крамольных" мыслей изрекают у него"чудаки" и "одержимые". Только человек "не в своем уме" мог позволитьсебе открыто говорить то, что думал. Обыкновенный, "нормальный"человек поплатился бы за такие разглагольствования свободой,имуществом, а то и жизнью. И читая десятки рассказов о "чудаках","одержимых", "помешанных" (например, рассказы ЭЭ 621 и 622, гдеобличаются знатные), нельзя удержаться от предположения, что многие изних лишь прикидываются умалишенными, для того чтобы говорить правду вглаза. Приведенные выше рассказы (а также "истории" ЭЭ 375. 488, 578,579, 629 и др.) явно противопоставлены изречениям монахов, старцев иотшельников, прославляющих достоинства религии, прелести монастырскойжизни и т. д. И характерно, что именно критические, "негативные"рассказы Абуль-Фараджа отличаются особой убедительностью, образностью,афористичностью стиля, чего явно не хватает подчас рассказам"позитивным". Как и многие его предшественники, Абуль-Фарадж бичевалчеловеческие пороки - жадность, корыстолюбие, зависть, трусость,глупость, болтливость, невежество. Но большинство рассказов подобногорода косвенным образом также направлено против сильных мира сего -правителей, вельмож, знатных, купцов. Носителями пороков обычновыступают в его рассказах люди имущие, обеспеченные. Они непомерножадны и скупы, самонадеянны, глупы и часто попадают в смешноеположение. Нет нужды приводить примеры - подобных рассказов десятки. В то же время к людям "маленьким", незаметным Абуль-Фараджотносится с нескрываемой симпатией. Бедняк, собирающий навоз,отчитывает богача, вздумавшего насмехаться над ним: "Я кормлюсь трудомрук своих и к милости таких, как ты, не прибегаю" (Э 480). Молодойцаревич, вызывая всеобщее недоумение, сокрушается по поводу смертипростой служанки, так как потерял "хорошего человека" (Э 230). Рассказы Абуль-Фараджа убедительно рисуют тяжелое положениеремесленников,* "людей, исполняющих черную работу", забитость ибесправие женщин. Много места уделено париям общества - шутам иуличным актерам, положение которых часто мало чем отличалось отположения ремесленников. (* В этом отношении особенно характернырассказы о ткачах (ЭЭ470-475). Ткач не мог даже выступить в качествесвидетеля на суде, ибо его показания считались недействительными.) Можно полагать, что значительную часть своих "историй"Абуль-Фарадж позаимствовал у бродячих артистов и шутов. Как известно,их шутки и остроты далеко не всегда были безобидными... Наряду с традиционными для рассказчиков стран Востокаперсонажами, такими, как шут, ремесленник, скряга, вор, разбойник,жадный купец, невежда лекарь, в рассказах Абуль-Фараджа действуютписцы, книжники, старцы, философы. Им автор приписывает обычноизречения о пользе знаний, о скромности, прилежании, трудолюбии, атакже размышления на "вечные темы" - о жизни и смерти, о добре и зле,о справедливости, бесчестии и т. д. Значительная часть подобныхизречений и поныне сохранила свою актуальность и представляет интересдля читателя. Большую группу составляют чисто развлекательные "истории", гдевсе построено на игре слов, на каламбуре, на ответе невпопад, нашутке. При всей своей непритязательности подобные сюжеты такжепредставляют для нас определенный интерес. Вдумчивый читатель найдет вних живые черточки быта и нравов, своеобразную манеру мышления,почувствует аромат эпохи. Без этих рассказов книга Абуль-Фараджавыглядела бы значительно бледнее, она утратила бы часть своейхарактерности. Разумеется, многое в "Книге занимательных историй" устарело,кое-что уже не кажется нам увлекательным и остроумным. Есть впоучениях Абуль-Фараджа и некоторые явно неприемлемые для нас идеи. Нобыло бы неправильным и антиисторическим препарировать эту книгу такимобразом, чтобы она казалась иной, чем есть на самом деле. Книга эта -ценнейший литературный памятник эпохи со всеми ее противоречиями,предрассудками, верованиями и обычаями, и такой она должна бытьпредставлена на суд читателя. Ведь даже главы о снах и о внешнихпризнаках человека (кстати сказать, главы небольшие) тожехарактеризуют эпоху. Достаточно сказать, что гениальный Ибн-Сина(Авиценна) тоже занимался физиономистикой, толкованием снов, наукой оволшебстве, алхимией. Единственный корректив, внесенный переводчиками,заключается в устранении грубого натурализма, присущего некоторымрассказам Абуль-Фараджа. По этой же причине пришлось изъять из книгирассказы ЭЭ 37, 354, 501, 544, 545, 553, 563, 570, 575, 581, 584, 616и 646. Данный перевод "Книги занимательных историй" сделан с сирийскоготекста, изданного Е. А. Валлисом Баджем в Лондоне в 1897 году....Много событий произошло на родине Абуль-Фараджа с тех пор, какбыла создана его "Книга занимательных историй". Семь веков - срокнемалый даже для классических книг. Сейчас мы вправе утверждать, чтопроизведение выдающегося сирийского писателя-энциклопедиста выдержалосамую строгую проверку - проверку временем. А. Белов, Л. ВильскерОГЛАВЛЕНИЕ
Н. В. Пигулееская. Предисловие Из предисловия Абуль-ФараджаДата публикования: 2014-11-18; Прочитано: 464 | Нарушение авторского права страницы