Образ и подобие

– А вдвоем работать веселее! – заметил демиург Шамбамбукли, оглядев плоды совместного труда. – Смотри, как быстро управились! И недели не прошло.

– Без меня бы ты еще десять миллионов лет провозился, – довольно хмыкнул демиург Мазукта. – Все потому, что слишком много внимания уделяешь мелочам. А я работаю целыми концепциями. Не «да будет капля, еще капля, и еще капля, и еще…», а сразу «да будет дождь!».

– Да, я понял. Это ты ловко придумал.

– Это придумал не я, – отмахнулся Мазукта. – Книжки надо читать!

– Ага, – кивнул Шамбамбукли, – почитаю как‑нибудь. А что нам теперь надо делать?

– А теперь, – потер руки Мазукта, – давай сотворим человека по своему образу и подобию.

– Давай! – охотно согласился Шамбамбукли и взял в руки ком глины. – По‑твоему или по‑моему?

– По‑нашему.

– То есть как? – опешил Шамбамбукли. – Мы же разные!

– Правильно. Но что‑то общее у нас есть?

– Да, конечно…

– Вот и сделаем человека похожим сразу на нас обоих.

– Э‑э…

– Концепция, Шамбамбукли, концепция! Мелкие отклонения не важны, берем только самую суть.

– Созидательное начало? – предположил Шамбамбукли.

– Смеешься, что ли? При чем тут оно? Две руки, две ноги, одна голова. Остальное – как получится.

– Но это же чисто внешние признаки!

– Ну! А мы с тобой о каких толкуем?

– Мазукта, – неловко произнес Шамбамбукли. – Я, конечно, понимаю, что ты умный и во многом опытнее меня. Но ты же сам знаешь, что на самом деле у нас с тобой нет никаких рук и ног.

– А почему же я их вижу? – ехидно переспросил Мазукта.

– Потому что… ну, это аллегория. А сами мы представляем Идею в чистом виде…

– Это после шести дней работы – и чистый вид? – захохотал Мазукта и ткнул пальцем в жирное пятно на рубашке Шамбамбукли. – Ты себя в зеркале давно видел?

– Это пятно тоже имеет аллегорическое значение, – пояснил Шамбамбукли. – Оно – символ. Так же, как рука или нога. А на самом деле…

– Символ чего? – перебил Мазукта.

– Ну, чего‑нибудь. Например, тяжкого труда.

– Это пятно от яичницы, которую мы ели утром. Объясни, как яичница может символизировать тяжкий труд?

– Ну‑у…

– Ладно, оставь.

Мазукта присел на камень, взял в руку веточку и стал рисовать на песке.

– Взгляни. Это что?

– Собачка, – уверенно заявил Шамбамбукли.

– М‑м… Нет, вообще‑то, лошадь. Ну не умею я их рисовать! Ладно, пусть будет собачка. А это?

– Тоже собачка?

– Правильно. А это?

– Собачка?..

– Угадал. А это?

– Еще одна?

– Да. Заметь, что они все разные. Но ты их безошибочно отнес к одному виду. Почему?

– Ну‑у… может, потому что они все похожи на собачек?

– Вот! – Мазукта поднял палец. – Это то, что я называю концепцией. Собаки могут быть разными, но все они устроены по одному и тому же принципу. Усек?

– Нет.

– Гр‑р‑р! Ладно, попробуем иначе. Ну‑ка, дай сюда свою глину.

Взяв в руки ком глины, Мазукта прищурился, оценивая наметанным глазом фигуру Шамбамбукли, а потом в несколько уверенных движений вылепил смешного нескладного человечка.

– Узнаешь?

– Ну, знаешь ли! – задохнулся от возмущения Шамбамбукли. – И вовсе даже не похоже!

– На кого не похоже? – хихикнул Мазукта.

– На меня! У меня совсем не такой нос, и глаза…

Шамбамбукли осекся. Мазукта захохотал.

– Понял теперь? Это и есть «образ и подобие» – нечто, отражающее самую суть объекта, где‑то утрированно, где‑то однобоко, где‑то одним небрежным мазком, сильно упрощенное, но всегда сразу и бесспорно узнаваемое – и называется оно ка‑ри‑ка‑ту‑ра.

– Но почему обязательно такая ядовитая? Ты мог бы, по крайней мере, создать дружеский шарж!

– Ну извини, не думал, что тебя это так заденет. По‑моему, тут нет ничего обидного…

– Нет, есть! Ты нарочно!

– Да говорю же тебе!..

Между тем человечек, созданный по образу и подобию Шамбамбукли, воровато огляделся, убедился, что за ним никто не следит, и поскорее полез на пальму.

Шутка

– Шамбамбукли, хочешь повеселиться? – спросил демиург Мазукта.

– Хочу, – осторожно согласился демиург Шамбамбукли.

– Читай! – Мазукта с широкой улыбкой протянул другу толстую книгу в кожаном переплете.

– Это что? – спросил Шамбамбукли.

– Книга Бытия, – ответил Мазукта. – Я тут решил немного поразвлечься, создал для прикола новый мир, ну и описал подробно весь процесс.

Шамбамбукли открыл книгу на первой странице, прочитал несколько строк и удивленно вскинул брови.

– «Вначале сотворил Мазукта…»Что, вот это вот ты и сотворил?!

– Ага! – радостно осклабился Мазукта. – Я же говорю, приколоться захотелось. Ты дальше читай.

– Уже читаю. «Разделил… и поместил между ними…» – Шамбамбукли фыркнул. – «А в день четвертый сказал…»

Шамбамбукли зажал рот ладонью и захихикал.

– Ага, именно так и сказал, – подтвердил Мазукта. – Продолжай, дальше еще интереснее.

– «И сотворил… гы‑ы… и два огромных… и всяких ползающих…»

Шамбамбукли запрокинул голову и громко захохотал.

– Мазукта! Ты серьезно?.. И ежиков?

– И ежиков, – с улыбкой подтвердил Мазукта. – И крокодилов. Двух, заметь!

– «Кро… ко… и сказал им…» Ой, не могу!

Шамбамбукли согнулся от хохота.

– Это еще что! – хмыкнул Мазукта. – Ты посмотри в приложении, как там устроено солнце!

– Ой, умора! – Шамбамбукли со стоном сел на пол. – Мазукта, прекрати, я сейчас коллапсирую от смеха!

– Это ты еще не видел географическую карту! На двести восьмой странице.

Шамбамбукли дрожащими пальцами раскрыл книгу посередине, бросил быстрый взгляд на карту – и в корчах свалился под стол, услужливо сотворенный Мазуктой.

– Ма… Мазукта! – выдавил он сквозь смех. – Ну, ты даешь! Ты… ты просто…

Мазукта с умилением посмотрел на друга, рыдающего под столом.

– Приятно видеть настоящего ценителя! – произнес он. – Ты вот можешь уловить изюминку. А то у людей совсем нет чувства юмора.

Шамбамбукли сел, утирая глаза и сдержанно похрюкивая.

– А что не так с людьми?

– Не ценят, – вздохнул Мазукта. – Ведь правда, смешно же? А они даже не улыбаются.

– Может, потому, что им в этом мире жить? – предположил Шамбамбукли.

– Да не в этом дело, – отмахнулся Мазукта. – Юмор уж больно профессиональный. Что они могут понимать, жалкие пользователи!