I. Московская — 66%, Владимирская — 67%

II. Смоленская, Калужская, Тульская, Рязанская, Нижегород­ ская, Костромская, Ярославская и Псковская — 83—69%, Твер­ ская — 64%.

III. Орловская, Саратовская, Тамбовская, Пензенская, Сим­ бирская, Новгородская — 68—45%, Вологодская — 34%.

IV. Курская, Воронежская, Казанская, Пермская, Уфимская — -47—18%.

В этом перечне нет юго-западных и западных губерний: они не были территорией Московского государства, и строение обще­ства находилось там под действием других условий. Обозначен­ные губернии определяют территорию Московского государства.

Что значат эти цифры? Очень густой процент крепостного на­селения в двух губерниях первой группы; это самый центр Мос­ковского государства, где помещались его главный штаб и посто­янная квартира его верховного вождя. Здесь крепостной процент очень густ, но есть местности, где он еще гуще. Легко заметить, что такое губернии второй группы — они поясом окаймляют две центральные. В них процент значительно гуще, чем в последних. Это первая боевая линия, окружавшая штаб, первая оборони­тельная цепь и потому самая густая. Над укреплением ее всего более работали. Когда эта цепь разрывалась, Московское госу­дарство становилось неспособным защищаться. Как скоро тата­ры прорывались сквозь эту линию, Москва погибала. Припом­ним географическое отношение губерний третьей группы ко второй. Заметим, что они составляют также кольцо, оцепляющее первый пояс. Здесь процент крепостного населения ниже второй группы и приближается к тому, какой мы видели в центральных губерниях. Это вторая боевая линия, об укреплении ее менее заботились и оставляли для него меньше боевых сил.

[76] Надобно обратить внимание на то, что как в первом, так и во втором поясе, окружавшем московско-владимирский центр, встречается по одной губернии, где процент крепостного населе­ния гораздо ниже, чем в других губерниях одного с ней пояса. Та ковы в первом поясе Тверская, во втором — Вологодская. Обе эти губернии северные. Таким образом, обе боевые цепи, окру­жавшие центр, заметно редели, потому что здесь меньше было нужды в обороне. Процент крепостного населения от Москвы к северу вообще быстро падал: в Московской — 66%, в Тверской — 64%, в Новгородской — 55%, в Олонецкой — 6%, в Архангель­ской почти не было крепостных. Наконец, четвертая группа со­ставляла третью цепь, которая окаймляла вторую. Эта цепь не сплошная. Вы видите, что ряд этих губерний не соединяется в не­прерывное территориальное пространство. Эта цепь, на укреп­ление которой оставалось всего менее боевых сил, была передо­вой оборонительной линией и состояла из отдельных, разорванных звеньев, которые обращены были против разбросанных восточ­ных, юго-восточных и южных инородцев — татар крымских, ногаев, башкир и др. — и защищали отдельные окраины, наименее угрожаемые. Вот почему в этой последней разорванной цепи и крепостной процент падает до низкой степени — до 18.

[77] Итак, что такое эти три кольца, окаймлявшие московско-владимирский центр? Это три боевые цепи, густота которых уменьшалась по мере удаления от центра. Следовательно, они представляют собою три степени напряжения боевых сил для за­щиты государственного центра. Еще в XVI и XVII веках государ­ство защищалось не столько укреплениями, сколько людьми, дво­рянской поместной милицией. Крепостное население своей густотой должно указывать, где эти боевые силы дворянской ми­лиции сосредоточены были наиболее. Боевая крепость уезда опре­делялась не количеством дворян, а количеством ратных сил, на­ходившихся в уезде. В ином уезде было не много дворян, но каждый был способен вывести в поход по несколько сот и даже тысячи. Курбский говорит, что князья Одоевские и другие водили со своих вотчин и поместий тысячи вооруженных слуг. Итак, уезд, в котором был десяток таких крупных землевладельцев-дворян, выводивших в поле целый корпус, в боевом отношении был силь­нее уезда, в котором была тысяча мелких дворян, из коих каждый являлся в поход с одним холопом или даже одиноким. Но количе­ство выводимых людей определялось количеством пахотной зем­ли: с каждых 150 десятин шел вооруженный конный ратник. Ко­личество пахотной земли зависело от количества крестьян, на ней работавших. Следовательно, где гуще было крепостное население, там сильнее были сосредоточены боевые силы. Вот почему эту гу­стоту крепостного населения и можно принять за мерило напряже­ния боевых сил для защиты той или другой земли Московского го­сударства.

Ревизские сказки 1782 г. — это поздняя, но верная летопись, рассказывающая о том, как устраивалась оборона Московского государства в XVI и XVII веках, т.е. как географически размеща­лось общество для этой обороны. [78] Размещение крепостного на­селения по означенным четырем группам губерний показывает, что сильно защищен был самый центр государства, где находился штаб, руководивший его обороной. Но еще сильнее защищена была первая линия, которая кольцом огибала главный штаб. Эта линия только на севере, в Тверской губернии, представляла мень­ше крепости (64%). Третья линия представляла другое кольцо, огибавшее первое, но уже с меньшей крепостью. Наконец, чет­вертая линия представляла не сплошную цепь, а ряд разорван­ных звеньев, которые окружали вторую цепь. Это размещение кре­постного населения концентрическими кругами вокруг Москвы в русской империи XVIII века, очевидно, вполне было следствием того устройства военных сил, какое установлено было московс­кой политикой XVI и XVII веков, и следствием того расселения боевых землевладельцев, какое было установлено поместной си­стемой. Эта политика размещала классы общества по соображе­ниям стратегии, по требованиям Московского разряда, генераль­ного штаба, окружая центр тройным оборонительным поясом, постепенно редевшим и, наконец, разрывавшимся по мере уда­ления от Москвы на юг, юго-запад и юго-восток. [79] Так в поздней­ших ревизскихданных XVIII века мы находим довольно яркий след, указывающий на то, какое влияние военный строй, установивший­ся в Московском государстве, оказал на сословно-географическое размещение русского общества.

Лекция XVII

Положение приборных служилых людей между городовым дворянством и тяглым населением. — Сходство приемов в устройстве служилых и тяглых классов. — Казенные поручения и ответственность за их ис­полнение. — Главные обеспечения ответственности: вера, доверие, круговая порука. — Основное правило присяжной земской службы и основание чиновного деления высшего столичного купечества.

Положение приборных служилых людей между городовым дворянством и тяглым населением. Обращаюсь теперь к изуче­нию устройства многочисленного тяглого населения в Московском государстве. Но по порядку изложенной мною чиновной таблицы я предварительно сделаю короткое замечание о служилых людях по прибору. Этот класс был соединительным звеном между служи­лыми людьми по отечеству и тяглым населением. Первоначально он в двух отношениях отличался от служилых людей по отечеству. Во-первых, служба приборных людей была временная и личная, а не наследственная, как служба служилых людей по отечеству. Стрельцы, казаки, пушкари вербовались из разных классов обще­ства — из беднейших городовых детей боярских, из тяглых и воль­ных людей. Они составляли по городам гарнизоны и полицейские команды, селились особенно по границам как пограничные сторо­жевые отряды. Во-вторых, приборные люди содержались не помест­ными дачами, которые отводились в личное владение каждому, а либо денежным жалованьем, либо землевладением, но на особом праве, которое совмещало в себе черты поместного и крестьянско­го землевладения. Казенная земля отводилась целым обществам таких пограничных военных поселенцев, как и крестьянам, но она отводилась на условиях поместного владения, в пожизненное пользование- и с обязательством ратной сторожевой службы.

Это совмещение двух землевладельческих прав впоследствии перешло на класс однодворцев, которые, с одной стороны, плати­ли подушную подать подобно крестьянам, а с другой — имели право владеть крепостными душами подобно дворянам. Но с те­чением времени то и другое из указанных отличий постепенно исчезало: значительная часть приборных людей передавала свои служебные обязанности детям и внукам, которые получали уже ха­рактер служилых людей по отечеству. Не раз упомянутый мною московский подьячий половины XVII века Котошихин замечает о стрельцах своего времени: «И бывают в стрельцах вечно, и по них дети и внучата и племянники; стрелецкие ж дети бывают вечно ж». Между тем в начале XVI века, когда возникла стрелецкая пехота, она вербовалась по прибору из вольных людей, принимавших на себя лишь временную службу. С другой стороны, многие казаки и другие сторожевые люди за свои заслуги получали земельные дачи на поместном праве в личное владение и зачислялись по этим да­чам в низшие чины городового дворянства.

Таким образом, приборная служба имела значение канала, по­средством которого происходил постоянный обмен сил между го­родовым дворянством и неслужилыми классами. С одной стороны, в приборные чины падали все отброски этого дворянства, с дру­гой — через эти чины проникали в состав дворянства лучшие бое­вые силы, поднимавшиеся из глубины неслужилых классов.