Социальная философия 37 страница

Сегодня в научной литературе выделяются два основных подхода к рассмотрению гражданского общества: 1) гражданское общество как особая система отношений людей, противопоставленная государству в любой его форме; 2) гражданское общество как цивилизованная форма рыночного демократического устройства современного общества. Если свести эти формулы воедино, то станет понятно, что помимо государства есть и должна существовать некоторая степень независимости человека от государства (например, человек должен иметь возможность получать свой хлеб не только из рук государства), что у людей могут быть разные, далеко не всегда связанные с публичным пространством государством, другие частные цели и интересы жизнедеятельности (например, получение индивидуального образования, особого медицинского обслуживания и т.п.). Вместе с тем эти формулы одновременно показывают,

что при демократическом режиме гражданское общество должно оптимально соприкасаться и взаимодействовать с государством. Система частных интересов разных социальных общностей и индивидов гражданского общества сталкивается с необходимостью их упорядочения и гармонизации. Вполне понятно, что осуществить это может государство, которое, используя единые механизмы управления, становится арбитром в возникающих конфликтах между людьми, гарантируя непредвзятое решение их споров в обществе.

Процесс формирования отношений гражданского общества начался и в современной России. Правда, идет этот процесс очень трудно, чрезвычайно медленно и противоречиво. Люди постепенно, не без трудностей, все более отвоевывают у государства возможность самостоятельно и свободно вести личную и деловую жизнь. Ведь гражданское общество - это пространство свободы, и оно должно быть таким пространством для личной, семейной, деловой жизни каждого гражданина. Еще И. Кант считал, что активным гражданином может быть только человек, который обладает своими собственными социальными правами и гражданской самостоятельностью. Бытие человека не должно зависеть от произвола государства или кого-то и чего-то другого, оно определяется, подчинено своим собственным правам и силам, если, конечно, оно не выходит за рамки установленных в этом обществе норм и правил.

Вместе с тем, люди живут и действуют одновременно и в общем для них пространстве государства. Ведь государство - это форма политического объединения людей в рамках определенной территории (границ государства). Государство - это основанная на принципе формального равенства организация публичной власти индивидов - своих граждан. Государство и гражданское общество составляют как бы два противоположных, но равно необходимых и связанных друг с другом элемента, каждый из которых образует свой особый мир человеческих отношений. Являясь сферой свободного (экономического и иного) взаимодействия равных граждан, гражданское общество делегирует государству задачу обеспечения целостности социума через регулирование экономической, политической и культурной форм человеческого поведения. С помощью правовых и иных рычагов общественной власти государство создает условия для жизнедеятельности не только общества в целом, но и активности каждого отдельного человека. Ведь государство есть организация, целенаправленно создаваемая совместно проживающими людьми, в целях единообразного управления для решения общих дел всех граждан общества. Именно поэтому государство почти всегда имеет возможность политически (в интересах целого) регулировать экономику, социальную сферу, культуру. Конечно, кое-где это удается делать неплохо. Государство и гражданское

общество мирно сосуществуют, взаимно дополняя действия друг друга, на благо людей. Но иногда это взаимодействие ведет к определенному противоборству, поскольку государство стремится сохранить, а при определенных условиях даже и усилить свою власть над обществом. Конечно, сотрудничество или противоборство во взаимодействии гражданского общества и государства - это результат целого комплекса социально-экономических и политических условий в жизни народа, страны. Однако при этом, естественно, нельзя забывать, что государственное регулирование не должно быть мелочной опекой всего и вся, ограничивающей и стесняющей активность и инициативу самих граждан.

Государство всегда брало на себя и осуществляло многообразные функции по управлению и регулированию отношениями в обществе. Продолжает оно это делать и в настоящее время, постоянно достраивая в своей "машине" (системе органов управления) недостающие ей элементы (министерства, ведомства, комитеты и т.п.).

Одна из главнейших функций государства - создание политических условий для развития общественной жизнедеятельности людей, защита конституционного строя (исполнение общих дел, охрана порядка, проведение внешней политики).

Сегодня практически во всех индустриально развитых странах в тех или иных формах имеет место регулирующее воздействие государства на экономическую жизнь общества. С помощью различных политических средств и правовых законов оно пытается регулировать отношения между предпринимателями и работниками, между отдельными предприятиями и монополиями. Государство помогает своим национальным фирмам и корпорациям проникнуть на внешний рынок, ибо именно государство устанавливает те или иные ввозные и вывозные пошлины и сборы. Так, скажем, гибкая налоговая политика, проводимая государством, позволяет не только наполнить казну, но и стимулировать технический и экономический прогресс. Государственные заказы предпринимателям позволяют обеспечить занятость населения и регулировать безработицу, а также корректировать размещение производительных сил. Все это свидетельствует, что даже при полноценных рыночных отношениях вмешательство государства в функционирование предприятий экономики нельзя исключить.

Необходимой функцией всякого государства всегда была деятельность по укреплению своей обороноспособности. Любое современное государство продолжает уделять этой деятельности самое пристальное внимание, поскольку его затраты на совершенствование армии и военно-промышленного комплекса в целом не снижаются.

Важной деятельностью современного государства становится его единая демографическая и экологическая политика, регулирование

процессов развития народонаселения и охраны жизни и здоровья людей. Необходимость этой деятельности государства продиктована, прежде всего, кризисным характером сложившейся в мире экологической ситуации. В силу своей глобальности экологические и демографические проблемы могут быть решены лишь на государственном и межгосударственном уровнях. Именно поэтому эти проблемы приобретают ярко выраженный политический характер. Государство вынуждено прибегать к ряду мероприятий с целью ослабить социально-экологическую и демографическую напряженность в собственной стране. С помощью различного рода медицинских и образовательных программ, их финансирования, государство добивается соответствующего решения возникающих здесь проблем.

Оказывая свое воздействие на общество, государство стремится взять на себя и социальную функцию - заботу о своих гражданах, чтобы через оказание постоянной помощи им стать социальным государством. Конечно, государство не призвано опускаться до частного интереса отдельного человека, считает выдающийся отечественный философ И.А. Ильин, но оно призвано возводить каждый духовно верный и справедливый интерес отдельного гражданина в интерес всего государства. Понятно, что таких интересов в каждом обществе немало: старики, инвалиды, дети. Немало и разного рода ситуаций, где благотворительная помощь государства крайне необходима: пострадавшие в результате стихийных природных бедствий, фундаментальные научные исследования, перспективные образовательные, медицинские и прочие программы. Если государство заботится об этом, если оно регулярно занимается вопросами культуры, здоровья, образования своих граждан, то становится через это социальным государством. Иными словами, важнейшей задачей современного государства как общественного института является уже не только гарантия социальных прав человека и гражданина, но и их реализация.

Правда, есть и несколько иная точка зрения на вопрос о необходимости государства быть социальным. Так, И. Кант был, например, противником социального государства. По И. Канту, забота о благосостоянии граждан не должна входить в число обязанностей государства. Он полагал, что принудительная благотворительность ведет к деспотическому патернализму (всеохватной опеке) государства по отношению к человеку. Кстати, эту позицию И. Канта разделяют и очень многие видные представители современного экономического либерализма (Ф. Хайек, М. Фридман и др.). Они тоже считают, что интенсивная и систематическая забота государства о благосостоянии граждан способствует развитию иждивенчества у людей, подрывает инициативу и гасит предприимчивость граждан.

Доводы эти, конечно, резонны, а поэтому, наверное, можно сказать, что идея социального государства оправдана лишь в том случае, если она не подрывает принцип свободы гражданского общества, если помощь государства носит строго адресный характер и установлен жесткий контроль за всеми его социальными расходами. Вместе с тем, социальная защита и помощь государства людям особенно необходимы в условиях коренного реформирования общественных отношений.

Государство, все его учреждения смогут эффективно выполнять свою роль в политике, экономике, социальных отношениях, культурной жизни общества, если будут неукоснительно руководствоваться во всей свой деятельности правовыми (конституционными) нормами, законами. Государство, управленческая деятельность которого всецело исходит из приоритета права при решении любого вопроса, может считаться правовым.

Идея правового, точнее, универсального правового государства не нова. Неся в себе общедемократическое содержание, она активно использовалась в борьбе против деспотизма и фашистских диктатур. Ныне она получает новое звучание и становится гарантом воплощения в жизнь общечеловеческих ценностей.

Правовое государство определяется не столько целями, которые оно ставит перед собой, сколько способами и формами своей постоянной деятельности. Для правового государства главное значение имеет вопрос не о том, куда эта деятельность направлена, а о том, как она осуществляется, на какие средства и методы опирается государственная власть, использует ли она насилие, террор или допускает свободу и строится на уважении к личности. Дух всякого правового государства выражается известной формулой: "что не запрещено, то разрешено". Этим самым подразумевается, что сам человек, а не государство и общество, выбирает и исполняет цели и способы своей деятельности, отказываясь лишь от тех из них, что запрещены законами. В правовом государстве законы не должны ограничивать простор человеческого выбора, они не должны предписывать людям жесткую норму: действовать так, а не иначе. Ведь если закон предписывает цель и способ деятельности людям, он перестает быть абстрактной нормой и тогда он становится на службу той или иной политической целесообразности. Соответственно, право в этом случае превращается из цели в средство политики и тогда уже нет никакого смысла вообще говорить о правовом государстве. Ведь принципы правового государства торжествуют там, где имеется реальная возможность для проявления всего разнообразия инициативы и творчества человеческой деятельности, где реальность не перекраивается в угоду закону, а, напротив, сама жизнь диктует ей адекватные нормы права.

Демократическое правовое государство существует в неразрывной связи с гражданским обществом и даже можно сказать, что оно его порождение. Естественно, такое государство и все его органы управления должны беспрекословно исполнять все права избравших его граждан. Существующее в правовом государстве обязательное разделение законодательной, исполнительной и судебной власти позволяет не только проводить их последовательное исполнение, но и осуществлять контроль, чтобы эти права не нарушались. Конечно, правовое государство (неукоснительное подчинение всех закону) создается самими людьми. Ничто существенное не может происходить без участия граждан, без их ведома и одобрения. И именно люди несут ответственность как за те законы, которые есть в данном обществе, так и за то, как они исполняются в обществе. Это касается, конечно, всех граждан, но особенно тех из них, кто должен стоять на страже закона. Правовому государству должна быть абсолютно чужда чиновничья психология, при которой "ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебе в действиях облегчает". (М.Е. Салтыков-Щедрин). Законы в обществе обязаны исполнять все, и здесь нет и не может быть ни для кого каких-либо исключений.

В правовом государстве осуществление прав и свобод неотделимо от исполнения каждым гражданином своего долга перед обществом. Человеческая личность со своими особыми индивидуальными потребностями и интересами всегда остается членом общества и государства. Именно поэтому каждый гражданин обязан уметь соизмерять свои интересы с интересами общества, добросовестно выполнять обязанности, нести долю ответственности за дела и судьбы государства. И именно ответственный подход каждого гражданина к своему долгу, организованность и дисциплина создают надежную базу для наиболее полного воплощения в жизнь принципов демократического правового государства и общества.

Историческая практика со всей убедительностью доказывает, что высокая гражданская ответственность, укрепление правовой общественной дисциплины, соблюдение законов общежития являются необходимыми условиями эффективного развития государства и общества, а значит и роста благосостояния людей, и все более полного удовлетворения их материальных и духовных потребностей.

Лекция XVIII

КУЛЬТУРА

Введение в проблематику. Несмотря на то, что культура с несомненностью принадлежит к числу социальных явлений, в учебники и учебные пособия по социальной философии до сравнительно недавнего времени не попадало как само понятие "культура", так и все то, что было связано с теоретическим осмыслением этого понятия. Странное дело! Вдумаемся: уже с лишком два столетия люди объясняют очень многое из того, что с ними происходит в обществе, ссылками на культуру; а между тем в нашей философской литературе об обществе - об общественных явлениях и процессах - это ключевое, казалось бы, понятие с такой объясняющей силой - вплоть до последних десятилетий XX века встречалось от случая к случаю и никакому анализу, как правило, не подвергалось. Зато теперь из научной литературы, посвященной теоретическому анализу понятия "культура", можно составить огромную библиотеку. Случайно ли это? Попробуем разобраться.

1. Слово - понятие - теория

У слова "культура" богатая родословная, и теперь, когда с появлением в учебных планах наших высших учебных заведений дисциплины "культурология" все это родословное древо изучено до мельчайших подробностей, не составляет труда подвести краткий итог изучению первых звеньев этой родословной в нескольких пунктах-тезисах:

1. Еще и в современных языках сохраняется использование изначального смысла слов "культура", "культурный" в таких выражениях, как "культурные растения", "масличные культуры", "культиватор". Все они восходят к латинскому глаголу в инфинитиве "culturare", означающему "возделывать, обрабатывать почву, землю".

2. В эпоху Цицерона, по-видимому, укрепилось в быту метафорическое использование этого "технологического" обозначения, по крайней мере, у самого Марка Туллия Цицерона в "Тускуланских беседах" как само собой разумеющееся употреблено выражение "cultura animae", то есть "культура души". В таком контексте предполагается, что обработке необходимо подвергать не только почву, но и человеческую душу. Римляне и греки как раз и отличались, согласно такому взгляду, тем, что "души" их, не в пример варварским, были "возделаны", а не остались в "диком" состоянии.

3. Хотя слова "культура" и "культ" имеют один и тот же корень, восходящий к тому же глаголу "culturare", лишь примитивная "народная этимология" и спекулирующая на невежестве богословская литература может выводить "культуру" из "культа"; в научных изданиях, в частности, в словарях значение "поклонения" дается одним из последних. И немудрено. Слово "cultus" по своему первому значению также значит "возделывание, обработка, уход", а значение "поклонение" в соответствующей статье авторитетнейшего латинско-русского словаря И.Х. Дворецкого оказывается у этого слова девятым из десяти.

4. Синонимичным слову "культура" с его значением обработанной души в эпоху Возрождения стало слово "virtu", предполагающее доблесть уже не в античном смысле слова: в его значение входит отныне не только героизм, но и "виртуозность" владения любым материалом, а также необходимая для такого владения утонченность и гибкость, дающаяся воспитанием.

5. Эпоха Просвещения - прежде всего германского - свела в соответствии с просветительским духом все воспитание к образованию, "выстраиванию", строению человека, в силу чего немецкое слово die Kultur стало означать примерно то же, что и слово die Bildung. Слово используется все шире, начиная с конца XVII века, сделавшись к XVIII веку более или менее обычным в массовом словоупотреблении. В литературе им стал широко пользоваться современник и друг Мирабо, Мармонтеля, Вольтера, ученик и оппонент Ларошфуко - маркиз де Вовенарг. (Характерная деталь - Л. Вовенарг-моралист возлагает все свои надежды на постепенное эволюционное изменение нравов, на культивирование, "окультуривание". Как видно, противопоставление культуры революции имеет долгую историю.) Но даже значительно позднее, в конце XVIII века Форсиа д'Юрбан считал необходимым пояснение: "Это слово культура, по-видимому, означает в этой и следующей моей мысли состояние духа, облагороженного <cultive> просвещением" [1]. Наряду со словом "культура" (die Kultur) в немецкоязычной традиции широко используются слова die Bildung (воспитание, образование с процессуальным смыслом), die Aufklarung (просвещение, иногда в значении die Kulturkampf - "борьба за культуру", сиречь то же "окультуривание"). Именно на почве немецкого Просвещения категории "культура" суждено было сыграть важную теоретическую роль. Вопреки распространенному предрассудку, не философы, а представители конкретных гуманитарных дисциплин поставили

вопрос о культуре как относительно самостоятельном социальном феномене. Философы в дальнейшем попытались лишь осмыслить его, включив в состав своих теоретических систем. Все они в согласии с общими установками просвещенческого сознания понимали под культурой, как мы помним, то, что человек привносит как в окружающую среду, так и в развитие своего естественного состояния и посредством чего он достигает своего собственного усовершенствования.

1 Laland A. Vocabulaire technique et critique de la philosophic P., 1988 P. 200.

6. В то же время культура в значении образованности, воспитанности, "возделанности" человека - в том смысле, в каком мы ныне говорим о "культурных людях", за пределами Германии, в романских странах (в частности, во Франции) связывалось с понятием "цивилизация", а в применении к культурному человеку обозначалось атрибутивом "цивилизованный". Такое словоупотребление во Франции сохранилось вплоть до XXI века: с бытием "культуры" связывают здесь изучение этнической жизни народов - всего того, что у французских ученых в дальнейшем изучалось "культурной антропологией"; реальная жизнь народов, ставших на путь создания государств и прогрессирующих общественных образований, описывалась в рамках специфически французского учебного предмета и соответствующей научной дисциплины "истории цивилизаций".

7. На немецкой почве впервые общеупотребительное слово "культура" стало постепенно приобретать черты научного понятия. Становление теории культуры было не чем иным, как попыткой создать своего рода философию, в центре которой и должно было оказаться понятие "культура". Здесь не место для подробного прослеживания отдельных этапов превращения чуть ли не всей немецкой философии конца XIX - начала XX вв. в философию культуры. Наметим поэтому лишь исходное звено этого процесса, без которого и представленный в этих лекциях социально-философский подход к культуре был бы неосуществим.

8. Когда И. Кант осуществляет анализ взаимоотношения человека и природы и рассматривает особого рода целеполагание в природе отнюдь не трансцендентного происхождения, он намечает вскользь всю проблематику будущего философско-культурологического анализа на почве немецкой классической философии. Именно то или иное понимание свободы и ее антиномий становится основой спекулятивно-аналитического подхода всех немецких классиков к культурфилософской проблематике. Для Канта "развитие способности разумного существа ставить перед собой любые цели вообще (следовательно, в его свободе) есть культура. Следовательно, только культура может быть последней целью, которую мы имеем основание приписывать природе по отношению к человеческому

роду" [2]. Похожие идеи высказывали все последующие немецкие мыслители; но даже и тогда, когда рассуждение не затрагивало впрямую проблем философии культуры, неявными предпосылками рассуждения были идеи Канта о соотношении природы и свободы и заключенная в этом идейном материале возможность динамического понимания культуры и ее трансформаций ("совершенствования"), что "делает нас восприимчивыми к более высоким целям, чем те, которые нам может дать сама природа" [3]. Здесь зачаток философской теории социального идеала, который в дальнейшем будет развит у Ф. Шиллера, Ф.В.Й. Шеллинга, Г.В.Ф. Гегеля и К. Маркса.

2 Кант И. Критика способности суждения. М., 1994. С. 305.

3 Там же. С. 307

9. Общий итог размышлений о культуре у классических и современных западных теоретиков оказывается неутешительным: большинство из них приходят к мысли о невозможности общей теории культуры, об отсутствии общей модели культурного развития. Но как раз именно это делает особенно интересным усиление внимания к культурологической проблематике в современных исследованиях по истории, этнологии, социологии.

10. Заинтересованность в разработке и использовании понятия "культура" возникла, прежде всего, в рамках исторических наук. Историки сначала чисто интуитивно, а затем все более сознательно формируют идею отличия гражданской истории (процесса развития социальных организмов, смены экономических, политических, государственных структур, отношений между государствами и классами) от процесса создания фольклорных и авторских художественных произведений, от исторического бытования религиозных обычаев. Вот почему, собственно, раньше всего в самой исторической науке исследователи вынуждены были особо выделить область, которая и получила в дальнейшем название истории культуры.

11. С XVII века историки культуры опирались на дихотомию "природа культура" при анализе общественных явлений. С. Пуфендорф, например, использовал понятие "культура" как предельно общее название всего того, что не природно, а И. Аделунг считал, что истинно животное, природное состояние означает недостаток культуры. Предметная сторона истории каждого народа, с которым имеет дело историческая наука, отражается в памятниках культуры. Материальная культура стала предметом исследования другой вспомогательной исторической дисциплины - археологии.

12. Своеобразно отношение к проблемам культуры у этнологов. Именно в недрах этнологии (resp., этнографии) зародилась наиболее влиятельная ветвь современной культурологии. Основная при

чина особого интереса к культуре объясняется в данном случае тем, что поиски отличия одного народа от другого привели этнологов к выводу о культурном характере этих различий. И это, согласно их убеждению, позволяет найти определенный ориентир для изучения особенностей разнообразных этнических групп. Если соотнести тезис сторонников этнологии, состоящий в признании равенства всех культур и невозможности отыскать абсолютную меру для сопоставления отдельных культур между собой, с расистскими и социал-дарвинистскими концепциями, ревифицированными в современной западной мысли в рамках американской социобиологии Уилсона, то позиция первого типа покажется, несомненно, более привлекательной. Между тем сторонники такого подхода - то есть сторонники культурного релятивизма - оставляют без ответа гораздо больше вопросов, нежели решают. В самом деле, факт связи образа жизни (наличие жизненных благ, сравнительная защищенность от невзгод и суровых природных условий) с экономическим развитием той или другой страны, того или другого социального организма не позволяет трактовать различные культуры как равноправные. В наше время никому не приходится доказывать, что экономическая отсталость неизбежно связана с культурной отсталостью. Культурно-социальная антропология, например, вынуждена определять свою исследовательскую зону, беря за основу так называемые примитивные общества. Культурный релятивизм не может теоретически справиться с этой трудностью и потому чем дальше, тем больше теряет престиж в качестве методологической основы изучения этноса.

13. Вполне своеобразным был путь эпистемологии к постановке проблемы культуры. Здесь много значили исследования закономерностей развития научного знания. Кризис позитивистской (эмпиристской в основе) модели развития науки, вызванный провалом попыток свести все содержание теоретического знания к единому фундаменту из чувственных данных, к "атомарным фактам", фиксируемым в "протокольных предложениях", заставил искать иные основания и механизмы смены научных теорий и исследовательских программ. В споре экстерналистов и интерналистов выявилась необходимость выхода за пределы имманентной логики познавательного процесса, каким он представлен в науке. Разные степени осознания этого факта представлены в трудах постпозитивистов. Все чаще, однако, в рамках темы "Генезис, структура, развитие научных теорий" звучала мысль о детерминирующей роли философии ("метафизики") по отношению к науке, а поиски детерминант самого философского знания с такой же последовательностью приводили к вопросу о культуре - о ней заговорили даже те, кто раньше был полностью погружен в логический анализ языка науки.

14. Наконец, проблема культуры стала объектом пристального внимания социологии, вплоть до того, что возникла особая отрасль этой дисциплины социология культуры (наряду с промышленной социологией, социологией религии и пр.), которая оказалась гораздо ближе к практике, поскольку ее конечной целью (как бы она по-разному ни понималась в рамках тех или иных направлений) является выработка научных основ культурной политики. В поле внимания социологов сразу же попали проблемы соотношения массовой и элитарной культуры, последствий роста культурных благ и культурного потребления, повышения культурного уровня и культурной активности населения. Со всей серьезностью поднималась и проблема взаимоотношений правительств и деятелей культуры на Западе. Вместе с тем в процессе исследования названного круга проблем постоянно раздавались, да и до сих пор раздаются голоса о неэффективности практических решений в данной области - и причину видят в отсутствии теоретически обоснованного общего понятия "культура".

2. Западная культурология: интенции и реальность

Теперь, когда в общей форме очерчены те ожидания, которые обращают к теории культуры представители конкретных наук на Западе, предстоит выяснить, в какой мере эти ожидания законны, и может ли в самом деле помочь решению частнонаучных проблем общетеоретическое, социально-философское рассмотрение культуры или это всего лишь одна из глобалистских претензий тоталитарной идеологии. Сразу же бросается в глаза то обстоятельство, что формулировкам всех указанных претензий присущи некоторые общие черты, свидетельствующие об одинаковых ходах мысли. Когда этнолог или психолог ищет ответа на вопрос о детерминации человеческого поведения и находит его в утверждении культурной детерминации, он тем самым оказывается вынужденным решать основной вопрос философии, выясняя, есть ли у культуры объективные основания, и выступает ли она как автономная величина, "независимая переменная", от которой в свою очередь зависит поведение людей.

Утверждение автономности культуры и детерминирующего характера ее воздействия на поведение человека широко представлено в западной немарксистской философии культуры. Однако ссылки на культурную детерминацию вовсе не освобождают от необходимости отвечать на вопрос о том, на чем зиждется культура, что детерминирует ее самое.

В западной культурологической литературе представлен едва ли не весь спектр возможных ответов на этот вопрос. Нельзя не отметить вызванную разочарованием в широких, чрезмерно неопределенных и эклектичных трактовках культуры, тенденцию к сужению понятия "культура" с тем, чтобы оно включало меньше признаков, но раскрывало бы их полнее, проникало глубже, иначе говоря, чтобы оно было в логическом отношении более специализированным, а в теоретическом - более мощным. Эта общая методологическая тенденция ярко представлена двумя главными направлениями в исследовании культуры на Западе "культурным адаптационизмом" (понимание культуры как специфически человеческого способа приспособления к окружающей среде) и "идеационизмом" (понимание культуры как совокупности проявлений духовного начала, определяющего собой человеческую жизнь).