 |
Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | |
Цейтлин С.Н. 6 страница
|
|
аете, вы даже представить себе не можете, как серьезно настроена. Особенно ты, Хитер: ты объясняешь мне тонкости законов о разводе, а я весь день думала, не нанять ли мне киллера. Их же много. А сколько это будет мне стоить? Двадцать, двадцать пять тысяч? У меня есть такие деньги. Причем в офшоре, их не отследишь! Лучшего вло-^кения средств и представить себе нельзя. Хотела бы я убить его? Делайте ставки!»
Хитер и Норма молчали. Они старались не встречаться глазами друг с другом и с Кэрол, которая внимательно изучала лица подруг: «Я вас шокирую?»
Женщины помотали головами. Может, и не шокировала, но заставила забеспокоиться. Хитер не выдержала. Она встала, потянулась и отправилась на кухню, откуда через несколько минут вернулась с пинтой вишневого мороженого и тремя вилками. Норма и Кэрол отказались, и она ела мороженое в одиночестве, методично выковыривая вишенки.
Вдруг Кэрол схватила вилку и потянулась к мороженому: «Дай-ка мне тоже, пока не поздно. Ненавижу, когда ты так делаешь, Хитер. Эти вишенки — самое вкусное».
Норма пошла на кухню, налила себе еще вина и с наигранной веселостью подняла бокал: «Хочу выпить за твоего киллера! И как я не подумала об этом, когда Уильямсон проголосовал против моей кандидатуры в члены правления!»
«О'кей, если убийство не подходит, — продолжала Норма, — как насчет избиения? У меня есть клиент, сицилиец. Так вот, он всего за пять тысяч долларов может устроить бойню колесными цепями».
«Колесные цепи за пять тысяч баксов? Звучит заманчиво. Ты доверяешь этому парню?» — поинтересовалась Кэрол.
Норма перехватила мрачный взгляд Хитер.
«Я все вижу, — сказала Кэрол. — Что это вы переглядываетесь?»
«Мы должны держать себя
в руках, — сказала
Хитер. — Норма, не думаю, что ты правильно поступаешь, подпитывая злобу Кэрол, пусть даже в шутку. Если конечно, это шутка. Кэрол, ты забываешь следить за ходом событий. Если с Джастином в ближайшие несколько месяцев что-нибудь случится — все, что угодно, — все подозрения падут на тебя. У тебя есть мотив, а зная твой характер...»
«Мой... что?»
«Ладно, скажем так, твою склонность к импульсивным поступкам. И ты остаешься...»
Кэрол тряхнула головой и отвернулась.
«Кэрол, давай смотреть на вещи трезво. Ты человек вспыльчивый. Ты сама это знаешь, мы это знаем, все это знают. Адвокат Джастина с легкостью сможет доказать это в суде».
Кэрол молчала. Хитер продолжала: «Что я хочу сказать, так это то, что ты — главный подозреваемый, и, если начнется линчевание Джастина, у тебя есть все шансы попасть за решетку».
Кэрол опять не ответила. Поленья в основании костра прогорели, и верхние бревнышки с шумом обрушились вниз. Никто не встал, чтобы поправить дрова или подбросить новые поленья.
Норма подняла куклу и игриво предложила: «Кому булавки? Безопасные законные булавки!»
«Кто-нибудь знает хорошие книги о мести? — спросила Кэрол. — Какие-нибудь практические пособия типа «Сделай сам»?»
Норма и Хитер покачали головами. «Ладно, — сказала Кэрол. — Здесь поблизости есть магазин. Может, мне самой стоит написать такую книжку — с лично мной испытанными рецептами».
«Тогда ты сможешь списать деньги, потраченные на оплату услуг наемного убийцы, и производственные расходы», — согласилась Норма.
«Я когда-то читала биографию Д. Г. Лоуренса, — сказала Хитер, — и, помнится, там была какая-то жуткая ис-
про его вдову, которую звали Фрида: она наплевала T°P 0 последние желания, кремировала его тело и залила пепел Цементом».
Кэрол одобрительно кивнула: «Свободная душа Лоу-
енса навеки заточена в цементе. Склоняю голову, Фрида!
Кот это месть, вот это мне нравится! Творческий подход!»
Хитер бросила взгляд на часы: «Кэрол, давай вернемся с небес на землю. Есть законные и эффективные способы наказать Джастина. Что он любит? Что для него важно? Вот с чего нам нужно начать».
«Не так уж многое, — ответила Кэрол. — Вот в этом-то и вся проблема. А, комфорт, его одежда — он любит одежду. Но не нужно помогать мне уничтожить его гардероб. Я уже позаботилась об этом, но не думаю, что он сильно расстроится. Он просто пойдет по магазинам, прихватив с собой мои денежки и свою новую подружку, которая подберет ему новый гардероб по своему вкусу. Мне нужно было придумать что-нибудь еще, например, отправить его одежду его злейшему врагу. Проблема в том, что он слишком ничтожен, чтобы нажить врагов. Еще я могла бы отдать его вещи следующему своему мужчине. Если у меня будет другой мужчина. Я спасла его любимые галстуки. А если бы у него был начальник, я бы переспала с этим начальником и отдала ему эти галстуки.
Что он еще любит? Может быть, свой «БМВ». Не детей, нет — вы себе даже представить не можете, насколько он к ним безразличен. Если я не позволю Джасти-ну видеться с детьми, это будет скорее благодеянием, нежели наказанием. Разумеется, я настрою детей против отца — это и так понятно. Но не думаю, что он заметит. Я бы, конечно, могла сфабриковать против него обвинение в сексуальном злоупотреблении, но дети слишком взрослые, чтобы можно было уговорить их пойти на это. Кроме того, тогда он не сможет присматривать за ними, когда мне понадобится отлучиться».
«Что еще? — спросила Норма. — Обязательно должно быть что-то еще».
«Не так много! Этот человек — законченный эгоиг А, есть его ракетбол — два-три раза в неделю. Я хотела рас пилить его ракетки напополам, но он держит их в спортза ле. Кстати, он мог познакомиться с этой женщиной в спор тивном зале. Она может оказаться, например, инструктор шей по аэробике. Как бы он ни занимался, он как бьц жирным как свинья, так и остался. Думаю, это все от пива Да, между прочим, пиво он любит».
«А люди? — предположила Норма. — Должны быть какие-то люди».
«Большая часть общения с ним проходит следующим образом: он сидит и скулит... как это будет на идише, Норма?»
«Kvetch!»
«Ага, сидит и жалуется на то, что у него нет друзей. У него нет близких людей, за исключением, разумеется, той девчонки, любительницы дим сима. Думаю, это она его захомутала — больше некому».
«Если она так плоха, как ты себе это представляешь, — сказала Хитер, — то лучше всего вообще ничего не делать, пусть они сами выкопают себе могилу. В итоге они поймут, что «Выхода Нет», — они сами превратят свою жизнь в ад».
«Ты так меня и не поняла, Хитер: я не просто хочу, чтобы ему было плохо. Это не месть. Я хочу, чтобы он знал, что это моих рук дело».
«Итак, — подвела итог Норма, — теперь мы знаем, с чего надо начать: мы должны узнать, кто эта женщина».
Кэрол кивнула: «Точно! А потом я найду способ, как добраться через нее до Джастина. Нужно только отрубить голову — хвост и сам умрет. Хитер, у тебя есть хороший частный детектив, которого ты используешь в бракоразводных процессах?»
«Есть — Бэт Томас. Профессионал — он сядет Джас-тину на хвост и в двадцать четыре часа установит ее личность».
«Бэт, кстати, очень мил, — добавила Норма. — Мо-
°жит Расплатиться с ним натурой — так и день-
ГЛепРиДется тратить».
Г" " Двадцать четыре часа:1 — переспросила Кэрол. — or бы узнать ее имя за час, если бы додумался поста-жуч°к на кУшеткУ в кабинете мозгоправа, у которого
ВИ ятся Джастин. Джастин, наверное, только о ней и гово-
^И «Терапевт Джастина, терапевт Джастина, — пробор-тала Норма. — Интересно, почему мы забыли о нем? Сколько, ты говорила, Джастин лечится у него?»
«Пять лет!»
«Пять лет три раза в неделю, — продолжала Нор-
ма __ Посмотрим-посмотрим... Минус отпуска... около
ста сорока сеансов в год, умножаем на пять, получается около семисот сеансов».
«Семьсот часов! — воскликнула Хитер. — Боже правый, о чем можно разговаривать семьсот часов!»
«Можно догадаться, о чем они говорили в последнее время», — сказала Норма.
Последние несколько минут Кэрол, пытаясь скрыть свое раздражение и недовольство подругами, забралась так глубоко в ворот свитера, что видны были только глаза. Это происходило и раньше, причем довольно часто: она ощущала себя более одинокой, чем когда-либо. Обычное дело: друзья проводят с тобой какое-то время, клянутся в верности; но рано или поздно приходится столкнуться с непониманием.
Но она услышала упоминание терапевта Джастина, насторожилась и, словно черепаха из панциря, медленно высунула голову: «В смысле? О чем это они говорили?»
«О Великом Исходе, разумеется. О чем же еще? — Удивилась Норма. — Ты чем-то удивлена, Кэрол?»
«Нет. В смысле, да! Я понимаю, что Джастин не мог не обсуждать меня со своим терапевтом. И как я могла забыть об этом? Может, так было лучше. Противно думать о том, что на тебя постоянно доносят, о том, что Джастин пересказывает своему мозгоправу каждый наш разговор.
Но конечно! Разумеется! Эти двое вместе все спланирова ли. Я же говорила! Я же говорила, что Джастин бы никог да не смог уйти по собственной инициативе!»
«Он когда-нибудь рассказывал тебе, о чем они говорят?» — спросила Норма.
«Никогда! Лэш посоветовал ему ничего мне не рассказывать. Говорит, что я слишком сильно контролирую Джастина, а ему нужно какое-то убежище, в которое мне вход запрещен. Я уже давно перестала задавать вопросы. Но два или три года назад был момент, когда он разозлился на своего терапевта и недели две ругал его. Он говорил, что Лэш ничего не понимает и настаивает на расторжении брака. Тогда — не знаю почему, может, потому, что Джастин был такой грустный, — я подумала, что Лэш на моей стороне, что он, наверное, пытается показать Джастину, что, только расставшись со мной, он сможет понять, что я значу для него. Но теперь я понимаю, что все было совсем иначе. Черт, видите, какую змею я пригрела на своей груди!»
«Пять лет, — сказала Хитер. — Это очень долгий срок. Не могу припомнить случая, чтобы кто-нибудь так долго посещал психотерапевта. Почему это растянулось на пять лет?»
«Ты мало знаешь про терапевтическую индустрию, — ответила Кэрол. — Некоторые терапевты будут держать тебя вечно. К тому же я не сказала вам, что пять лет он лечится у этого терапевта. До него были другие. У Джастина всегда были проблемы: нерешительность, навязчивые идеи — он все проверял по сто раз. Когда мы выходим из дому, он возвращается и дергает входную дверь, чтобы убедиться, что закрыл ее. К тому времени, как он добирается до машины, он уже успевает забыть, проверил ли он дверь, и возвращается опять. Полный идиотизм! Можете представить себе такого вот бухгалтера? Смешно! Он постоянно пил какие-то таблетки: не мог без них спать, летать, общаться с аудитором».
«Он до сих пор их пьет?» — поинтересовалась Хитер-
«Зависимость от таблеток уступила место зависимости
терапевта. Он привязан к Лэшу, как ребенок к соске.
Никак не может наиграться с ним. Даже с тремя сеансами неделю он не может прожить остальные четыре дня, не позвонив Лэшу. Его критикуют на работе — через пять минут он звонит своему мозгоправу и начинает хныкать. Какая гадость!»
«А еще большая гадость, — сказала Хитер, — это эксплуатация терапевтом этой зависимости. Твой муж сильно пополнил его счет в банке. И зачем ему мотивировать пациента на самостоятельные действия? Может, здесь идет речь о злоупотреблении?»
«Хитер, ты меня не слушаешь. Я же говорю: для индустрии психотерапии пять лет — нормальный срок. Некоторые пациенты посещают своих терапевтов восемь-девять лет четыре или пять раз в неделю. А ты когда-нибудь пыталась заставить одного из этих ребят свидетельствовать в суде против своего коллеги? Гиблое дело».
«Кажется, — сказала Норма, — мы с вами делаем успехи». Она взяла вторую куклу, посадила ее рядом с первой на каминную полку и обвила их куском веревки. «Они как сиамские близнецы. Если мы доберемся до одного, то доберемся и до другого. Навредив доктору, мы навредим Джастину».
«Не совсем так, — возразила Кэрол. Она уже совсем выбралась из своего панциря, в голосе звучали железные нотки и нетерпение. — Если мы просто навредим Лэшу, мы ничего не добьемся. Это скорее только сблизит их еще сильнее. Нет, наша истинная цель — их взаимоотношения: разрушив их, я доберусь до Джастина».
«Ты когда-нибудь встречалась с Лэшем, Кэрол?» — спросила Хитер.
«Нет. Джастин несколько раз говорил, что хочет, чтобы я сходила с ним на сеанс семейной психотерапии, но с меня хватит общения с мозгоправами. Однажды, где-то год назад, любопытство взяло верх, и я пошла на одну из лекций Лэша. Высокомерный и твердолобый увалень. Помню, как мне хотелось подложить бомбу под его кушетку
или двинуть кулаком в его ханжескую рожу. Это сравняло бы кое-какие счета. И новые, и старые».
Норма и Хитер начали обсуждать, как можно дискредитировать терапевта, а Кэрол словно окаменела. Она смотрела на огонь и думала о докторе Эрнесте Лэше. Ее щеки блестели, на них колебались отблески догорающих эвкалиптовых углей. И тут ее осенило. Словно в мозгу распахнулась потайная дверь и в нее вошла идея — изумительная идея. Кэрол вдруг точно поняла, что должна делать. Она встала, сняла кукол с каминной полки и бросила их в огонь. Тонкая бечевка, связывающая их, моментально вспыхнула и, прежде чем превратиться в пепел, блеснула яркой нитью. Куклы задымились, потемнели от жара и вскоре занялись огнем. Кэрол помешала пепел и торжественно провозгласила: «Спасибо вам, друзья мои. Теперь я знаю, что мне делать. Посмотрим, что будет делать Джас-тин, когда его терапевт лишится работы. Заседание закончено, дамы».
Норма и Хитер даже не пошевелились.
«Поверьте мне, — сказала Кэрол, опуская каминный экран, — вам лучше больше ничего не знать. Если вы ничего не будете знать, вам не придется идти на лжесвидетельство».
Глава 3
На входной двери магазина Альто Эрнеста встретил плакат:
(Printers. Inc.» в Пало-
Д-р Эрнест ЛЭШ
ассистент профессора клинической психиатрии (университет Сан-Шранциско, Калифорния),
рассказывает о своей новой книге «УТРАТА: ФАКТЫ, ФАНТАЗИИ, ФИКЦИИ».
19 февраля, 20.00-2100. После конференции автор подпишет книги.
Эрнест пробежался глазами по списку выступавших на
ошлой неделе. Впечатляюще! Он путешествовал в хоро-
щей компании: Элис Уокер, Эми Тэн, Джеймс Хиллмен,
Дэйвид Лодж. Дэйвид Лодж — из Англии? И как это они
его сюда заманили?
Зайдя в магазин, Эрнест подумал, знают ли покупатели, слоняющиеся по залам, что это он будет выступать здесь сегодня вечером. Он познакомился с Сьюзен, владелицей магазина, и принял ее предложение выпить по чашечке кофе в здешнем кафе. По дороге к читальному залу Эрнест осматривал полки в поисках новых книг своих любимых авторов. Большинство магазинов в качестве вознаграждения за труды позволяли выступающим выбрать себе книгу в подарок. О! Новая книга Пола Остера!
Его книжная меланхолия исчезла бесследно в считаные минуты. Кругом книги, взывающие к вниманию с огромных витрин, бесстыдно выставляющие напоказ радужные зеленые и красные обложки, грудой наваленные на полу в ожидании расстановки по полкам, падающие со столов, шлепающиеся на пол. У дальней стены магазина огромные курганы книг мрачно ожидали возвращения к своему создателю. Рядом стояли нераспечатанные коробки ярких, только что отпечатанных томов, жаждущие вырваться на волю.
Сердце Эрнеста дрогнуло при виде своего крошечного создания. Какая судьба уготована ему в этом океане книг, этому хрупкому существу, сражающемуся с бушующими волнами за свою жизнь?
Он вошел в читальный зал, где в пятнадцать рядов были расставлены металлические стулья. Здесь в центре внимания была выставлена его «Утрата: факты, фантазии, фикции»; рядом с возвышением шесть стопок, где-то около шестидесяти книг ждали своей очереди быть подписанными и проданными. Замечательно. Замечательно. Но какое же будущее ждет его книгу? Что будет через пару-тройку месяцев? Одна-две неприметные копии будут лежать под буквой «Л» в отделе психологической литературы или среди
книг из серии «Помоги себе сам». А через полгода? Исчезнут! «Только спецзаказ; доставка в течение трех-четы-рех недель».
Эрнест понял, что ни один магазин не может вместить в себя все до единой книги, даже самые огромные. По крайней мере, что касается книг других писателей, он мог с этим смириться. Но в его голове не укладывалось, что придется умереть его книге! Книге, работе над которой он посвятил три долгих года, этим совершенным, отточенным предложениям и этому изяществу, с которым он брал читателя за руку и со всей осторожностью проводил через самые темные стороны жизни. Через год, через десять лет будут вдовы и вдовцы, миллионы людей, которым понадобится его книга. Истины, прописанные в ней, будут столь же непоколебимы и столь же актуальны, как и сейчас.
«Не путайте ценность с неизменностью — это прямой путь к нигилизму», — промурлыкал Эрнест себе под нос, пытаясь стряхнуть с себя грусть. Он вспомнил свой обычный катехизис. «Все проходит, — напомнил он себе. — Такова природа познания. Ничто не живет вечно. Неизменность иллюзорная, и придет день, когда от Солнечной системы останутся лишь руины». О да, ему стало лучше. Еще лучше стало, когда он вспомнил Сизифа: книга исчезает? Ну и что с того? Напиши новую! А потом еще и еще. До начала оставалось целых пятнадцать минут, но посетители уже занимали места. Эрнест устроился в самом последнем ряду, чтобы просмотреть свои записи и проверить, правильно ли он разложил страницы после доклада в Беркли на прошлой неделе. Женщина с чашкой кофе в руках села через пару стульев от него. Какая-то сила заставила Эрнеста поднять глаза, и он увидел, что она смотрит на него.
Он присмотрелся и остался доволен результатом: привлекательная женщина с выразительными глазами, около сорока, длинные светлые волосы, крупные позвякивающие серебряные сережки, змеящаяся серебряная цепочка, черные чулки и ярко-оранжевый свитер из ангорской шерсти,
ически пытающийся выдержать натиск груди. О, эти геР и| Пульс Эрнеста пустился вскачь. Ему пришлось отвести взгляд.
Она смотрела прямо на него. Сфнест редко думал о рут своей жене, которая погибла в автокатастрофе шесть
назад, но с благодарностью вспоминал один подарок, который получил от нее. Однажды, в самом начале их романа, когда они еще не перестали трогать и любить друг друга, Рут открыла ему страшную женскую тайну: как завоевать мужчину. «Это так просто, — сказала она. — Тебе нужно просто заглянуть в его глаза и задержать взгляд на несколько секунд. Вот и все!». Секрет Рут был весьма действенным: снова и снова он замечал, как женщины пытаются зацепить его. Эта женщина прошла тест. Он снова посмотрел на нее. Она так и не отвела глаза. Какие могут быть сомнения — эта женщина пытается соблазнить его! И, надо сказать, очень вовремя: его отношения с нынешней спутницей жизни быстро сходили на нет, и Эрнест изголодался по женской ласке. Но он все же с усилием сглотнул слюну и отважно отвернулся.
«Доктор Лэш?» — она наклонилась к нему и протянула руку. Он ответил на рукопожатие.
«Меня зовут Нан Свенсен», — она задержала его руку в своей на несколько секунд дольше, чем следовало бы.
«Эрнест Лэш». Эрнест пытался взять под контроль свой голос. Сердце колотилось, как отбойный молот. Он обожал сексуальные игры, но ненавидел первую стадию — ритуал, риск. Теперь он завидовал Нан: как хорошо она Держится. Абсолютный контроль, полная уверенность в себе. Как же везет этим женщинам, подумал он. Нет необходимости завязывать разговор, нащупывать удобные темы, неуклюже предлагать выпивку, приглашать на танец или поддерживать разговор. Все, что им нужно, — это предоставить все своей красоте.
«Я знаю, кто вы такой, — сказала она. — Вопрос только в том, знаете ли вы, кто я».
«А я должен знать вас?»
«Я буду очень огорчена, если это не так».
Ее слова привели Зрнеста в замешательство. Он внимательно оглядел ее, стараясь не позволять своим глазам слишком долго задерживаться на ее груди.
«Думаю, мне придется получше и подольше присмотреться к вам. Позднее». — Он улыбнулся и бросил многозначительный взгляд на публику, быстро заполняющую зал, которая скоро призовет его.
«Возможно, имя Нан Карлин скажет вам больше».
«Нан Карлин! Нан Карлин! Ну конечно!» Эрнест взволнованно схватил ее за плечо. Ее рука дернулась, и кофе выплеснулось, залив сумочку и юбку. Он вскочил, неловко заметался по комнате в поисках салфетки и в конце концов вернулся с рулоном туалетной бумаги.
Пока она пыталась вытереть кофе с юбки, Эрнест пытался вспомнить все, что ему было известно о Нан Карлин. Она была одной из его первых пациенток десять лет назад, в самом начале практики в клинике. Руководитель курсов, доктор Молей, ярый приверженец групповой психотерапии, настоял на том, чтобы все его ученики организовали свои группы на первом же году практики. Нан Карлин была членом одной из этих групп. С тех пор прошло десять лет, но Эрнест сразу же все вспомнил. Нан тогда была очень полной: вот почему он не узнал ее сейчас. Еще он помнил, что она была очень стеснительной и имела склонность к самоуничижению. Ничего общего с этой женщиной с потрясающим самообладанием, которая сидела сейчас перед ним. Если он ничего не путал, в то время у Нан были большие проблемы в семейной жизни... да, именно так. Ее муж сказал ей, что уходит от нее, потому что она слишком растолстела. Он обвинил ее в нарушении супружеской клятвы, утверждая, что она преднамеренно позорит его, не прислушивается к его словам и умышленно уродует себя.
«Я не ошибаюсь? — ответил Эрнест. — Я помню, насколько робкой вы были в группе, Как трудно было вытянуть из вас хотя бы слово. А еще я помню, как вы разозлились на того мужчину, его звали, кажется, Сол. Вы — очень
огументированно — обвинили его в том, что он прячется за воей бородой и забрасывает группу гранатами».
Эрнест распускал хвост, как павлин. Он обладал великолепной памятью, способной удержать в себе до мелочей и выдать даже через несколько лет все подробности относительно сеансов групповой и индивидуальной терапии.
Нан улыбнулась и энергично закивала. «Я тоже помню эту группу: Джей, Морт, Беа, Ириния, Клаудиа. Я пробыла в этой группе всего два или три месяца, потом меня перевели на Восточное побережье, но я думаю, что именно эта группа спасла мне жизнь. Этот брак сводил меня в могилу».
«Как приятно видеть, что у вас все наладилось. И что группа внесла в это свою лепту. Нан, вы выглядите потрясающе. Неужели и правда прошло десять лет? Честно, честно, это не терапевтические приемчики — кажется, тогда это было одним из ваших любимых словечек? — снова распустил хвост Эрнест. — Вы выглядите моложе, более уверенной, более привлекательной. Вы и чувствуете себя соответственно, не так ли?»
Она кивнула и коснулась его руки. «У меня все хорошо, очень. Я одинока, здорова, стройна».
«Я помню, вы всегда боролись с лишними килограммами!»
«Я выиграла эту битву. Я и правда стала совсем другой».
«Как вам это удалось? Может, мне стоит воспользоваться вашей методикой». Эрнест помял пальцами складку на животе.
«Вы в этом не нуждаетесь. Мужчинам повезло. Они спокойно носят на себе любое количество килограммов, их за это даже называют мощными, крепкими. А что касается моего метода... Если хотите знать, я попала в руки хорошего доктора!»
Эта новость неприятно удивила Эрнеста. «Все это время вы работали с терапевтом?»
«Нет, я хранила верность вам, мой единственный спаситель! — Она шутливо шлепнула его по руке. — Я говорю о докторе, пластическом хирурге, который смастерил
мне новый нос и взмахнул своей волшебной липосакцион-ной палочкой над моим животиком».
Зрители уже заполнили комнату, и Эрнест прислушался к представлению, которое заканчивалось знакомым «а теперь все вместе поприветствуем доктора Эрнеста Лэша».
Прежде чем подняться, Эрнест перегнулся через стулья, сжал плечо Нан и прошептал: «Я действительно очень рад вас видеть. Давайте продолжим наш разговор позже».
Он начал пробираться к возвышению, голова его шла кругом. Нан была прекрасна. Просто ослепительна. И в полном его распоряжении. Ни одна женщина никогда не давала ему понять так ясно, что он может получить.ее. Нужно только найти ближайшую кровать — или кушетку.
Кушетку. Именно! Вот в чем проблема, напомнил себе Эрнест: десять лет назад или не десять, она все равно остается его пациенткой и «вход воспрещен». Это запретная зона! Нет, не остается — она была его пациенткой, подумал он, одним из восьми членов терапевтической группы в течение нескольких недель. Кроме сеанса предварительного отбора в группу, он, кажется, ни разу не встречался с ней один на один.
Да какая разница! Пациент есть пациент.
Всегда? И через десять лет? Рано или поздно пациент вырастает, становится совсем взрослым со всеми сопутствующими привилегиями.
Эрнест прекратил свой внутренний монолог и настроился на общение с публикой.
«Зачем? Зачем, дамы и господа, нужно было писать книгу об утрате? Посмотрите на отдел этого магазина, отведенный под книги об утратах и потерях. Полки ломятся от книг. Так зачем было писать еще одну?»
Даже произнося эти слова, он продолжал спорить с собой. Она говорит, что никогда не чувствовала себя лучше. Она не пациент психиатра. Она не обращалась к терапевту целых девять лет! Это прекрасно. Так почему же нет, Христа ради? Два взрослых человека, которые не против!
«Переживание утраты занимает особое место в ряду
дологических проблем. Во-первых, она универсальна. Никому в нашем возрасте...»
Эрнест улыбнулся и заглянул в глаза доброй половине
итории. g этом он был мастер. Он отметил сидящую в оследнем ряду Нан улыбкой и кивком головы. Рядом с ней сидела привлекательная женщина сурового вида с короткими черными кудрями, которая, казалось, внимательно оассматривала его. Что, и эта женщина пытается обольстить его? Он перехватил ее взгляд. Она быстро отвела глаза.
«Никому в нашем возрасте не удается избежать утрата — продолжал Эрнест. — Это универсальная психологическая проблема».
Нет, это проблема, напомнил себе Эрнест. Нан и я — это не двое взрослых, которые не против. Я слишком много о ней знаю. Она слишком много мне рассказала, поэтому чувствует необычайную привязанность ко мне. Помню, ее отеи, умер, когда она была подростком, и я занял его место. Вступив с ней в сексуальные отношения, я совершу предательство.
«Многие отмечают, что читать студентам-медикам лекцию о переживании утраты легче, чем о любом другом психиатрическом синдроме. Эта тема понятна студентам. Из всех психиатрических нарушений она больше всего напоминает медицинские заболевания, например инфекционные заболевания или физические травмы. Ни одно другое психическое нарушение не отличается наличием столь явного начала, конкретной, легко определяемой причины, логически предсказуемого течения, эффективного, ограниченного во времени терапевтического курса и четко выделенного однозначного финала».
Нет, спорил сам с собой Эрнест, за десять лет все долги уже выплачены. Может быть, когда-то она виде-л<2 во мне отца. Ну и что с того? Тогда — это тогда, а сейчас — это сейчас. Она видит во мне умного, чуткого мужчину. Посмотрите на нее: она смотрит мне в Рот. Ее тянет ко мне. Посмотри правде в глаза. Я чут-
кий. Я сильный. Я серьезный. Как часто одиноким j^^ шинам ее возраста — да любого возраста! — п°пада ются такие мужчины, как я?
«Но, дамы и господа, тот факт, что студенты -медики жаждут легкой и немудреной диагностики и терапии, связанной с утратой травмы, не делает их проще. Попытка понять суть утраты через медицинскую модель влечет за собой потерю всего истинно человеческого в нас. Потеря — это не бактериальное заражение, она не похожа на физическую травму; душевная боль не схожа с соматическими дисфункциями; душа и тело — это не одно и то же Сила, характер муки, которую мы испытываем, определяется не (или не только) характером травмы, но и смыслом оной. А смысл и составляет то различие между телом и душой». Эрнест сел на своего конька. Он всмотрелся в лица слушателей, чтобы удостовериться в том, что их внимание приковано к нему.
Помнишь, прошипел Эрнест про себя, как она боялась развода из-за прошлого опыта с мужчинами, которые использовали ее как сексуальный объект, а потом просто шли дальше своей дорогой? Помнишь, какую опустошенность она ощущала? Если бы я провел с ней эту ночь, я бы сделал в точности то же самое — я бы стал еще одним мужчиной-эксплуататором из ее длинного списка! «Позвольте мне привести пример важности «смысла» из данных моего исследования. Попробуйте решить вот такую загадку: две вдовы, недавно пережившие утрату, каждая из них прожила в браке сорок лет. Одна вдова сильно страдала, но постепенно вернулась к жизни, стала наслаждаться периодами спокойствия и даже — время от времени — счастья. Другой пришлось намного тяжелее: спустя год она впала в глубокую депрессию с суицидальными проявлениями, так что потребовалось длительное психиатрическое лечение. От чего может зависеть такая разница в исходе подобной ситуации? Вот в чем загадка. Теперь я дам вам небольшую подсказку.
Эти женщины были во многом похожи, но между ними
одно очень важное различие: характер семейных от-ь1Л нИ£ у одной женщины были неустойчивые, конфликт-Н°Ш отношения с мужем, у другой — любовь, взаимоува-Й" ние и качественный рост отношений. А теперь я хочу задать вам вопрос: кто из них кто?»
В ожидании ответа Эрнест снова поймал взгляд Нан и одумал: «Как я смогу узнать, что она чувствует себя опус-ошенной? Или используемой? А как насчет благодарности'1 Может, у наших отношений есть будущее? Может, ее сексуальные аппетиты столь же велики, как мои? Неужели я не могу расслабиться? Разве я обязан быть спасителем двадцать четыре часа в сутки? Если мне придется беспокоиться о каждом движении, каждом действии, каждом слове, у меня никогда ничего ни с кем не получится!»
Дата публикования: 2014-11-04; Прочитано: 276 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!
