Пути происхождения адаптации. 8 страница

Но все еще вызывает споры вопрос о том, когда именно пришли в Америку их предки. Сторонники более поздней датировки указывали на то, что наиболее ранние ископаемые остатки имеют возраст всего лишь 12 тысяч лет. <...>

Сторонники более ранней даты утверждают, что человек пришел в Америку более 40 тысяч лет назад. Но после того, как была уточнена датировка черепа человека из Дель-Мар в Калифорнии, которому, как предполагали раньше, было 48 тысяч лет, его возраст был уменьшен до 11 тысяч лет.

Таким образом, мы приходим к средней дате — человек появился в Америке около 30 тысяч лет назад. Эта дата подкрепляется находками из бассейна Старого Ворона на Юконе; там был найден, в частности, костяной скребок для очистки шкур, которому, очевидно, 27 тысяч лет. К другим достоверным находкам, которым 20 тысяч лет или более, относятся очаги и кости 22тысячелетнего возраста из Мексики. <.„>

Не подлежит сомнению лишь тот факт, что 11 тысяч лет назад эти два последних незаселенных, но пригодных для обитания человека континента были уже населены людьми от одного конца до другого.

Человек и животный мир Америки

В период от 12 до 5 тысяч лет назад словно огромной волной вымирания было сметено много крупных животных Северной и Южной Америки. Ее жертвами стали семь доисторических разновидностей слонов (четыре вида мамонтов и три вида мастодонтов), три вида верблюдов, длиннорогий бизон, лошадь, некоторые вилорогие антилопы и мускусные быки, гигантские наземные ленивцы (мегатерии), гигантские броненосцы (глиптодонты) и саблезубые кошки.

Пик вымираний приходится на период от 12 до 10 тысяч лет назад — на то время, когда палеоиндейцы завладели обоими континентами. Поэтому некоторые ученые считают, что эти виды животных были истреблены человеком. Согласно этой теории массового уничтожения, избиение животных было совершено копьями с каменными наконечниками, которые метались с помощью специальных приспособлений. <...>

Но это вымирание животных совпало по времени с радикальными климатическими изменениями, связанными с таянием северных ледяных щитов. <...>

Согласно третьей теории, в вымирании виноваты как человек, так и климат. По этой теории, изменения климата, повлиявшие на растительность, привели к сокращению площади питания определенных видов животных. Сосредоточенные в этих районах и ослабленные нехваткой пищи целые стада становились жертвой охотников, (с. 186—189).

Первые австралийцы

Следы очагов и ископаемые остатки, возраст которых установлен, свидетельствуют, что современный человек жил в Австралии по крайней мере уже 40 тысяч лет назад. <...>

Вероятнее всего, люди впервые появились здесь в период от 55 до 45 тысяч лет назад, когда уровень океана был на 160 футов (50 м) ниже, чем сейчас, и многие острова составляли единое целое. Жителям Юго-Восточной Азии достаточно было пересечь на каноэ или плотах всего лишь 40 миль (65 км) моря, чтобы попасть в Меганезию — материк, частью которого являлась Австралия.

Перед тем как в Австралии два века назад высадились европейцы, все аборигены вели жизнь, характерную для позднего палеолита. Небольшие полукочевые группы поч

ти голых людей бродили каждая по своей собственной постоянной территории. Мужчины, вооруженные копьями и бумерангами охотились на дичь. Женщины собирали растения и насекомых. Мифы и ритуалы играли большую роль в их жизни, что нашло отражение в танцах, живописи, песнях и легендах, передаваемых изустно. Все это сохранилось и в настоящее время, поэтому изучение обычаев австралийских аборигенов позволяет нам лучше понять образ жизни доисторических людей и в других частях света, (с. 190—191).

Схемы, гипотезы, причины и факторы эволюции человека

Этот подраздел охватывает ряд теоретических вопросов антропогенеза. Как уже упоминалось, до сих пор у антропологов нет единого взгляда на то, какая из ископаемых форм была непосредственным родоначальником линии приматов, ведущей к Homo sapiens (может быть, эта форма еще даже не найдена), так же как и на время отделения от эволюционного древа человеческой линии. Это и понятно, ведь в палеонтологической летописи довольно много пробелов, которые можно заполнить лишь теоретическими построениями. Разные ученые по-разному представляют себе филогению человека и в соответствии со своими представлениями строят его генеалогическое древо. В настоящее время, по крайней мере, сложился общепринятый взгляд на прародину человечества — ею была Африка. Следует помнить о трех важнейших качественных скачках в эволюции человека: во-первых, переход к прямохождению и появлению «обезьянолюдей», во-вторых, начало регулярной трудовой деятельности, и в третьих, так называемая неолитическая революция, знаменующая рубеж между мезолитом и неолитом. Слово «скачок» не стоит понимать буквально: до сих пор идут споры о том, какой характер носила эволюция приматов — постепенного развития комплекса признаков, существовавших у их животных предков, или скачкообразный, при котором появление формы, обладавшей качественно новыми свойствами прямохождением, а главное, систематическим применением и изготовлением орудий труда — произошло в результате крупных мутаций. Точно так же до сих пор не решен вопрос о том, следует ли считать неандертальца непосредственным предком

современного человека. Возникает еще больший круг вопросов, связанных с факторами и причинами эволюции гоминид, и самый интересный из них — причина возникновения предчеловека. На этот счет есть по меньшей мере три основных гипотезы. До недавнего времени общепринятой была так называемая «саванная теория», связывающая переход к прямохождению с глобальными изменениями климата планеты. Существуют также варианты «водяной гипотезы», и наконец, большой интерес представляют воззрения, изложенные в книге Г.Н. Матюшина «У истоков человечества», где приведены возражения против «постепенности» эволюции предков человека и новая гипотеза, представляющаяся весьма убедительной. В «Хрестоматии» даны материалы, представляющие различные точки зрения по некоторым из перечисленных проблем.

Генеалогическое древо человека

Матюшин Г.Н. «У истоков человечества», 1982:

Большинство ученых предполагают, что рамапитек проник в Индию и в Европу из Африки. Многие исследователи[3] считают его «прямоходящим» предком человека, пока еще не найдено ни целого черепа рамапитека ни других важных частей его скелета, по которым можно было бы судить об этом достоверно. Имеются лишь зубы и фрагменты челюстей. (Получаются «прямоходящие» зубы и челюсти). В 1980 г. в Египте найдены останки более древнего существа — египтопитека. Возраст его почти вдвое старше рамапитека — около 30 млн. лет. Зубы более сходны с человеческими, чем с обезьяньими, но и по египтопитеку, как и по другим, еще более древним видам, материалов маловато.

Учитывая все это, вряд ли целесообразно привлекать их для широких схем. Надежно опираться пока можно лишь на хорошо изученного австралопитека. Можно, конечно, предполагать, что гоминиды отделились от семейства обезьян около 14 (или даже 20) млн. лет назад, но достоверно известно лишь, что около 4—6 млн. лет назад, они раз

делились по меньшей мере на два-три разных вида, из которых выжил лишь один — человек, остальные (зинджи — парантропы, австралопитеки африканские, робустусы и т.п.) вымерли по крайней мере около миллиона лет назад.

Как же выглядит сейчас генеалогическое древо человека в результате этих открытий? Одно перечисление их указывает на большую сложность его составления. М.Иди в книге «Недостающее звено» (1977) попытался систематизировать все точки зрения на родословную человека и изобразить ее в таком виде, в каком она представляется современной науке. Он вынужден был, во-первых, нарисовать не одну, а несколько родословных, так как точки зрения у разных ученых существенно различались, во-вторых, отказаться от дат на этих схемах, поскольку составители их — маститые ученые не могли прийти к единому мнению относительно того, когда именно возник и сколько времени существовал тот или иной вид (например, рамапитек). <...>

Первое древо составил английский палеоантолог У. Ле Гро Кларк в 1959 г. По его схеме, где-то в конце олигоцена — начале миоцена происходит разделение единой линии гоминоид на несколько ветвей. Одна из них дает несколько видов вымерших человекообразных и современного гиббона, другая — вымерших дриопитеков и современных человекообразных — гориллу, шимпанзе, орангутанга. В середине миоцена от единого ствола отделяется линия австралопитеков, от которых происходят питекантропы, а от питекантропов — современный человек, и параллельно ему ответвляются две тупиковые линии — неандертальского и родезийского человека.

По родословной, составленной Д. Нейпьером в 1971 г., все происходят от египтопитеков, которые в миоцене разделились на проконсулов — дриопитеков (от них произошли современные шимпанзе и гориллы) и рамапитеков. От последних отходит линия человека «умелого» — человека прямоходящего — современного человека и две боковые линии — австралопитеков (африканских) и парантропов (австралопитеков бойсеи).

Ф. Тобайас составленное им в 1965 г. генеалогическое древо начинает от общего предка — праавстралопитека, от которого отделяются австралопитеки бойсеи и африканский. Оба этих вида вымирают, а тем временем остальная часть общего предка (австралопитековых) трансформиру

ется последовательно в человека «умелого» (Homo habilis), прямоходящего (Homo erectus), неандертальского (Homo neandertalus) и современного (Homo sapiens).

Л. Брейс смотрит на эволюцию гоминид просто: по составленной им в 1971 г. генеалогии от египтопитека до современного человека ведет одна линия. (Всех австралопитековых он объединяет в одну форму).

Пятое древо отражает взгляды Л. Лики. Здесь в основную линию помещен проконсул (по мнению некоторых, стоящий ближе к горилле, чем к гоминидам), которого он считает предком кениапитека (рамапитека). Лики признавал только одного австралопитека — сверхмассивного бойсеи. Австралопитека африканского он назвал человеком «умелым», и линия человека «умелого» у него ведет непосредственно к современному человеку с возможным тупиковым ответвлением через питекантропа яванского к неандертальцу.

В последние годы многие исследователи стали оперировать более общей схемой, по которой между 3 и 2 млн. лет назад от общего предка — австралопитека африканского (изящного) отделяется тупиковая линия австралопитеков робустус и линия Homo habilis — Homo erectus — Homo sapiens (Урысон, 1980). Однако в 1979 г. американские антропологи Д. Джохансон и Т. Уайт предложили новую схему генеалогии человека. Основываясь на своих находках в Эфиопии, они выделили новый вид предка человека —австралопитека афарского (Australopithecus afarensis). К этому виду они отнесли и находки М. Лики в урочище Летолил. По мнению Джохансона и Уайта, между летолилскими и афарскими формами существует поразительное сходство. И те, и другие относятся к одному виду — австралопитеку афарскому. Они считают, что это был исходный вид, который дал начало как линии более поздних австралопитеков (грацильных и массивных), так и эволюционной линии, ведущей к человеку разумному через человека «умелого», прямоходящего и т.п. <...>

Однако и эта схема вызывает возражения.

Не следует удивляться разнобою во мнениях по генеалогии человека. Всего лишь 20 лет назад считалось общепринятым, что древнейшим человеком был питекантроп, кости которого найдены на острове Ява и который жил около 800 тыс. лет назад. <...>

Открытия последних 10—15 лет показали, что устоявшиеся представления о происхождении человека нуждаются в коренном пересмотре. Установлено, что древнейшие обезьяноподобные люди, изготовлявшие грубые примитивные орудия и охотившиеся на крупных животных, выделились из мира животных не около 1 млн. лет назад, а свыше 2,6 млн. лет назад. Что древнейшим человеком был не яванский питекантроп, а восточноафриканский Homo habilis, ибо яванский питекантроп относится к более поздней стадии развития человека и отражает более высокий биологический уровень его развития. Что же касается грани между человеком Homo habilis и обезьяной (австралопитеком),

то, как пишут французский нейрохирург Ж. Антони и советский антрополог М.И. Урысон, морфологически они идентичны, хотя и существенно отличаются от современных человекообразных. Единственный надежный критерий, отделяющий человека «умелого» от австралопитеков, — следы трудовой деятельности в виде орудий труда. В.П. Якимов (1976) и В.И. Кочеткова (1969) считают, что такой гранью между ними был «мозговой рубикон» в пределах 700—800 см³. Однако другой видный советский антрополог А.А.Зубов (1973) справедливо подчеркивает, что решающим должно быть не только наличие и количество признаков сходства с человеком, но и то, в какой мере они связаны с самой существенной особенностью — трудовой деятельностью.

Итак, обзор новейших находок свидетельствует, что в процессе перехода от австралопитековых к человеку можно видеть как бы вспышку формообразования. <...>

Многие из предков сосуществуют с потомками — с человеком.

Колыбелью его оказалась Восточная и Южная Африка. Ископаемые останки предчеловека отсутствуют в Западной и Экваториальной Африке. Здесь обитали (и до сих пор обитают) его близкие сородичи — шимпанзе и гориллы.

Биологически предчеловек оформился задолго до того, как стал трудиться. Не менее чем за 1,5 — 2 млн. лет до первых каменных орудий у него появилось прямохождение, больший, чем у современных обезьян, объем мозга, рука стала более пригодной к использованию орудий и т.п. Одновременно с человеком «умелым» сосуществуют разнообразные виды ископаемых гоминид (австралопитеки: африканские — грацильные, сверхмассивные — бойсеи и массивные робустусы и т.п.). «Предки» (австралопитеки) и «потомки» (человек «умелый») длительное время сосуществуют, затем австралопитеки вымирают, а человек продолжает жить и развиваться. Биологически они одинаковы, поэтому изготовление и использование орудий труда — единственное главное и существенное отличие раннего человека от его предков — австралопитековых». (с. 40—45).

Хрисанфова Е.Н., Мажуга П.М. «Очерки эволюции человека», 1985:

Факторы и критерии гоминизации

«Гоминизацией называют процесс очеловечения обезьяны, начало которому положило формирование первых специфических человеческих особенностей, а завершением было появление человека современного типа. Для человеческой линии эволюции специфично возникновение принципиально нового способа поведения — адаптации к трудовой деятельности. «Труд создал человека»[4] — ныне это положение, выдвинутое Ф. Энгельсом, является общепризнанным. Предполагается, что уже в основе выделения гоминидной линии могло быть приспособление к жизни в открытой местности, проявлявшееся в использовании различных природных предметов, а затем и изготовлении простейших орудий. Иными словами, основным фактором и критерием гоминизации, безусловно, является культура, прежде всего трудовая деятельность, С этой точки зрения понятна первостепенная роль археологического критерия.

Конечно, при счастливом стечении обстоятельств, когда с каменными орудиями, расколотыми костями животных обнаруживаются остатки одного морфологического типа гоминид, определить «изготовителя» этих орудий как будто нетрудно. И все же на ранних этапах становления человека даже и в таких случаях картина далеко не всегда достаточно ясна.

Зинджантроп до сих пор считался бы единственным творцом олдувайских орудий и древнейшим человеком, если бы вслед за ним не был обнаружен хабилис. Можно было ожидать, что после этой находки ситуация прояснилась: при одновременном «сосуществовании» в одном и том же слое с орудиями массивных австралопитеков и Homo изготовление орудий можно приписываться морфологически более прогрессивному гоминиду. Такова ситуация в Олдувае, такая же она в общем и в районе Восточного Туркана, и в Стеркфонтейне. <...>

Но есть и исключения.

В Хадаре олдувайские орудия с датировкой около 2,5 млн. лет встретились в области обитания древнего афарского ав

стралопитека. Здесь в верхней части горизонта Када Хадар, обнаружен 81 предмет: 72% составляют чопперы и 28% — отщепы. М. Лики отмечает:

<...> при наличии прямохождения и, следовательно, свободных рук использование различных метательных предметов, дубинок и тому подобного танзинийскими австралопитеками представляется весьма вероятным.

Можно также сослаться на сообщение об открытии в Эфиопии «кварцевой индустрии». <...>

Это преимущественно маленькие гальки и гравий из кварца,значительно реже использовали базальт, кварцит, яшму или халцедон.

По определению французского антрополога И. Конпенса, это «индустрия на отщепах» с редкими следами ретуши и употребления, возможно, предшествовавшая олдовайской. <...>

Но самое интересное, что орудия из Омо, как, возможно, и из Афара, пока ассоциируются не с хабилисом, а с австралопитеками, причем не с поздним массивным зинджантропом — современником хабилиса, но с более ранними их представителями. Если это предположение подтвердится, то сократится временной разрыв между приобретением двуногой походки и началом изготовления орудий — двумя событиями, логическая связь которых представляется достаточно очевидной.

Но из рассмотренных фактов следует и еще один важный вывод: даже при наличии орудий археологический критерий не всегда «срабатывает». <...>

Очевидно, что таксономический[5] критерий семейства гоминид все-таки должен быть, в первую очередь, морфологическим, палеонтологическим. Только при этом условии можно объединить в рамках единой системы современные и ископаемые формы. Однако в основу такого морфологического критерия должен быть положен комплекс признаков, по которым человек наиболее четко отличается от других приматов. <„.>

Основными системами гоминизации являются: прямохождение, большой высокоразвитый мозг, приспособленная к трудовой функции рука, а также дентиция — строение зубной системы. Все эти морфологические признаки в

той или иной степени отражают и изменения в поведении. То есть трудовая деятельность входит в морфологический критерий гоминид опосредованно, через «отпечаток» ее в анатомических структурах.

Возникает вопрос: на каком этапе эволюции можно достаточно отчетливо различить «отпечаток» поведенческих сдвигов в структуре основных комплексов гоминизации? Была ли «морфологическая грань» между существами, перешедшими к систематическому изготовлению орудий и еще не перешагнувшими этот рубеж?

Мнения по этому поводу различны. Одни полностью отрицают такую морфологическую грань при признании двуногих австралопитеков гоминидами; другие включают в семейство гоминид только поздних высокоразвитых «настоящих гоминид», начиная с питекантропов, у которых эволюция мозга и руки продвинулась достаточно далеко и «отпечаток» очевиден.

Существует и такая точка зрения, что Homo (человеком) следует считать лишь Н. sapiens. В последнем случае, как нам кажется, смешиваются различные подходы. Оставаясь в рамках систематики, нельзя изолировать «готового человека» от длинной цепи его предшественников.

Сложность проблемы состоит в том, что морфологическая эволюция гоминид характеризовалась неравномерностью, «мозаичностью». Не было строгого параллелизма в развитии отдельных систем гоминизации. Если комплекс прямохождения в своих основных чертах сформировался 3,6—3,8 млн. лет назад, а возможно, и ранее, то значительное увеличение массы мозга произошло много позднее, эволюционировала также и кисть древних гоминид. Следовательно, именно комплекс прямохождения должен быть положен в основу как древнейший из всех. <…>

Нам представляется, что к семейству гоминид следует относить всех двуногих высших приматов, которые в той или иной степени приспособились к новой обстановке и были вынуждены прибегать к использованию, а затем и к изготовлению искусственных средств культурной адаптации.

Другими составными компонентами критерия могут быть: достаточно высокий уровень церебрализации и первоначальное приспособление руки к трудовой деятельности «силового» направления. <...>

Реальность такого понимания морфологического критерия гоминизации доказывается прежде всего находкой олдувайского хабилиса и других ранних представителей рода Homo в Восточной Африке, чей статус гоминид определяется, как уже говорилось, прямохождением, высоким уровнем церебрализации, признаками «силовой» адаптации кисти и археологическим критерием.

А как же обстоит дело с австралопитеками? Мы видели, что они были двуногими и, следовательно, удовлетворяли первому и основному условию таксономического критерия гоминид. Уровень их церебрализации тоже обнаруживает тенденцию к положительному сдвигу сравнительно с современными понгидами. Наконец, появились новые данные о возможном изготовлении австралопитеками примитивнейших орудий. Большинство специалистов поэтому рассматривают австралопитеков как древнейших гоминид — австралантропов. (с. 62—66). <...>

<...> Итак, если речь идет о грани между высокоразвитой обезьяной и двуногой человекообезьяной — австралопитеком (австралантроном), то она, несомненно, выражается в первую очередь в прямохождении как основном способе передвижения, чего не выявлено пока ни у одной ископаемой или современной обезьяны. <…>

Вопрос о морфологической грани между «изготовителями» и «неизготовителями» орудий остается открытым. Ведь сходные австралопитеки из Афара и Омо, возможно, уже могли изготовлять примитивные орудия. <…>

Это напоминает положение с пресловутым «мозговым Рубиконом», который неоднократно менялся в зависимости от расширения конкретных палеонтологических и археологических материалов. <...>

Ныне ситуация иная: уже нельзя отрицать, что творцом древнейших каменных «праорудий» вполне могло оказаться существо с объемом мозга не 750 или 700 см³, как считали когда-то, а с малым мозгом — возможно, не большим, чем у шимпанзе. Как писал еще в 1969 г. Ф. Тобайяс, австралопитек уже сделал решающий шаг на пути перехода к адаптации с помощью культуры.

Однако совершенно очевидно: это был неравномерный и длительный процесс. Поэтому напрасно ожидать, что уже на самых ранних его этапах могут выявиться какие-то

структурные индикаторы перехода к изготовлению орудий четкой «морфологической грани. <...>

Еще сложнее уловить первоначальные преобразования мозга (эндокрана), наиболее ранние проявления которых должны были происходить на нейронном или даже молекулярном уровне. <...>

В силу каких-то, пока не вполне ясных причин наибольшую степень адаптации с помощью культуры проявила линия Homo, возможно, первоначально зародившаяся в недрах какой-нибудь периферийной популяции австралопитеков. Основной отличительной чертой развития этой линии стало увеличение массы мозга и усложнение его структуры. <...>

Размеры мозга увеличивались весьма медленно в линии собственно австралопитеков: в последовательности грацильные — массивные формы объем мозга изменился всего от 450 до 500—535 см³. С появлением же рода Homo скорость преобразования мозга в целом значительно возросла. Соответствие массы мозга ископаемых гоминид их геологическому возрасту играет особую роль. Правда и здесь есть периоды «отступления». Это, видимо, означает, что при общем возрастании массы мозга в линий человека периоды значительного ускорения сменялись другими, когда эволюция происходила замедленными темпами. <...>

Безусловно общая картина морфологической эволюции человека еще далеко не выяснена. Пока нельзя говорить о какой-то единой общепризнанной модели, с помощью которой можно было бы описать этот процесс. <...>

Применительно к эволюции гоминид в целом тоже разрабатываются и модель постепенного филогенетического развития, и модель так называемого прерывистого равновесия с чередованием длительных периодов относительной стабильности и быстрых изменений.

Палеонтология в действительности как будто дает примеры обоего рода. Так, если получат дальнейшее подтверждение данные о находке в Афаре миниатюрного австралопитека, очень похожего на «Люси», но значительно большей древности, то окажется, что примерно за миллион лет не произошло заметных изменений в строении этого примата.

Т. Уайт видит в этом доказательство, что эволюция видов протекала не постепенно, а в виде «коротких эпизоди

ческих вспышек». Это, по существу, совпадает со взглядами тех исследователей, которые придают решающее значение мутагенным факторам («мутаторные генотипы») или стрессовым условиям среды как причине «катастрофического видообразования».

Однако значительно больше палеонтологических фактов свидетельствуют о постепенности эволюционных преобразований, эволюционной непрерывности, возрастающей по мере заполнения неизбежных разрывов палеонтологической летописи. Известно, что основной механизм эволюции — накопление малых мутаций под контролем естественного отбора, тогда как крупные мутации обычно снижают жизнеспособность. <...>

Специалистами обсуждается целый спектр факторов, которые могли оказать то или иное влияние на процесс гоминизации и его темпы: это повышение уровня радиации, геомагнитные инверсии, вулканизм, землетрясения, изменение характера питания, изоляция и др». (с. 66—68).

Экологические теории гоминизации

(«Саванная гипотеза»)

Яблоков А.В., Юсуфов А.Г. Эволюционное учение, 1989:

«В предгорьях Гималаев в Индии, Пакистане, ЮгоВосточной Африке, Ближнем Востоке и Центральной Европе были найдены останки ископаемой крупной обезьяны — рамапитека, по строению зубов оказавшейся промежуточной между современными человекообразными обезьянами и человеком. Впоследствии было определено, что рамапитеки жили около 8—14 млн. лет назад. В это время, как показывают палеоклиматические данные, на Земле стало немного холоднее и на месте прежде необъятных тропических лесов стали возникать саванны. Именно в это время рамапитеки «вышли из леса» и стали приспосабливаться к жизни на открытом пространстве. Можно только догадываться, что послужило причиной этой экологической перестройки, возможно, поиски пищи, которой стало мень

ше в джунглях, или желание избегнуть каких-то сильных хищников.

На открытом пространстве потребовалась физическая перестройка организма обезьяны: преимущество получали те особи, которые могли дольше продержаться на двух ногах — в выпрямленном положении. В высокой траве для высматривания добычи и врагов такое положение тела несомненно более выгодно. И какие-то рамапитеки встали на ноги» (с. 257—258).

Фоули Р. «Еще один неповторимый вид», 1990:

«Главный вывод, который можно извлечь из представленных в настоящей книге данных и рассуждений, заключается в том, что возникновение вида с признаками расценивающимися нами как сугубо «человеческие», не было неизбежным и предопределенным заранее результатом телеологического эволюционного процесса, но явилось теоретически объяснимым следствием существования предков человека в «подходящих» экологических и эволюционных условиях. Гоминиды и люди утвердились на Земле потому, что, подвергаясь действию основных биологических и эволюционных факторов и процессов, благодаря присущим им адаптивным характеристикам они могли «решать» проблемы, возникавшие перед ними в определенных филогенетических и экологических обстоятельствах. <...> Прошлое человека, как и всякого другого вида, нужно анализировать в контексте тех событий и процессов, которые развивались тогда же, в прошлом, а не в свете последующих эволюционных явлений. Именно эти события и процессы давно прошедших времен, составлявшие движущую силу человеческой эволюции, обсуждались и моделировались в настоящей книге.

К числу главных из этих факторов относятся характеристики, унаследованные гоминидами и их предками в результате предшествовавшего эволюционного развития, — размеры тела и признаки млекопитающих и приматов. Как было показано, это филогенетическое наследие в значительной мере определило ход последующей эволюции гоминид. Оно явилось тем субстратом, на который должен

был воздействовать естественный отбор. Реакции ранних гоминид на встававшие перед ними проблемы были обусловлены их предысторией. <...>

Если филогенетическое наследие можно назвать внутренней движущей силой эволюции, то окружающая среда составляет ее внешнюю движущую силу, а следовательно, эволюцию человека необходимо рассматривать и в том аспекте. Как было показано, человеческая эволюция и необходимые для нее предпосылки определялись разнообразными условиями окружающей среды. На эволюцию гоминид наложили свой отпечаток и тропические среды Старого Света, и африканские саванны с сезонной изменчивостью, и плейстоценовые среды с умеренным, но, все более холодным, климатом; здесь играли роль и характер изменений среды обитания, и неустойчивость экологии. <...>

Что можно сказать об адаптивных стратегиях ранних гоминид? По современным представлениям, эти стратегии возникли главным образом в Африке — отчасти в результате радиации африканских гоминоидов, отчасти в результате развития сообщества коэволюционировавших африканских млекопитающих. О таком более локальном, развитии ранних гоминид заставляют говорить сегодня многочисленные данные, которые должны заострить внимание исследователей на изучении роли африканских сред в формировании первичных этапов гоминидной эволюции. Эти данные должны способствовать и скорейшему признанию огромной эволюционной значимости исхода гоминид из Африки.