Гибнет и снова цветет

Ты, приобщившийся здешней усладе,

Ставший цветком той весны,

День этот выпей — вечного ради,

Житель невечной страны.

Вносишь ты лепту свою,

Вечному в вечном краю,

В сердце надежду храня.

Вздох твой короткий — родня

Воздуху вечного дня! [52]

— Чудесные строки.

— Тогда не будем их портить разговором. Скажу только одно: «Конец раздела!»

— Тебе не надоела эта ирония?

— Я сказал: «Конец!» Ты должна меня слушаться.

ФРЕЙД

…у нее возникло отвратительно эгоистическое желание…

В обнимку с тяжелой папкой Хильда Мёллер-Наг вскочила с кровати, отнесла папку на стол, потом, на ходу раздеваясь, помчалась в ванную, постояла пару минут под душем и торопливо оделась. После этого она спустилась на первый этаж.

— Ты готова завтракать, Хильда?

— Я хочу сначала прокатиться на лодке.

— Как же так, Хильда?…

Она выбежала из дома и понеслась через сад к берегу. Там она отвязала лодку, прыгнула в нее и, оттолкнувшись от причала, взялась за весла. Хильда все гребла и гребла в заливе, поначалу резко взмахивая веслами, но постепенно успокаиваясь.

«Мы — планета жизни, София! Мы — огромный корабль, плывущий во Вселенной вокруг пылающего Солнца. И в то же время каждый из нас — корабль, плывущий по жизни с грузом генов. Доставив свой груз в следующий порт, мы можем считать, что жили не напрасно…»

Хильда запомнила эти слова наизусть. Все-таки они были обращены к ней — не к Софии, а именно к ней. Вся папка была одним большим посланием от отца к дочери.

Высвободив весла из уключин, она положила их внутрь лодки. Волны подхватили лодку и стали мягко раскачивать, чуть слышно постукивая о дно.

Как эта лодка плавала в небольшом заливе в Лиллесанне, так и сама Хильда ореховой скорлупкой плыла по жизни.

А где в этой картине София с Альберто? Да, где место Альберто и Софии?

Хильде не верилось, что они могут быть лишь «электромагнитными импульсами» в голове отца, что они существуют только в виде значков, отпечатанных на бумаге с помощью пишущей машинки. В таком случае и про нее можно сказать, что она не более чем набор белковых соединений, некогда слившихся вместе в «теплой лужице». Но нет, она представляет собой нечто большее. Она — Хильда Мёллер-Наг.

Конечно, папка с колечками была потрясающим подарком на день рождения. И конечно, отец затронул в Хильде некие глубинные струны. Но ей был не по душе развязный тон, в котором он отзывался о Софии и Альберто.

Вынудить отца задуматься уже по дороге домой — в этом Хильда видела свой долг перед героями книги. Она воображала себе отца на аэродроме в Каструпе. Пускай, как дурачок, помечется туда-сюда.

Вскоре Хильда совершенно успокоилась. Сев на весла, она подвела лодку обратно к мосткам и пришвартовала ее. Затем она долго завтракала с мамой. Ей было приятно похвалить сваренное всмятку яйцо и в то же время заметить, что, кажется, оно чуть-чуть недоварилось.

К папке она вернулась уже поздно вечером. Непрочитанных страниц оставалось совсем немного.