Царство Палеогея 3 страница

¹ Призыв В. М. Сырых к единству теории на основе диалектического и исторического материализма (см.: Сырых В. М. Указ. соч. Особ. с. 180— 190) вряд ли найдет многих последователей, особенно с учетом того, что автор, защищая пресловутый классовый подход (см. там же. С. 255), от­казывается (вслед за В. Тененбаумом) от свойственного марксизму клас­сового понимания права, заменяя его гегелевским (см. там же. С. 258—259) и присоединяясь к идее различения права и закона (см. там же. С. 262 и след.). Поэтому трудно рассчитывать, что единение теоретиков права произойдет на основе всеобщего признания концепции, основанной на со­зданном В. М. Сырых соединении идей Гегеля, Маркса, Энгельса, Тенен-баума и Нерсесянца.

¹ Впервые опубликовано под заголовком "Три концепции права" в
журнале "Сов. государство и право" (1991. № 12). Печатается с неболь­
шими изменениями.

² Первая из названных концепций нередко именуется нормативной.
Однако все вообще концепции права (кроме, возможно, "реалистическо­
го" правопонимания в США) считают нормативность сущностным качеством
права и потому "нормативны" не менее, чем позитивно-нормативная, или
(иное название) позитивно-правовая, концепция.

Необходимо оговорить также, что в тексте речь идет только об ос­новных, наиболее известных и распространенных концепциях права. О разновидностях этих концепций и о других концепциях см.: Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология. М., 1971; Мальцев Г. В. Понимание пра­ва. Подходы и проблемы. М., 1999 и указанную там литературу.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 8. Основные концепции права

Федерации — России с изменениями и дополнениями по 21 апре­ля 1992 г.)- В процессе подготовки нормативных актов, определяю­щих основания и порядок "скорейшей компенсации", выяснилось, что в ближайшее время создать государственный фонд для такой компенсации не удастся. Поэтому в Конституции Российской Фе­дерации, принятой в 1993 году (ст. 52), аналогичное положение сфор­мулировано иначе, без слова "скорейшая".

Позитивный подход к понятию права — основа совершенство­вания законодательства, а также разработки правил законодатель­ной техники, учета и систематизации нормативных актов, инфор­мационно-поисковых систем и других перспективных направлений правовой службы. На этом подходе базируются догма права, при­емы толкования и применения правовых норм, правила решения юридических споров. Нормативный подход определяет содержание правового воспитания и правовой пропаганды, ибо нет "права во­обще", а есть только определенные формулировки законов и дру­гих нормативных актов, которые усваиваются массовым правосоз­нанием. Немаловажно и то, что при опоре на достижения юриди­ческого позитивизма XIX века, создавшего "юриспруденцию поня­тий, логику юридических конструкций", сложилась значительная часть тематики современной общей теории права, разработаны при­емы и правила толкования текстов законов, решения юридических споров, порядок применения правовых норм. Наконец, лишь при позитивном понимании права могут быть обеспечены законность, господство права, восходящее к его официальному установлению и единообразному пониманию.

Позитивная концепция права органически связана с современ­ной представительной демократией. Достаточно очевидно, что за­дача законодательной власти, осуществляемой выборными предста­вительными учреждениями, в том и состоит, чтобы создавать, раз­вивать и совершенствовать право посредством законотворческой деятельности. Да и само правовое государство — это государство, в котором обеспечено верховенство закона.

Право, что очевидно, содержится в текстах законов и подза­конных актов, оно выражено как система норм, установленных и охраняемых от нарушений государственной властью.

Позитивно-нормативное понимание права критикуется есте­ственно-правовой школой, согласно которой право — не только тек­сты, но и форма общественного сознания (право = сознание).

Основным доводом теории естественного права против пози­тивно-правового понимания является то, что законы, принятые го­сударственной властью, не свободны от ошибок, нередко выража­ют лишь эгоистические интересы власть имущих, противоречащие общественному правосознанию. Позитивные законы стареют и не всегда своевременно обновляются. Правосознание реагирует на но-

вые общественные потребности и запросы более чутко и динамич­но, чем законодатель, скованный громоздкой и медлительной про­цедурой обсуждения и принятия новых законов, в которых опять же нередки метафоры, противоречия, ошибки и неточности.

Слова закона остаются на бумаге, если они не вошли в созна­ние и не усвоены им. Можно ли довольствоваться принятием или изменением текста закона, полагая, что это и есть право, если он, закон, остался неизвестен массовому сознанию? Закон не может воздействовать на общество иначе, как через сознание (массовое правосознание, профессиональное правосознание). Поэтому пра­во — не тексты закона, а содержащаяся в общественном сознании система понятий об общеобязательных нормах, запретах, правах, обязанностях, условиях их возникновения и реализации, порядке и формах защиты.

Достаточно известно, что в историческом развитии человече­ства были эпохи и страны, где и когда существование права об­ходилось вообще без законов и без текстов. При системе преце­дентов его источником было профессиональное правосознание, а обычное право опиралось более всего на массовую правовую пси­хологию.

В современном обществе часть слов закона вообще не дохо­дит до практики либо меняется по смыслу. Скажем, в тексте зако­на говорится об обжаловании в суд "незаконных действий" долж­ностных лиц (действий, нарушающих права граждан), а на самом деле закон определяет порядок обжалования действий и законных, и незаконных, ибо соотношение с законом обжалуемых действий устанавливается судом лишь в результате рассмотрения жалобы, а не до ее подачи.

В текстах законов нередки противоречия.

Например, при сопоставлении текстов ст. 33, 61, 62 и 63 Уго­ловного кодекса Российской Федерации выясняется, что изобличе­ние преступником других соучастников преступления должно влечь некоторое смягчение наказания, но это смягчение не допускается, если преступление совершено в составе группы лиц. Получается, что при изобличении соучастников наказание обязательно смягча­ется, но смягчение не допускается, если были соучастники.

До устранения законодателем этой логической несовместимо­сти текстов УК проблема обязательности или, наоборот, недопус­тимости смягчения наказания может решаться только на основе профессионального правосознания судей, которое в данном слу­чае становится источником права, исправляющим недостатки за­кона.

Некоторые тексты закона подлежат логическому преобразо­ванию или уяснению с позиций здравого смысла. Если названному в законе "молодому специалисту" далеко за 25 лет, которые меди-

JT

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 8. Основные концепции права

цина считает рубежом молодости, то он имеет право на льготы для лиц, осваивающих новую для них специальность, но, конечно, не имеет прав на сокращенный рабочий день и другие льготы, пред­назначенные для собственно молодежи. Если в законе сказано, что "никто не может быть произвольно лишен жизни", из этого отнюдь не следует, что любое лишение жизни, в том числе убийство, яв­ляется непроизвольным, а тем самым — законным. В текстах за­кона говорится, что "преступление наказывается", хотя на самом деле наказывается не преступление, а преступник. Некоторые ис­торически сложившиеся термины и определения законодательства радикально противоречат их обыденному значению. Отдельные средства транспорта по закону относятся к "недвижимым вещам". Лица, ничего не теряющие, а приобретающие по завещанию допол­нительные права, именуются отказополучателями. Именно этим предопределяется противоречивая, на первый взгляд, формулиров­ка ст. 1160 ГК Российской Федерации о праве отказа от получения завещательного отказа. Названные противоречия снимаются в про­цессе общественной практики, где вырабатывается единообразное понимание таких терминов, содержащееся в правосознании.

В результате получается, что действующее, право — не совсем то (или совсем не то), которое изложено в текстах нормативных актов. Отсюда различение (противопоставление) "духа" и "буквы" закона, требующее особых приемов толкования текстов закона (ог­раничительное, расширительное, распространительное), а также аналогия закона и аналогия права, когда дело решается на основе профессионального правосознания.

Важно и то, что в сфере общественного сознания наполняют­ся реальным содержанием те термины закона, которые непонятны и практически неосуществимы без учета норм и критериев обще­ственной морали ("хулиганство", "оскорбление", "клевета", "исклю­чительный цинизм", "моральный вред", "достоинство личности" и др.), конкретизируются и делаются общезначимыми "оценочные понятия" (уважительные причины, обычно предъявляемые требо­вания, достаточные основания). Еще важнее, что общественным со­знанием тексты закона оцениваются не только с позиций здравого смысла, но и сопоставляются с понятиями социального сотрудни­чества и гуманизма.

Именно в общественном сознании содержатся не всегда вы­раженные в текстах закона представления о правах и свободах человека. Исходя лишь из текстов закона невозможно решать ак­туальную проблему оснований и содержания прав человека и граж­данина. В Конституции России сказано, что основные права и сво­боды человека принадлежат каждому от рождения; после обшир­ного перечня основных прав и свобод указывается, что этот пере­чень не является исчерпывающим (ст. 17, 55). Поскольку права и

свободы человека и гражданина являются непосредственно действу­ющими и обеспечиваются правосудием (ст. 18 Конституции), зако­номерно возникает проблема способов определения их содержания в процессе юридической практики, что не может решаться без об­ращения к естественно-правовой концепции права.

Наконец, тексты закона нередко содержат не только опреде­ления собственно юридических категорий, но и лозунги, призывы, описания, не имеющие юридического значения. Правосознание игра­ет роль фильтра, усваивая и воспринимая лишь то, что является собственно правом (права, обязанности, условия их возникновения и реализации, порядок и формы защиты, запреты).

Право носит нормативный, оценочный характер; оно опреде­ляет, как "должно" или "не должно" быть, т. е. обращено в буду­щее, содержится в общественном сознании и является одной из его форм: выраженной в нормативных, оценочных понятиях системой представлений о правах и обязанностях, о правомерном и непра­вомерном, о дозволенном и запрещенном, о санкциях и привилеги­ях или льготах.

Однако и такой взгляд на право порождает немало сомнений.

Общественное правосознание неоднородно. Помимо горизон­тальных слоев (научное, официальное, профессиональное, обыден­ное, массовое), между которыми немало несоответствий в пред­ставлениях о праве, общественное правосознание имеет вертикаль­ные срезы по классам и другим социальным группам, каждая из которых придерживается порой противоположных представлений о правомерном и неправомерном. Даже и не затрагивая проблемы классовых антагонизмов в понятиях о праве, нельзя не признать сложнейшей проблему состояния и содержания горизонтальных слоев правосознания: в науке идут нескончаемые дискуссии о по­нятии права и о содержании различных его институтов; в законо­дательных органах далеко до единства в понимании способов ре­шения юридических проблем; на основе профессионального право­сознания сложилось громадное разнообразие в решении аналогич­ных дел практики; обыденное, массовое правосознание содержит такую сложнейшую смесь правовых и моральных оценок, что по­рой каждая личность имеет очень разные понятия о праве и не­праве.

Как, спрашивается, в этих условиях применять право, решая спорные конкретные дела? Мнения о способах решения дела все­гда различны, особенно в условиях состязательного процесса, где каждая из сторон обосновывает свое мнение о правовой оценке дела, а критерии оценки самих оценок существуют в том же самом об­щественном сознании и потому формально равнозначны. Чьим же мнением руководствоваться при решении дела, как и куда напра­вить правовое принуждение? Может ли разнообразное и нередко

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 8. Основные концепции права

противоречивое по содержанию правосознание считаться правом, применением единого масштаба?

Важно отметить и то, что сами по себе мнение, представле­ние, убеждение не являются действенными регуляторами поведения людей. Давно замечено, что поведение людей парадоксально: видя и одобряя лучшее, люди нередко избирают худшее, ибо чувства и интеллект человека далеко не всегда согласны между собой.

Самые идеальные понятия и представления о праве в обще­стве отнюдь не гарантируют существования правопорядка: люди думают одно, говорят другое, делают третье (и все по-разному). Поэтому правосознание далеко не всегда способно воздействовать на волевой выбор вариантов поведения в соответствии с их право­вой оценкой. Как слова закона не действуют без их осознания, так и правовые представления лишь обозначают возможные линии по­ведения как "должное", но не содержат достаточных волевых им­пульсов для их осуществления.

Однако коль скоро правопорядок все же существует, являет­ся фактом, значит — существует и право, но не в виде слов зако­на (они не действуют без осознания) и не как правовые знания и представления (они слишком разнообразны и недостаточно дей­ственны), но как порядок общественных отношений в действиях и поведении людей. На таком понимании основаны социологические концепции права (право = порядок).

Праву как системе общественных отношений присущи опре­деленность, конкретность, стабильность, способность к охране го­сударством. Право — не равный масштаб, применяемый к нерав­ным людям, что нередко утверждается, а применение равного ме­рила. Такое применение всегда дает неравный результат, индиви­дуализацию абстрактных норм в соответствии с конкретными жиз­ненными ситуациями, которые никогда не одинаковы и, тем более, не тождественны. При подобном подходе наличие норм и в текстах закона, и в правосознании вовсе не отрицается, но нормы и их осоз­нание есть масштаб права, но не само право. Ряд норм закона (впол­не осознанных) не применяется и не применялся на практике — так могут ли эти "мертвые нормы" считаться правом?

Право создается не только в столичных учреждениях и в ака­демических центрах; оно возникает повсеместно в процессе разви­тия общественных отношений, разграничения и согласования ин­тересов людей, их объединений и организаций. На основе практи­ки складываются однотипные правоотношения, взаимные права и обязанности участников которых выражают наиболее целесообраз­ные способы социальных связей, согласования интересов, решения споров и конфликтов. Только тогда, когда стороны не могут решить дело по обоюдному согласию, миром, на помощь приходят суды, законы, судебные приставы. Но подавляющее большинство право-

отношений возникает, существует и реализуется без обращения к текстам закона или к принципам естественного права. Неужели же эти многочисленные, массовые правоотношения, выражающие и упорядочивающие (разграничивающие, согласующие) интересы и, соответственно, деятельность людей, — не право?

Даже позитивно-правовая теория, ссылаясь на тексты зако­на, считает возможным юридическое признание "заслуживающих внимания интересов сторон обязательства", "охраняемых интере­сов" и т. п. Что касается естественно-правовой концепции, ссыла­ющейся на неписаные законы человеческого разума и природы, то признание правовыми упорядоченных интересов и отношений лю­дей вытекает из ее сути. Поэтому правом надо считать не абст­рактные формулировки государственных законов или общие рас­суждения о правах и свободах личности, а систему правоотноше­ний, в которых выражены и согласованы (а тем самым упорядоче­ны) многочисленные и разнообразные интересы членов общества.

Что касается правосудия и мер принуждения — то это не пра­во, а способ обеспечения, охраны права, его гарантия, которая, как гарантия и охрана, всегда должна быть чем-то внешним по отно­шению к тому, что охраняется и гарантируется.

Право — не нормы закона и не их осознание еще и по той причине, что ряд текстов закона практически неосуществим из-за их абстрактности без установления конкретизирующих их норм, правосознание же, неопределенно относясь к этим текстам (не то уже право, не то еще не право), не может конкретизировать их настолько определенно и единообразно, чтобы восполнить отсут­ствие текстов, конкретизирующих эти абстрактные положения.

Правоведение вообще неспособно определить, какова должна быть степень конкретизации нормы в тексте закона, чтобы он (даже с точки зрения сторонников позитивного понимания права) стал "законом прямого действия", т. е. правом.

Превращению закона в право путем его конкретизации неспо­собно помочь и правосознание, ибо представления о направлениях и результатах такой конкретизации столь же разнообразны, сколь разнообразны представления о праве даже и в профессиональном правосознании. Социологический подход к понятию права снимает все эти затруднения.

Кроме того, норма закона — по существу такое же идеологи­ческое построение, что и суждение, содержащееся в правосозна­нии. Достаточно известно, что норма закона говорит не о настоя­щем, а о будущем, не о том, что есть, а о том, что должно быть. Далеко не всегда, однако, удается предопределить это будущее; не­предсказуемые последствия осуществления норм могут резко про­тиворечить замыслам законодателя. Не случайно еще древние го­ворили, что чрезмерно строгое осуществление права порождает наи-

Сущность права. Проблемы теории и философии права

высшую несправедливость. При социологическом подходе к праву оно обретает реальность, конкретность и определенность, исклю­чающие такую непредсказуемость.

Важно отметить и такой специфический признак права, как охрана его государственным принуждением. Признавая необходи­мость такой охраны, мы вводим в понятие права понятие правона­рушения — право для того и нужно, чтобы пресекать отклонения от наиболее важных с общественной точки зрения вариантов по­ведения; право — показатель того, что люди не всегда ведут себя правильно и не могут договориться между собой на основе лишь моральных норм.

Но очевидно, что право практически невозможно нарушить, не посягая на конкретные общественные отношения. Правонару­шение не причиняет урона и ущерба ни нормам закона, ни их осоз­нанию. Оно вредно или опасно только для конкретных прав и ох­раняемых законом интересов в индивидуальных общественных от­ношениях. При нарушениях права страдают определенные люди, их объединения, организации, правовые же нормы продолжают действовать и считаются обязательными. То же и правовое при­нуждение: оно может применяться лишь к конкретным лицам (субъ­ектам права) за точно определенные нарушения в той сфере, где люди общаются между собой, вступают в отношения.

Невозможно применить штрафные санкции за "нарушение права вообще", но можно и должно применить их за вполне опре­деленный конкретный проступок; невозможно реализовать право-восстановительные санкции без восстановления конкретного пра­ва, принуждения к выполнению конкретных обязанностей. Только через восстановление нарушенных правоотношений и наказание нарушителей обязанностей и запретов охраняется право, причем не нормы и не их осознание, а само право как порядок обществен­ных отношений и поведения людей.

Но и этот взгляд на право порождает затруднения. Если сами общественные отношения, права и обязанности их участников, а также практика их охраны являются правом, то как отличить от­ношения правовые от неправовых?

Общественные отношения конкретны и многообразны, право­отношения индивидуальны и неповторимы, права одного субъекта правоотношения не похожи на права другого, сходные по источни­ку обязанности требуют разных действий для их исполнения, су­дебная, административная, дисциплинарная практика по охране права разнообразна, мнения участников отношений о своих пра­вах и обязанностях нередко спорны и противоречивы. Между тем в праве нужна полная определенность. Где же общезначимый кри­терий, обозначающий грани между правом и неправом, и может ли быть другой общеобязательный критерий кроме текстов зако-

Глава 8. Основные концепции права

на? Такой критерий лежит в основе позитивно-нормативной кон­цепции права, которая... и т. д.

Как видно из изложенного, каждое из правопониманий имеет свои основания; поэтому они существуют одновременно и имеют сто­ронников. Приверженность теоретика права к той или иной кон­цепции зависит в основном от субъективных склонностей и, конеч­но же, никак не может служить упреком уже по той причине, что каждая из концепций выражает реальную сторону права и слу­жит его осуществлению. Так, естественно-правовое видение права важно и для правового воспитания, и для развития действующего права. Без позитивного понимания права практически недостижи­мы определенность и стабильность правовых отношений, законность в деятельности государственных органов и должностных лиц. На­конец, лишь через социологическое понимание право обретает кон­кретность и практическое осуществление; без него оно остается декларацией, системой текстов или абстрактных пожеланий.

Все три правопонимания связаны с концепцией прав челове­ка. Сама идея юридического равенства, прав и свобод личности воз­никла и разрабатывалась Дж. Локком и другими представителями теории естественного права. Свою реальность и официальное зак­репление эта идея обрела в биллях о правах и декларациях прав человека и гражданина, что соответствует позитивному правопо-ниманию. Наконец, в духе социологической концепции эти права и свободы нашли опору в той части судебной практики ("право, со­здаваемое судами"), которую нельзя изменить законами и кото­рая "как раз и включает основные гарантии охраны прав чело­века, гарантии, мешающие сползанию общества к режиму личной власти"¹.

В динамике правовой системы три концепции права имеют разных адресатов. Цель законодателя — обеспечить перевод кате­горий естественного права в позитивное право, выраженное в тек­стах нормативных актов. Деятельность правоприменителя (и реа­лизация права вообще) — это переход от позитивно-правовых к социологическим понятиям, от правовых норм к правоотношениям. Задача политика — обеспечить перевод социальных потребностей, выявившихся в процессе функционирования правопорядка, в ка­тегории правосознания, способные найти признание в обществен­ном мнении и воплощение в законе.

Существуя одновременно, различные правопонимания не впол­не равноценны на разных этапах развития общества, государства, права.

В период становления или глубокого изменения правовой си­стемы на первый план закономерно выходит естественно-правовая

¹ Баглай М. Правовое государство — от идеи к практике // Социа­листическое правовое государство. Проблемы и суждения. М., 1989. С. 115.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 8. Основные концепции права

теория: она существенно важна и для перевода в правовые поня­тия и категории социальных интересов, выраженных в обществен­ном сознании и мнении, и для усвоения общественным правосоз­нанием общих принципов и норм правовой системы, находящейся в стадии становления.

Начало стабильного развития общества, государства, права повышает значение позитивного правопонимания. "Юридический позитивизм" — закономерный и продолжительный этап в разви­тии не только профессионального и теоретического правосознания, но и правосознания обыденного в периоды усвоения обществом но­вого права, нашедшего формальное и цивилизованное выражение в юридическом законе. Причины распространенности взгляда на право как на изложенную в текстах законов стабильную систему норм, правил поведения, поддерживаемых государственной влас­тью, коренятся в стремлении общества найти устойчивые ориен­тиры после периода смены политик и политиков, периода меняю­щихся решений, неопределенности завтрашнего дня, в растущем желании "жить по новому закону", а не применительно к перемен­чивым обстоятельствам.

Наконец, уже усвоенное право, обретшее действительность в ставшей обычной и привычной практике судов и других государ­ственных органов, а также в отношениях субъектов гражданского общества, неизбежно выходит за пределы буквы законов, при ре­гулировании новых общественных отношений создавая нечто вро­де синтеза естественно-правового и позитивного правопониманий на основе высокой правовой культуры.

Все понимания права столь же верны, сколь и оспоримы. По­зитивное правопонимание ведет к отождествлению права и текстов, а тем самым создает возможность подмены юридических норм, оп­ределяющих права, обязанности, запреты, призывами, деклараци­ями, лозунгами, бессодержательными дефинициями. Естественно-правовое понимание способно принять и выдать за право содер­жащиеся в общественном, групповом, индивидуальном сознании разнообразные и противоречивые представления о добре и зле, справедливом и несправедливом, похвальном и постыдном, право­мерном и неправомерном. Наконец, социологическое понимание пра­ва, отождествляя право с правопорядком, порождает представле­ние о праве как о любом порядке, заменяя право общераспростра­ненной практикой, "обычностью", "общепринятостью", целесообраз­ностью и эффективностью.

Отсюда, однако, не следует, что общее понятие права долж­но быть синтезом, суммой, соединением трех концепций права. Вы­сказывалось предположение, что эти правопонимания могут быть объединены. "Можно ли найти какую-либо обобщающую конструк­цию, способную синтезировать три разных подхода к праву? Те-

еретически говоря, такая задача разрешима, — писал Р. 3. Лив­шиц. — Следует попросту отбросить отличия каждой из школ и оставить то общее, что их объединяет. А объединяет их представ­ление о праве как системе общественного порядка. Таким образом, мы вернемся к исходной идее. Но так обстоит дело только в гло­бальном плане"¹.

Из цитированного видно, что обобщающая конструкция, на основе которой предлагается синтезировать основные концепции права, восходит к философии права, из которой берется не направ­ление, считающее сущностью права свободу, а то, которое видит в праве средство создания порядка. Однако именно с философско-правовых позиций ни одна из общих концепций права не может быть надежной основой ни порядка, ни свободы. С философской точки зрения, позитивно-правовая концепция основана на уверен­ности в мудрости законодателя; социологическая — на предполо­жении о незыблемой справедливости судей и других лиц, приме­няющих право; естественно-правовая — на убежденности в силе идей, направляющих умы и волю законодателей, судей, правопри­менителей. Но сторонники позитивно-правовой концепции иногда называли "законами свободы и порядка" лживые и фальшивые кон­ституции, маскирующие режим произвола и угнетения личности. Естественно-правовая теория способна так противопоставить сво­боду индивида порядку, что от правопорядка фактически ничего не останется; сословное правосознание может объявить основой ес­тественного права свободу только привилегированных сословий, гос­подствующих над рабами или крепостными, а партийно-экстреми­стское представление о естественном порядке вещей может вопло­титься в "революционном правосознании", зовущем к лишению сво­боды и истреблению оппозиционных партий и классов. Наконец, свободное усмотрение судей может обернуться судебным произво­лом и коррупцией, непредсказуемостью решений различных дел, созданием правовой нестабильности и беспорядка.

Связь общетеоретических концепций права с философией пра­ва предопределяет невозможность их объединения. Наоборот: каж­дая из этих концепций — необходимый противовес другим, не да­ющий впасть в крайность, уйти за пределы права к беззаконию и произволу. Суть дела в том, что между крайними точками зрения трех концепций находится не истина, а сложнейшее обществен­ное явление — право, которое в любой из своих частей может стать и бытием свободы, и орудием порабощения и произвола, и компромиссом общественных интересов, и средством угнетения, и основой порядка, и пустой, бессильной декларацией, и надежной опорой прав личности, и узаконением тирании и беззакония. Мо-

Лившиц Р. 3. Теория права. М., 1994. С. 53.

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 8. Основные концепции права

жет быть, польза и социальное назначение каждой из концепций в том и состоит, чтобы через критику уязвимых сторон других концепций видеть негативные свойства и опасные тенденции са­мого права.

Существование и дискуссия трех концепций права — признак и отражение не только зрелого правоведения, но и развитого пра­восознания гражданского общества, стройной системы законов и других источников права, обширной и стабильной судебной и иной юридической практики.