Студенты МГЮА (М) изучают гражданское право. (Р) Большая посылка 8 страница

Педагогу-руководителю в это время необходимо заботиться и о высоком уровне делового сотрудничества, и о требовательности, защищенности каждого, и об обеспечении в группе отношений доверия, уверенности каждого в способности группы решить поставенные ею перед собой задачи. Необходимо выдвигать в организаторы наиболее ориентированных на группу людей, коллективистически мотивированных и делом доказавших свою надежность. Очень важно заботиться о совершенствовании навыков членов группы в области самоуправления, включая сюда и способность к коллективному планированию, коллективной организации, коллективного самоанализа сделанного и пережитого. Не менее важной оказывается и забота об умножении деятельности, о выдвижении новых целей, увлекательных, требующих напряжения сил и способностей всех участников объединения.

Нельзя допустить, чтобы организованность и сплоченность проявились лишь в деятельности, самоценной в пределах группы, значимой лишь для ее членов (дни рождения, групповые праздники). Нельзя допустить ужесточения взаимных оценок внутри группы, особенно при педагогах, принесения в жертву интересов отдельной личности интересам группы, замыкания "на себя" отдельных группировок в оппозиции к другим членам объединения. Особенно тревожна в это время ревность к новичкам.

Меняется роль воспитателя: на смену воспитателю-организатору с правами не только рядового члена группы, но еще и "старшего товарища" приходит воспитатель-хранитель коллективных традиций, воспитатель-"совесть группы" и руководитель, осуществляющий скорее стратегическое, чем тактическое руководство.

Малейшие признаки корпоративности требуют от руководителей объединения решительной борьбы всей силой общественного мнения, тем более, если носители этих тенденций - влиятельные члены группы и общие любимцы. Так, кстати, чаще всего и бывает.

Показателем достижения ядром группы высокого уровня развития (ЛГ УСД) деятельности становится способность ядра эффективно решать сложные трудовые, организационные и педагогические задачи при поддержке и помощи всей группы и при минимальной помощи со стороны взрослых руководителей; умение органов самоуправления в основном самостоятельно преодолевать трудности и проблемы, возникающие в ходе деятельности, справляться с неудачами в достижении поставленных целей; поддерживать равное и оптимистическое настроение товарищей. Иллюстрацией деятельности группы, достигшей ЛГ УСД, может быть работа педагогического отряда подростков и старшеклассников "Дозора" в 1977-78 годах. Организованный в школе Э 38 Гагаринского района Москвы, отряд за три года существования стал центром школьного самоуправления и инициатором внеучебной педагогически организованной деятельности учащихся. Однако эти успехи были только одной стороной дела. Другая сторона состояла в том, что обострила ряд противоречий в школьном коллективе. Рост общественной активности десятков школьников был встречен практическим бездействием педагогов школы, проистекавшим из глубокого убеждения, что воспитательная работа - не их дело. Несмотря на все приглашения, из 17 сборов школьного актива дважды посетило только два учителя - по одному на сбор. Временами имело место придирчиво недоброжелательное отношение некоторых учителей к наиболее активным подросткам. Наиболее тревожным было то, что внеучебная общественно полезная деятельность подростков в школе одними педагогами оценивалась и перед учащимися и перед родителями как положительное, другими - как отрицательное явление. Это дезориентировало и школьников и их семьи. Администрация школы формально занимала позицию невмешательства, используя, однако, отряд, когда и где это было ей выгодно. Скажем, организуя встречу актива школы с городским семинаром директоров школ, где ребята из отряда без подготовки отвечали на любые вопросы аудитории. В это самое время один из видных учителей школы этажом выше, перед 9 классом, отводя душу, поносил "наглецов, смеющих без смущения разговаривать с уважаемыми людьми". В этих условиях не только педколлектив, но и школьники разошлись на "лагеря", и у некоторых родителей появился довод, что "общественная работа мешает учебе". Некоторые ребята, приходя в отряд, стремились скрыть этот факт и от классного руководителя и от семьи. При этом нельзя было отрицать, что в ядре отряда находились, как правило, лучшие по успеваемости ученики школы. Однако, это ничего не меняло. Возникшая серия конфликтов привела к тому, что руководитель отряда - организатор внеклассной воспитательной работы школы - был вынужден уйти в районный Дом пионеров, и отряд перешел под эту "крышу", тем более, что пополнение его в этот период шло все больше за счет притока подростков из разных школ района. Полем деятельности для "Дозора" на новом месте стала, по существу, пропаганда идей и методики коммунарского самоуправления, а формой работы - организация районных сборов школьного актива, лагерей труда и отдыха для желающих, педагогических десантов по заявкам школ и туристских походов. В это время отряд пополнился студентами педвузов, но основой его состава были по-прежнему подростки и старшеклассники. Уровень деятельности отряда в этот период стал, по-видимому, соответствовать лично-групповому уровню, а, возможно, и коллективно-групповому (КГ УСД). Во всяком случае, отряд мог самостоятельно организовать сложные трудовые операции. Одна из таких операций - засыпка фундамента под цех Учебно-производственного Комбината в поселке Внуково при недостатке инструмента, избытке рабочих рук и дождливой погоде была организована ребятами настолько успешно, что позволила за 12 рабочих часов выполнить недельную норму земельных работ на объекте. С осени 1975 до лета 1978 года отрядом было организовано боее 17 летних лагерей труда и учебы и сборов с участием более чем 1200 подростков и старшеклассников. В этих лагерях и на сборах все организационные и воспитательные задачи решались Советом из комиссаров отрядов, дежурных командиров и взрослых педагогов на правах руководителей лагеря. Доступ на СК всегда был открыт для всех желающих; обсуждение дня велось открыто, с привлечением пришедших. По словам многих "дозоровцев" в этот период жизни отряда внешняя занимательность "предмета" для новичка сводилась к минимуму. Ведущую роль играл стиль взаимоотношений в коллективе, и вновь пришедшие подростки улавливали это очень быстро, хотя и не всегда осознавали.Обычно первой реакцией новичка было удивление и безотчетная радость, удовлетворенность "интересной жизнью". Так, одна девочка, пробыв в отряде три года, писала о времени своего прихода: "На этом сборе я увидела то, что не знала и не видела никогда: веселую, интересную жизнь, настоящую дружбу, доброжелательные человеческие отношения и вообще много такого, что меня вначале очень поразило и удивило... Так и пришли постепенно: сначала удивление, потом радость, а потом и счастье!!!" Студенты МГПИ, практиканты, принимавшие участие в сборах отряда, писали в своем отзыве:

- "Коллектив детей, не осознающий воздействие взрослых. Отсюда ощущение долга, больше, чем где бы то ни было. Остальное - производное. В лагере педагоги внешне как будто незаметны, но влияние их чувствительно и сильно."

- "Кто хоть раз почувствовал себя полноправным членом коллектива, тот будет об этом думать и вспоминать всю жизнь. Я с удовольствием ездил бы каждый год в такой лагерь. А если бы были такие и пионерские лагеря, то учителя школ осенью получали бы не разболтавшихся за лето детей, а людей, готовых к трудной и кропотливой работе - учебе".

- "Выборы дежкома на один день - мудрое решение. Каждый чувствует ответственность... Люди становятся дружелюбней, внимательней друг к другу, откровенней, слетает налет пошлости в отношениях, и как сказал бы один член отряда, здесь друг к другу относятся как родственники".

Однако были здесь и свои проблемы. Оказалось, что неразвитый нравственно подросток не всегда в состоянии принять в качестве предмета деятельности объект, связанный с высоким уровнем самоотдачи обществу. Нередко новички - подростки и, особенно, старшеклассники с удовольствием принимали участие в организованных для них походах и играх, но их в дальнейшем отталкивали перспективы самим тратить свои силы на работу с другими, младшими школьниками, т.е. выступать организаторами дел, рассчитанных на младших. Это происходило совсем не от неумелости новичков. Нередко они действовали в работе с младшими вполне успешно. Важнее была непривычка тратить свои силы и время для кого-то другого. Опыт работы "Дозора" говорит, что одного и того же подростка можно постепенно (как это делал Г.А.Нечаев в Тюмени) подвести к такому уровню самоотдачи, который непременно отпугнет его, будучи предложен слишком рано.

Высшая точка, показавшая, на что способен отряд на высоком уровне сформированности совместной деятельности, была достигнута в июне-августе 1978 года, когда "Дозор" взял на себя организацию лагеря труда и отдыха экспериментальной школы-интерната. Основная сложность была здесь в том, что если до этого педотрядовцам приходилось иметь дело с ровесниками из общеобразовательных школ, то в этом "трудовом лагере" они впервые столкнулись вплотную, на два месяца с детьми из тяжелейших семей, прошедшими, как правило, 2-3 детдома и интерната, знакомыми с бродяжничеством, преступным миром и пороками, о которых "нормальные" дети обычно и представления-то не имеют. По результатам обследования, 62% этих подростков характеризовались эгоистической направленностью личности.

В "трудовом лагере" интерната "дозоровцы" впервые встретились с парадоксальным, на первый взгляд, явлением, когда подростки заинтересованы в демократическом самоуправлении меньше, чем в подчинении единоличной диктатуре взрослого. Среди воспитанников интерната в лагере открыто определилась тенденция к выделению старших, волевых, более сильных ребят с определенными организаторскими чертами, стремившихся к завоеванию "командных высот" в коллективе. Ценой определенных льгот и привилегий эти подростки готовы были взять на себя ответственность за организацию внешнего благополучия, а в противном случае становились центром оппозиции. "Дозоровцы" обнаружили, что к трудовым заданиям легче было привлечь младших и слабых воспитанников, чем старших и сильных. Разгадка была проста: старшие и более сильные не привыкли работать сами, на них обычно работали другие, "подчиненные". Впервые ребята из педотряда столкнулись с тем, что участие в КТД воспринималось интернатовцами как нагрузка. Этих детей отличала агрессивность, вздорность поведения, ежеминутная готовность к обороне и к нападению на партнера по общению, бытовала брань и рукоприкладство, моральная и физическая нестойкость в работе. Безусловно, с такими подопечными членам педотряда приходилось трудно. Каждый из них - сам девятиклассник, практически круглые сутки, без выходных отвечал за 15-20 раздражительных, недоверчивых, нравственно неразвитых подростков. К тому же, в отличие от некоторых педагогов, комиссар-дозоровец был лишен возможности отвести душу криком и наказанием. Его оружием оставалось только терпение, доброжелательность, настойчивая требовательность, справедливость и личный пример во всем.

"Сейчас, когда я оглядываюсь назад и вспоминаю все сборы, на которых я бывала, - писала Женя Цейтлина, выросшая в отряде с пятого класса, в год своего окончания школы, - я понимаю, что я открыла для себя "Дозор" в год работы с ребятами из интерната. Только тогда я впервые увидела свое место в отряде, почувствовала, что "Дозор" необходим этим ребятам и поняла, что для "Дозора" это начало какой-то другой жизни, гораздо более серьезной и нужной, чем прежняя, и, несмотря на то, что последние лагерные сборы были очень трудными для дозоровцев, я всегда вспоминаю о них как о самом важном и дорогом для меня времени. И когда я сейчас с ужасом думаю, что больше не будет сборов, мне становится страшно не только от того, что никогда больше не будет "зимовки" в Маклаково, а оттого, что никогда больше не повторится лагерь в Ильинском. Я часто думаю: отчего это? Ведь на "зимовке" было так интересно, были такие прекрасные люди, замечательные творческие дела. А что было в Ильинском? Сплошные истерики и переживания, бесконечные ЧП и срочные СК, на которых только и думали, кого выгнать из лагеря. Может быть, оттого, что работе с этими ребятами было отдано столько сил, было вложено столько труда, чтобы научить их элементарным человеческим отношениям, чтобы показать им, как можно и как нужно жить, может быть, поэтому эти ребята и лагерь так памятны и дороги мне. Только тогда я до конца поняла, как необходим "Дозор", какое большое дело мы делаем, как нужны этим ребятам, ребятам, которые так несправедливо обижены судьбой. Возможно, если бы не было последних сборов, "Дозор" остался бы для меня просто приятным и легким воспоминанием, теперь все это гораздо серьезнее и глубже".

Другая дозоровка, Саша Григорян, вынуждена была по семейным обстоятельствам уехать из "нашего лагеря". В письме друзьям по отряду она пишет: "...у меня все условия для отдыха: спать могу хоть по 12 часов в сутки, работать не нужно, еды могу поглощать, сколько хочу. Но мне не хватает вас, тепла человеческого, которое было у нас в лагере, и я променяю все эти удобства на лагерь с полем длиной хоть в 1000 метров (имеется в виду прополка - авт.)....Если хотите, можете прочитать это письмо ребятам. Пусть поймут, что главное - это когда мы сами думаем, что сделать, чтобы было хорошо".

То, что в лагере за два месяца жизни практически исчезла откровенная брань, что выход на работу не был проблемой, даже в 5 и в 6 утра из-за жаркой погоды, а отбой занимал 20-25 минут, что практически не возникало крупных проблем, а сколько-нибудь серьезные проступки оценивали сами воспитанники интерната - все это показало, что социально зрелый коллектив старшеклассников, вооруженный продуманной системой педагогического воздействия, может решать задачи, которые не всегда по плечу даже профессиональным педагогам.

Характеризуя этот высший этап деятельности педагогического отряда, надо отметить, во-первых, высокий уровень ее гуманистической направленности. Он проявлялся в остро выраженной готовности работать для людей, преодолевая для этого даже серьезные трудности. Сказанное подтверждают результаты исследования мотивационной сферы участников трудового лагеря. Группа "комиссаров" с трех-четырехлетним стажем пребывания в отряде (8 человек) обнаружила резкое преобладание мотивов социальной идентификации с группой (отрядом интернатовцев) и мотивов социальной ответственности. Все остальные мотивы были выражены слабо. Направленность деятельности этих ребят мы оцениваем как гуманистическую альтруистической акцентуации. От них заметно отличались мотивационные профили "дозоровцев"-девятиклассников со стажем пребывания в отряде менее года (5 человек), работавших в отряде на вспомогательных ролях. У них были выражены практически все мотивы, причем максимум далеко не всегда падал на социальную ответственность. Такого же типа был мотивационный профиль младших воспитанников школы-интерната. В обоих случаях имела место полимотивность ситуативного характера. В отличие от этого варианта направленность деятельности старших воспитанников интерната отличалась полимотивностью с преобладанием мотивов непосредственного (процессуального) удовольствия от труда, честолюбия, личной выгоды, идентификации с воспитателем и с группой. Значительно слабее был мотив социальной ответственности. В целом такую направленность можно определить как лично-деловую, корпоративную с пониженной социальной ответственностью. Именно эти старшие воспитанники составили в лагере ядро оппозиции к идеям демократического самоуправления, коллективного труда, ответственности каждого перед всеми. Интересно, что опыт замера с помощью тестов отношения к труду у молодых людей, бывших дозоровцев, участников работы в лагере интерната, сделанный через пять лет после описанных событий, показал, что у них преобладала направленность гуманистического характера, с индивидуалистической акцентуацией. Этот опыт наводит на мысль, что напрасно противники коллективистического воспитания боятся воспитать таким путем "слишком хороших" людей, "не от мира сего". Жизнь откорректирует "излишний альтруизм", а вот порядочность человеческая остается.

Кроме высокой социальной ответственности и гуманистической направленности ядра отряда, ему на этом этапе развития была свойственна высокая степень подготовленности к совместной деятельности. Успех трудовых лагерей и сборов, где члены "Дозора" выступали в роли вожатых ("комиссаров") и работали без прямой помощи взрослых, доказывает это вполне убедительно. Надо отметить, что условия жизни и быта этих лагерей и сборов резко отличались друг от друга. Например, лагерь "Боровский" в лесничестве в июне 1976 г. размещался на опушке леса. Ребята жили в шалашах-навесах, круглые сутки должны были жечь костры, т.к. июнь был дождливым и холодным. Они работали по очистке посадок ели от постороннего молодняка тяжелыми и острыми топорами, продукты носили на себе из деревни за три километра. Главной заботой было обеспечение необходимых условий для нормальной жизни, труда и отдыха восьмидесяти человек, профилактика травматизма. Бытом лагеря занимались дежурные отряды по очереди со своим "комиссаром" во главе. Другой лагерь в августе того же года как лагерь пионерского актива и вожатых разместился в типовой школе поселка Внуково под Москвой. Здесь наибольших усилий требовала постоянная чистота помещений, сохранность оборудования и высокий уровень обучения, качество занятий, творческих дел, полноценный отдых состава лагеря в сотню человек. Не окажись этот лагерь успешным, за ним не последовали бы заявки вожатых на пять кустовых десантов "Дозора" в школы района той же осенью.

В-третьих, отличительной чертой деятельности отряда на этом этапе деятельности была высокая степень организационного и психологического единства, собственно, и делавшая возможной эту деятельность. Это единство опиралось на диалогический стиль общения в отряде, при котором включение в психологическую сферу партнера необходимо строится на уважении суверенитета чужого сознания и чужой жизнедеятельности. Коммуникатор заинтересован в этом случае, чтобы реципиент сохранил самостоятельность суждений, т.е. стремился к сохранению равноправного диалога. Эта задача, в свою очередь, достигается и традиционно круговым интерьером, облегчающим общение (закон круга), и возможностью каждому взять слово (закон поднятой руки), и равенством всех перед законами сбора. Опыт истории педагогического отряда "Дозор" в 1973-1978 годах, на наш взгляд, дает представление о психологических возможностях педагогически организованной деятельности, достигшей первого из высоких уровней своей сформированности. В практике отечественной педагогики такой опыт, естественно, не единственный. Существовал отряд Марка Баринова, славный тем, что он своими силами поднял колокола на звоницу Святогорского монастыря, существовала "Фрунзенская Коммуна" в Ленинграде, руководимая Ф.Я.Шапиро. Она дала начало коммунарскому движению молодежи 60-х годов в России. Существовал, а, возможно, и существует клуб "Дзержинец" в Тюмени, доказавший возможность капитальной перестройки поведения самых что ни на есть "подучетных" подростков большого промышленного города. "Каравелла" Владислава Крапивина в Свердловске-Екатеринбурге. Театральный отряд имени Михаила Светлова при клубе газеты "Известия" под руководством Светланы Шохтр. Школьное лесничество С.Ящук в Брестской области. Тульский "Искатель", возглавляемый журналистом Евгением Волковым. Их было и есть довольно много: все перечислить просто трудно. Они рождаются, живут и борются за существование, делают много добра и уходят в историю, чаще - с уходом руководителя, поскольку он, как правило, "душа" объединения. Подростково-юношеский клуб - дело сугубо личностное.

* * *

...Гордым горнов молчанием

Будет слава пропета

Всем сгоревшим отрядам,

Маленьким кораблям...

В.Крапивин

И еще. Как и жизнь человека, жизнь подростково-юношеского объединения этого типа не есть непрерывный взлет. Это череда взлетов и падений, обычно - между АИ УСД и ЛГ УСД уровнями. Может быть, поэтому существование их - постоянное напряжение и в чем-то борьба с самими собой за высшие цели. Тем эта жизнь и хороша.

Однако было бы нечестно не сказать ни слова о теневых сторонах и "подводных камнях" подростково-клубной работы. И здесь, как правило, все упирается в личность руководителя. Описанная система организации деятельности подростково-юношеской группы "в норме" рассчитана на постоянный диалог педагога-руководителя и остальных участников его объединения. Однако можно утверждать, что именно в силу своей диалогичности эта система рождает предельно высокий в глазах старших подростков авторитет педагога-воспитателя. Его буквально готовы носить на руках (если группа достигла в своем развитии ЛГ УСД), поскольку именно детям этого возраста свойственна персонификация своих симпатий. Безусловно, практически любому педагогу такое выражение чувств воспитанников приятно. Но одни воспитатели вполне ясно отдают себе отчет, что восторги подростков принадлежат не столько ему лично, сколько системе отношений, в которую они включены и психологически безрадостному фону отношений с другими взрослыми в семье и в школе. А другой вполне искренне верит, что причиной всему - его необыкновенные таланты. Психология знает авторитарность объективную и субъективную. Согласно Психологическому словарю, авторитарность - это "социально-психологическая характеристика личности, отражающая ее стремление максимально подчинить своему влиянию партнеров по взаимодействию и общению. Авторитарность связана с такими личностными чертами как агрессивность, завышенные самооценка и уровень притязаний, склонность к следованию стереотипам, слабая рефлексия и т.п." [113]. Объективная авторитарность воспитана в человеке жизнью. Он видит ее, как свойство своей личности и, может быть, оценивает как свой недостаток. Однако, если он полагает в этом своем качестве лишь достоинство, мы имеем дело с субъективной авторитарностью. При наличии предпосылок в виде объективной авторитарности ситуация преувеличенных подростковых восторгов по поводу личности любимого руководителя может провоцировать у того "острый приступ" субъективной авторитарности, причем тогда, когда этого никто не ожидает, чаще всего - в психологически сложных обстоятельствах. Это осуществляется внезапно для окружающих, как "измена себе", а по сути вполне закономерно.

Еще более драматически развиваются события, когда в центр педагогически организованной деятельности встает глубоко порочный, способный и расчетливый человек, сознательно использующий "имидж", возникающий благодаря прогрессивной методике, которой он пользуется, как отмычкой к сознанию (и подсознанию) людей. Нам известен факт, когда в такой роли выступил растлитель детей, создавший сложную многоуровневую систему, вполне гарантирующую ему конспирацию от внешней социальной среды. Роль "внешнего обвода" в данном случае играл нормально развитый временный летний коллектив ЛГ УСД, в основном состоящий из младших подростков. "Внутри" находилась относительно замкнутая группа старших подростков постоянного состава - "актив", выполнявших роль младшего комсостава и, как это было уже сказано, восторженно относившихся к своему руководителю. Он, в свою очередь, это отношение умело подогревал, создавая к тому же ореол загадочности и трагичности вокруг собственной персоны. И уже в этом "ядре" вербовалось звено "доверенных", в сущности соучастников руководителя-преступника. Эти подростки имели инструкции, как вести себя в беседе с журналистами, с родителями, со следователем, они получали специфическую "идеологическую" обработку и, по- видимому, до поры до времени были счастливы своей исключительной и глубоко законспирированной ролью "подельников" великого и непризнанного таланта. А Ю.У. был и вправду талантлив. Только талант этот был лжив и античеловечен. Из всего сказанного следует, что, по-видимому, единственным ключевым признаком опасностей такого рода может служить замкнутость, корпоративность подсистем постоянного актива, в центре которого стоит субъективно авторитарный лидер - педагог. В сущности, постоянно действующий состав соучастников педагога-преступника являет собой устойчивую криминальную группу (по И.П.Башкатову), группу-банду (по классификации А.Р.Ратинова) или антиколлектив (по Л.И.Уманскому). Несмотря на то, что к опасностям такого рода наше общество весьма не готово, а государственные службы тем более (и доказательством этому может служить многолетняя безнаказанность вышеупомянутого "педагога"), о них следует, по нашему мнению, писать, говорить и думать. В газетах появилось сообщение, что в 70% случаев за преступлениями подростков просматривается взрослый инициатор (см. "Подмосковные известия" 13 июня 1995 г., материал Яны Тимлевой "Или молодежная политика или сатанизм. Иного не дано?").

Коммунарская методика построения подростково-юношеской группы при всей своей прогрессивности далеко не едиственная система, способная обеспечить успех педагогически организованной деятельности. Так, в течении десятилетий, практически весь ХХ век во многих странах Европы и Америки процветал "скаутизм". По нашим наблюдениям, психологически скаутизм от коммунарства отличает подчеркнуто мирный, лишенный духа бунтарства и оппозиции подход к задачам формирования личности. Если идеалы коммунарства, в лице его основателя И.П.Иванова, провозглашали: "Завтрашняя радость - не покой, а бой!", то в скаутизме "важно, чтобы будущий мужчина стал гражданином с хорошим характером, физически сильным, умственно развитым, морально стойким... Скаутизм - это путь превращения мальчика в гражданина с чувством долга" [114]. Можно сказать, что если в идеалы коммунарства входил оттенок пассионаризма, то в идеалах скаутов он, по-видимому, вполне отсутствует. Основа скаутинга - это не столько выполнение общих законов или групповых норм, сколько и прежде всего выбор из более чем ста индивидуальных программ личностного развития по принципу: "от игры к награде". За каждую преодоленную на пути к цели ступени скаут получает награду - соответствующий значок, причем руководитель обязан этот значок выдать, независимо от того, как относится к данному скауту первичный коллектив "патруля" или он сам. В случае конфликта воздействие оказывается через пожелание на "суде чести" или в личном разговоре со скаут-мастером. Этим прямое воздействие группы на личность у скаутов и ограничивается. Конечно, влияние группы- "патруля" этим не исчерпывается. Но оно в основном зависит от инициативы "патрульных" и не очень регламентируется. В сущности, можно быть и скаутом-одиночкой. В сравнении - референтная группа входит в объединении у коммунаров в 80% случаев, у скаутов - лишь в 50%. Несмотря на недостаточно широкий охват исследований, можно предположить, что если в коммунарских объединениях типичным может считаться ЛГ УСД, то для скаутских он, главным образом, АИ УСД. Можно сказать, что скаутская система воздействия на личность более индивидуалистична, менее использует и контролирует педагогический потенциал групповой субкультуры. В то же время предпосылкой успешной педагогической практики в скаутинге принято считать достижение эмоционального единства воспитателей и воспитуемых, а также реализацию эмоционального потенциала участников в совместной деятельности и общении. Это, по-видимому, и делает скаутинг педагогически эффективной системой, это самое и было в свое время утеряно официозной пионерской организацией СССР. Особое внимание в системе "скаутинга" уделяется младшим подросткам, в частности - развитию их интересов. Это чрезвычайно важная особенность методики. В исследовании, проведенном под нашим руководством Г.К.Тюлягановой и упомянутым выше, было показано, что деформация сферы интересов в результате педагогической несостоятельности и низкой культуры семьи можно расценить, как один из самых ранних предвестников девиантного развития личности. Если в случае нормального развития личности широта интересов подростка сочетается с их глубиной, то в случае девиантного развития наблюдается высокая степень концентрации интересов и в то же время их поверхностный характер, низкая мотивация к учебной деятельности. Вероятно, скаутинг в рамках средней школы мог бы помочь делу, особенно в среде младших школьников и младших подростков. В то же время, уже не говоря о необходимости подготовленных для этой работы кадров, необходимо предостеречь школьную администрацию от пагубного соблазна поставить школьный скаутинг в позицию школьной пионерии, т.е. попытаться сделать его массовым и подчинить его деятельность интересам учебы и школьной системы в целом. Это было бы равнозначно его уничтожению. Чтобы быть эффективным, школьный скаутизм должен быть в известной мере суверенным и отвечать принципу дополнительности, т.е. давать детям то, что учебная система дать сегодня им не может, т.е. неформальность общения, добровольность включения, участие в избранной деятельности, диалог, защищенность.