Смерть Адониса

Адониса Киприда

Когда узрела мертвым,

Со смятыми кудрями

И с ликом пожелтелым,

Эротам повелела,

Чтоб кабана поймали.

Крылатые помчались

По всем лесам и дебрям,

И был кабан ужасный

И пойман и привязан.

Один эрот веревкой

Тащил свою добычу,

Другой шагал по следу

И гнал ударом лука.

И шел кабан уныло:

Боялся он Киприды.

Сказала Афродита:

«Из всех зверей ты злейший,

Не ты ль, в бедро поранив,

Не ты ль убил мне мужа?»

И ей кабан ответил:

«Клянусь тебе, Киприда,

Тобой самой и мужем,

Оковами моими,

Моими сторожами,

Что юношу-красавца

Я погубить не думал.

Я в нем увидел чудо,

И, не стерпевши пыла,

Впился я поцелуем

В бедро его нагое.

Меня безвредным сделай:

Возьми клыки, Киприда,

И покарай их, срезав.

Зачем клыки носить мне,

Когда пылаю страстью?»

И сжалилась Киприда:

Эротам приказала,

Чтоб развязали путы.

С тех пор за ней ходил он,

И в лес не возвратился,

И, став рабом Киприды,

Как пес, служил эротам.

КАЛЛИМАХ

Приношение Серапису

Менит из Дикта в храме сложил свои доспехи

И молвил: «Вот, Серапис, тебе мой лук с колчаном;

Прими их в дар. А стрелы остались в гесперитах».

Веренике

Четверо стало харит, ибо к трем сопричислена прежним

Новая; миррой еще каплет она и сейчас.

То — Вереника, всех прочих своим превзошедшая блеском

И без которой теперь сами хариты ничто.

Гетере

Пусть и тебе так же спится, Конопион, как на холодном

Этом пороге ты спать здесь заставляешь меня!

Пусть и тебе так же спится, жестокая, как уложила

Друга ты! Даже во сне жалости нет у тебя.

Чувствуют жалость соседи, тебе ж и не снится. Но скоро,

Скоро, смотри, седина это припомнит тебе.

Луканские воины (из могильника IV в. до н. э. в городе Пестум). Неаполь, музей

«Счастлив был древний Орест…»

Счастлив был древний Орест, что, при всем его прочем

безумстве,

Все-таки бредом моим не был так мучим, Левкар, —

Не подвергал искушенью он друга факидского, с целью

Дружбу его испытать, делу же только учил.

Иначе скоро, пожалуй, товарища он потерял бы.

И у меня уже нет многих Пиладов моих.

«Ищет везде, Эпикид, по горам с увлеченьем охотник…»

Ищет везде, Эпикид, по горам с увлеченьем охотник

Зайца иль серны следов. Инею, снегу он рад…

Если б, однако, сказали ему: «Видишь, раненный

насмерть

Зверь здесь лежит», он такой легкой, добычи б

не взял.

Так и любовь моя: рада гоняться она за бегущим,

Что же доступно, того вовсе не хочет она.

«Не выношу я поэмы киклической…»

Не выношу я поэмы киклической, скучно дорогой

Той мне идти, где снует в разные стороны люд;

Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгаю воду

Пить из колодца: претит общедоступное мне.