Владыка

Роль церкви в Древней Руси далеко выходила за пре­делы удовлетворения религиозных потребностей, а в Новгороде была особенно велика из-за слабости кня­жеского управления. По определению В. Ф. Андреева, государственная машина срослась там с церковной ор­ганизацией². Церковь была могучей экономической и политической силой, без сотрудничества с которой ни одна власть не могла чувствовать себя прочной.

Вольный Новгород, руководимый выборными уч­реждениями, меняющий по своему усмотрению князей, и владыка, глава новгородской церкви, назначаемый

¹ ГВН и П. С. 264.

² Андреев В. Ф. Северный страж Руси. С. 80.

_______________210 _______________

киевским митрополитом не без учета желаний киевско­го князя, были несовместимы. Вот почему параллель­но с утверждением вольности в князьях и посадниках велась борьба за церковную самостоятельность (авто­кефалию).

Попытки в этом направлении, возможно, предпри­нимались уже в 30-х годах XI века. В 1030 году умер первый новгородский владыка Иоаким Корсунянин, пребывавший на епископской кафедре 42 года. Лето­пись говорит, что, умирая, он благословил ученика своего Ефрема, «сей поучив люди 5 лет святительст-ва же не сподобился»¹. Эту скудную информацию мож­но истолковать как стремление новщродской церкви решить вопрос о преемственности владыки собствен­ными силами, без вмешательства Киева. Но Ефрем не был рукоположен (хиротонисан) высшей церковной иерархией, и через 5 лет на смену ему прибыл киев­лянин Лука Жидята. «Новгород, не обладавший к то­му времени достаточной политической силой, не мог поддержать ученика Иоакима»², — полагает современ­ный исследователь новгородской церкви республикан­ской эпохи А. С. Хорошев.

В 20—30-х годах XII века в деятельности епископа Иоанна Попьяна, отлученного от должности киевским митрополитом и константинопольским патриархом, по мнению Янина и Хорошева, вновь отмечаются автоке­фальные тенденции³. Увенчались же успехом они лишь в 1156 году, когда новгородцы впервые на вече («сьбра-ся всь град людии, изволиша собе епископь постави-ти») избрали владыкой Аркадия с условием, что, ког­да придет митрополит в Русь, владыка пойдет к нему «ставиться»⁴. Выборностью владыки, отмечает В. Ф. Андреев, Новгород отличался от всех других епархий Русской православной церкви⁵. Иного мнения придер­живается И. Я. Фроянов, следующий в этом отноше­нии за Н. М. Карамзиным, который считал, что князь и народ повсеместно избирали епископов и в случае

¹ ПСРЛ. Т. III. С. 210.

² Хорошев А. С. Церковь в социально-политической системе Новгородской феодальной республики. М., 1980. С. 17.

³ См.: Янин В. Л. Печать новгородского епископа Иоа«яа По-пьяна//Вспомогательные исторические дисциплины. Т. IX, Л., 1978. С. 47—56; Хорошев А. С. Церковь... С. 26.

⁴ НПЛ. С. 29—30.

⁵ См.: Андреев В. Ф. Северный страж Руси. С. 81.

14*

неудовольствия могли их изгонять¹. Однако случаи из владимирской, суздальской, ростовской истории XII ве­ка, приводимые Фрояновым для подтверждения этой мысли, носят характер исключительный, конфликтный² и не могут быть поставлены в один ряд с нормальной, «конституционной» практикой Новгорода.

Победа новгородцев в 1156 году не была полной, «пожалование архиепископского сана из рук митропо­лита, безусловно, ограничивало автокефалию новгород­ской епархии и приводило к постоянной борьбе новго­родских святителей за расширение границ независимо­сти»³. Зависимость новгородской церкви от митрополи­та не ограничивалась поставлением владыки. Митропо­лит, посвятивший новгородского избранника, призна­вался новгородцами главой общерусской церкви и как таковой имел право на управление духовными делами и на апелляционный суд. Право это само собой отмер­ло во время татарского ига, покончившего с религиоз­ным верховенством Киева. Но это не означало, что свобода новгородской церкви стала полной. На смену угасавшему Киеву шла восходящая Москва, ставшая в XIV веке центром русского православия.

Московские митрополиты во второй половине XIV века стали часто посещать Новгород, отягощая влады­ку и монастыри кормлениями и дарами, требовали апелляционных судов. При этом они опирались на цер­ковные обычаи, но новгородцы относились к попыткам их возрождения враждебно. Наступление Москвы в церковной области шло рука об руку с политическим, даже несколько предшествовало ему.

Шефство московского митрополита над новгород­ской церковью укрепляло позиции великого князя в Новгороде. Новгородцы чувствовали это и пытались противиться. С середины XIV века отношения между духовными властями Новгорода и Москвы становятся напряженными, что тесно связано с растущей потенци­альной угрозой для республики со стороны расширяю­щей свое влияние власти московского великого князя. Попытки положить предел усилению Москвы предпри­нимались новгородцами как в светской, так и в цер-

¹ См.: Карамзин Н. М. История... Т. III. С. 129.

² См.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-поли­тической истории. С. 135—137.

³ Хорошев А. С. Церковь... С. 37.

_________________ 212 __________

ковной сфере. В 1353 году они отправляют посла в Орду, прося великого княжения суздальскому князю Константину, но ордынский хан пожаловал ярлык мос­ковскому князю — Ивану Ивановичу. Тогда же новго­родский архиепископ отправляет послов в Царьград «к цесарю и к патриарху, прося от них благословения и исправления о неподобных вещах, приходящих с на­силием от митрополита». Эти послы, по рассказу нов­городского летописца, вернулись на следующий год и привезли «грамоты с великим пожалованием от цесаря и от патриарха»¹.

В 1385 году вече принимает решение не ходить на суд к московскому митрополиту. Конфликт из-за пра­ва митрополита месяц судить в Новгороде продолжал­ся почти два десятилетия и послужил предлогом для военных столкновений и вмешательства великого кня­зя. Новгородцы твердо стояли на своем. Лишь необ­ходимость улучшить отношения с Новгородом в связи с обострением московско-литовских противоречий по­будила митрополита в 1404 году отказаться от «меся­чины»². В 1434 году владыка Евфимий, развивая тен­денцию обособления от Москвы, отправился в Смо­ленск, чтобы принять поставление на архиепископию (новгородский епископ стал архиепископом ib 1165 г.³) от митрополита киевского (литовского) Герасима, пы­тавшегося, по словам Н. М. Карамзина, «подчинить себе епископов России, но без успеха»⁴.

Продолжение той же линии находим в договорной грамоте Новгорода с королем польским и великим кня­зем литовским Казимиром IV (1470—1471). Это был акт отчаяния. Накануне падения республики новгород­цы провозглашают самостоятельность новгородской церкви, отстаивая право по своему усмотрению опре­делять место посвящения владыки: «а где будет нам, Великому Новгороду любо в своем православном

¹ НПЛ. С. 363—364.

² Подробнее см.: Хорошев А. С. Церковь... С. 78—83.

³ В. Л. Янин, опираясь на анализ владычных булл, подвергает сомнению это утверждение, основанное всего лишь на первом упо­минании летописи о новгородском архиепископе. Он считает, что «пожалования титула архиепископа на протяжении всей второй половины XII века носили личный, эпизодический характер». См.: Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X—XV веков Т 1 М., 1970. С. 56.

⁴ Карамзин М. Н. История... Т. V. С. 170.

_________________213 _________________

хрестьянстве, ту мы владыку поставим по своей воле»¹. Этому правилу не суждено было осуществиться. Быст­рая реакция Ивана III пресекла стремления новгород­ской церковной иерархии к полной автокефалии. В до­говоре о мире с великим князем Иваном Васильевичем (август 1471 г.) новгородцы покорно склоняют головы перед московским митрополитом: «А на владычество нам собе по своей старине, а ставитися нашему влады-це... на Москве у вас, у великих князей и вашего отца у митрополита... а инде нам владыки, опроче москов­ского митрополита нигде не ставити. А пошлины вам, великим князем и вашему отьцу митрополиту от та-дыки имати по старине»².

Выборы первых владык происходили на вече тем же порядком, что и светских должностных лиц, но в атмосфере единодушия. Однако в 1193 году возник­ли разногласия из-за кандидатур. Разрешить их путем конфликтов или соглашений было сочтено несоответ­ствующим сану главы новгородской церкви. Тогда была найдена оригинальная форма, позволившая со­единить принципы всенародного вечевого избрания с некоей видимостью проявления воли божьей. На тра­пезу Софийского собора положили три жребия и по совершении службы послали с веча слепца, чтобы он вынес один жребий, «которого бог даст»³. Поименован--ное в нем лицо стало владыкой.

Такой способ.применялся в случае выдвижения не­скольких кандидатур и позже. Как отмечает И. Лойш-нер, он обеспечивал высшей церковной должности ста­бильность и известную независимость от постоянного соперничества между кланами кончанских бояр⁴. Вла­дыка как бы символически поднимался над склоками, несовместимыми со статусом церкви. Борьба партий ограничивалась лишь выдвижением кандидатов. Но полностью уберечь сан владыки от мирских склок, а заодно и завуалировать связь главы церкви с враж­дующими группировками не удалось. В 1228 году (это было время, когда князья, стремившиеся закрепиться на новгородском столе, активно выдвигали на архи­епископский пост своих ставленников⁵) новгородцы

» ГВН и П. С. 132.

² ГВН и П. С. 46.

³ НПЛ. С. 232.

⁴ См.: Leuschner J. Novgorod. S. 125.

⁵ См.: Хорошев А. С. Церковь... С. 47.

________________214 _________

изгнали архиепископа Арсения, обвинив его в том, что он занял этот пост, «дав мзду князю»¹.

Разбирая 'Вопрос о том, что было важнее для уп­равления духовными делами в Новгороде — избрание или поставление, Н. И. Костомаров решительно отда­вал предпочтение первому и указывал, что для посвя­щения не было установлено определенного срока, что между избранием и посвящением протекало иногда длительное время и что владыку тотчас же после из­брания вводили в должность и палаты². В 1198 году новгородцы, избрав архиепископа, не велели ему идти на поставление, пока не позовет митрополит. Тем не менее поставление повышало авторитет владыки. В весь­ма редких случаях смещения новгородцами владык (обычно их деятельность прекращалась смертью либо уходом в монастырь) изгонялись непоставленные вла­дыки³.

Обычно владыками становились настоятели наибо­лее влиятельных монастырей, но известны случаи из­брания лиц, принадлежащих к белому духовенству, и даже без сана священника.

\у По церковным уставам русских князей, церковные и монастырские дела составляли особую область уп­равления, свободную от вмешательства светской вла­сти. Владыка был руководителем всего этого обшир­ного «хозяйства», состоящего из черного и белого ду­ховенства, из монастырей и церквей.

В. Л. Янин, развивая мысль, идущую еще от А. И. Никитского⁴, о связи монастырей с концами и кончан-ским управлением, пришел к выводу о значительной самостоятельности монастырей по отношению к влады­ке, начиная с XIII века. Он считает, что монастыри, основанные боярами одного конца, подчинялись глав­ному кончанскому монастырю, возглавлявшемуся кон-чанским игуменом, а всех кончанских игуменов объеди­нял новгородский архимандрит, глава черного духовен­ства. Он избирался на общегородском вече, т. е. был новгородским магистратом, как посадники и тысяцкие,

¹ НПЛ. С. 66—67, 272.

² См.: Костомаров Н. И. Севернорусские народоправства... Т. II. С. 264—265.

³ См. там же. С. 268.

⁴ Никитский А. И. Очерк внутренней истории церкви в Новгороде. М.. 1860. С. 98 и ел.

________________ 215 ________________

и «становился подотчетным вечу, боярству, но не епис­копу»¹.

Самый факт выборности на вече, выводимый в ос­новном из частоты смены архимандритов, нельзя счи­тать полностью установленным. Еще более зыбко за­ключение, что «выборность новгородского архимандри­та является свидетельством независимости от новгород­ского владыки»². Внутренняя автономия монастырей, выборы настоятелей — дело обычное, но это не осво­бождало от контроля церковной иерархии. Сам выбор­ный новгородский владыка не был полностью свобо­ден от митрополита. Предположение Янина не полу­чило широкой поддержки. И. Лойшнер считает, что монастыри подчинялись архиепископу, не отрицая при этом, что с XV века они превращались в центры кон-чанского управления³. В. Ф. Андреев объявляет гипо­тезу о неподчинении монастырей владыке искусствен­ной⁴.

Солидарный в этом вопросе с В. Л. Яниным А. С. Хорошев⁵ идет еще дальше, распространяя идею не­зависимости или противостояния и на белое духовен­ство. Обычаи избрания притча прихожанами, отличав­ший Новгород, как и избрание владыки, от других русских земель, рассматривается им как «доказатель­ство своеобразного стремления боярства противопоста­вить авторитету новгородского владыки организацию белого духовенства, тесно связанную с боярством сво­их приходов, улиц, концов». Суммируя это наблюде­ние с мыслями Янина об управлении монастырями, Хо­рошев заключает: «Эти системы новгородской церкви противостоят власти архиепископа, добившегося в пе­риод расцвета Новгородской республики значительных позиций в светском государственном управлении»⁶.

Если глава церкви остался без хозяйства, если и белое и черное духовенство ему «противостояли», то совершенно непонятно, на чем основывалось его влия­ние. Представление об антагонизме.между кончански-ми боярами и владыкой, о «противодействии новгород-

¹ См.: Янин, В. Л. Очерки комплексного источниковедения. С. 143—146, 236.

² Там же. С. 146.

³ См.: Leuschner J. Novgorod. S. 128.

⁴ См.: Андреев В. Ф. Северный страж Руси. С. 86.

⁵ См.: Хорошев А. С. Церковь... С. 119/167—168.

⁶ Хорошев А. С. Церковь... С. 117, 121.

_______________216 _______________

ского боярства все более усиливавшемуся аппетиту их архипастыря», приводящее Хорошева к рассмотрению боярских вкладов в церкви и монастыри в качестве «методов боярской «экономической блокады» владыки», сомнительно. Интерес кончанских бояр состоял не в том, чтобы блокировать владыку, а в том, чтобы на­ходить взаимопонимание и быть с ним в дружбе как с одним из виднейших представителей республики. Можно провести аналогию с посадничеством: кончан-ские бояре не изолировали посадников, а стремились посадить на этот пост своих людей. Если бы антаго­низм с кончанскими боярами, монастырями и церква­ми, т. е., по существу, со всем Новгородом, действи­тельно имел место, он мог бы подтолкнуть владыку к союзу с князем. Но этого не было и не могло быть, потому что владыка избирался «всем Новгородом», а следовательно, контролировался боярскими кругами, успевшими подчинить сгбе сложный механизм респуб­ликанского управления.

Помимо духовного и политического значения, о чем речь пойдет далее, кафедра архиепископа представля­ла огромную экономическую силу. Мы уже приводили данные о том, что к концу республики духовенству при­надлежало в Новгороде более пятой части всех пахот­ных земель, а из них почти треть находилась во вла­дении архиепископа. По подсчетам А. С. Хорошева, обобщившего данные писцовых книг, софийский зг-мельный домен насчитывал 7108 крестьянских дворов, 8937 человек, 8464 обжи, и это ставило главу церкви в положение первого новгородского землевладельца¹. Доходы его не сводились к исступлениям от земель. Устав князя Святослава Ольговича определил отчис­ление в пользу святой Софии судебной десятины и де­сятины от даней. К этому следует прибавить собст­венные служебные доходы владыки, плату за совер­шение святительских обрядов, многочисленные дары, сборы с церквей и монастырей и т. п.

В руках главы церкви скопились огромные богат-ства, позволявшие ему активно участвовать в хозяй­ственной и политической жизни, строительстве, оборо­не и т. д. Эти средства расходовались не только на церковные, но и на общегосударственные нужды. О размахе владычного хозяйства и управления говорит

¹ См.: Хорошев А. С. Церковь... С. 156.

огромный штат служащих — софийских бояр и детей боярских, стольников, ключников, волостелей, собор­ных протопопов и других лиц, наличие ремесленных бригад, например плотницкой, собственного отряда конных воинов и т. п.

Исследователей давно занимает вопрос о соотноше­нии новгородской и владычной казны. Еще в 1875 году Е. Прилежаев отмечал, что государственная и владыч­ная казна объединились, что избытки государственных доходов передавались вечем на хранение в Дом. св. Со­фии, в финансовые дела которого республика не вме­шивалась, лишь сохраняя за собой право воспользо­ваться этой казной в случае -крайней необходимости¹.

Иного мнения придерживался А. И. Никитский². Предположение Е. Прилежаева поддерживал Б. Д. Греков, а затем и М. Г. Рабинович³. Оба названных исследователя подвергли критике лишь мысль Приле­жаева о бесконтрольном распоряжении владыки госу­дарственным фондом. К ним присоединяется А. С. Хо­рошев, подчеркивающий, что сращивание государст­венных и владычных казны и домена вовсз не исклю­чало «наличие собственной архиепископской казны и земель»⁴.

Новгородцы считали казну св. Софии своим до­стоянием, что видно из вечевого осуждения в 1471 го­ду владычнего ключника за растрату. Средства вла­дыки не раз обращались на общегородские нужды. В 1338 году по его повелению и его людьми был вы­строен новый городской мост. В 1387 году владыка благословил свою паству общими силами ставить го­род каменный Порхов.

Соединение экономического могущества с автори­тетом главы церкви создавало исключительно благо­приятные возможности для активнейшего участия вла­дыки во всех делах, волновавших Новгород, и превра­щало его в важнейшее должностное лицо республики.

¹ См.: Прилежаев Е. Новгородская софийская казна//ЖМНП. 1875. Июль. С. 98.

² См.: Никитский А. И. Очерк... С. 51—52.

³ Греков Б. Д. Новгородский Дом святой Софии//Избранные труды. Т. IV. М., I960. С. 141; Рабинович М. Г. Софийская казна и оборона Новгородской земли//Проблемы общественно-политиче­ской истории России и славянских стран. Сборник статей к 70-ле­тию академика М. Н. Тихомирова. М., 1963. С. 138—141.

⁴ Хорошев А. С. Церковь... С. 151.

Летописи и грамоты рисуют многостороннюю госу­дарственную деятельность владыки. Хотя, как правило, не он присутствовал на вечевых собраниях, там нахо­дился его представитель. Слово владыки имело такой вес, что вечевые решения принимались от имени вла­дыки и всего Новгорода. Так, в 1342 году «владыко и Новгород» определили порядок (подготовки дела по обвинению в подговоре к убийству, всполошившему весь Новгород, и когда властям не удалось избежать беспорядков, в которых стихийно проявился социаль­ный протест низов, владыка, -как всегда в интересах состоятельных горожан, выступил миротворцем. Если владыка не бывал на вече, новгородцы испрашивали его благословения, что дает основание предположить обязательность санкции владыки для признания вече­вого решения законным. Ключевые позиции в области управления давало ему и председательское кресло в