Глава 9 4 страница

Проснулся Сиверов ровно в шесть утра. Приняв душ и позавтракав, он позвонил Потапчуку.

– Доброе утро, Федор Филиппович, – бодро сказал Сиверов.

– И тебе того же, Глеб. Как спалось? – поинтересовался генерал.

– Мало, но крепко. В общем, как и договаривались, мой список готов, поэтому я и звоню.

– Отлично. Говори, я включил громкую связь и диктофон.

Сиверов перечислил все необходимое. Отключив запись, Потапчук спросил:

– Ты, Глеб, все тщательно продумал?

– А в чем дело, Федор Филиппович?

– В твоем списке нет ни снайперской винтовки, ни «калаша» с подствольником. Признаться, это меня несколько удивляет. Хотя, конечно, дело хозяйское.

– Да, но со снайперской винтовкой за спиной в чужой стране, ведущей боевые действия, я буду привлекать внимание любого человека. Что касается автомата, слава богу, этого добра в Афгане с избытком. Зачем таскать по горам то, что при необходимости можно там спокойно раздобыть, – пояснил Сиверов.

– Например, прикончив какого-нибудь зазевавшегося духа, – продолжил генерал.

– Очень даже правильно мыслите, Федор Филиппович.

– Ну что, Глеб, готов к заданию? – осведомился генерал.

– Как пионер, – пошутил Сиверов.

– Помни, я в тебя верю и рассчитываю на успех. Удачи тебе «за речкой».

– Спасибо на добром слове, Федор Филиппович.

– Не забывай выходить на связь ежесуточно, – напомнил Потапчук.

– Будет исполнено, товарищ генерал.

– Все необходимое для тебя наши люди доставят прямо на борт.

– Понял, – коротко ответил Глеб.

– Тогда до связи, – произнес Потапчук и отключил телефон.

Сиверов встал и прошелся по комнате. Сегодня ему ничего не снилось. Но стоило остановиться и прикрыть глаза, как боевые вертолеты снова неслись на цель, открывая огонь из всех своих арсеналов.

Одевшись в старые джинсы и темную майку, ровно в девять утра Глеб спустился вниз и сел в черный «мерседес» класса «люкс». Рядом с ним сидели крепкие ребята тоже в джинсах и рубашках. На водителе была темная бейсболка. Никто ничего не говорил и не спрашивал, словно в салоне машины собрались глухонемые.

Через полтора часа быстрой, маневренной езды «мерседес» свернул на какую-то проселочную дорогу. Скорость пришлось снизить, так как машина стала подпрыгивать с кочки на кочку. Вскоре они уже ехали по густому лесу. Наконец дорога стала гравийной, и «мерседес» пошел быстрее. Водитель то и дело посматривал на часы. Спустя пять минут лес расступился, и взору Сиверова открылась широкая взлетно-посадочная полоса военного аэродрома. Несколько крупных военно-транспортных гигантов стояло в начале полосы. Также Глеб увидел с десяток истребителей «Су-29». На часах было без четверти одиннадцать. «Пунктуальные ребятки, ничего не скажешь», – подумал Сиверов.

«Мерседес» въехал на взлетно-посадочную полосу и, словно на соревнованиях по драг-рейсингу, резко сорвался с места. Около одного из военно-транспортных самолетов «мерс» резко затормозил. Сидевший справа светловолосый телохранитель выскочил из машины, профессионально посмотрел по сторонам и приоткрыл дверцу. Глеб, не проронив ни слова, вышел. Короткий трап самолета был у его ног, ему оставалось только подняться на борт, что он и сделал.

Внутри самолет был набит какими-то машинами и оборудованием. Впрочем, ближе к кабине пилотов, возле иллюминаторов, было несколько мягких сидений. Сиверова встретили два человека в военном камуфляже без погон. Один из них, тот, что повыше и плотнее, сказал без лишних церемоний:

– Через пять минут взлетаем.

Затем он повернул голову в сторону одного из сидений, возле которого стояли две большие армейские сумки. Мужчина кивнул на них и произнес:

– В сумках все для вас необходимое. Можете посмотреть и переодеться.

– Хорошо, – коротко ответил Глеб и, чуть отодвинув сумки в сторону, сел в мягкое кресло возле иллюминатора.

Его сопровождающие устроились справа. Вскоре послышался рев двигателей, и самолет покатил по полосе, набирая нужную для взлета скорость. Оторвавшись от земли, военнотранспортный самолет стал медленно набирать высоту, после чего лег на заданный курс. «Что ж, полет, как сказала бы стюардесса, проходит нормально. За бортом ясная, солнечная погода. Короче, полный комфорт, за исключением небольшой мелочи: я лечу в Афганистан, – подумал Сиверов. – Ну а пока самое время рассмотреть содержимое сумок и примерить мои пожитки».

Глеб пододвинул ближайшую к себе камуфлированную сумку и открыл замок. Внутри, как он выразился про себя, была «национальная духовская одежда». Сиверов вытащил широкие штаны – изар и, сбросив джинсы, надел их на себя. Было непривычно. Их ширина намного превышала длину. Штаны как бы ниспадали волнами, просторные штанины постепенно сужались книзу. В поясе они были собраны в многочисленные мелкие сборки. Поверх штанов Глеб натянул белую свободную длиннополую рубаху до колен с разрезами внизу по бокам – перухан. На рубаху он надел жилетку серого цвета – васкат. В жилетке было много внутренних карманов, сделанных специально по просьбе Сиверова. Для головы был припасен пакуль, или пуштунка, – мужской головной убор из шерсти верблюда или ягненка. В свернутом виде пакуль напоминал две лепешки. Широкую известность этот головной убор приобрел во время советско-афганской войны. Моджахеды тогда и мелькали в пуштунках в видеоотчетах иностранных телеоператоров, в основном американских и английских. Через плечо Сиверов перебросил чадар – шерстяную накидку размером примерно с простыню. Глеб знал, что эта накидка весьма функциональна. Она согревает в холодную погоду, афганцы обматывают ею в ненастный день голову и шею, утепляют плечи и грудь. В жару она спасает от солнца. И последним штрихом, завершающим наряд Сиверова, было нечто вроде кроссовок – кермедж. Глеб, не обращая внимания на своих провожатых, прошелся по самолету взад-вперед, несколько раз присел. «А что, вполне удобная и функциональная одежда», – заключил он.

Подойдя к иллюминатору, Сиверов опустился в кресло. «Прямо чудеса происходят, – подумал он. – Чтобы я возвращался в Афган, да еще в одежке духа… Кажется, это мне не снится и не есть последствие многочисленных ранений, полученных там. Все-таки жизнь, словно флюгер, вертится в разные стороны, реагируя на ветры судьбы».

Настал черед второй сумки. Из огнестрельного оружия Глеб взял только два пистолета Стечкина. Сиверов превосходно стрелял с двух рук, поэтому и любил этот мощный пистолет. Повесив две кобуры под жилеткой, Глеб сунул в них пистолеты. Затем он попробовал несколько раз молниеносно выхватить оружие. Афганская одежда не мешала этому и не стесняла движений. Сиверов остался доволен проделанным экспериментом с оружием.

Еще в сумке он нашел рюкзак, в котором было шесть небольших магнитных мин, несколько снаряженных обойм к пистолетам, которые перекочевали во внутренние карманы жилетки. В один из них отправился и спутниковый телефон. Как и просил Сиверов, в рюкзак положили две фляги с водой, пластиковую бутылку со спиртом, таблетки, убивающие бактерии в воде, армейский бинокль и компас. Поверх штанов Глеб надел ремень.

Из съестного в рюкзаке было несколько пачек галет и двадцать шоколадок с орехами. Легко и в то же время калорийно. «Генерал выполнил все в точности со списком», – с удовлетворением подумал Глеб. Ногой он затолкал пустые сумки под сиденье и, поставив рядом с собой рюкзак, вытянулся в кресле, закрыл глаза и попытался уснуть.

Погружаясь в сон, он увидел уничтоженную в ущелье советскую колонну. Сиверов шел с автоматом, всматриваясь и вслушиваясь в надежде услышать стон или крик раненого. Но тишина обжигала и без того накаленные нервы. В этом ущелье безмолвствовала смерть. На земле валялись трупы 18—20-летних советских парней. Они выскакивали из машин и бронетранспортеров в надежде спастись, укрыться за горящим металлом. Но духи простреляли каждый сантиметр ущелья. Идеальная засада с двух сторон. Наших ребят хладнокровно расстреливали, как в тире…

«Если бы нас перебросили туда на десять – пятнадцать минут раньше, – вздрогнув и открыв глаза, подумал Глеб, – многие вернулись бы домой».

Сиверов тяжело вздохнул и обхватил голову руками. Немного посидев в кресле и сосредоточившись, как его учили, на глубоком плавном дыхании, он вскоре изгнал из головы беспокойные мысли и, расслабившись, крепко заснул.

Когда самолет коснулся бетонной полосы, Глеб открыл глаза. Он проспал несколько часов. Сиверов смотрел в иллюминатор, пока самолет подруливал к огромному ангару. Стремительно темнело. Очертания гор вдали сливались в одну темную массу. Самолет остановился.

– Все, прилетели. Выходим, – поднимаясь, сказал один из провожатых.

– Отлично, – коротко ответил Глеб и, взвалив на себя рюкзак, направился к выходу.

У трапа его уже ждали три офицера воздушно-десантных войск России. Чуть в стороне стоял мощный армейский джип.

Не представляясь и не здороваясь, один из офицеров, видимо старший, сказал, оглядев с ног до головы убранство Сиверова:

– Прошу в машину, пора выдвигаться.

Глеб кивнул и направился за офицером. Его снова посадили на заднее сиденье. У каждого десантника был в руках автомат. «Доедем с ветерком, – устроившись в джипе, – подумал Сиверов. – С такими-то серьезными ребятами… Да и «до речки» здесь рукой подать».

Автомобиль сорвался с места, промчался по взлетно-посадочной полосе, а затем резко свернул направо и поехал по каменистой местности. Как и в самолете, сопровождающие Сиверова офицеры молчали, словно им не было никакого до него дела. По сути, так оно и было, они просто выполняли свою задачу.

Через полчаса джип затормозил. Вслед за десантниками вышел и Сиверов. Внизу он увидел Амударью, а за ней Афганистан. Его сердце невольно забилось сильнее. «Вот он, Афганистан. Ну, здравствуй. Никак мы с тобой не расстанемся», – глядя на противоположный берег, подумал Глеб.

Тем временем десантники достали из джипа резиновую лодку и с помощью насоса наполнили ее воздухом. Не прошло и трех минут, как все было готово. Десантники снесли лодку по склону и оставили на берегу реки.

– Удачи, – тихо произнес один из офицеров.

– Спасибо, ребята, – ответил Сиверов, подтолкнул лодку к воде и, запрыгнув в нее, с силой оттолкнулся деревянным веслом от каменистого берега.

Лодка плавно качнулась и поплыла. Каждый из десантников присел на берегу на одно колено, держа на изготовку автоматы. «Что ж, пока не все так плохо. По крайней мере, у меня есть прикрытие», – взглянув на офицеров, подумал Глеб.

Он пригнулся и старался грести как можно тише, напряженно вглядываясь в противоположный берег Амударьи. «Что ждет меня на том берегу – одному Богу известно», – думал Сиверов.

Расстояние до берега сокращалось. «Еще минут десять, и я буду “за речкой”», – промелькнула мысль у Глеба, и сердце его снова учащенно забилось. Он подплыл к каменистому берегу, положил весло на дно лодки и ногой оттолкнул ее от себя. Лодка на несколько секунд замерла, затем ее подхватило течение и увлекло за собой. «Кому-то в этих краях повезет. Лодка качественная», – подметил Глеб.

Он присел, положив правую руку на бугристую рукоятку пистолета, и осмотрелся. Было абсолютно тихо, никого впереди себя он не видел. Но Афганистан может неожиданно взорваться в ночи трассирующими очередями. Это Сиверов знал по собственному опыту.

Хорошо осмотревшись, он поднялся и осторожно стал подниматься по склону вверх. Взобравшись наверх, спрятался за валун и снова осмотрелся. Перед ним была небольшая долина, впереди которой виднелись горы. «Нужно двигаться в их сторону, – решил Глеб, – в горах всегда легче укрыться».

Он достал из внутренних карманов жилетки два пистолета и, держа их перед собой, поднялся и медленно, стараясь сливаться с местностью, пошел в сторону видневшихся впереди высот. В горах расстояние обманчиво: они казались совсем рядом, но, прежде чем Глеб их достиг, прошло около трех часов. «В горах рано светает, так что нужно пройти еще немного вперед, а уже потом найти какое-нибудь укрытие. Днем следует быть особенно бдительным, поскольку десятки невидимых глаз могут наблюдать за тобой. И не только наблюдать, но и докладывать о твоем перемещении кому следует, – рассуждал Сиверов. – Пока темно, на горку можно подняться, а днем лучше этого не делать».

Солнце начинало медленно подниматься, подсвечивая вершины гор. Глеб чуток спустился вниз и нашел небольшую расщелину, в которой могли укрыться не более двух человек.

Сиверов осмотрелся. Долина была как на ладони. «И это хорошо, – подметил Глеб. – Я замаскируюсь и смогу свободно наблюдать за долиной». По его подсчетам, он углубился на территорию Афганистана на десять – пятнадцать километров. «Что ж, для первого дня совсем неплохо, учитывая переправу. Я в Афгане никем не обнаружен, и это вселяет осторожный оптимизм. Посмотрим, что будет дальше», – рассуждал Сиверов.

Немного полежав в расщелине, Глеб подкрепился несколькими галетами, запив их водой из фляги. Потом решил позвонить Потапчуку. «Кто знает, представится ли еще для этого возможность?» – здраво подумал Сиверов.

Достав из внутреннего кармана спутниковый телефон, он позвонил в Москву.

– На связи Слепой, как слышите? – тихо спросил Сиверов.

– Слышу Слепого отлично. Как дела?

– Все идет по плану. Я углубился в территорию примерно на пятнадцать километров.

– Молодец, Слепой, – довольно сказал Потапчук и тут же спросил: – Как обстановка?

– Пока тихо. Уже рассвело. Я отдыхаю в расщелине и веду наблюдение. Скорее всего, к цели придется двигаться по ночам, днем здесь особенно опасно.

– Понял, Слепой. Действуй по ситуации, тебе там виднее.

– Все, до связи, – произнес Сиверов и выключил телефон.

Вскоре над долиной раздался гул моторов. Глеб слегка высунулся из расщелины и увидел несущихся прямо на него четыре американских вертолета «Апачи». Гул нарастал так, что гора начала вибрировать. По крайней мере, так казалось Глебу. Вертолеты, словно птицы смерти, пронеслись над его головой.

«Вот и американцы проснулись. Четверка «Апачи» – грозная сила. Значит, где-то неподалеку началась заварушка», – начал рассуждать Глеб, но почти тут же услышал мощные взрывы ракет, выпущенных из вертолетов, рокот пулеметных очередей. «Словно дома оказался. Только вот «мебель» переставили, так что пока не совсем привычно, но это временно», – улыбнулся Глеб.

Минут через двадцать он снова услышал рев вертолетных двигателей. Четверка «Апачей» возвращалась на базу. В течение дня Сиверов еще не раз слышал дальние пулеметные или автоматные очереди. Пару раз в небе он заметил силуэты американских штурмовиков. Больше в этот день ничего примечательного не произошло.

После трех часов дня Глеб съел шоколадку с орехами и, завернувшись в накидку под названием чадар, уснул. Ночь нужно было использовать по максимуму, чтобы как можно быстрее добраться до цели.

Проснулся Сиверов, когда начинало темнеть. «Вот-вот наступит мое время», – подумал Глеб. Он достал из рюкзака флягу, попил воды и потянулся. Затем некоторое время внимательно наблюдал за долиной, но она была абсолютно безлюдной. «Что ж, пора выдвигаться», – взглянув на стремительно темнеющее небо, решил Глеб.

Он собрался, забросил рюкзак за спину и, взяв в руки два пистолета, вылез из укрытия. Сиверов пошел вперед по горным дорогам, по которым мог пройти с завязанными глазами. Здесь, в приграничье с Советским Союзом, он воевал несколько месяцев со своей разведгруппой, отбив напрочь охоту у духов обстреливать тогда еще советскую территорию из пулеметов и минометов. Поэтому шел Глеб уверенно, вот только позади не было проверенных во многих боях верных товарищей. «Где они сейчас? Чем занимаются? Что их волнует и тревожит? Они похоронили своего командира, но он идет старыми дорогами. Скажи им сейчас об этом – никто не поверит. Но это так. Я в Афганистане и с каждым пройденным километром приближаюсь к намеченной цели», – думал Сиверов.

Сливаясь с темнотой, Сиверов осторожно продвигался по горной тропе, тянувшейся внизу высоченной вершины. Он сунул под жилетку пистолеты, оставив ее расстегнутой.

Крупные южные звезды кружились над Глебом, вглядываясь в одинокого путника. Стало прохладно, как это часто бывает в горах во время сумерек. Сиверову были понятны психологические особенности восприятия опасности человеком на войне, когда за каждым камнем в ночи чудится противник или засада. Зная это, Глеб полагался на свои инстинкты и невероятно острое, особенно ночью, зрение.

Чтобы обойти гору, он спустился в долину и пошел вперед по нахоженной тропе вдоль горной речки. Пользуясь возможностью, Сиверов спустился к реке и, допив из двух фляг воду, снова наполнил их водой. После этого он бросил во фляги армейские таблетки для обеззараживания воды. «Отлично. Днем вода при сорокаградусной жаре – первейший помощник и спаситель», – закручивая колпачки фляг, подумал Сиверов.

Он положил фляги в рюкзак и двинулся дальше вдоль реки. По прикидкам, он отошел от границы не менее чем на тридцать километров. А это означает, что до цели оставалось примерно сто девяносто. «И с каждым днем, а вернее ночью, они будут таять», – подбадривал себя Сиверов.

Вдали он увидел огоньки афганского кишлака. Встреча с людьми не входила в его планы, поэтому Сиверов поднялся до середины близлежащей горы и стал огибать кишлак. Примерно через полтора часа огоньки исчезли из вида, и Глеб снова спустился в долину к реке.

Здесь была ровная местность, следовательно, передвигаться он мог гораздо быстрее. Пройдя вперед около километра, Сиверов неожиданно услышал за спиной окрик по-английски: «Стой! Поднять руки вверх!» «Этого еще только не хватало, – стараясь сохранять спокойствие, подумал Глеб. – Если бы у меня в руках были пистолеты, меня бы запросто могли прикончить на месте, так что хорошо, что я их спрятал». Но делать нечего. Глеб остановился и, подняв руки вверх, осторожно повернул голову вправо, откуда раздался окрик. Он заметил трех американских солдат, вышедших из-за полуразрушенного каменного строения. Один из них, присев на колено, держал Глеба на мушке.

– Откуда и зачем идешь? – спросил на фарси американец.

«Повезло как утопленнику, встретился с американским спецназом», – отметил про себя Сиверов. Он закивал головой, жестами показывая, что все понимает, но с рождения не говорит.

– Поставь рюкзак на землю и стань спиной к дереву, я тебя обыщу! – снова на фарси сказал американец.

«Весело получается. Сейчас он полезет в рюкзак и найдет там мины. Попробуй тогда ему объяснить, что я мирный крестьянин. Да и пистолеты не убедят его в этом», – промелькнуло в мыслях у Глеба.

Сиверов медленно поставил рюкзак на землю и, не опуская рук, отошел на несколько метров влево, к полусухому низкому дереву. Краем глаза он наблюдал за происходящим. Один американский спецназовец смотрел на Глеба в прицел ночного видения своего пулемета. Другой стоял рядом, держа автоматическую винтовку «М-16» на изготовку, ну а третий, говоривший на фарси, шел к рюкзаку, забросив автомат за спину.

Глеб сделал несколько глубоких вдохов и, как только американец, говоривший на фарси, склонился над рюкзаком, выхватил пистолеты и прыгнул за камень. Пулеметная очередь прошла где-то рядом.

Перекатившись, Сиверов выстрелил из двух пистолетов одновременно. Пулеметчик повалился на бок, загремело оружие. Второй спецназовец инстинктивно схватился за шею. Пуля, выпущенная Глебом, пробила ему трахею, и он захлебывался собственной кровью, падая на землю. Третий, пытавшийся обыскать рюкзак, упал на землю и начал стрелять. В сторону Сиверова понесся свинцовый град, так что не было никакой возможности не то чтобы высунуться, но даже взглянуть в сторону противника. «Вот влип! Так мы до утра можем перестреливаться. А это хреново! Тем более что-то мне подсказывает, что где-то рядом находится как минимум еще одна группа спецназа. Срочно нужно сваливать отсюда, иначе – верная смерть, – быстро соображал Сиверов. – Но как сваливать, если этот американец поливает меня свинцом, ожидая подмоги».

Когда спецназовец стал перезаряжать оружие, Глеб вскочил и, прыгнув в сторону, выстрелил в американца. Как раз в этот момент тот высунулся, чтобы открыть огонь, но пули, выпущенные Сиверовым, опередили его намерение. Американец дернулся два раза и затих. «Готов! – екнуло сердце у Сиверова. – А сейчас нужно валить отсюда со всех ног!»

Глеб закинул на плечо рюкзак, схватил пулемет, быстро обмотался лентами с патронами, сунул в карман жилетки найденные у американских спецназовцев две гранаты и побежал вперед. «Теперь надо бежать в горы со скоростью скаковой лошади. Если что, там будет проще отбиваться», – подумал Глеб.

И вдруг пуля, выпущенная снайпером, с визгом ударилась о камень рядом с Сиверовым, каким-то чудом не попав в него. «Ну вот, приехали. Шоу начинается», – Глеб рухнул за камень. Он мгновенно оценил, откуда могли стрелять, и, быстро развернув пулемет, примкнул правым глазом к ночному оптическому прицелу.

Снайпер как раз менял позицию, пытаясь залечь за убитым спецназовцем. Короткая очередь – и он упал рядом. В сторону Сиверова, словно пунктиры смерти, понеслись огненные трассы пуль. Стрелявших было три или четыре человека. Они укрывались за зданием, где произошла стычка Глеба с американскими спецназовцами.

«Вовремя я оттуда дернул, – отстреливаясь короткими очередями, подумал Сиверов. – Еще пару минут боя с америкосом – и его товарищи уже пришли бы ему на помощь. А это означало бы только одно – мою смерть и провал операции. Да, но и здесь долго оставаться нельзя. Сталкиваясь с серьезным сопротивлением, американцы, как правило, вызывают подкрепление. У них четверо убитых. А если они вызовут вертолет, тогда и начнется настоящая “симфония”».

Глеб выпустил очередь по спецназовцу, перебегавшему ближе к горе. Пули пробили его бронежилет и вошли в тело, он на секунду замер, сделал два шага вперед и рухнул на землю. «Если он и не убит, то серьезно ранен», – спокойно, без злорадства подумал Глеб. Он не искал этого боя, он ему вообще был ни к чему.

Тем временем бой продолжался. Сиверов сменил позицию, перекатившись за соседний камень. Спецназовцы стреляли метко. Пули ложились совсем близко от Глеба, который отстреливался короткими очередями. «Надо уходить, скорее всего, они меня здесь специально держат. Наверняка подмога уже к ним на подходе», – подумал Сиверов и стал ползти по горе в сторону, пытаясь уйти от зоны огневого поражения американских спецназовцев.

Отползая, Сиверов стрелял из пулемета короткими очередями. «Это чтобы не расслаблялись», – говорил он про себя. Вскоре он услышал характерный гул вертолетов. «Похоже, сбываются мои худшие ожидания», – Глеб дал очередь и, вскочив, побежал, петляя, по горе. Пули свистели со всех сторон, но самое страшное должно было начаться в ближайшие несколько минут. На мгновение обернувшись, он заметил, как одна из винтокрылых машин, та, что побольше, садится, чтобы забрать убитых. А две другие понеслись в сторону Сиверова, заходя на боевой курс. «Вот они, ангелы смерти. Спустились собственной персоной, чтобы прямиком доставить меня в ад», – промелькнуло в голове Глеба.

Сиверов несся по горе, как по беговой дорожке стадиона. Во-первых, инстинкт самосохранения никто не отменял. Он и гнал его вперед. А во-вторых, самым главным и разумным в данной ситуации было найти более-менее надежное укрытие. Ведь за камнем от вертолета не спрячешься.

Чуть впереди Глеб увидел довольно глубокую расщелину и, чувствуя буквально за собой танец лопастей боевых вертолетов, сиганул в нее, больно ударившись при падении о камень левым локтем.

В следующую секунду мощный разрыв ракеты, пущенной из «Апачи», сотряс гору, осыпая Глеба сотнями мелких камней. Где-то совсем близко легла и вторая. Сиверов, свернувшись в клубок и прикрыв голову руками, лежал на дне расщелины, вспоминая молитву, которой его когда-то учила бабушка.

Судя по слегка удаляющемуся звуку, вертолеты пошли на разворот, чтобы повторить атаку. «Если ракета, не дай бог, попадет прямо в расщелину, работы для археологов совсем не будет. Остатки плоти испаряются очень быстро, а чистоту здесь никто, как я понимаю, наводить не собирается», – подумал Глеб.

Тем временем звук моторов нарастал: вертолеты возвращались, чтобы повторить атаку. Несколько ракет легли совсем близко, засыпая Глеба осколками камней. Один из них сильно ударил его по голове. Пуштунка смягчила удар, однако Сиверов тут же ощутил боль и головокружение. Приподнявшись, он произнес: «Да идите вы на хрен! Что будет, то и будет! Не стану я в этой могиле трястись от страха!»

Сиверов снял пуштунку и стал растирать ладонью ушибленное место на голове. «Гематома гарантирована», – отметил он про себя. По гулу винтов он понял, что один «Апачи» улетает, а вот второй, настырный, видимо, собирается сбросить на горы весь боекомплект. «Ну, сука, лети сюда! Жду с нетерпением!» – с яростью крикнул Глеб.

Снова один за другим прогремели мощные взрывы, засыпая расщелину камнями. К счастью, ни один из них даже не задел Глеба, только мельчайшие каменные осколки до крови посекли его лицо. «Сука!» – крикнул Сиверов, поняв, что вертолет разворачивается, чтобы уходить.

Оглушенный и травмированный после жесткого обстрела, Глеб плохо соображал. Где-то в глубинах его мозга вспыхнул неконтролируемый огонь ярости, воспламеняя все тело. С пулеметом в руках Сиверов взбежал по валунам вверх и увидел метрах в ста от себя улетавший вертолет. Вскинув пулемет и быстро прицелившись, Глеб выпустил длинную очередь, затем вторую, третью… Вертолет дернуло и повело влево. Казалось, будто он не знает, куда лететь. Глеб с яростью выпустил еще одну очередь, благо винтокрылая машина представляла сейчас из себя почти неподвижную мишень. «Апачи» задымился, кренясь все больше и больше набок. Лопасти ударились о склон горы и, разломившись, словно спички, полетели в разные стороны. Вертолет развернуло, он с грохотом рухнул у подножия горы и почти сразу же взорвался, ярко осветив округу.

«Ни хрена себе полет шмеля!» – наблюдая за происходящим, подумал Сиверов. Он встряхнул несколько раз головой, пытаясь сконцентрироваться. «Внизу рюкзак!» – вспомнил Сиверов. Он быстро сиганул в расщелину, подхватил рюкзак и отбросил в сторону пулемет, поскольку израсходовал все патроны. «Скоро американцев здесь будет полно. Да ну их, надоели», – взглянув на догорающий «Апачи», подумал Сиверов и, выскочив из расщелины, пошатываясь, побежал по горной тропинке прочь от закончившегося боя.

Быстрая ходьба и обострившееся чувство опасности действовали на Глеба как лекарство. Он снова четко и ясно мыслил. Горная тропинка петляла, уводя его все дальше и дальше. Он шел на максимальной для себя скорости, иногда едва ли не переходя на бег.

«С рассветом американский спецназ и вертолеты проверят всю округу, поэтому нужно уйти как можно дальше. Впрочем, – справедливо рассудил Глеб, – тех, кто видел меня, уже нет в живых. Но это их проблемы».

За эту ночь, несмотря на непредвиденное боевое столкновение, Сиверов прошел гораздо большее расстояние, чем в предыдущую. Он шел до рассвета. Когда же первые лучи осветили горы, Глеб начал подыскивать себе укрытие на день. Ничего подходящего найти не удалось, поэтому он соорудил на склоне горы небольшое укрытие из камней, в которое мог просунуться лишь один человек.

Прежде чем укрыться на день в импровизированном «саркофаге», Сиверов осмотрел себя. Штаны были целыми, а вот рубаха на левом локте разорвалась при прыжке в расщелину. Больше одежда не пострадала, чего нельзя было сказать о теле, покрытом многочисленными ушибами. Особенно болели голова, локоть и левое бедро. От порезов осколками камней лицо горело. Однако, к счастью, серьезных травм удалось избежать. «Руки и ноги целые, а ушибы после серьезного ночного боя – это пустяк», – рассудил Сиверов.

Он извлек из края пуштунки предусмотрительно вколотые туда две иголки, обмотанные черными и белыми нитками. Взяв иголку с белой ниткой, Глеб снял рубаху и аккуратно зашил дырку на локте. Починив одежду, снова облачился в нее. Сиверов просунул в свое каменное укрытие рюкзак, а потом залез и сам, лег на спину и, выпрямившись, слегка уперся ногами и головой в камни. «Собственно, здесь неплохо, можно даже сказать – комфортно по нынешней ситуации», – подумал он. Полежав немного, он почувствовал сильный приступ голода. «Неудивительно, я ведь умудрился ночью и повоевать, и после этого пройти 30–35 километров. Да, я еще на кое-что способен», – улыбнулся он.

Глеб извлек из рюкзака шоколадку с орехами, быстро поглотил ее, затем съел несколько галет и запил свой завтрак водой. «Теперь полегчало, – сунув флягу в рюкзак, подумал Глеб. – За день нужно выспаться и набраться силенок». Едва он подумал об этом, как сквозь дырки между камнями увидел пару боевых вертолетов, пронесшихся у него над головой. «Поспать, гады, не дают», – с раздражением подумал Сиверов. Вскоре еще одна пара вертолетов пролетела над Глебом. «Бог с ними, пусть летают, а мне надо выспаться», – повернувшись на бок, подумал он и вскоре крепко уснул.

Проснулся он без четверти пять вечера. «Неплохо я дреманул», – пытаясь пошевелиться в каменном «саркофаге», подумал Сиверов. Ему хотелось встать, немного пройтись, чтобы размять тело, затекшее от долгого лежания. Но до наступления темноты оставалось еще несколько часов, а потому нужно было терпеть. Попив воды, Глеб прислушался. Вскоре до него донеслись отголоски дальнего боя в горах. «Американцы, конечно же, мстят талибам. Кто еще, по их мнению, мог за ночь уничтожить их спецназовцев, да еще и вертолет в придачу?» – усмехнулся Сиверов.

Пролежав около часа и вслушиваясь в отголоски то усиливающегося, то затухающего боя, Глеб решил выйти на связь с Потапчуком. Он извлек из внутреннего кармана жилетки спутниковый телефон и связался с генералом: