Материалы для чтения 3 страница

РАЗДЕЛ 2

рии малых дел"¹⁷. Именно в этот период обнаружилось, что общественный организм тяжело болен и требует лечения, общественное здание требует "починки" и т.д. В соответствии с этим деятельность социолога нередко уподоблялась работе ремесленника, врача, технолога и других, которые, пользуясь конкретными методами, решают частные практические за­дачи.

Типичной для этого периода считается фигура социолога, с карандашом в руке фиксирующего ответы "респондентов", подсчитывающего "данные" и озабоченного скорее методами и средствами получения результатов, чем их интерпретацией. Характеризуя этот этап развития социологии, те черты, кото­рые она приобретает в это время, обращают внимание на так называемое "распредмечивание" — потерю социологией соб­ственного предмета исследования, отличимого от предметов других общественных наук. На это обстоятельство указывали, например, американские социологи Н.Тимашев, П.Сорокин и др. Социология как бы лишалась своего угла зрения, озна­чающего рассмотрение общества как целостной системы, она теряла свою общетеоретическую ориентацию. Изменение это в социологической литературе зачастую интерпретировалось не просто как изменение научной традиции и появление новой тенденции в социологии, но как появление "новой социологии", как переход от "протосоциологии" (см. 2.2.1) к собственно социологии.

Такая трансформация, представлявшая собой широкое об­щекультурное явление, о чем было сказано выше, имела и глубокое социально-экономическое основание, которое не­льзя игнорировать. В марксистской теории конец XIX — на­чало XX века характеризуется как значительная веха в эво­люции капитализма — переход к государственно-монополи­стической его стадии, эпохе империализма и общего кризиса. В немарксистской — коллизии данного периода рассматрива­ются как проявление противоречий зрелого индустриально­го общества*, которое необходимо совершенствовать и улуч-

В середине XX века, точнее, после 50-х годов в западной социологии были созданы различные теории индустриального общества (Ростоу, Белл, Арон и ДР).

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

шать. Как бы ни интерпретировались социально-экономи­ческие и социально-политические факторы, вызвавшие к жизни своеобразную активистскую идеологию (нельзя "си­деть сложа руки", полагаясь на объективные тенденции, сти­хийные силы), они оказали существенное воздействие на трансформацию социологии.

"Социальный запрос", представлявший внешнее по отно­шению к социологии требование, был преобразован во внут­ренний мотив ее развития — необходимость разработки ме­тодов и средств, которые как раз и могли бы сделать со­циологию "чистой" наукой, придать ей облик, соответству­ющий провозглашенным ранее идеалам.

Немаловажное значение имело также и то, что этот идеал реализовывался прежде всего на американской почве, в об­ществе, которое столкнулось с многочисленными специфи­ческими американскими проблемами: иммиграцией, пре­ступностью, расовой нетерпимостью и пр. Первыми цент­рами эмпирических исследований стали Чикагский и Колум­бийский университеты. Представители знаменитой чикаг­ской школы исследовали расовую сегрегацию, бродяжниче­ство, преступность, проституцию и другие пороки городской жизни американского общества, которое переживало особен­но бурное промышленное развитие в конце XIX — начале XX века. Широко исследовалась иммиграция. Именно она стала объектом изучения американского социолога У.И.Томаса и польского социолога Ф.Знанецкого, переехавшего в Амери­ку. Их работа "Польский крестьянин в Европе и Америке" (1918 — 1920) считается классическим выражением форми­рующейся эмпирической традиции, а авторы ее — основопо­ложниками эмпирической социологии.

20 — 30-е годы являются годами бурного развития и утвер­ждения эмпирической тенденции в социологии. Распростра­нение ее в дальнейшем практически во всех развитых странах дало повод для разговоров об "американизации" социологии. Именно тот факт, что эмпирическая социология прежде всего начала развиваться в США (причем полигоном для нее яви­лась специфически американская проблематика), стал рас­сматриваться как свидетельство принадлежности эмпиризма к американской культурной традиции. Этой традиции обычно

РАЗДЕЛ 2

противопоставляется традиция европейская как более тео­ретически ориентированная. Обращают также внимание на то, что эти "чистые линии" стираются к середине XX века¹⁸.

Действительно, проникновение в европейскую социоло­гию эмпирических исследований произошло несколько поз­днее. Соответствующий перелом (в сторону эмпирической тенденции) во Франции, например, стал совершенно оче­виден лишь после 1930 года. "Изменения в подходе и методе между 1918 и 1954 годами, — пишет французский социолог Жан Стетцель, — характеризуются преимущественно ослаб­лением (которое становится явным с 1930 года) философских и социологических тенденций.. а также сильным уклоном в сторону исследовательских и эмпирических работ (количест­венно и качественно); этот уклон проявился в тот же период, усилился после 1940 года и в особенности после 1945 года"¹⁹.

Еще более поздними годами датируют широкое распрост­ранение эмпирических исследований в немецкой социоло­гии. Так, В.Э.Мильман, характеризующий развитие социо­логии в Германии, следующим образом оценивает состояние социологии в 1919 — 1933 годах: "Эпоха Веймарской рес­публики была "золотым веком" социологии в Германии. Ее можно охарактеризовать как период, когда доминировали теоретическое мышление и тяготение к конструированию всеобъемлющих социологических схем"²⁰. И хотя к 30-м го­дам имелись известные достижения, которые были получены с применением эмпирических средств исследования (особен­но в изучении проблем социальной стратификации и со­циальной мобильности*), широкое распространение эмпири­ческие исследования в немецкой социологии получили фак­тически уже после второй мировой войны. В 20-е годы (пе­риод активного "распредмечивания" социологии в американ­ском обществе) вопрос о предмете социологии в Германии решался иначе: "Социология — та универсальная наука, ко­торая является синтезом всех других социальных наук, при этом, однако, сам синтез далеко не завершен"²¹. Даже по­читание М.Вебера в этот период в Германии было своеобраз-

Проблемы социальной структуры и перехода из одной социальной груп­пы в другую

СОЦИОЛОГИЯ

ным' поднимаемый им вопрос о познавательных возможнос­тях эмпирических средств исследования и связи теоретиче­ского с эмпирическим оказался забытым²².

"Запаздывание" развития эмпирических исследований в вышеперечисленных странах можно объяснять, ссылаясь на специфически европейские традиции развития духовной культуры — склонность к теоретизированию и абстрактным умозрительным конструкциям Эта черта особенно присуща немецкой духовной культуре и в наименьшей степени — анг­лийской. В последней вообще были сильны традиции эмпи­ризма, что было показано, в частности, американским со­циологом Р Мертоном в книге "Наука, техника и общество Англии XVII века" (см. 2.1.1). Не случайно поэтому в анг­лийской социологии раньше, чем во французской и немец­кой, "сложился следующий подход: не будем исходить из поверхностных явлений, давайте найдем факты. Это и есть подход английской социологии — поиски фактов"²³. Не слу­чайно также о таких представителях общественной мысли, как Г.Спенсер и английский экономист Дж.Милль, склонных к теоретическим построениям, интерпретаторы развития со­циологии в Англии пишут следующее: хотя они и оказали влияние на английскую социальную мысль вообще, ни тот, ни другой, "бесспорно, не основали социологических школ: они даже не сделали социологию предметом"²⁴.

Итак, воздействие на социологию, ее облик, характер взаи­модействия различных ее компонентов (эмпирического и теоретического), культурных традиций, специфики духовного развития, интеллектуальных моделей и подходов, принятых в культуре, является несомненным. Безусловно также и то, что различные временные вехи обусловливают не только облик социологии, но и содержание проблем, которые выдвигаются на передний план Например, если иметь в виду характеризу­емый период (начало XX века, первые его десятилетия), то знаменательны в данном случае не только специфически "американские проблемы", о которых речь шла выше. В пе­риод Великой депрессии 30-х годов появились, например, многочисленные исследования безработицы и ее многообраз­ных социальных последствий; выяснилось, в частности, как она отражается на общем психологическом состоянии, обос­тряет семейные проблемы и прочее.

РАЗДЕЛ 2

Несколько позже, в период второй мировой войны прово­дятся широкие изучения в американской армии (знаменитая работа С.Стауфера "Американский солдат"), исследуется влияние пропаганды на мораль населения и др. Социология оказывается верной себе: она чутко откликается на происхо­дящие общественные изменения и соответствует тому обще­ству, в котором она функционирует и видоизменяется. Это верно и для последующего периода ее развития.

2.2.4. Повторяемость облика социологии, ее современный вид

Неудовлетворенность эмпирическими исследованиями, критика их ограниченности и неспособность объяснить про­исходящее более или менее определенно обозначились в се­редине 50-х годов. Эти настроения в социологии реализо­вались, в частности, в стремлении создать теории среднего уровня или, как их еще называют, "теории среднего ранга". Создание таких теорий связывают прежде всего с именем американского социолога Роберта Мертона. О нем уже шла речь при характеристике "социологии науки" (см. 2.1.1). По­следняя как раз может служить одним из примеров теорий "среднего ранга".

Нельзя сказать, что в 30 — 40-х годах эмпиризм был абсо­лютно повсеместным. Наряду с увлечением эмпиризмом раз­рабатывались теоретические концепции, например, концеп­ции "функционализма"²⁵. Причем функционализм этого пе­риода отличался от раннего (натуралистического) новыми чертами "социологического теоретизирования", обозначив­шимися уже у М.Вебера. Речь идет о признании "волюнта­ристической" (субъективистской) природы социального ми­ра. Именно эта позиция была выражена в книге известного американского социолога-теоретика Толкотта Парсонса "Структура социального действия" (1937 г.)²⁶. Здесь автор попытался создать "общую теорию действия", которая хотя и постоянно пополнялась последние четыре десятилетия, тем не менее осталась концептуально неотделимой от аналити­ческой основы, впервые изложенной в "Структуре социаль­ного действия".

Однако вплоть до середины — конца 50-х годов эмпиризм был типичен для западной социологии, он практически гос­подствовал в социологическом мире. Попытка создать и про-

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

пагандировать "теорию среднего ранга" выражала стремление к компромиссу, к некоторому соединению эмпирического и теоретического. И действительно, таких теорий было создано немало: лидерства, массовой коммуникации, менеджмента, бюрократии, социального контроля и др. Тем не менее не­удовлетворенность эмпиризмом нарастала.

Серьезной критике эмпиризм подвергся со стороны аме­риканских социологов П.Сорокина и Р.Миллса. Первый кри­тиковал абсолютизацию (преувеличение) роли эксперимен­тальных методов, считая их неэффективными применительно к изучению общественных явлений. Второй настаивал на том, что эмпиризм на самом деле не приближает к реальности, а удаляет от нее, так как фиксирует второстепенное, упуская главное, существенное. Поэтому Р.Миллс называл эмпиризм "абстрактным эмпиризмом". Р.Миллс довольно убедительно показал также, что именно абстрактный эмпиризм зависит от общества в наибольшей степени. Объясняется это тем, что эмпирические исследования требуют значительного финан­сирования. Соответственно они должны непрерывно под­держиваться правительством, промышленными корпорация­ми, крупными институтами и коммерческими структурами. Это приводит и к бюрократизации самой социологии.

На последующем развитии социологии отразились различ­ного рода катаклизмы 60-х годов: массовые студенческие и антирасистские движения, активная правозащитная деятель­ность. Соответственно видоизменялась проблематика: шири­лось изучение студенчества и различного рода общественных движений. Последние бросали вызов любой власти: государ­ству, господству технократов, вузовской администрации, дав­лению старших в семье и т.д. Более того, происходят изме­нения в характере теоретизирования: активно разрабатывает­ся конфликтная проблематика, предлагаются различные кон­цепции конфликта (Ральф Дарендорф и Льюис Козер)²⁷. В 60-х годах развернулась серьезная критика функционализма Т.Парсонса и прежде всего за то, что основополагающая идея его концепции — консервативная "проблема порядка". Кон­цепция Т.Парсонса, по мнению многих социологов, не даем возможности осмыслить происходящие изменения, ибо абсо­лютизирует статичность, игнорирует общественное разниi не.

Особенно яростной критике функционализм Т.Парсонса подвергается со стороны представителей так называемой лс-

РАЗДЕЛ 2

ворадикальной социологии²⁸. Один из ее представителей, Ал-вин Гоулднер²⁹, совсем недавно (в 50-е годы) был сторонни­ком функционализма. В 60 — 70-е годы он выдвигает идею критического переосмысления имеющихся теоретических подходов, создания так называемой "альтернативной социо­логии". Призывы к радикальному подходу к обществу соче­тались, таким образом, с признанием радикальных измене­ний в самой социологии. Принято считать поэтому, что ле­ворадикальной социологии сопутствует радикализм в социо­логии.

Конец 60-х годов был переломным, как видим, не только в том смысле, что сменилась проблематика и переместились акценты в социологической теории. Перелом состоял и в другом, более глубоком смысле: менялся облик социологии. Сам "переломный период" датируют и более конкретно, имея в виду присущие ему социально-политические коллизии. Так, американский социолог Эдвард Тириакьян в докладе на XII Всемирном социологическом конгрессе в качестве перелом­ного называет 1968 год. В течение этого года менялся, как он выразился, "дух эпохи" и поэтому год этот Э.Тириакьян счи­тает "длинным годом". Пытаясь определить "период пере­мен" более точно, он указывает на осень 1967 года (начало) и лето 1969 года (завершение, а 1968 год — ядро периода)³⁰. Именно в этот период, как считает Э.Тириакьян, происходят изменения и в социологической профессии, и в "социологи­ческом воображении". Наиболее существенное изменение, которое претерпевает в этот период социология, состоит в значительном росте интереса к теории и в распространении теоретического плюрализма — многообразия теоретических подходов.

Характерным для этого периода является "возврат к клас­сике", особенно к трудам К.Маркса, М.Вебера, Э.Дюркгейма. Эта "троица" в настоящее время причисляется к "лику свя­тых", как выразился английский социолог Уильям Аутвейт. Отмечается также всевозрастающий интерес к изучению проблем бюрократии и исторической социологии, к тесной взаимосвязи социологии с другими социальными науками, к международному сотрудничеству в социологии³¹. Эти изме­нения, а особенно возрастание интереса к социологической классике наиболее четко были зафиксированы американским социологом Энтони Гидденсом в его книге "Капитализм и

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

современная социальная теория" (1971 г.), а также в работах других социологов, например, в книге американского социо­лога К.Скиннера "Возвращение большой теории в науки о человеке" (1985 г.). Последующие труды Э.Гидденса³² под­тверждают тот факт, что в 80-е годы процесс смены облика социологии не только продолжался, но и набирал силу. При­чем происходит реабилитация и социологической классики XIX века, и недавно критикуемой концепции Т.Парсонса — самого значительного представителя теоретической социоло­гии первой половины XX века. Концепция Т.Парсонса под­вергается конструктивному анализу и истолковывается в со­ответствии с духом времени.

В 80-е годы идея плюрализма (множественности) теорий трансформируется в идею их синтеза (построения некоторой обобщенной, непротиворечивой теории, в которой бы орга­нически были объединены различные подходы, которые рас­сматривались бы как взаимодополняющие).

Чем вызваны эти изменения? Что обусловило повторяе­мость облика социологии? На эти, как и на многие другие вопросы, касающиеся "эпохальных" изменений в социоло­гии, отвечают по-разному. Ссылаются, например, на то, что "во времена решительных и быстрых изменений существует большая потребность в общей теории, возникающая на уров­не здравого смысла, и эта потребность, по крайней мере час­тично, объясняет нынешний расцвет теоретической мысли"³³.

Изменения в социологии, происходящие в 60-е, 70-е и 80-е годы, связывают с переходом от "модернизма", соответству­ющего индустриальному обществу, к "постмодернизму" — обществу постиндустриальному³⁴. Каждый переход к новому обществу означал кризис предыдущего: в первом случае, как отмечалось ранее, общества "традиционного", во втором — индустриального. Социально-политические процессы, о ко­торых речь шла выше (коллизии 60-х годов), — это то, что лежало на поверхности, бросалось в глаза, порождало острые критические настроения. В основе этих процессов находилась глубокая социально-экономическая трансформация, охва­тившая всю систему хозяйства (рост "наукоемких" отраслей, использование компьютерной техники, децентрализация), социальную структуру (повышение статуса научно-техничес­кой интеллигенции, которая становится "новым классом"), сферу культуры и общественное сознание.

РАЗДЕЛ 2

Для этого периода, как считают, характерен также "гло­бальный сдвиг ценностной системы человечества от материа­листических к постматериалистическим ценностям"³⁵. Этот "сдвиг" означает следующее: относительно утилитарные ин­тересы, связанные с физической и экономической безопас­ностью, отходят на второй план. На первый выходят более возвышенные устремления, обусловленные желанием удов­летворять многообразные интеллектуальные, эстетические и нравственные лотребности. Хотя этот "сдвиг" вряд ли можно считать достаточно обоснованным фактом, несомненна не­которая переориентация самой социологии: она принимает более гуманистический вид. Имея в виду это обстоятельство, Уильям Аутвейт, например, указывает на "две показательные черты современной социологии: новое отношение к истории и пристальное внимание к человеку, ко всем его проявлениям в межличностных отношениях... В том числе и в повседнев­ной жизни". Интерес к человеку в различных проявлениях его повседневной жизни стал доминирующим в новых на­правлениях, которые оформляются именно в эти годы. К ним можно отнести и этномегодологию Г.Гарфинкеля³⁶, и так называемую "социальную драматургию" Э.Гоффмана³⁷, и "фигуративную социологию" Н.Элиаса³⁸. Увлечение послед­ней ("фигуративной социологией"), по мнению У.Аутвейта, в западноевропейских странах "принимает форму культа".

В русле происходящих изменений находится и требование следовать представлению о новом, принципиально ином типе научности (третьем после "классического" и "неклассическо­го" типов — см. 2.1.2). Его выдвигают представители радикаль­ной социологии, о которой речь шла выше. Предшествующие модели научности называются "сциентистскими" и подвер­гаются суровой критике. Предпочтения отдаются "нестрого­му" знанию — "гуманитарному" (см. 1.1.2) и даже повседнев­ному, здравому смыслу. Идейно такая концепция была близка к феноменологической социологии, о которой речь шла в разделе 1 (см. 1.2.2). "Не случайно наиболее предусмотритель­ные из феноменологических социологов не так уж решитель­но и последовательно настаивали на сугубой научности своих теоретических построений. Как не случайно и то, что именно в связи с феноменологической социологией раздавались го­лоса о появлении в социологии особого типа научности, ко­торый можно было бы назвать "постмодернистским". Его

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

специфика усматривается в том, что он не предполагает ни экспериментального, ни какого-либо иного способа верифи­кации (проверки) социологических теорий. Единственным оправданием их существования оказывается предельно ши­роко и неопределенно толкуемая "звристичность". Главной проблемой становится в этом случае отличение социологи­ческой теории от безответственного рассуждательства"³⁹. Но, может быть, правильнее было бы говорить не об особом типе научности, а о познавательных возможностях (эвристичнос-ти) других, "вненаучных" форм знания? И, в частности, о познавательных возможностях гуманитарного знания? По­следнее, как отмечалось ранее, характеризуется рядом осо­бенностей в сравнении со знанием научным. Это, однако, не свидетельствует о познавательной неполноценности гумани­тарного знания. Наоборот, особенности эти могут обеспе­чивать и известные его (гуманитарного знания) преимущества (см. 1.1.2).

Изменение критериев научности и обсуждение возможнос­тей "строгой" и "нестрогой" науки, акцентирование внима­ния на значимости того или иного вида знания — общекуль­турное явление. Сомнения и разочарования в строгой науч­ности социологии в этот период сопряжены с аналогичными настроениями по отношению к науке вообще, с изменениями облика философии (смена позитивизма постпозитивизмом, распространение иррационализма в философии и др.). Изме­нения, происходящие в духовной жизни человечества, столь стремительны, что буквально на наших глазах рождаются но­вые тенденции, осуществляются новые попытки не только изменить и удержать "старое". В социологии, например, это выразилось в тех усилиях, благодаря которым в самые пос­ледние годы (конец 80-х — начало 90-х годов) пытались син­тезировать "строгие" и "нестрогие" методы, объединить сци­ентистский и антисциентистский подходы к обществу. Но об этом поговорим в дальнейшем, когда будем обсуждать проб­лему достоверности социологического знания (раздел 3)

Сейчас еще раз обратим внимание на тот факт, что со­циологическое знание является частью единого познаватель­ного процесса. Социология испытывает на себе воздействие общенаучных и общекультурных (проявляющихся, в част­ности, в ее связи с философией) факторов. В целом вся совокупность и многообразие общественных факторов обус-

РАЗДЕЛ 2

ловили становление, развитие социологии, ее современный облик. Сложное взаимодействие внешних обстоятельств в сочетании с внутренними для социологии факторами порож­дают и такой "наблюдаемый", но не до конца понятый, по мнению американского социолога Нэла Смелзера, феномен: "периодического возвышения и низвержения крупных ис­торических фигур сферы социологического исследования и объяснения"⁴⁰.

2.3. Отечественная социология, проблемы и перспективы развития

2.3.1. Общие замечания. Социально-философские истоки

История отечественной социологии не в меньшей, а пожа­луй, даже в большей степени свидетельствует о том, что изме­нение социологии, ее трансформация обусловлены не только культурно-научными и глубинными социально-экономиче­скими факторами, но и происходящими социально-полити­ческими изменениями. Понятие "отечественная социология" используется в данном случае в некотором условном смысле: оно охватывает социологическую мысль дореволюционной России, затем СССР, куда в течение длительного времени входила значительная часть территории Украины, а также социологическую мысль собственно Украины, развивающу­юся в пределах современного украинского государства. По­следней будет посвящен специальный подраздел {см. 2.3.4). Хронологически период развития "отечественной социоло­гии" в таком ее понимании начинается с последней трети XIX — начала XX века и заканчивается современным перио­дом. В данном подразделе будет дана лишь самая общая ха­рактеристика "отечественной социологии". Основная его за­дача — показать, что отечественная социология в принципе развивалась по тем же законам, что и мировая, и под актив­ным воздействием многообразных общественных факторов. Но именно специфика последних обусловила уникальность отечественной социологии, ее драматическую судьбу и судьбу тех, кто ее создавал и переносил эстафету социологического знания от одного поколения к другому.

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

В российской общественной мысли интересующего нас периода можно выделить самые различные направления. При чтении курса "История социологии (социология конца XIX — начала XX века)" выделяют следующие основные кон­цепции и теоретические направления' народничество, марк­сизм, психологическое направление и плюралистическую теорию⁴¹. Народничество, несмотря на его преемственность с мировыми революционно-демократическими и социали­стическими идеями, было, несомненно, и специфически рос­сийским явлением. Оно продолжало российские революцио­нные традиции в рамках типичных для этого периода соци­ально-философских представлений. По сути это были субъ­ективистские, волюнтаристические представления (в наи­большей степени выраженные во взглядах П.Лаврова и Н.Михайловского), соответствующие социальным потребно­стям революционного преобразования общества. Социологи­ческие теории народничества охватывали широкий круг во­просов, касающихся специфики метода социального позна­ния*, социальной этики, взаимоотношения личности и госу­дарства (М.А.Бакунин, П.А.Кропоткин), общественного про­гресса (в частности, "экономического прогресса" П.Ткачева, выступающего с позиций так называемого "реализма" или "рационализма") и др. Социология народничества — неодно­родное явление, но все же типичное для России этого периода и бесспорно должно быть учитываемо при характеристике отечественной социологии.

Своеобразна и неповторима судьба марксизма в России. С одной стороны, социальная философия марксизма и в боль­шей степени его социально-политическая платформа были трансформированы ленинизмом, позже извращены сталиниз­мом и в этом своем виде послужили идейной основой боль­шевистской политики. С другой — сильнейшее увлечение марксизмом испытали представители известной всему миру "русской религиозной философии" (Н.А.Бердяев, С.Н.Бул­гаков, А.С.Изгоев, П.Б.Струве, С.Л.Франк, Г.Г.Шпет и др.), которых называют "постмарксистами". "Религиозная фило­софия", если иметь в виду большинство ее представителей (и

О субъективном методе в социологии народничества речь шла ранее (см 1 I)

РАЗДЕЛ 2

не только тех, кто пережил увлечение марксизмом), в значи­тельной своей части была "социальной философией" в узком смысле слова (см. 1.2.2), то есть она не столько представляла собой толкование, интерпретацию мира в целом, сколько являлась осмыслением своеобразия общества и места челове­ка в нем. Марксизм первоначально привлек широтой своих подходов к общественному развитию, принадлежностью к европейской традиции. В революционном народничестве был неприемлем террор. Впоследствии именно идея насилия и абсолютизация конфликтов оттолкнули их от марксизма.

В развитии теоретической социологии заметная роль при­надлежит известному российскому мыслителю В.С Соло­вьеву, одному из серьезных критиков социологии О.Конта. Именно с В.С.Соловьевым связывают попытку, "не отвергая научные достижения контовской социологии, укрепить ми­ровоззренческий и общетеоретический фундамент науки об обществе", дать "мощный импульс мощного теоретическо­го самоосознания социологии", который привел российских "постмарксистов" к возраставшей неудовлетворенности марксистской версией науки об обществе⁴².