Хелена Амуннсен взяла дочь за руку

— Ты что, уезжаешь от меня, София?

Обняв маму, София подняла взгляд на Альберто. — Ну вот, мама огорчилась…

— Давай-ка без глупостей. Лучше подумай о том, что ты узнала. Твоя милая, добрая мама не более реальна, чем было реально угощение, которое несла бабушке Красная Шапочка. А мамино огорчение такое же взаправдашнее, как самолет, только что пролетевший мимо с поздравлением.

— Кажется, я понимаю, — призналась София и, оборачиваясь к маме, добавила: — Вот почему мне нужно послушаться Альберто. Рано или поздно мне все равно пришлось бы покинуть тебя.

— Я буду очень скучать, — сказала мама. — Но если над головой у тебя открытое небо, надо воспарить в него. Обещаю хорошо ухаживать за Говиндой. Сколько ей давать салата: один лист или два?

Альберто положил руку ей на плечо.

— Никто из присутствующих здесь не будет скучать по той простой причине, что вас не существует. Вам даже нечем скучать.

— Что он себе позволяет?! — возмутилась фру Ингебригтсен.

Финансовый советник согласно кивнул.

— Ничего, он нам заплатит за моральный ущерб. Вот посмотришь, он еще окажется коммунистом. Он хочет отнять у нас все, что мы любим. Этот человек — прожженный мошенник… прохиндей…

Тут и Альберто, и финансовый советник сели. Последний побагровел от гнева. Одновременно вернулись и сели за стол также Йорунн с Йоргеном. Одежда у обоих помялась и испачкалась. В светлых волосах Йорунн застряли комочки земли.

— Мама, у меня будет ребенок, — сообщила она.

— Хорошо, только, пожалуйста, подожди до дома.

— Да-да, пускай потерпит, — поддержал супругу советник. — А если сегодня вечером намечаются крестины, пускай сама все и устраивает.