Б) Мнимые индифферентность и случайность вот-бытия

Наиболее значительным из онтологических аргументов в пользу разделения, несомненно, является аргумент индифферентности (гл. 12, а. 2). Для вот-бытия нет никакой разницы, оказывается ли так-бытие таким либо другим; а для так-бытия нет никакой разницы, существует ли такое нечто или нет. Исходя из сущности, т. е. из сущностных элементов так-бытия, вот-бытие вообще не является необходимым. Для сущности оно оказывается случайным и внешним. И точно так же внешним и случайным является для вот-бытия определенное так-бытие.

Этот аргумент в высшей степени поучителен. Речь в нем идет не о том или ином периферийном предрассудке, но о принципе, на котором строилась почти вся старая онтология. Подрыв принципа обрушивает за собой все сооружение.

1. Начать здесь лучше всего с конца. Конечно, в известном смысле вот-бытие с точки зрения так-бытия случайно, а именно для рассмотрения, которое уже поставило определенность в противоположность к экзистенции. При этом всегда подразумевалась сфера чистой essentia, которую можно рассматривать и отдельно взятую для себя. Но тогда приходится мириться еще с двумя затруднениями. Во-первых, с точки зрения essentia и акцидентальные составные части так-бытия точно так же случайны, как и вот-бытие; граница необходимого и случайного проходит, таким образом, не между вот-бытием и так-бытием, но через середину так-бытия. Чем уже подрывается строгость аргумента. А во-вторых, essentia сделали идеальным

ОТНОШЕНИЕ ВОТ-БЫТИЯ И ТАК-БЫТИЯ 269

бытием, экзистенцию же, однако, оставили реальному и ему одному. Противоположность, таким образом, сдвинулась. Она имеет место теперь уже не внутри одного и того же сущего, но между двумя бытийственными сферами с различными способами бытия. То, что согласно теории формы идеального бытия распространяются внутрь бытия реального и им овладевают, в этом случае здесь уже ничего не меняет.

2. То, что означенным образом своеобразное отношение вот-бытия и так-бытия не постигается, следует уже из очевидности того, что и то и другое, скорее, даны как моменты одного и того же сущего; отчетливей всего это просматривается в сфере реального. Ведь если, наоборот, и то и другое рассматривать в одном реальном случае — в одной вещи, в одном событии, в одном лице, — то вот-бытие и так-бытие окажутся друг для друга не случайными. Ибо теперь они включены в некий реальный контекст, обуславливающий, что именно так-сущее, а не иное нечто, обладает вот-бытием, или, что то же самое, что именно здесь и сейчас присутствующее обладает такими качествами. Контекст этот — реальная необходимость.

3. Таким образом, ошибка, которая лежит в основе разбираемого случая, заключается в смешении сущностной и реальной необходимости. Первая принадлежит сфере идеального бытия, подобно тому как она и определяется однозначно в качестве необходимости essentia или в качестве следствия из нее. То, что экзистенция единичного реального случая не обладает сущностной необходимостью, в соответствии с этим является чем-то само собой разумеющимся. Но вследствие этого она не обязательно должна быть случай-

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ной экзистенцией вообще; ведь даже для так-бытия реального случая она не обязана быть случайной. Ибо случай с иными качествами в том же реальном контексте вовсе не мог бы прийти к экзистенции. Таким образом, в контексте сферы, которой она принадлежит, она связана посредством необходимости и с так-бытием. Но только необходимость эта именно не сущностная, а реальная.

4. Если вникать в ошибку дальше, то обнаружится, что в аргументе случайности модальность сферы бытия некритично переносится на другие сферы. Но другие, скорее, имеют собственные модальные отношения и модальные законы. Здесь — исходный пункт длинного ряда исследований, имеющих дело с установлением модальных закономерностей и с их различиями в сферах сущего. Рассматриваемая здесь ошибка старой онтологии не единственная, которую тут необходимо исправить. Это лишь своего рода первый знак, на исследовательском поле которого должны быть получены решающие усмотрения относительно сущности сущего.