Глава 25. Осознав, наконец, что я не поеду, Маркус пожелал мне всего наилучшего, хотя вид у него по‑прежнему был ошеломленный

Осознав, наконец, что я не поеду, Маркус пожелал мне всего наилучшего, хотя вид у него по‑прежнему был ошеломленный. Он собирался бросить машину на станции, но вместо этого вручил ключи мне в качестве прощального подарка. Я посмотрела ему вслед и задумалась, не совершаю ли я ошибку. Потом я подумала о его зеленых глазах и обо всем том, что мы с Адрианом сделали вместе. Это – правильный выбор. Я лишь надеялась, что не опоздала с ним.

Адриан по‑прежнему не отвечал на мои звонки. Неужели он возненавидел меня? Или он забился в какую‑то дыру, погрузился в депрессию и заливает печаль спиртным? Я выудила его послание из сумки. Что же в нем? Зная Адриана, я ожидала увидеть длинное, цветистое признание в любви. Но вместо этого там оказалась длинная цепочка цифр.

Эти цифры ничего мне не говорили. Некоторое время я изучала их, пытаясь применить к ним немногие известные мне коды. Ничего не получилось, но это меня не удивило. Коды и сложные математические построения не в духе Адриана. Но тогда почему он написал именно это? Очевидно, он предполагал, что я могу расшифровать его послание.

Я отодвинула записку подальше, в надежде заметить что‑нибудь на глазок. Получилось! Присмотревшись к цифрам снова, я увидела в середине промежуток, и в таком виде формат начал выглядеть знакомым. Я забила две последовательности цифр в навигатор, в качестве широты и долготы. Секунду спустя навигатор выдал мне адрес в Малибу, Южная Калифорния. Совпадение?

Без малейших колебаний я вывела машину со стоянки и направилась к побережью. Существовала вероятность, что я впустую потрачу два с половиной часа (точнее, пять, если считать обратную дорогу), но я так не думала. Совпадений не бывает.

Это была самая долгая поездка в моей жизни. Я всю дорогу стискивала руль. Меня переполняли нетерпение и страх. Когда до указанного адреса оставалось несколько миль, на дороге начали появляться указатели к Вилле Гетти. На несколько секунд я впала в замешательство. Центр Гетти – очень известный музей, но он расположен ближе к Лос‑Анджелесу. Я не понимала ни связи между названиями, ни причины, по которой я заехала в Малибу. Тем не менее я послушно выполнила указания и остановилась на стоянке для посетителей.

Добравшись до входа, я получила ответы на свои вопросы. Вилла была парным музеем к Центру Гетти, специализирующимся на древнегреческом и древнеримском искусстве. На самом деле значительная часть Виллы Гетти была устроена в виде древнего храма: колоннады, а между ними – дворики с садами, фонтанами и статуями. Посещение было бесплатным, но требовалось бронирование экскурсии. Сегодня посетителей было мало, и я быстро решила вопрос, забронировав место через сеть с телефона.

Войдя внутрь, я чуть не позабыла, зачем я здесь – но только на долю секунды. Музей был воплощенной мечтой для истинного любителя античности вроде меня. Зал за залом, посвященные древнему миру. Драгоценности, статуи, наряды… я словно перенеслась в прошлое на машине времени. Ученый во мне жаждал прочитать таблички к каждому экспонату и все подробно рассмотреть. Но прочая часть меня, едва сдерживающая волнение, с колотящимся сердцем неслась по залам, задерживаясь в каждом лишь на секунду, чтобы обвести его взглядом.

Осмотрев почти все внутреннее пространство, я вышла в перистильный двор. У меня перехватило дыхание. Это был огромный сад, насаженный вокруг бассейна длиной не менее двух сотен футов. Поверхность бассейна усеивали статуи и фонтаны, а вокруг росли великолепно подстриженные деревья и другие растения. Светило солнце – теплое, несмотря на декабрь, – и воздух был полон птичьими песнями, плеском воды и негромкими разговорами. По двору бродили туристы, останавливаясь полюбоваться садом или щелкнуть фотоаппаратом. Но никто из них меня не интересовал – пока, наконец, я не заметила того, кого искала.

Он сидел на противоположном от меня конце сада, на дальнем краю бассейна. Сидел он спиной ко мне, но я узнала бы его в любом случае. Я подошла, переполненная тревогой, разрываясь между страхом и нетерпением. Чем ближе я подходила, тем отчетливее становился его облик. Высокое, поджарое тело. Рыжеватые блики, нарисованные солнцем на темных волосах. Добравшись до конца бассейна, я остановилась у него за спиной, не смея идти дальше.

– Сейдж, – произнес он, не поднимая головы. – Я думал, ты сейчас уже к югу от границы.

– Нет, не думал, – возразила я. – Ты бы не стал тогда писать мне записку и приезжать сюда. Ты знал, что я не уеду.

Он, наконец, поднял голову и посмотрел на меня, щурясь от солнца.

– Я был совершенно уверен, что ты не уедешь. Я надеялся, что ты не уедешь. Мы с Джилл без конца спорили об этом. Как тебе мое классное использование широты и долготы? Правда, блестяще?

– Гениально, – отозвалась я, пытаясь сдержать улыбку. Мои страхи немного поутихли. Мы снова вернулись на знакомую, удобную территорию. Только Адриан и я. – Но ты рисковал, решив, что я знаю, что означают эти цифры. Ты мог бы просидеть здесь весь день.

– Не‑а. – Адриан встал и сделал шаг ко мне. – Ты умная девушка. Я знал, что ты разберешься.

– Не настолько умная. – Чем ближе он подходил, тем быстрее билось мое сердце. – Мне потребовалось немало времени, чтобы понять, что это значит. – Я повела рукой, указывая на сад. – Как оказалось, что я не знала об этом месте, а ты знал?

Пальцы Адриана скользнули по моей щеке, и внезапно тепло солнца показалось ничтожным по сравнению с жаром этого прикосновения.

– Все очень просто, – сообщил Адриан, неотрывно глядя на меня. – Мне надо было с чего‑то начать поиски, и я просто набрал на телефоне «Древний Рим» и «Калифорния», и эта ссылка выпала первой.

– Поиски чего? – спросила я.

Адриан улыбнулся.

– Поиски более романтичного места, чем «Пироги и всячина».

Он чуть запрокинул мое лицо и поцеловал меня. Как всегда, мир вокруг меня остановился. Нет, весь мир сосредоточился в Адриане, в нем одном. Целоваться с ним было так же сногсшибательно, как всегда. Поцелуй был исполнен тех самых страсти и тяги, которых, как я полагала, не могу испытывать. Но сегодня все было еще круче. Я больше не мучилась сомнениями, дурно это или хорошо. Это была кульминация долгого пути… или, быть может, начало нового.

Я обвила руками шею Адриана и притянула его к себе. Мне было плевать, что вокруг люди. Мне было плевать, что он морой. Значение имело лишь одно: это Адриан, мой Адриан. Моя пара. Мой партнер по преступлению, по долгому сражению, на которое я только что подписалась ради исправления неправильностей в мирах алхимиков и мороев. Возможно, Маркус был прав, и я действительно подписалась еще и на бедствия, но мне было плевать. Сейчас мне казалось, что до тех пор, пока мы с Адрианом вместе, нам по плечу все.

Не знаю, сколько мы так стояли и целовались. Как я уже говорила, мир вокруг меня исчез. Время остановилось. Я растворилась в ощущении прикосновения тела Адриана к моему телу, в его запахе, во вкусе его губ. Все остальное не имело значения, и я поймала себя на том, что думаю о нашем не завершенном во сне деле.

Когда мы наконец прервали поцелуй – на мой взгляд, чересчур быстро, – мы так и остались стоять, слившись в объятии. Сбоку раздалось хихиканье. Я взглянула в ту сторону и увидела двух детишек, которые смеялись и тыкали в нас пальцами. Увидев, что я смотрю на них, они удрали. Я повернулась обратно к Адриану; мне хотелось растаять от счастья, взглянув в его глаза.

– Это гораздо лучше, чем любить издалека, – сказала я.

Адриан убрал прядь волос с моего лица и заглянул мне в глаза.

– Что заставило тебя передумать? Ну, то есть я знал, что ты не сможешь оставаться вдали от меня, но, не буду врать… ты таки малость напугала меня.

Я прижалась к его груди.

– На самом деле, это была совокупность разных вещей. Один на удивление хороший совет от Джилл. Одна из очаровательных историй Вольфе – кстати, напомни мне потом рассказать про его кухню. Плюс к тому я никак не могла перестать думать про тот момент, когда мы были на столе.

Адриан отодвинулся ровно настолько, чтобы мы снова могли посмотреть друг на друга. Это был один из тех редких моментов, когда он был полностью ошеломлен.

– Погоди‑ка, дай я уточню. Наше будущее зависело от совета пятнадцатилетней девчонки, возможно, выдуманной истории одноглазого дрессировщика чихуахуа и того, что я неромантично, но все же умело, целовал тебя, уронив на фарфор и столовое серебро?

– Ага, – подтвердила я, немного поразмыслив.

– Только и всего? А я‑то думал, что завоевать тебя будет трудно! – Адриан снова посерьезнел и коснулся губами моего лба. – И что же дальше?

– Дальше мы осмотрим этот великолепный музей, в который ты меня заманил. Тебе непременно понравится искусство этрусков.

На лицо Адриана вернулась обожаемая мною лукавая усмешка.

– Не сомневаюсь. Но как насчет будущего? Что мы собираемся делать с нами и со всем этим?

Я поймала Адриана за руки, продолжая прижиматься к нему.

– С каких это пор тебя стали беспокоить последствия или будущее?

– Меня? Да ни с каких. – Адриан подумал. – Ну, до тех пор пока ты со мной, меня ничего не беспокоит. Но я знаю, что ты любишь беспокоиться о всяком таком.

– Не сказала бы, что я это люблю, – поправила его я. Ветерок взъерошил волосы Адриана, и я еле сдержалась, чтобы не пригладить их. Если бы я их пригладила, мы наверняка начали бы целоваться снова, а я решила, что сперва надо ответить на его вопрос.

– Мы собираемся сбежать к хранителям? – высказал предположение Адриан.

– Конечно, нет! – фыркнула я. – Это трусливо и немужественно. И ты не выживешь без геля для волос – хотя, возможно, тебе понравился бы их самогон.

– Тогда что мы собираемся делать?

– Мы собираемся держать все это в тайне.

Адриан рассмеялся.

– Это не трусливо?

– Это увлекательно и отважно, – заявила я. – И даже мужественно и храбро. Думаю, тебе понравится.

Адриан расхохотался.

– Сейдж! Мне нравится все, пока ты со мной. Но будет ли этого довольно? Понимаешь, я не вполне осознаю последствия. Я только понимаю, что это опасно для тебя, особенно если ты и дальше будешь копаться в тайнах алхимиков. И еще я знаю, что тебя до сих пор беспокоит, что Джилл видит нас.

Да, верно. Джилл. Джилл, которая, возможно, видит все прямо сейчас, вне зависимости от того, хочет она этого или нет. Счастлива ли она, что Адриан счастлив? Радуется ли она нашей любви? Или ей мучительно неловко?

– Мы втроем уж как‑нибудь найдем способ справиться с этим, – сказала я наконец. Не буду думать об этом прямо сейчас, а то я могу запаниковать. – А что касается алхимиков… нам просто придется быть осторожными. Не ходят же они за мной по пятам. И, как ты говорил, я в любом случае провожу с тобой половину времени.

Я надеялась, что этого окажется достаточно. Должно оказаться!

А потом мы снова начали целоваться. Это было неизбежно – теперь, когда мы очутились вместе, вдали от реального мира наших обычных жизней. Слишком идеальной была обстановка. Адриан тоже был идеален, хотя неидеальнее его трудно кого‑то найти. И, честно говоря, мы потратили слишком много времени на сомнения и игры. А когда твоя жизнь постоянно в опасности, до тебя быстро доходит, что не стоит расходовать ее впустую. Даже Маркус признал это – тогда, в галерее игровых автоматов.

Остаток дня мы с Адрианом провели в Вилле – в основном целовались в садах, хотя я все же убедила Адриана осмотреть некоторые экспонаты внутри. Пускай я влюблена, но я – это я. Когда музей, наконец, закрылся, мы поужинали в расположенном на берегу ресторанчике, специализирующемся на фондю, и просидели там допоздна, прижавшись друг к дружке и любуясь лунной дорожкой на океанских волнах.

Я погрузилась в созерцание прибоя, когда почувствовала прикосновение губ Адриана к щеке.

– А как там дракончик?

– У него теперь есть имя, – сообщила я самым официальным тоном.

Адриан отодвинулся и с любопытством посмотрел на меня.

– Я и не знал. И как же ты решила его назвать?

– Прыгун. – Когда Адриан расхохотался, я добавила: – Лучший кролик на свете. Он гордился бы, если бы узнал, что его именем назвали другого.

– Да уж, не сомневаюсь. А «Мустангу» ты тоже придумала имя?

– Ты про кого, про Ивашкинатора?

Адриан потрясенно уставился на меня.

– Я уже говорил, что люблю тебя?

– Да, – призналась я. – Много раз.

– Отлично. – Адриан привлек меня к себе. – Я так, на всякий случай уточняю, мисс Я Быстро Учусь.

Я застонала.

– Я что, теперь никогда этого не заглажу?

– Заглаживать это? Вот еще! Я собираюсь подбить тебя продолжать!

Я подозревала, что машина Маркуса украдена, так что мы оставили ее в Малибу. Адриан отвез меня к общежитию, поцеловал на прощание и пообещал позвонить с утра пораньше. Мне было трудно расстаться с ним, хоть я и понимала, что глупо было бы думать, что я не смогу пробыть без него двенадцать часов. Я вошла в общежитие, чувствуя, что лечу по воздуху. Губы мои все еще горели от его поцелуев.

Я знала, что это безумие – пытаться создать отношения с ним. Ну и плевать. Это будет опасно – достаточно опасно, чтобы при осознании этого моя эйфория немного поугасла. Я делала хорошую мину при разговоре с Адрианом, чтобы развеять его страхи, но я знала правду. Пытаться выведать тайны алхимиков трудно, а татуировка моя до сих пор небезопасна. От наших отношений с Адрианом ставки взлетели до небес, но этот риск я приняла с радостью.

– Мисс Мелроуз!

Холодный голос миссис Везерс выдернул меня из эйфории обратно в реальность. Я остановилась посреди вестибюля общежития и посмотрела на куратора. Миссис Везерс встала из‑за стола и подошла ко мне.

– Да, мэм?

– Уже полночь.

Я посмотрела на часы и с удивлением убедилась, что она права.

– Да, мэм.

– Хотя уже начались зимние каникулы, до завтрашнего дня вы еще числитесь в общежитии, а это значит, что на вас распространяются правила. Уже комендантский час.

Я не могла придумать ничего лучше, чем подтвердить очевидное.

– Да, мэм.

Миссис Везерс подождала, словно надеясь, что я еще что‑нибудь добавлю.

– Вы… вы выполняли очередное задание мисс Тервиллингер? – На ее лице было почти комическое отчаяние. – Я не получала сообщения, но, конечно же, она может передать его задним числом.

Тут до меня дошло, что миссис Везерс не хочет, чтобы у меня были неприятности. Она надеялась, что у меня имелись какие‑то причины нарушить правила, причины, по которым я могу избежать наказания. Я знала, что могла бы соврать и сказать, что я помогала мисс Тервиллингер. Я знала, что мисс Тервиллингер меня подстрахует. Но я так не могла. Мне казалось неправильным омрачать мой день с Адрианом ложью. Ну и кроме того, я ведь действительно нарушила правила.

– Нет, – сообщила я миссис Везерс. – Я была не с ней. Я просто… отсутствовала.

Миссис Везерс подождала еще несколько секунд, потом прикусила губу, смирившись с неизбежным.

– Ну что ж. Вам известны правила. Вам придется побыть под домашним арестом – когда занятия начнутся снова.

Я серьезно кивнула.

– Да, мэм. Я понимаю.

Миссис Везерс посмотрела на меня так, словно все еще надеялась, что я исправлю ситуацию. Но мне нечего было ей предложить, и я повернулась, чтобы уйти.

– Ой, я чуть не забыла! – воскликнула миссис Везерс. – Меня слишком поразил ваш… проступок. – Она снова превратилась в знакомого мне деятельного куратора общежития. – Пожалуйста, дайте мне потом знать, останется ли ваша двоюродная сестра в одной комнате с вами, или ее нужно будет куда‑то поселить.

Я озадаченно уставилась на нее.

– А с чего вдруг Ангелина должна остаться со мной?

– Не она. Другая ваша двоюродная сестра.

Я хотела было сказать, что у меня нет другой двоюродной сестры, но внутренний голос вовремя одернул меня и посоветовал не спорить с миссис Везерс. Я понятия не имела, что происходит, но нюх мне говорил, что таки действительно что‑то происходит. И что бы это ни было, нужно сохранять возможность реагировать.

– Все нужные документы у нее с собой, – объяснила миссис Везерс. – Поэтому я просто впустила ее к вам в комнату – все равно до каникул осталась одна ночь.

Я сглотнула.

– Понятно. Могу я… э‑э… дать вам знать после каникул?

– Да, конечно. – Поколебавшись немного, миссис Везерс добавила: – И тогда же мы обсудим ваш домашний арест.

– Да, мэм, – сказала я.

Я отправилась наверх, и от страха у меня заныло под ложечкой.

Кто ждет меня в моей комнате? Кто еще стал частью моей воображаемой семьи?

Как оказалось, это был член моей настоящей семьи.

Когда я открыла дверь, то увидела сидящую на моей кровати Зою. Увидев меня, она просияла, кинулась ко мне и крепко меня обняла.

– Сидни! – воскликнула она. – Я так волновалась – вдруг ты не вернешься сегодня!

– Конечно, я вернулась бы, – сухо отозвалась я. Я была так потрясена, что почти не ответила на объятия сестры. – Что ты здесь делаешь?

Зоя отступила и посмотрела на меня, широко улыбаясь. В ней не было ни гнева, ни даже настороженности, как тогда, в Сент‑Луисе. Ее переполняла радость. Она вправду была рада видеть меня. Я не понимала, почему Зоя оказалась здесь, но в глубине души у меня появилась надежда, что мы наконец‑то помиримся.

Но надежда эта рухнула, когда Зоя заговорила.

– Мне дали задание! Меня прислали сюда, к тебе! – Она повернула голову, демонстрируя золотую лилию у себя на щеке. У меня чуть не остановилось сердце. – Теперь я официально алхимик! Ну, младший. Мне многому нужно научиться, и они решили, что лучше всего будет, если я буду с тобой.

– Ясно, – сказала я. Комната поплыла у меня перед глазами. Зоя. Зоя здесь, и она – алхимик, который будет со мною рядом.

Воодушевление Зои сменилось легкой озадаченностью.

– Ты же вроде сама сказала Стэнтон, что тебе нужна поддержка алхимиков? Ну, что очень тяжело постоянно находиться в обществе мороев в одиночку.

Я попыталась улыбнуться, но у меня не получилось.

– Да, типа того.

Я попыталась подтолкнуть Стэнтон к действиям, и она приняла меры. Только совсем не те, которых я ожидала.

К Зое вернулся прежний энтузиазм.

– Ну вот, теперь ты не одна! Я здесь, с тобой, хоть, возможно, и не очень тебе нужна. У тебя никогда не бывает никаких проблем.

Да‑да, конечно. У меня просто в разгаре роман с вампиром, я, кажется, вот‑вот вступлю в ведьминский ковен, и еще я пытаюсь разузнать тайны, которые мне никто не собирался сообщать. А так – никаких проблем.

Но как, как мне теперь скрывать все это от нее?!

Зоя снова обняла меня.

– Ах, Сидни! Это будет здорово! – воскликнула она. – Мы с тобой постоянно будем вместе!